Фантазии на тему...

Сергей Рыжков
Фантазии на тему…

Все реконструкции не более чем фантазии на заданною тему. Они тем и интересны, что герои уже живут, пусть на страницах чьего-то романа, но они живут, существуют имеют ярко ли нет ли прописанный характер и внешность, часто некие привычки, особенности внешности или поведения.
Тем любопытнее попытаться выстроить алгоритм поведения героя, поставленного по прихоти реконструктора в несвойственную ему ситуацию, либо похожая ситуация имеет место быть у автора, но в силу каких-то причин не прописана, или же прописана скупо неясно или вообще опущена.
Вот здесь в нас появляется широкое поле для развития действия по своему образцу, точнее не так, на сюжет наше вмешательство влияния оказывать не должно, сюжет продолжает развиваться и существовать в своем поле, а вот выбранный означенный фрагмент подлежит препарированию и при вскрытии может многое прибавить к осознанию характеров героев.
Они останутся прежними, такими какими их создал автор, а вот предположить в какую сторону свернет их тропинка в данный конкретный момент времени, когда автор отвернулся, отвлекся и не следит за происходящим, интересно.
О герое ведь известно немногое, как он просыпается, чем питается, как переживает смерть любимой бабушки, как ссорится или угождает начальнику.
Иной раз нам сообщено и о его влюбленности, но это как правило некий розовый киселек в виде выбившегося локона волос, трепета ресниц и вздымании, обязательно обтянутой тонким платьем, а под ним, само собой закованной в плотный лифчик груди.
У советской девушки в советском романе, как, впрочем, и в фильме может быть порвано в лохмотья все кроме юбки и бюстгальтера. Советские лифчики – самые крепкие лифчики в мире.
Никаких тебе торчащих и видимых сквозь ткань сосков или, упаси Господи мелькнувших трусиков. Только стройные мускулистые ноги, само собой безволосые и покрытые ровным загаром.
Правда, как ноги, прикрытые подолом ниже колена, иначе неприлично, смогли загореть, автор не уточняет, да это и неважно, ведь и ноги, и загар, и вздымающаяся грудь суть эротические фантазии героя, ибо не может же комсомолец видеть в девушке кого-нибудь кроме товарища по борьбе.
По борьбе с кем, опять же не уточняется, какая разница – главное не победа, а сам процесс борьбы.
У девушек из таких произведений не бывает критических дней, они стойко, в любой день месяца готовы к трудовым подвигам, как их юные соратники мужеского полу, у которых не бывает эрекции в силу того, что строителю коммунизма член не нужен. Нужен узкий лоб и большие мозолистые руки крепко держащие лопату или винтовку в зависимости от сюжета.
И, если вдруг у него затуманится разум и он попытается отнять у подруги, да нет, конечно не девственность, а поцелуй. Она строго укажет ему на то, что поцелуи возможны только после полной победы коммунизма, при котором будет жить нынешнее поколение советских людей, как партия торжественно провозгласила. Ура!
Дальше комсомольская песня и осознавший свое падение самец, зажав кулаком крайнюю плоть вливается в шеренгу дружно шагающих к светлому будущему товарищей.
Похожая ситуация и среди досоветских классических авторов. Да простят меня классики за то, что я так бесцеремонно вторгаюсь в жизнь их героев, однако, я не пытаюсь повлиять на сюжет или изменить канву произведения, я только осмеливаюсь предположить, как могли бы развиваться события, если бы автор заострил свое внимание на интимной стороне жизни героев.
К сожалению, или к счастью у меня нет возможности обратится к ушедшему в мир иной автору за разрешением на вольную фантазию, но это не более чем шутка, игра, фарс…
Хотя любопытно было бы проделать нечто подобное с произведением ныне здравствующего автора, но, наверное, без его согласия это было бы неэтично, и я слишком уважаю ныне живущих творцов, чтобы посягнуть на их творчество без их ведома.
Не сочтите это объявлением моего неуважения к классикам, потом, там, если нам доведется встретится, я перед ними извинюсь.

Уважаемый и любимый мною с детства Александр Романович Беляев написал прекрасный фантастический роман «Человек амфибия».
По которому в шестидесятые годы прошлого века был снят не менее качественный художественный фильм, успехом своим обязанный не только литературному источнику, от которого, кстати мало что осталось, но и прекрасным юным исполнителям главных ролей А. Вертинской и В. Кореневу.
И, хотя актер мало походил на смуглого индейца Ихтиандра описанного Беляевым, то Гуттиэре, вполне себе могла походить на актрису.
В любом случае, поколение людей, выросших на этом фильме, даже читая роман, где герои прописаны несколько иначе представляют их себе именно такими, какими они были показаны в фильме.
Давайте, не особо зацикливаясь на сюжете романа и сценарии фильма попытаемся представить себе эту чудесную пару достигшей полного взаимопонимания и вступившую промеж собой в близкие отношения.
Попробуем воспроизвести их мысли, намерения, ощущения. Любопытна связь, по сути земноводного существа и вполне земной девушки.
Завязка отношений более чем романтическая, герой спасает подругу практически из морской пучины. Он очарован ее красотой, а она, будучи без чувств о красоте внутренней и внешней героя не подозревает. Мало того подлый Педро Зурита, давно положивший глаз на дочь своего компаньона по бизнесу присваивает сей героический поступок и записывает в свой актив жирный плюс.
Наивная, непосредственная и непостоянная девушка у которой до недавнего времени существовал довольно серьезный роман с Ольсеном, с которым она даже намеревалась бежать, вполне себе принимала ухаживания богатого и успешного капитана и владельца яхты «Медуза», который кроме всего звал замуж.
А время девушки уже подошло, комплименты мужчин, нескромные взгляды, тайные поцелуи весь этот арсенал не мог не пробудить в неокрепшей душе желаний, суть которых она пока до конца не понимала, но научилась под одеялом в спальне при помощи несложных манипуляций руками снимать накопившееся, в результате этих желаний, за день сексуальное напряжение испытывая при том, ни с чем не сравнимое ощущение, перехватывающее дыхание и вызывающее внизу живота незабываемо сладостные спазмы.
От этого ее румяные щечки еще больше разгорались, грудь сперва наливалась, а потом, после переставала ныть и новые ухаживания с комплиментами принимались со вниманием и вкусом обещая вечером или ночью превратится в сладостное видение с маленьким, но ярким оргазмом, слов таких девушка, конечно не знала и в мыслях называла это полетом, просто взяла и полетела.
Необходимость время от времени заменять отца в их лавке морских редкостей не была ей в тягость, потому что Гуттиэре из-за своей внешности и так избалованная мужским вниманием, здесь, за прилавком купалась в комплиментах, на которые так щедры аргентинские мужчины.
Так что, благодаря ее присутствую совсем не бойкая торговля оживлялась, что не могло не радовать старого Бальтазара которому содержание дочери красавицы обходилось в копеечку.
Гуттиэре любила открытые шелковые платья на бретелях и без, ее юная не слишком большая упругая грудь позволяла носить и такие, но дабы избежать нескромных взглядов, замечающих сквозь тонкий шелк соски она носила открытые кружевные лифы назначение которых было не столько в том, чтобы поддержать, а скорее в том, чтобы прикрыть.
Стоило такое белье не дешево, как и трусики из кружев или тонкого шелка, какие девушка предпочитала.
А тонкие чулки, обувь, украшения. Помимо подаренного ей жемчужного ожерелья, стоившего целое состояние и потому хранившегося в сейфе девушка должна иметь драгоценности или хотя бы бижутерию для ежедневного использования. Аргентинские девушки яркие и самобытные славятся яркими нарядами, обилием украшений и незабываемым темпераментом.
Не могла же такая красавица ходить замарашкой.

Юный Ихтиандр индеец из племени Араукана, в детстве случайно ставший пациентом знаменитого профессора Сальватора который, дабы спасти жизнь ребенка, страдавшего неизлечимой болезнью, пересадил ему жабры молодой акулы и с той поры считавший и называвший его сыном, а тот доктора отцом.
В результате операции мальчик превратился по сути в земноводное существо, которое могло существовать на суше, достаточно длительное время, но основным местом его обитания был океан.
Профессор, в доме которого он жил и из тайного хода которого проникал в море, строго следил за режимом превратившегося в юношу подростка и не позволял ему постоянно находится в воде.
Молодой человек, обладающий своеобразным чувством юмора, дабы не скучать устроил из своего пребывания в океане целое шоу.
Иногда он резал сети, дабы спасти рыб, но бедным в лодки сам подбрасывал улов, катался верхом на дельфине громко трубя в рог, спас от акулы брата Бальтазара Христофора, которого в семье звали Кристо, спас Гуттиэре.
В результате частых появлений и проявлений был замечен рыбаками, которые прозвали его Морским дьяволом, а благодаря своему сверхпрочному костюму, покрытому как бы блестящей чешуей, перчаткам с перепонками, как на лягушачьих лапах и очкам с огромными имитирующими глаза выпуклостями он оправдывал свое прозвище и те искренне боялись неизвестного существа.
Ухаживающий за Гуттиэре Зурита, не верил в существование морского дьявола, даже когда ему об этом рассказал спасенный им Кристо, но увидев в море, трубящего в рог Ихтиандра верхом на дельфине, задался целью поймать существо, кем бы оно не было, дабы сделать его своим ловцом жемчуга.
Так во второй раз пересеклись интересы влюбленного в Гуттиэре юноши Ихтиандра и Педро Зурита, также ищущего ее расположения.

Ихтиандр, большую часть жизни провел в море отчего прекрасно знал жизнь его обитателей, но совершенно не был готов к жизни среди людей, он не знал элементарных вещей и, если у него в чем-то была потребность обращался к профессору или, к ставшему его слугой в результате предпринятой Зуритой хитрости, Кристо.
Юноша развивался, как самый обычный подросток, он был бы практически неотличим от любого земного парня, если бы не небольшие отверстия на спине, прикрытые жаберными щелями, позволяющими ему жить в воде.
В положенное время, мальчик превратился в подростка, нуждающегося в удовлетворении первых сексуальных желаний, он, вопреки, а может быть и благодаря невмешательству в этот процесс отца быстро научился самостоятельно удовлетворять себя при помощи рук на суще и при помощи эластичных морских обитателей в воде.
Не имея практической возможности общаться с женщинами, в доме их просто не было, он исподтишка из воды наблюдал за купающимися девушками испытывая при этом непонятное влечение и желание, которое спешил удовлетворить привычным ему способом, мечтая о том, как он снимет с нее закрывающий половину тела чехол и сможет увидеть и потрогать такое прекрасное тело и пригласить ее в свой мир, в море.

Рассматривая в книгах профессора изображения обнаженных женских тел, он прекрасно представлял себе, что прячется за тканевой оболочкой и искренне удивлялся тому, что девушки которых он видит в воде и на пляже, все, как одна прикрывают такое красивое тело совсем не красивой тряпкой. Иногда лежа на дне он видел, как у проплывающей над ним девушки при движении ног сдвигается полоска ткани, прикрывающей промежность и там кудрявятся волоски или грудь вдруг выскочит и мягко покачиваясь проплывет над изумленными глазами юноши.
Когда он обнаружил в океане дрейфующую доску с привязанной к ней красивой девушкой, находящейся без сознания то, конечно спас ее и вынес на берег.
Пока она была без сознания он успел потрогать и осмотреть грудь и даже заглянуть в трусики, правда там, кроме большого клина темных волос он ничего интересного не увидел, но ото всех этих манипуляций его, немаленький член поднялся и упорно стоял до той поры, когда прохладная вода моря не остудила его пыл.
Заметив, что девушка приходит в себя и боясь напугать ее своим неземным видом он погрузился в море и оттуда, с негодованием наблюдал как коварный Педро, разыгрывал перед Гуттиэре роль ее спасителя.
С тех самых пор он все чаще думать о ней, мечтал услышать ее голос, увидеть, как она улыбается.
После того, как по воле случая он узнал адрес лавки Бальтазара юноша стал наблюдать за девушкой, боясь подойти близко.
Тут подвернулся удачный случай, он стал свидетелем того, как девушка стоя на высоком берегу, передавая ожерелье Ольсену случайно уронила его в воду. Место было слишком глубокое даже для профессиональных ловцов, но не для Ихтиандра, возвратив ей жемчуг он, наконец-то сумел познакомиться с девушкой и договорился о свидании.
Во время праздника на берегу Ихтиандр впервые в жизни ощутил, что такое ревность. Ни один из мужчин не проходил мимо девушки без улыбки и поклона, а те, которые были ей знакомы целовали руки и отпускали комплименты.
Уколы ревности он чувствовал даже от того, что мужчины бессовестно пялились на едва прикрытую грудь девушки и ее ноги которые то и дело мелькали из-под широкого подола ее цветастого платья во время экспрессивных танцев до которых она, была охоча.
И хотя у Гуттиэре не было индейской крови, а индеец Бальтазар был ее приемным отцом она знала и любила обычаи его предков и с удовольствием принимала участие в танцах.
Ихтиандр, который большую часть жизни проводил в пучине океана, привычки его обитателей были ему ближе и понятнее, чем жизнь людей, чувствовал себя некомфортно, одетым в брюки, которые давили на мошонку, обуви, стягивающей ступни и черной плотной рубашке, через которую воздух плохо проходил и его жабрам не хватало влаги.
Как только ему удалось увлечь девушку в темноту южной ночи, он со всей своей непосредственностью признался ей в любви, привлек, начал целовать и положил руку ей на грудь, опешившая от напора Гуттиэре, которой парень приглянулся, руку отвела, но на поцелуй ответила.
Парень искренне удивился ее сопротивлению, ведь в море обитатели охотно и спокойно вступали в сексуальный контакт, поскольку жили исключительно инстинктом и он тоже, считавший инстинкт величайшим двигателем эволюции был удивлен и раздосадован тем, что на его любовь не готовы ответить.
Девушка, отчасти раздосадованная, но возбужденная его напором и искренностью, как могла объяснила, что она не из тех девушек, которые на первом свидании позволяют кавалеру всякие вольности. На что он неподдельно удивился и еще раз повторил свои признания. Добавив такое, что она поспешила к людям.
Гуттиэре, уже умудренная опытом не слишком верила в любовь с первого взгляда, о чем ему и сказала, на что парень изумился и спросил, а разве бывает другая любовь?
Пораженная его словами девушка даже позволила ему целовать себя, не только губы, но и шею и грудь, чувствовала, как в нее упирается его возбужденный член, который тот норовил освободить.
Извернулась, привела разворошенный костюм в порядок и пообещав юноше встречу назавтра, вывела его к танцующим.
Там, она, изумленно глядя на обиженного и чуть не плачущего парня удивилась тому, что тот совершенно не стеснялся и не прятал своего стоящего колом члена, который хорошо просматривался сквозь тонкую ткань светлых брюк.
Она даже попыталась загородить его от окружающих своим широким платьем, но тот расстроенно попрощался и ушел к морю, где никого не было, она даже удивилась тому, что он не пошел в город.
Педро Зурита занимавшийся вместе с Бальтазаром подготовкой к поимке морского дьявола и понятия не имел, насколько близко тот подобрался к его невесте.
Получив от осведомителей сведения о том, что на празднике Гуттиэре была с каким-то юнцом, не придал тому значения, хотя и намекнул девушке, что ему все известно.
Получив в ответ справедливую отповедь в том, что покуда их помолвка – дело будущего, то никаких прав он на нее не имеет.
Это, конечно тут же отразилось на несчастном Бальтазаре, который был у Зуриты компаньоном и тому пришлось пообещать Педро, что помолвка не за горами.

Гуттиэре, раздосадованная странным поведением понравившегося ей молодого человека, раздумывала, как быть. Пообещав ему свидание, она, верящая в свои чары не сомневалась, что сумеет его укротить, и так ему было позволено много лишнего, такого, что позволялось мало кому, например, Зурита, считавшей ее своей невестой, не то, что не дотрагивался до ее груди, но никогда ее не видел и все что она ему позволяла – поцелуй в щечку и то, под хорошее настроение.
Здесь же под напором юной страсти она и сама испытала жгучее желание и, если бы не сила воли и традиций, довлеющих над ней, могла бы себе и ему позволить лишнее.
Девушка впервые встретила мужчину искренность которого поражала своей прямотой и одновременно безыскусностью, он легко, нисколько не смущаясь говорил такие вещи, о которых вслух не говорят, не принято.
Он заявил, что хочет обладать ее телом и проникновение его члена в ее влагалище вызовет ощущения, которые, тут он применил совершенно незнакомый ей, похоже медицинский термин ни с чем не сравнимы по богатству ощущения и наслаждения.
Стоит ли говорить, что эти слова заставили девушку покраснеть, мало того, вспыхнуть. Выслушивать такое вообще странно, от мужчины странно и стыдно вдвойне. Первым ее позывом было ударить его по лицу, но ее остановило его выражение, совершенно лишенное похоти.
Но ведь что-то заставляет его все это говорить, причем безо всякого смущения, как будто бы он приглашает ее не в постель, а на прогулку.
И не похоже, что это вызвано элементарным желанием добиться близости, он молодой и симпатичный парень легко найдет себе доступную для близости партнершу.
Так нет, он жаждет именно ее, а это дорогого стоит. Несмотря на юность, в Аргентине девушки взрослеют рано, Гуттиэре имела богатый опыт общения с мужчинами и при желании и чуть меньшем самообладании давно бы лишилась девственности, которую берегла в силу традиций и с тайным расчетом продать ее за настоящую цену.
Покуда, единственным более или менее состоятельным человеком готовым выкупить эту, помимо жемчужного ожерелья, значительную ее ценность, был владелец и капитан яхты «Медуза» Педро Зурита, человек, по меркам ее круга состоятельный, даже богатый, но не слишком приятный в общении, жесткий, даже жестокий по отношении к своим работникам – ловцам жемчуга, но с нею теряющий самообладание и становящийся податливым. Чем она и намеревалась попользоваться если все же удастся задорого продать свою невинность.
Других интересных вариантов, покуда не предвиделось, ибо красивых девственниц в Аргентине много, а богатых женихов, особенно в кругу людей приемной дочери индейца не особо.
Таким образом, попала Гуттиэре в ситуацию при которой «и хочется, и колется, и мама не велит», но в ее случае не мама, которой она не помнила, а практическая сметка, благодаря которой, она – сирота смогла выжить в этом мире останавливала ее от опрометчивого поступка.
А как хотелось, нет конечно не позволить ему разрушить так тщательно сохраняемый ею храм, но хотя бы разрешить ему целовать, гладить, пусть даже лапать ее тело от касаний к которому она почти улетала, слушать его голос шепчущий такие стыдные, но сладкие слова и потом, в одиночестве, вспоминая эти ощущения несколькими касаниями и движениями достигнуть прекрасных ощущений, очевидно тех самых о которых он вчера говорил, называя их каким-то неведомым словом.
Ихтиандр, воспитанный морем, а когда бывал на суше немногословным профессором, был прекрасным специалистом в том что касается моря и его обитателей, повадки которых досконально знал.
Лидинг – дельфин которого он когда-то спас, а потом приручил был единственным его настоящим другом, молчаливым и преданным.
А вот правил жизни среди людей, не знал совершенно. С тех пор, как пятилетним ребенком индейский мальчик, спасенный профессором, остался в его доме, просто потому, что трудно, пожалуй, невозможно полурыбе получеловеку жить среди людей, его общение ограничивалось самим профессором, учителями, которых он для него нанимал в детском возрасте и доверенными слугами, давно жившими в доме.
Мальчик много читал, но не имея навыков жизни в социуме его понятия о реалиях жизни были фантасмагоричны и наивны.
Попав впервые в город, он был поражен шумом, затхлостью воздуха и совершенно непонятным поведение людей, суетливо двигающихся в разных направлениях. Причем промеж собой они почти не общались и каждый делал, что-то такое, что совершенно не укладывалось в голове морского обитателя.
Обитатели океана вступали в близкие отношения легко и непринужденно, самка подпускала самца если он ее устраивал или отвергала по ведомым только ей причинам, самец при этом нисколько не сокрушался и тут же отправлялся на поиски другой, более покладистой особи с которой и удовлетворял свои естественные потребности.
Наивный Ихтиандр в точности переносил отношения морских обитателей на мир людей и не особо удивился, когда Гуттиэре не сразу ответила на его предложение, возможно сегодня она отказала ему из-за месячных, от которых как он знал с заданной периодичность страдают женщины, но она же назначила ему встречу на завтра, значит завтра, препятствий для близости между ними не будет и он, как и обещал доставит ей удовольствие введя свой половой орган в ее предназначенную для этой цели полость.
Он не видел совершенно никаких препятствий для этого, в природе от близости с самцом отказываются, только особи не достигшие половой зрелости. С этим у девушки все в порядке он сам пока она была без чувств убедился в том, что как первичные, так и вторичные половые признаки у нее наличествуют, а значит повод для вступления в интимные отношения самый, что ни на есть основательный, тем более, как гласила медицинская энциклопедия первые дни после месячных наиболее благоприятны для зачатия и он, вполне себе допускал, что от его связи со здоровой и красивой девушкой родится здоровое и красивое потомство.
Он даже готов вступить с ней в брак, правда для этого ему придется открыть свою тайну, о которой доктор Сальватор не велит рассказывать никому, но здесь особый случай, он хочет жениться, и его будущая жена обязательно обратит внимание на то, что у ее мужа под лопатками жабры, а в остальном он такой же человек, как и все остальные, просто может жить в воде.
Доктор говорит, что он, при желании может стать миллионером, на дне океана, помимо жемчуга есть еще и сокровища погибших кораблей.
Однако Ихтиандр никогда не думал о деньгах, в его жизни такой проблемы просто не существовало, в доме профессора он находил все необходимое для жизни и никогда не задумывался о том, откуда это берется. 
Но теперь, когда он задумался о женитьбе ему придется задуматься и о том на какие доходы они с женой будут жить. О том где жить он не задумывался, потому как другого дома, кроме особняка профессора он не знал и не представлял себе жизни где-либо, кроме как здесь.
Строившему планы юноше было невдомек, что та, которую он считал уже своей в тот самый момент, общалась, да не просто общалась, а напропалую кокетничала с его врагом, который поставил себе целью поймать «Морского дьявола» и сделать своим рабом.
Девушке конечно нравился юный поклонник, говоривший совершенно безумные, не принятые в обществе слова и смотревший на нее, как на некий десерт, который очень хочется отведать.
Это несколько коробило, Педро вот смотрит на нее как на фею, недоступную и загадочную, а тот не так прост, как кажется.
Совсем вроде мальчишка, а вот того, чтобы взахлеб желать ее – нет, и слова какие-то, как у доктора – пенис, влагалище…
Вот Зурита, сейчас, когда она нагнулась к столу за своим бокалом, нарочито глубоко, чтобы он мог заглянуть за корсаж, так и впился в ее грудь глазами, если бы она дала повод, тут же на столе и овладел бы ею.
Такова была его буйная сущность, хотя он, то она это доподлинно знала, возил к себе на яхту портовых шлюх постоянно, и не всегда одну, а бывало, что и двух.
Это конечно говорило о его мужской состоятельности, а с другой стороны, муж, привыкший проводить время с проститутками вряд ли сразу и навсегда откажется от своих привычек, ей придется изрядно потрудится, дабы его не тянуло налево. И насколько ее хватит, доступный секс, очень быстро приедается и воображение опять требует разнообразия.
Все эти сведения она почерпнула из бесед со своими подругами, вышедшими замуж и теперь пребывающими в тоске, ибо их любвеобильные мужья, сняв сладкие пенки, пока жены были юны, теперь не особо много внимания уделяют им, находя пусть и наигранную, и оплаченную, но страсть на стороне.
Ждать чего-то иного от Педро, не приходилось, скорее всего его покладистость и даже некая покорность сойдет на нет, как только она станет его…женой, мысли стать его наложницей она не допускала, а в статусе жены и она, пожалуй, сможет найти себе утешения на стороне, хотя бы с этим вот юнцом.
К тому же дон Педро спас ее в море….
Гуттиэре решила потянуть с решением, просто потому, что не была еще готова, хотела поиграть… но возбужденная впечатлением, произведенным на нее Ихтиандром разрешила себе сегодня пококетничать с Зуритой и позволить ему поцеловать себя, чтобы вечерний полет, о котором она уже мечтала оказался ярким и запоминающимся, она и сейчас уже, видя масляные глазки мужчины чувствовала сырость в трусиках и порхание в паху, до такой степени сильное впечатление сделал ей юный знакомец.
- А поцелуй достанется Педро, - подумала она, запрокидывая голову и ощущая прикосновение к своему лицу эспаньолки и усов.
Более ничего лишнего она ему не позволила, разрешила отвезти ее домой и поцеловать в щечку.
Потом, медленно раздеваясь в предвкушении сладкого, наблюдала, сквозь просвет в шторах за нервно курящим сигару Зуритой и думая о том, что лучшего варианта ей, пожалуй, не найти, а капитан «Медузы» не тот человек, который позволит долго водить себя за нос.
Сбросив одежду на пол и быстро приняв душ Гуттиэре легла поверх покрывала на кровать, согнула ноги в коленях, широко их раздвинула и запустила промеж ног левую руку, правой же начала, сначала ласково, потом жестче дразнить набухшие соски грудей.
Синхронизируя движения обеих рук, она начала тихонько постанывать, потом, оставив грудь в покое задействовала обе руки в раздражении влагалища и скоро часто задышала, потом тоненько закричала и стала выгибать тело навстречу воображаемому партнеру, с которым и отправилась в воображаемый полет.
Спустя несколько минут успокоилась, открыла глаза и улыбнулась, глядя на свои влажные от пережитого руки.

Сказать, что Ихтиандра завтрашнее свидание не волновало покривить против истины.
Пребывая в море и выполняя поручения профессора по сбору образцов глубоководной флоры и фауны он, время от времени мысленно обращался к образу девушки и откровенно говоря волновался, это был его первый половой партнер и, хотя он подготовился, изучив по медицинским справочникам как следует вступать в контакт, на практике все могло оказаться не так просто, как написано в учебнике.
Именно невнимательность и отвлеченность на половой вопрос, чуть не стоили юноше свободы.
Установленная перед входом в его пещеру Бальтазаром по поручению Зуриты сеть не была им своевременно замечена, и он в ней запутался, почуяв добычу ловцы начали подъем и только смекалка и наличие ножа помогли Ихтиандру спастись.
Несмотря на пережитый стресс и совет профессора не выходить в город, парень настоял на своем и отправился на свидание.
Не особо знакомый с модой и обычаями одеваться на суше он понадеялся на советы слуг, которые подозревая, что парень идет на свидание одели его в расшитую рубашку и свободные брюки, под которые рекомендовали надеть шелковые трусы, предмет одежды с которым тот в жизни почти не сталкивался, надевая свой плавательный костюм на голое тело, а дома обходясь рубашкой и шортами, под которыми ничего не носил.
Дополнен костюм был великолепным сомбреро ручной работы, стоившим целое состояние.
Гуттиэре, полетав после вчерашних впечатлений и хорошо выспавшись, помогала отцу в лавке, купаясь в комплиментах, отпускаемых ей мужчинами покупателями. На ней было эффектное черное, расшитое платье на тонких бретелях с корсажем, который поднимал ее грудь, делая ее визуально больше.
Она поглядывала на часы и за несколько минут до назначенного времени, поправив макияж отправилась на встречу.
Ее занимала и несколько смущала непосредственность парня, она не то, чтобы опасалась, но скажем так, остерегалась оставаться с ним наедине и поэтому назначила свидание в людном месте. Хотя, положа руку на сердце опасалась она не столько его, сколько себя, поскольку боялась не совладать с собой и уступить, чего ей не очень хотелось.
Дон Педро был мужчиной серьезным и вряд ли потерпит если его невеста не окажется девственницей. А замуж хотелось.
Кавалера она заметила издалека и покуда он ее не видел внимательно оглядела, отметив себе и дорогую одежду и коллекционное сомбреро и легкие башмаки змеиной кожи. А парень не так прост, как кажется, надо приглядеться к нему поближе, подумала она себе.
Подойдя с улыбкой, удивилась, любой другой, в качестве приветствия попытался бы поцеловать, дело прошлое, но поцелуи уже были и не только в губы…
А этот, взял за руку, смотрит в глаза, млеет. Странно, вчера он был намного смелее.
Девушка задала стандартный вопрос о том, куда он ее сегодня пригласит и опять, совершенно неожиданно он растерялся и признался, что совершенно не знает города. Наверное, вы моряк, спросила она, он кивнул и промямлил -что-то вроде того.
Гуттиэре, взяв инициативу в свои руки повела парня в таверну на берегу у скал, где попросила кофе и вина.
Кофе новый знакомый пил с удовольствием, а от вина, с подозрением понюхав бокал, отказался. Находя в парне все больше загадочного, девушка, включив все свое обаяние намеревалась разговорить его и выведать подробности. Кто он, из какой семьи, чем занимается.
Несмотря на то, что Ихтиандр, по сути своей был земноводным существом, женские чары действовали на него, как и на любую особь мужского пола – расслабляюще.
А учитывая, что он уже почти собрался на ней жениться, для него самым простым было рассказать ей правду.
Вначале она ему не поверила. Трудно поверить в то, что парень, обладавший немалым членом, она это успела вчера ощутить, который влез ей за корсаж и жадно целовал – «Морской дьявол».
Гуттиэре была девушкой земной, в сказки верила, но с трудом.
Однако, вещи о которых, совершенно спокойно и даже буднично рассказывал парень были столь невероятны, что ей оставалось или поверить и принять или решить, что парень не в себе и несет полную чушь.
На сумасшедшего он был похож мало, излагал складно и правдиво, если конечно принимать за правду рассказы о вживленных жабрах и способности жить в воде.
Память тут же заботливо напомнила ей тот случай с жемчугом. Он ведь достал его оттуда, куда не сумел добраться ни один профессиональный ныряльщик за жемчугом.
Исходя из факта, он не врал, девушка с ужасом вспомнила о том, что ее отец вместе с Зуритой намерены изловить «Морского дьявола» и готовят сеть.
Она торопливо начала об этом говорить, а он ее остановил, сказав, что уже вчера попал в сеть из которой сумел выбраться.
Гуттиэре, в отчаянье не знала, как рассказать Ихтиандру о том, что Зурита не отступится от своего, пока не исполнит задуманного, уж в чем, в чем, а в этом она была уверена, как, впрочем, и в том, что дон Педро и от нее своего добьется.
Здесь она поняла, что этот парень ей небезразличен и не просто небезразличен, после того, что она о нем узнала, она, она…почти любит его…
Куда делась ее всегдашняя рассудочность и практичность, девушка реально «потеряла голову».
Выпив залпом вино, чтобы хоть как-то прояснить голову, девушка, совсем другими глазами смотрела на парны.
Алкоголь прочистил-таки ей мозги и отчасти вернул рассудок. Всегдашний практицизм начал анализ и пришел к выводу, что этот парень, если разобраться может быть побогаче дона Педро, да и папа-профессор Сальватор, это тебе не папа индеец Бальтазар.

Парень кажется всерьез влюблен, это дорогого стоит, но как отреагирует доктор Сальватор на намерения сына, вполне может быть, что у него насчет сына совсем другие планы и потом, от этой мысли девушка непроизвольно поежилась, он сказал, что у него жабры, то есть как у акулы, но хорошо хоть то, что он не такой холодный, как рыба, вчера она это почувствовала на своей коже, губы у него вполне горячие, и все же…
Голова кружилась не столько от вина, сколько от обилия информации накрывшей ее занятую совсем другими заботами красивую головку и ввергнувшей девушку в события, которые небезосновательно казались ей странными и страшными.
А дальше все покатилось с такой скоростью, словно кто-то сверхсильный, вихрем перенес ее в дом профессора Сальватора, как могла она, приличная девушка пойти одна в дом незнакомого мужчины. У нее это не укладывалось в голове.
Там она ослепленная роскошью и богатством лихорадочно прикидывала, каковы ее шансы сделаться здесь хозяйкой. Но мозг не справлялся с обилием информации и она, словно одеревеневшая позволила Ихтиандру раздеть себя.
Хорошо, что сегодня на ней был комплект изящного черного белья, состоящий из кружевных трусиков и атласного лифчика, отделанного таким же кружевом.
Однако кавалер, не уделил, ее белью того внимания, какое оно заслуживало. Он вообще действовал скорее деловито, нежели страстно.
Снял платье, бесцеремонно задрав подол, и только по топорщащимся брюкам можно было увидеть, что он возбужден.
Не страдая излишними эмоциями, снял лиф и аккуратно, чтобы не повредить стянул тонкие трусы.
Внимательно, почти как врач осмотрел ее тело, кивнул, каким-то своим мыслям, как будто удостоверился в том, что вызывало сомнения.
И только тогда взялся за пояс своих брюк.
Гуттиэре, стояла в чулках и в своих туфлях на высоких каблуках и инстинктивно руками пыталась прикрыть наготу, хотя стыдно ей не было.
Грудь ее, хотя ничем и поддерживаемая, почти не провисала, а довольно большой темный треугольник курчавых волос между ног, ладошкой было не прикрыть. Так, что ее показная стыдливость была скорее данью инстинкту.
Как будто под гипнозом, чувствуя только сексуальное возбуждение, довлеющее над ней она готовилась стать женщиной, отдать, вот так, первому встречному то, что так долго и тщательно сохраняла для будущего мужа, намереваясь продать подороже.
Парень, расстегнув брюки, позволил им упасть к ногам, вышагнул из них и недолго думая стянул палевые шелковые трусы, оставшись в рубашке, переливающихся серебром башмаках и светлых носках.
Его крупный, возбужденный член стоял почти вертикально, немного не доставая до пупка, тело было практически безволосо, только лобок покрывала негустая поросль.
Головка члена была обнажена, напряжена и влажно блестела.
Для девушки Гуттиэре вид обнаженного мужчины был в новинку, и она с изумлением, без страха осматривала всю его стройную фигуру, среди ловцов жемчуга были особи и поатлетичней, а вот вид полового органа ее изумил, она его представляла себе несколько иначе.
К тому же, совсем не будучи пуританкой она давно выведала у опытных подруг подробности интимных отношений мужчины и женщины и теперь с опаской представляла себе, как эта штука войдет в ее, совсем небольшую дырочку.
Болей от дефлорации она не боялась, нет, конечно это больно, как рассказывали девочки, но не больнее, чем боль при месячных, которые посещали ее регулярно аж с одиннадцати лет.
Но зато потом, она конечно давно знала, каково это улететь, но то от собственных прикосновений, а вот от прикосновений и погружений мужчины, девочки говорили взлетаешь очень высоко.
Юноша подошел в ней, отвел ее руку от паха и погладил шерстку, она почувствовала, как дрожь прокатилась по телу и инстинктивно сжала ноги.
Он начал целовать ее губы, шею, плечи все сильнее возбуждаясь и возбуждая ее, она отвечала на поцелуи и чувствовала, что воля ее, на силу которой она, пока не произошло непоправимого искренне надеялась становится все податливей и мягче.
Он поднял ее на руки и отнес на ложе, а она и не возражала. Там, уложив в центре огромной круглой кровати, подрагивая от нетерпения, деловито раздвинул ей ноги и согнул их, сам, стоя на коленях поместился промеж.
Взял ее ноги высоко их поднял, девушка охнула и рукой попыталась прикрыть промежность, но кавалер, решительно отвел ее руку, придвинулся и начал мокрой головкой водить по вагине пытаясь в нее войти.
Готовая ко всему, но все равно напуганная девушка, инстинктивно напрягалась и даже слегка отталкивала партнера от себя, а он совсем растерялся, ибо все его знания о половом акте были почерпнуты из медицинской литературы и никакого практического опыта он, как, впрочем, и она не имел.
Так они и мучали друг друга, пока она не решила помочь ему.
С опаской, она обхватила рукой измученный и даже слегка утративший незыблемость, но сохранивший устойчивость член и направила его по требуемому адресу, поморщилась ощущая, как головка проникает сквозь большие половые губы и попав в горячую скользкую глубину он почувствовал неожиданное препятствие, которое, боясь причинить девушке боль боялся преодолевать.
А она, поняв, что сейчас, спустя мгновение потеряет то, что так долго хранила, решительно закрыла глаза в ожидании неизбежного. 
Его движения были очень медленными, нерешительными, он совсем уже было собрался на выход, как Гуттиэре, неожиданно сделала движение ему навстречу, и он почувствовал, что препятствие ушло.
Еще не веря в чудо, он продвинулся вперед и почувствовал, что погружается в глубину.
Он двигался медленно, пока не почувствовал, что полностью погрузился и его жидкие лобковые волосы сошлись с ее жесткими зарослями.
Отправившись в обратный путь, он наслаждался окутывающим его жаром и выйдя наполовину снова двинулся вперед…и снова на выход… и снова вперед…
Темп возрастал, девушка в начале ведшая себя пассивно, преодолела первый страх и неприятные ощущения и пыталась прочувствовать то, о чем так много рассказывали и ради чего, все эти действия затевались.
Нет, она конечно знала, что церковь, да и общество, по крайней мере на словах осуждают половые связи не для зачатия ребенка, а удовольствия для. Но это на словах, не зря же господь связал сей процесс со столь сладкими ощущениями и упрятал главный финал за оргазмом.
К сожалению, кроме первоначального возбуждения и последующего страха каких-то сладостных и острых, кроме небольшой болезненности ощущений она не испытала и продолжала, почти безучастно участвовать в первом в ее жизни половом акте с интересом наблюдая, как красивое лицо юноши меняется под воздействием наслаждения, которое тот, в отличии от нее, похоже испытывал.
Он тяжело и напряженно дышал, движения его стали резче, похоже от пережитого нервного напряжения он никак не мог закончить, а она совершенно не знакомая с тем как это должно происходить не знала, как ему помочь, и когда он низко наклонился к ней провела руками по его спине и вдруг, сквозь тонкую ткань почувствовала на его спине углубления, прикрытые какими-то пластинами, в данный момент двигающимися в такт его дыханию.
Жабры, с ужасом поняла она, совершенно забывшая об этой особенности своего партнера. И, не к месту отметила себе – поэтому он и не снял рубашку.
Юноша, истекая желанием оргазма, поднял ноги партнерши и положив их себе на плечи, сделал движение вперед и понял, что наконец-то достигнул желаемой глубины, что-то произошло и с девушкой, она до этого момента позволяющая ему солировать, вдруг выгнулась дугой ему навстречу и застонала.
Именно этого ему и не хватало – сознания того, что и она ощущает наслаждение от их соития.
Свершилось, его оргазм был настолько бурным, что напугал их обоих. Он опешил от яркости ощущений, никогда не испытываемых при занятиях онанизмом, а она от совершенно новых ни с чем не сравнимых ощущений в самой глубине ее тела испытанных ею впервые.
Неожиданные толчки в самой глубине тела не вызывали каких-то сексуальных ощущений, но и неприятными не были, а вот член, находящийся в ней, а особенно лобок, давивший на клитор будили в груди, а точнее ниже, под ложечкой трепет и сладкую истому. И хотя полноценного оргазма она сегодня так и не получила тайна была приоткрыта и ей разрешено было туда заглянуть.
После они лежали рядом, он, несколько уставший от любви, а точнее от стресса, этой любви предшествующему, но не опустошенный, а чувствующий в глубине души желание, да и возможность повторить подвиг.
Она потерянная, потерявшая то, что так долго и тщательно хранила, но где-то там, в глубине счастливая от того, что отдала себя любимому и любящему ее мужчине, а не продала дону Педро за будущую сытую жизнь.…

О том, как развивались события далее Александр Романович Беляев, относительно подробно рассказал в прекрасном романе.
А мы, с вами просто предположили, как могли бы развиваться события в один, не самый длинный период жизни героев и, кто знает, если бы эти события случились наяву, произошли «в теле» романа, другим, не таким трагичным был бы и финал.

30.10.22г.                Санкт-Петербург