Кодекс желанной чести-4

…Солнце невероятно яркими, почти белыми лучами заливало вымощенный хорошо подогнанной брусчаткой двор и ослепительно отражалось в небольших затемнённых окнах несуразно длинного автофургона с крупными красными буквами «Реджис-ТВ» на борту. Понятно. Леди Дейра в выпуске вчерашних новостей обещала обзорную команду, ну так получите и распишитесь! И команда сия явно не собиралась тратить своё драгоценное рабочее время попусту.

К Воронцову подбежала прехорошенькая девица в облегающей одежде пажа. На покатые плечики накинут изумрудного цвета бархатный короткий плащик, глаза скрыты элегантными солнцезащитными очками. А что? Весьма практично для репортера! В руке телевизионщица уверенно держала громоздкий допотопный микрофон, а за её спиной высоченный худой парень уже нацелил на Алексея видоискатель и вовсе уж антикварной, но вполне надежной телекамеры, произведённой для развивающихся миров в Японском секторе Галактического Союза.

Как-то уж так исторически сложилось, что с незапамятных (библейских, должно быть) времён головастые целеустремлённые японцы всегда опережали остальное многомиллиардное человечество по массовому производству всяческих электронных, неизменно высокотехнологичных и максимально надёжных штук. Не говоря уж о том, что именно они выпустили в мир людей первых человекоподобных роботов ещё в первой половине двадцать первого века (в этом историки-исследователи были на редкость единодушны).
— Не откажите, пожалуйста! Будьте так любезны! — звонко выпалила паж-девица. — Несколько слов для «Королевских вестей» перед началом состязаний, если можно. — И шустрая корреспондентка немедленно  вывалила на Ворноцова ворох вопросов, умудряясь при этом сохранять на лице широкую обаятельную улыбку. — Скажите, пожалуйста, Алек-сей Павв-ло-увич… так правильно? Что вы чувствуете за несколько минут до начала соревнований? Или вам не привыкать к тому, что сейчас начнётся? Или вы всё-таки в какой-то мере согласны, что это не вполне обычное начало?

Наверное, телерепортер была из новичков, либо слишком волновалась, поскольку, такое складывалось впечатление, заботилась вовсе не о смысле вопросов, а о скорости, с какой она их задавала. Хотя... У репортёров вроде так принято. По всей видимости, это такой профессиональный шик. Правда, они дружно утверждают, что всегда так торопятся исключительно из-за того, чтобы успеть, как можно больше поведать миру. И добавляют иной раз что-то про безумно дорогое эфирное время. Ну-ну…

Тем не менее, Воронцов, конечно же, в любезности не отказал и, не дожидаясь, пока «паж» окончательно запутается в своих скорострельных «началах», заговорил специальным тоном интервьюируемого. Искренним, уверенным, располагающим. Он довольно давно выработался у Алексея Павловича сам собой и словно включался автоматически, стоило лишь увидеть микрофон.

Ничего не попишешь. В конце концов, гражданин класса «А» уже, как минимум, лет сто пятьдесят давал по разным поводам интервью всевозможным изданиям и голо-компаниям. Положение обязывало!

— Действительно, для меня это не совсем привычно, — говорил Воронцов неторопливо и доверительно, пытаясь разглядеть за тёмными стеклами очков глаза девушки. В общем-то, они были хорошо видны, только цвет никак не разобрать. — Там, на звёздах, у нас тоже проводятся состязания, и они совсем не похожи на эти. Но чувствую себя хорошо, к испытаниям в полной мере готов и поэтому надеюсь, что мне повезёт. А даже, если и не повезёт, то я особо расстраиваться не стану, поскольку, думается, ещё не раз мне доведётся с кем-нибудь и где-нибудь в чём-нибудь соревноваться. Так уж наша жизнь устроена.

Паж-девица, видимо, сама не осознавая того, кивала кудрявой головой в такт словам высокого гостя, и чувствовалось, что ей страшно не терпится продолжить «допрос», юная энергия в ней просто бурлила. Вот девушка быстро сняла очки, привычно заткнула их изящно изогнутой дужкой за красивый, вышитый золотой нитью пояс и, мило прищурившись, «каверзно» атаковала:

— Насколько нам известно, вы — выдающийся мастер клинка. Пристало ли такому мастеру рассчитывать в этом случае на одно лишь везение? А как же быстрый глаз и твёрдая рука?

Алексей с большим удовольствием смотрел на очаровательную девчонку, глаза у которой оказались зеленовато-голубыми, очень живыми и немножко лукавыми. Улыбнувшись, он без лишней скромности ответил:

— И быстрый глаз, и твёрдая рука, и мастерство, надеюсь, не изменят мне и сегодня. Однако же я абсолютно уверен, что у господина Первейшего барона Фордрома и его людей тоже всё в полном порядке с глазами, руками и мастерством — до сих пор они их не подводили, насколько известно мне.

Те из зрителей, которые слышали этот диалог, после последних слов Воронцова одобрительно загудели и захлопали в ладоши — ответ неЖеланного лица пришёлся им по душе. Оказывается, этот чудной звёздный барон — отличный парень. Во всяком случае, не чванлив, чего никак не скажешь о некоторых местных худородных баронах, которые и на встающее солнце умудряются смотреть с не наигранным презрением.

Под аплодисменты девушка поблагодарила Алексея, кивнула ему, как старому знакомому, и легко побежала к теле-фургону. Длинный оператор медленно попятился в том же направлении, неспешно обводя блестящим глазком безотказной камеры многочисленных гостей, бранную команду барона Строглома, выстроившуюся перед добротно сколоченной деревянной трибуной, важно стоящих на этой трибуне Фордрома и приглашенных в качестве судей почётных граждан славного города Самбора.

 Между тем паж-девица уже успела взобраться на крышу фургона и, возбуждённо сверкая своими аквамариновыми глазами, принялась что-то быстро (естественно, быстро!) говорить в микрофон. Да, собственно, понятно, что она там говорила. Вела репортаж с места события, только и всего. Было заметно, что она свою работу любит. Обожает просто! Алексей снова улыбнулся — почти с умилением, — глядя на стройную подвижную фигурку девушки. Мысленно пожелал этому обворожительному средневеково-современному ребёнку удачи и направился к своей команде.

Барон Строглом, по меньшей мере, с неодобрением осмотрел вставшего слева от него Воронцова и осуждающе покачал головой.

— Не слишком ли ты самонадеян, Ворон? Ты, конечно, высокий мастер, но, бывает, и сквол остаётся без хвостов!

— У нас говорят — и на старуху бывает проруха.

— Вот именно! Или же... — тут загорелое лицо бывалого бойца озарилось внезапной догадкой, — ...так обманчиво выглядят прочные доспехи на звёздах?

— Ну-у... почти так.

— Одна-ако! Я бы не отказался от подобных, — завистливо протянул Строглом. — Есть у тебя ещё?

— Пока нет, но будут... в скором времени.

Барон вполне удовлетворился этим туманным обещанием и больше ничего не говорил, тем более, уже в следующий момент Первейший барон Фордром, пощёлкав пальцем по микрофону на высокой стойке, самолично начал оглашать пространную программу состязаний.

— Постоянным зрителям здешних поединков за обретение титула Первейшего известно, с чего они начинаются. Не будет изменений и теперь. Начнём с так называемой школы, — привычно вещал Фордром отлично поставленным, сильным голосом. — Показ фехтовальных приёмов касается всех участников до единого. («Похоже, в мой огород камешек, — отметил про себя Воронцов. — На счёт «до единого»). Потом соревнования боевых пар в искусстве арбалетного боя. Это, как вы, без сомнения, знаете, весьма сложное испытание. После него последуют поединки боевых троек. Если по окончании всей программы состязаний не будет безоговорочно определена победившая сторона, то всё дело решит одиночная схватка. При этом любой из представленных здесь бранников имеет право вызвать на бой меня, огласив перед тем следующее: дерётся ли за титул лично он сам, либо представляет своего барона.

Присутствующий люд не слишком прислушивался к словам хозяина замка. Все глазели на воинов, готовых сойтись в опасном противоборстве. Чувствовались нарастающее волнение и нетерпение — скорее бы уж прекращали говорильню и начинали, что ли.

— Теперь напомню кое-что о правилах, — продолжал меж тем Фордром. — Применение боевых приёмов рукопашного боя, конечно, вполне допустимо, однако не всё разрешается. По голове не бить, лежачего не бить, по причинному месту не бить, раненного — буде он сильно ослабеет от раны — не бить. Сейчас касаемо оружия. Опасных для жизни ударов не наносить — либо обозначать их, либо же бить клинком плашмя. Кинжалами и вовсе делать выпады запрещается — они суть исключительно для защиты. Метательное оружие не применять.

Фордром недвусмысленно посмотрел на Воронцова, и тот коротко наклонил голову, давая понять, что персональное предупреждение им услышано и принято.

— Вот, пожалуй, и все правила для участников. Опять же хочу напомнить зрителям: во время соревнований боевых пар или троек должна быть мёртвая тишина. Разумеете? Никаких подбадриваний! Орать и свистеть, а также делать ставки допускается только перед началом вида состязаний. Или же после его завершения — я имею в виду орать. Особо напоминаю: пользоваться фото-вспышками телефонов и планшетов также строго запрещено. Нарушителей же будут не просто выдворять, а кидать в ров с водой прямо со стен. Вы меня знаете. А вода у нас во рву ключевая, а стало быть, ледяная. А купаться уже поздновато, лето прошло. Но сегодня, как видите, солнышко светит. Так что любителей понырять со стены — милости просим! Надо только свистнуть разок-другой поперёк правил. Или вспышкой сверкнуть. Ну и учитывать при нырянии, что ров у нас мелковат всё же.

В некоторых местах зрители добродушно загоготали, но Первейший барон немедленно прервал смешливых властным жестом и торжественно возвестил:

— Гарольды и знаменщик — начать ДЕЛО!

В тот же миг оглушительно взвыли сияющие на солнце звонкие медные трубы, по белому высокому флагштоку надвратной башни, увенчанному копьевидным острием, под восторженные вопли и свист быстро поползло, величаво разворачиваясь на ветру, тёмно-фиолетовое знамя с тремя рядами серебряных звёздочек и тремя перекрещенными мечами. Едва большое полотнище достигло вершины флагштока, как все собравшиеся здесь бойцы единым отработанным движением взметнули над головами сверкнувшие мечи. По изнывающей публике, битком набившейся на все деревянные галереи, пронёсся дружный стон экстаза: вот оно, начинается, наконец-то! А тут ещё гарольды опустили свои длинные трубы и, в полном соответствии с профессиональными обязанностями и требованиями, азартно перекрикивая друг друга, что есть сил заголосили:

— Сейчас начинается школа-а-а!!! Школа начинается-я-а-а!!! Школа-а-а...

А Воронцов, слегка оглушённый буйной какофонией непривычных звуков, не сводил глаз с развевающегося на ветру знамени. Вот если заменить два меча из трёх на стилизованные изображения игловидных десантных кораблей, то получится не что иное, как… знамя бригады спецназа КГБ! Первый ряд звёздочек — порядковый номер бригады, второй — количество успешно проведённых крупных боевых операций, третий — количество высших наград и отличий соединения. Чертовщина какая-то! Алексей с некоторым усилием заставил себя отвернуться от гордо реющего полотнища и сосредоточиться на происходящем. Началась объявленная ранее школа. Теперь нужно быть предельно внимательным, чтобы суметь определить более или менее точно, на что способен противник.

Хозяева и их гости-бранники поочерёдно выходили на самую середину двора, церемонно приветствовали публику и демонстрировали своё умение обращаться с разным оружием. По мнению Воронцова, люди Строглома были всё же немного консервативны в своём выработанном годами фехтовальном мастерстве. Демонстрируемые приёмы они, конечно, выполняли правильно, быстро и весьма умело, но были достаточно предсказуемы. Опытный боец на мечах довольно легко сможет определить систему боя и станет искать лазейку. И непременно найдёт, Джох его раздери! И ничего ведь сейчас им не подскажешь. Невозможно за считанные минуты переучить человека в той области знаний или умений, где он всю жизнь считался, по крайней мере, твёрдым профессионалом. Ну да ладно. Посмотрим на молодцов Первейшего, тогда уж и сделаем кое-какие выводы.

А вот Бран и компания понравились больше. Эти показали владение сразу несколькими фехтовальными стилями, щедро приправленными совсем уж откровенной отсебятиной — весьма, впрочем, эффектной. Об эффективности говорить было пока рано, но несколько очень интересных вариантов завершения атаки Алексей с удивлением увидел у всех троих. И это притом, что наёмники явно и с большим удовольствием валяли дурака, показывая на самом деле скорее цирковые номера с оружием, чем что-либо другое. Но неискушённой публике это страшно понравилось: каждого ловца удачи провожали дружными аплодисментами, пронзительным свистом и одобрительными выкриками. Тем более, троица наёмников была в этой местности многим хорошо знакома.

Ну что же, если они окажутся столь же ловкими в схватке серьезной, то не зря потрачены... хм... большие деньги на их наём. Правда, временами Воронцову казалось, что Бран со товарищи относятся к нему с симпатией не за деньги. Или, по крайней мере, не только за деньги. Дай то Бог! Иметь за спиной людей преданных, согласитесь, совсем не то, что купленных. Но настоящую преданность надо ещё заслужить. Пока что, если разобраться, у него возможности «отличиться» не было.

А люди Фордрома оказались подготовлены на довольно приличном профессиональном уровне, но, в общем-то, видимо, и не более того. Ничего сверхъестественного во владении холодным оружием они не показали. Хотя, вполне возможно, что просто не посчитали нужным выкладывать сразу все козыри. Или получили соответствующую установку от своего хозяина. Или делали ставку на синтез фехтования и изощрённого рукопашного боя. Вполне вероятно, кстати. Особенно если вспомнить фиолетовое знамя, разительно похожее на… Ох, как тут всё что-то чересчур замысловато переплетено! Поневоле вспомнишь директора Берзиня с его многозначительными заявлениями по поводу Желанной.

В этих неопределённых обстоятельствах Алексей тоже не стал слишком уж выкладываться, пытаясь поразить чье-то воображение. Он откровенно сработал на неискушенную публику, привычно выполнив не очень сложный, но замечательно зрелищный разогревающий каскад «полёт мотылька над высоким огнём». Потом плавно перешёл в «падающий дамский веер», после чего красиво завершил выступление стремительным «потревоженным ульем». Когда в тишине с едва слышным шорохом его меч скользнул в ножны, зрители взревели от восторга, не забыв при этом утроить — а кто и удесятерить! — сделанные на звёздного барона ставки.

Но вот публика почтительно затихла, ожидая выхода Первейшего барона. Интересно, что он покажет? Вроде бы уже и невозможно выступить лучше блистательного гостя со звёзд. Но школа Фордрома сильно смутила многих, они даже готовы были перезаключить пари в пользу хозяина замка. И лишь природная основательность в делах, весьма типичная для желанцев, заставляла их не суетиться. Интуитивно они чувствовали, что звёздный не особо и старался. А между тем, Первейший барон вызвал подлинное восхищение не столько у бесхитростных дилетантов-зрителей, сколько у знатоков. У тех же наёмников, к примеру.

Он показал технику боя двумя короткими мечами, которые держал обратным хватом — клинками вниз. Двигался Фордром стремительно и мощно, атакуя воображаемого противника из крайне неудобных, невероятных положений. Казалось, на него совсем не действуют законы физики. Он словно игнорировал и силу инерции, и саму гравитацию, совершая невообразимые развороты и прыжки в воздухе. Это было настолько незаурядное и высокое искусство, что Воронцов боялся даже моргнуть, чтобы не прозевать чего-нибудь, и чтобы хоть немного понять странную технику выполнения смертельных ударов и выпадов барона.

М-да, пожалуй, Фордрома можно будет одолеть лишь скоростью. Хозяин замка, безусловно, великий мастер, но все же немного грузноват и, кажется, не сможет достаточно долго выдерживать быстрый темп. Должен, по идее, выдохнуться. Впрочем, и на это рассчитывать всерьёз, видимо, не следует. Будем считать так: то, что сейчас демонстрирует Первейший, тоже далеко не предел его истинных возможностей.

Но тем интереснее будет сойтись в поединке. Алексей ни секунды не сомневался, что поединок между ними обязательно состоится. Тем более, что силы команд, в принципе, практически равны. А коли так...

После феерического выступления Фордрома был объявлен десятиминутный перерыв, во время которого судьи должны были решить, кто прошёл школу, а кто нет. Как все и предполагали, арбитры сделали стандартное заявление, озвученное главным из них, — дородным дядей с впечатляющим пивным животом. Собственно, как немедленно узнал от Брана Воронцов, сей дядя как раз и занимался пивоварением. Давно и успешно. Поставщик королевского двора, между прочим. Вот он многозначительно откашлялся и неожиданно тонким голосом прокричал:

— К дальнейшим состязаниям допускаются все, ибо прошли школу достойно и изрядно-о! Пусть же теперь готовятся показать себя арбалетчики-и! И да пошлёт им всем удачу Рогром Славный!