Вашу кошку

История с беременной кошкой имела не очень приятное продолжение.
Мы благополучно забыли об этом животном. Правда, дети, как оказалось позднее, помнили и следили за её судьбой.

Я был в отъезде. Мне позвонил родственник и сразу сообщил, посмеиваясь, что его жена имеет мне сообщить кое-что, хотя мы с ним обычно минимум минут десять разговариваем. А жена эта своеобразная очаровательная экзальтированная женщина. Этакая ударенная облачком с пыльцой фей не от мира сего принцесска. Её муж младше меня на шесть лет, она младше мужа на четыре года и в итоге я для неё, видимо, нечто вроде свёкра. Мы держим дистанцию и говорим вежливо и по существу, никаких бесед по душам. Потому добровольно выраженное желание поговорить удивило. Значит, что-то произошло. И скорее всего с кошкой. Я не иронизирую, не издеваюсь, потому что знаю, как дороги кошколюбам их животные, они, как члены семьи.

Ну, хорошо, говорю родственнику, давай, я морально подготовился, жизнь перед глазами в одночасье пролетела. Он передал жене трубку. И вот какой разговор состоялся между нами:

— Привет… — будто наяву увидел её нежную улыбку.

— Привет. Как ты?

— Прости, пожалуйста, сейчас… — голос прерывается, будто она собралась плакать.

«Только не плачь, пожалуйста».

— Ты же помнишь её? — интонация даже не вопросительная и не утвердительная, а будто паутинка повисла в воздухе.

Ещё бы не помнить. Я сразу понял, о ком речь. Думаю, хоть бы не умерла эта кошка. Пошутил, будто подготовился морально, а на самом деле не подготовился. Следовало заранее спросить у родственника, как поживает кошка, жива ли.

— Помню, — отвечаю нейтрально, без воодушевления и без скорби.

— Так вот, с ней случилось несчастье…

Ну всё, точно погибла или умерла. Не знаю, насколько этично и политкорректно использовать глагол «сдохла» по отношению к животным, но ведь иные не слишком подходят. У натуралистов в книгах встречались формулировки типа «львица издохла…».

Драматизм хорош в театре. В реальной жизни хочется по существу. А если драма, то не вот это вот, когда вытягивают нервы по ниточке, а сразу крики, пощёчины, с разбегу ногой в колено.
Молчу и жду.

— Она… она родила их и… съела…

Вон оно что. Ну бывает. У того же Даррелла описывается, как молодые самки — львицы, пантеры — в его зоопарке на Джерси съедали первое потомство по неопытности.

Итого, она со всхлипами, вздохами, паузами рассказала, что эта кошка родила, видимо, прежде срока, абсолютно голых без шерсти котят, похожих на красных зародышей, и, пока женщина металась в растерянности, не зная, что делать, задумчиво — действительно задумчиво, судя по описанию, без целеустремлённой спешки, словно не знала точно, как правильнее поступить — съела их, одного за другим. Причём рожала и ела прямо в гостиной на ковре. Пока двоих котят.
Шокированная таким вопиющим варварством, женщина принесла корзинку, посадила кошку и вынесла на веранду, не в силах смотреть, скольких та ещё будет рожать и хладнокровно поедать.

Зрелище, вероятно, было омерзительным. Можно попытаться представить, каким потрясением стало это событие для её нежной души. Ей в утешение сказал, что, возможно, в следующий раз эта история не повторится и у них будут здоровые котята. А что ещё говорить, я же не кошачий ясновидящий.

Намного позднее, когда я уже вернулся домой, мы с семейством поехали в гости к этим кошкофилам. У них помимо главной героини есть ещё кот очень пушистой породы, который всегда валяется на полу, как меховая тряпка. Он не интересуется кошками. Он интересуется отдыхать. Классический современный кот. Флегматичный, с нордическим характером, настоящий партизан, тайну врагу не выдаст, но не из душевной стойкости, а потому что не знает ничего. Его возьмёшь в руки — висит, даже выражение морды не меняется. Положишь — лежит с тем же лицом. Лишь звон сухого корма, сыплющегося в мисочку, делает его самураем. И он бежит красивым галопом, временами переходящим в иноходь. Так и видишь его мустангом, скачущим в прериях, где только ковыль колышется. Ну не ковыль, конечно, там другие травы растут.

Дети шептались и носились, словно связанные какой-то тайной. Жёны ушли чирикать в святую святых большинства женщин — кухню. Мы с родственником сидели и разговаривали. Вдруг забежала моя младшая дочь и крикнула:

— Скорее, там чужой кот оплодотворяет вашу кошку!

Дети-аборигены сорвались с места, видимо, намереваясь разрушить кошачий любовный союз.

Оказалось, они все давно были в курсе, что произошло с потомством животного. А сегодня увидели, как кот «обижает и грызёт» кошку. Сообщили своим матерям. Те сказали, что кот не обижает, а оплодотворяет, а значит, у кошки будут котята. Дети проследили логическую цепочку и вот тогда у них бомбануло. Они решили не допустить повторения той истории с каннибализмом, а для этого нужно не позволять ей беременеть и обязательно прогнать кота. Но парочка, совокупляющаяся прежде в переделах доступности: «они вот тут недалеко сидят, на дорожке», убежала от них, забралась на двухметровый забор и цинично продолжила своё жизненно важное действо. Дети обратились к матерям, но поддержки от них не встретили. Тогда моя дочь подошла ко мне с просьбой, нет, требованием снять кошку и принести домой, а кота соответственно прогнать. Если честно, меня кошкина нравственность заботила меньше всего и я придерживался мнения, пусть что хочет, то и делает. Но дети бывают настолько приставучими, занудными и настойчивыми, что иногда, но только иногда, проще уступить, чем объяснять.

Мы целым отрядом вышли на улицу. На кирпичах забора сидели эти Ромео и Джульетта. Я, как супергерой, спасающий мир. Группа поддержки позади. Подхожу ближе. Британец, с ошейником и блестящим кулоном. Меня восхитило его мужество. Ни ограждение, ни вопящие опасные дети, ни свободно бегающий во дворе старый доберман — вопреки своему возрасту активный и любопытный, правда, в наморднике — не испугали и не остановили его в следовании любовному зову. Вот это характер!

Дочка сзади:

— Хватай её!

Другие дети:

— Да, а то он уведёт её!

А это уже вырисовывается совсем романтическая история. Непонятые обществом влюблённые убегают, чтобы тайно обвенчаться у отца Коллума или падре Тавареса.

— Скорее хватай! Прогони кота!

А вот это уж вряд ли. К кошкам я почти равнодушен, но к котам питаю большую симпатию.

— Вы испугаете их криками, — резонно заметил родственник, но мы недооценили уверенность животных в себе.

Когда я протянул руку, чтобы схватить, кошка молниеносным движением царапнула меня. Но в детстве я купал кошек и бывал нехило оцарапан. Один раз купал котёнка, несколько раз — кошку, и один раз — мощного большого кота с когтями, как у тигра. Кот утробно рычал и раздирал мне руку когтями задней лапы, пока я держал его, прижав ко дну ванны. Поэтому знал, максимум, что они могут сделать, это поцарапать. Не страшно. Но оказалось, у современных кошаков арсенал оружия пополнился.
Если кошка стоит на полу, её легко поймать, но когда она сидит выше тебя, ловить её не очень комфортно. Когда, не обращая внимания на щиплющие царапины, изловчился — стыдно отступать, когда за тобой народ — и ухватил кошку за спину, она зашипела, вывернулась и укусила меня за руку. Я быстро выпустил её и встретился глазами с котом. У него была абсолютно индифферентная морда. Он словно говорил, не занимайся ерундой, иди домой и не мешай нам.

— Стыдно стало перед котом, — объяснил я народу свою неудачу с поимкой любвеобильной вертихвостки.

Дети надулись. Дочь смотрела холодно и сердито.

— Видите, я ранен, — показал им руку.

Царапина вспухла, поверх выступила кровь. Укус тоже был с кровью и синяком. Мы с родственником пошли дезинфицировать и перевязывать мои раны. Дети остались совещаться. Мы слышали обрывки: «…сачком… ракетки… мячами давайте…». Похоже, решили кошку изловить сачком, а кота закидать мячами. А сачок у них не для ловли бабочек. Они однажды на меня хотели напасть с ним, подкравшись сзади. Так что учитывая диаметр этого орудия, вряд ли кошка будет сидеть и ждать, пока окажется пойманной.

Иногда боль от прямого удара кулаком легче терпеть, чем щипание и горение от перекиси. Она шипела, пузырилась и страшно жгла острыми иголками. А добрый доктор, привыкший иметь дело с суровыми военными, которые бьют кирпичи об свою голову и разрушают голыми руками стены, лил и лил эту перекись, раскрывая края ранок пинцетом. Я смотрел на розовые, постепенно белеющие, пузырьки и думал, каково животным, когда люди контролируют их жизнь. Решают, размножаться им или нет, есть или остаться голодными, жить или умереть. Наверно, от боли полезли в голову эти мысли. Но если серьёзно, как решить дилемму. С одной стороны, негуманно держать животных в неволе, любых, диких и тех, что зовутся домашними. С другой — домашние не слишком приспособлены жить в дикой природе и могут погибнуть.

Дилемма, полагаю, разрешается благодаря огромному количеству людей на Земле. Единицы будут придерживаться принципа, что любые животные должны жить на свободе, и соблюдать его в своей жизни, а подавляющее большинство продолжат держать домашних животных дома и тем самым защищать их от гибели. Каждый останется при своём и внесёт личный вклад в соблюдение баланса в природе. Главное, без фанатизма и насаждения своего видения правильного.

Иногда сложно понять, где границы милосердия. У Джеральда Даррелла в его знаменитой трилогии есть яркий эпизод, побуждающий к размышлениям.
Когда семья Джерри жила на Корфу, то он соответственно не учился в школе. Хронологически это был период между первой и второй мировыми войнами. Полагаю, на греческом острове в те времена не было школ. Джерри обучали наукам друзья его старшего брата Ларри, что впоследствии стал известным писателем Лоуренсом Дарреллом. А на уроки французского его возили к бельгийскому послу. Во время занятий посол — импозантный мужчина с усами, всегда одетый, как на светском приёме — время от времени хватал ружьё, прицеливался в окно и стрелял. После чего впадал в секунды траура, утирал слёзы и беззвучно молился. Джерри, тогда мальчик десяти лет, был уверен, что на его глазах происходит вендетта. Вот только семья, с коей враждует посол, видимо, слишком многочисленная и количество её членов не уменьшается, так как посол производил их отстрел регулярно на каждом занятии, да не по разу.
Оказалось, мужчина, который страстно любил кошек — у него дома жили холёные откормленные персидские коты — не мог выносить вида страданий множества бездомных шелудивых тощих больных с язвами кошек на улицах города и из милосердия убивал их, потому что не имел возможности содержать их всех.

Является ли милосердием избавление от страданий другого живого существа? Как дети, описанные выше, например, решили избавить котят от страданий, не позволив им родиться, а значит, запретив кошке оплодотворяться.

Полагаю, можно избавить человека от страданий только по его просьбе. Потому для меня кажется оправданной эвтаназия. Но выразить свою свободную волю могут только люди.

Что же до животных, то если не контролировать их численность, руководствуясь фанатичным представлением о милосердии, может произойти хаос.

А с той кошкой-героиней история пока завершилась её побегом. Видимо, перспектива свадебного путешествия с завидным женихом-котом соблазнила её. Но люди, коим она позволяла считать себя её хозяевами, очень добрые и примут беглянку, даже если она вернётся, обременённой большим потомством.