Я умер?

       Это сложно объяснить, можно только пережить. Близкие люди, не просто близкие – ставшие родными, второй семьей. Все планы. Не работа – образ жизни, даже больше – сама жизнь. Направление мыслей, моральные ориентиры. Как рассказать?..

       Шесть лет я был руководителем Духовно-просветительского центра, рядом со мной – не сотрудники, семья. У нас не было штатного расписания, должностных инструкций, каждый с полной отдачей делал все возможное, а иногда и невозможное для организации, что в итоге значило – для нас самих. Не было даже рабочего дня, когда надо, мы приходили на выходных или работали до поздней ночи. Я не контролировал никого, любой мог днем уйти по своим делам или просто в магазин. Был только один критерий – надо сделать свою работу на пять, важен лишь результат. Не все приходившие оставались с нами, люди искали работу, а у нас был стиль жизни. Но кто оставался – были на вес золота. Нас было немного, но мы понимали друг друга с полуслова, последние два года текучка прекратилась – никто больше не приходил, потому что мы никого не звали. Никто больше не уходил, а оставшиеся были друг другу роднее родных.

       У меня не было грани между работой и личной жизнью. Мы вместе работали, вместе завтракали, обедали и ужинали, вместе отмечали праздники. Команда – мечта любого руководителя. Достаточно один раз сказать, не надо ничего проверять, все будет сделано – или как я объяснил, или лучше. Да, всем было важно сделать хорошо, и зачастую они вносили корректировки в мои указания, и я видел – это было на пользу дела, исполнитель всегда знает свою работу лучше руководителя, и инициатива у нас не была наказуема.

       У меня не было своей машины, даже по личным делам я ездил на служебной, у меня не было своего мобильного телефона, личные разговоры я вел по служебному. Разговоры с женой и старшей дочкой, редко с двоюродной сестрой. Других людей в моей жизни не было, все другие были – на работе. У меня не было планов, не связанных с работой в духовном центре, в нем и только там была вся моя жизнь.

       И не только у меня. Родная дочь Е* уехала с мужем в Москву, звала ее с собой, чтобы нянчиться с внучками, но она осталась с нами. Дико? Но это было. Ради нас Е* рассталась с единственной дочерью. М*, чуть не плача, говорила мне, что она беременна и скоро уйдет в декрет, но она будет приходить к нам, только позовите, не забывайте позвать. И мы звали, и она приходила.

       Я понимаю сейчас, что рассказываю о секте, что так себя вести могут только сектанты. Ну да, мы были сектантами. Но мы замечательно работали, мы любили и уважали друг друга, мы были счастливы!..

       А потом наступило похмелье – закрытие духовного центра и передача его зданий епархии под иные нужды. Мы становились не нужными, упразднялось не наше рабочее место, упразднялась наша жизнь. Похмелье – когда Е* поняла, что предала дочь, и теперь ей не к кому идти. Когда я понял про себя нечто подобное. Когда М* и В* сказали своим домашним о конце работы. Той работы, ради которой мы оставляли родных в одиночестве на выходных и праздниках, той работы, ради которой мы откладывали на потом домашние дела. Дом, дети для нас были менее важны. А когда все внезапно закончилась, мы пришли к тем, кого отодвигали на второй план…

       Читатель, прошу, я умоляю тебя – не суди. Это была наша вина, но в первую очередь это была наша трагедия, наша боль. От того, что все закончилось, что больше не будет духовного центра, не будет нашего «мы», а будут отдельные «я».

       Нет, мы ничего не поняли, мы не радовались, мы плакали, М* в прямом смысле слова, слезами.

       Е* поехала к дочери, та согласилась ее принять. В* вернулся к жене, но было поздно. Когда он пришел к нам три года назад, отношения у них не клеились, но со временем ему стало плевать – ведь у него появились мы и любимое дело…

                ***

       Я не знал, что делать. Одновременно я терял работу, близких людей, машину, образ жизни, цели и смыслы. Я терял Бога. Потому что если бы Он был, то не допустил бы этого, мы самоотверженно трудились ради Него в духовном центре. И такой финал – Его спасибо всем нам? Я терял место жительства, потому что город, в который я приехал шесть лет назад с семьей ради работы в духовном центре, был мне не нужен.

       Я терял все, и мне было по-настоящему страшно. Можно пережить развод, переезд, смену работы, можно пережить банкротство, можно пережить даже кризис веры и потерю своей идентичности. Можно пережить потерю статуса, ведь теперь я – простой человек, а не уважаемый всеми руководитель духовного центра, с мнением которого надо считаться даже проверяющим из МЧС и СЭС, потому что за мной авторитет всей Церкви. Но как пережить все это одновременно? Мне было страшно, потому что впереди замаячил конец.

       Надо уезжать из этого города, продать тут всю недвижимость, чтобы купить квартиру где-то в другом месте, а лучше две или три – свободные сдавать, пока буду искать работу, и с нуля строить карьеру. Надо остаться здесь, устроиться на завод, кем возьмут, лишь бы была работа, и не потерять остающееся у меня: семью, гостевой дом и его постоянных клиентов, экскурсии по городу и мясокомбинату. О Господи, у меня даже кассового аппарата нет, ведь раньше отчетные документы для проживающих оформлялись от юр лица духовного центра. У меня и кроватей-то нет, потому что я взял их в духовном центре, и холодильники, и посуду…

       Нормальные люди ждут рождения ребенка, готовятся к встрече с долгожданным сыном, собирают кроватку, выбирают игрушки. А я вместо этого устроился на завод, где пытался в первые недели не довести дело хотя бы до увольнения, о том, чтобы хорошо себя зарекомендовать или показать с лучшей стороны и речи не было. Потому что вечерами я убирал номера в гостевом доме, привозил туда мебель и бытовую технику, стирал и гладил белье. А ночами печатал отчетные документы в одном из местных баров, под громкую музыку и слепящий свет прожекторов, периодически отбиваясь от пьяных девушек и женщин, приглашающих потанцевать.

       В нормальных семьях жены стараются больше отдыхать на последних неделях беременности, не волноваться, гладят пинающегося в животе малыша. Моя жена день за днем листала сайты объявлений, выискивая для меня кровати, диваны, шкафы, холодильники, машину – самые дешевые из тех, что можно было купить, и созванивалась, договаривалась, торговалась.

                ***

       Главным был страх, что жизнь кончилась. Сознание рисовало мне ее путь, как восхождение от рождения до вершины – руководить духовным центром. Думалось, что каждый человек приходит в этот мир ради исполнения какой-то миссии, возложенной на него Богом. Ради великой цели, и я свою просрал. Прости, читатель, я не могу сказать мягче, потому что речь о важнейшем.

       Не я закрыл центр, но нет ли моей вины в том, что дело дошло до закрытия? Будучи руководителем духовного центра, я не соблюдал постов, редко ходил в храм – и все мы, потому что нам было интереснее работать, нам было лучше друг с другом, чем с Богом. Утром в дни больших церковных праздников вместо общего похода в ближайший храм мы шли в трапезную и пили там чай. Ладно Е* и В*, но я приучил к этому и М*, которую с детства в храм водила бабушка. Руководитель духовного центра звал свою помощницу, верующую женщину, не молиться, а общаться, о работе, конечно, за чашкой чая – стоит ли удивляться, что Бог послал меня на хрен!..

       Я провалил миссию, утешало только наличие сотен беженцев, которым мы реально помогли, что-то очень важное все же удалось сделать, шесть лет прошли не напрасно. А дальше, ну что может быть дальше…

       Если я родился на свет ради этой работы, если врачи и мама много лет назад выходили меня, рожденного семимесячным с весом кило семьсот, ради этого великого дела, с которым я не справился – стоит ли мне ждать еще чего-то от жизни!..

       Мне скучно работать на заводе, эти приборы, счета на оплату, ведомости выдачи спец одежды сотрудникам. Неважно, что скучно, важно, что эта работа отнимает восемь часов ежедневно, а значит – нет времени на гостевой дом, из-за чего я и заселил его узбеками.

       В самом деле, глупо просить у Бога интересную работу, потому что Он уже давал мне работу мечты. Глупо просить у Бога помощников – Он уже давал мне великолепную команду. Жизнь прошла, ты умер, Александр.

       Вспоминай теперь, потому что ничего другого тебе не остается. Вспоминай доброе счастливое детство, вспоминай свои путешествия и свой духовный центр. Потому что ничего лучше в твоей жизни уже не будет. Ты умер, все в прошлом!..

                ***

       Нет!

       Пора окончательно освободиться от сектантского морока. Это выгодно только церковному начальству – такие мысли. Твое пребывание в церкви – лучшее, что могло с тобой случиться в жизни. А если ты вдруг ушел, то больше надеяться не на что. Бедные, бедные священники и монахи, кто в это поверил. Кто после своего ухода не нашел в себе сил начать жизнь с чистого листа. Это бездна отчаяния, когда в церкви уже невозможно, и кажется, что без нее – смерть. Это безнадега, когда из двух зол не выбрать меньшее, потому что оба – вселенского масштаба.

       Нет!

       Жизнь продолжается, моя жизнь – не только в воспоминаниях. Многое было, но многое будет. Стоит только поверить в себя, забыв о глупом страхе, и рядом окажутся люди, которые помогут мне, и которым помогу я. Будут новые идеи и новые путешествия. Пусть узбеки загадят гостевой дом, его семь номеров из восьми, у меня хватит сил, чтобы сделать там ремонт после них. Будут новые туристы и новые экскурсии.

       А почему бы им не быть?!


Рецензии