Белая Башня

Анна Петкевич
an.petkevich@gmail.com
 
   Белла пела:
Призрак башни по городу бродит,
Город бредит по башне вчерашней,
В подворотне банши напевает…

   Бабушка прервала её: «Хватит попусту волновать воздух!»
   Белла ответила: «Бабушка, так не говорят! Надо не «волновать», а «сотрясать»!»
- Наплевать! Это ещё до перезагрузки было.
- Ба! Ну кто ж, как не мы, будет помнить правила родного языка!
- Ах так, в тебе взыграла кровь потомка библиотекарей?! Ну тогда получай: банши пели только в Ирландии.
- Это там, где Британия была, верно?
- Да, далековато от Урала, не находишь?
- Ах, бабушка, всё смешалось…
- Кажется, нам не хватает источников…
- Опять? Только не говори, что мы пойдём к Хранителю Теней…
- Нет, страшнее. Призрак Башни.
Да ну, не смеши меня, это пугалки для малышей…
- Не пугалки, аа страшилки.
- Башня проявляется тогда, когда совпадают календари, и последний вечер октября приходится на субботу.
- Ага, так ты меня специально подловила на песне!
- Не иначе, внученька. И осталась тебе неделя на подготовку.
- Может, в следующий раз?
- Через четырежды семь лет? Издеваешься?
- Нет. А почему ты сама не пойдёшь?
- Кто-то всегда должен оставаться в библиотеке, ты забыла?
- Нет, конечно, - Белла помолчала. – Ладно, возьму с собой Дика.
- Хорошо. Только устрой ему чистку сперва, чтобы он не заглох по пути.
- А потом опять маскировку?
- Да, - бабушка устало вздохнула, - будто ты не понимаешь, что будет, если вас учуют парии.
- Давай проще выражаться: бродячие псы.
- И их псари, - бабушка пристально посмотрела на внучку.
- Они сами не могут учуять!
- Им псы скажут!
- Так-таки и скажут?!
- Сообщат!!! – наконец рассердилась бабушка. – Всё, марш спать! И вытрави клопов из колыбели!!!
- Что?! – возмутилась Белла.
   Но бабушка уже хлопнула дверью. Тяжёлой дверью из странного старинного материала, времён до перезагрузки. Что-то такое непонятное, не то дээспэ, не то дэвэсэ… И ударение на последний слог на французский манер. Хотя нет, галлы не при чём. Это аббревиатуры времён свистящей империи. Так её называла Белла, в детстве придумала, когда шепелявила, и никак не давалось это жуткое слово с четырьмя свистящими подряд… Впрочем, неважно. Бабушка ушла, хлопнув тяжеленной дверью. С этой стороны искорки под лаком блестят. С той – полки книжные. Дверь-то потайная. Вход в убежище.
   Здесь они прятались, когда пришёл морок. И пегая погибель… Слова-то всё какие вычурные… Это дед для летописи сочинил. А на самом деле – газы и гниль. Как будто так не обидно за брата,, который сгинул, не успев вернуться из странствий… Вдруг он всё ещё жив… Эх, лживые мечтания.
   Бабушка вот никогда не обманывает себя. Говорит, нахмурившись, что лучше тетрадка в руке, чем тетраевангелие в библиотеке Ивана Грозного. Ну, она такая. Ничего человеческого. Только библиотекарь. За ухом отточенный карандаш. «Мы прячем глаза за шторами век», - прошептала она строчку. Откуда это? Что-то народное. Нет, шансон века перед перезагрузкой. Или… точно, Цой! Был такой, красивый, раскосый, в степях Питьбурга… Вернее, Петербурга. А, нет, тогда ещё был Ленинград… Ленин радел, Ленин рад, Ленин будет радугой…
   Белла спала, свесив ногу из колыбели. Разноцветные волосы спутались, сигналка на виске светится, между бровей глаз камеры… Всё как у людей. Через полтора века после перезагрузки.
   Бабушка точила карандаши. Лазерный кинжал у неё в руке выглядел бы куда внушительнее, но тона предпочитала простые вещи, не требующие энергетической подпитки. Вот, к примеру, скальпель хирургический. Вторая половина двадцатого века. Прекрасный образец хирургической стали доперезагрузочной эпохи. Времён до обнуления. Когда в каждом приличном городе была библиотека, и не одна на миллион жителей, а в каждом районе своя.
   Да, надо полить карандашную душу. Сухие стержни, твёрдые… Опять Белла забыла. Придётся самой.
   Бабушка встала, опустила карандаши в гранёный стакан, отправилась на ключ за водой для карандашной души. Чистая вода – без наночастиц, без микропластика – это роскошь. Им несказанно повезло, что в руинах прорезался родник… И что он не иссяк за полтора столетия.
   И ещё им повезло, что есть шанс добыть карты. Если Белла дойдёт до призрачной башни. Может, всё-таки пойти самой? Нет, нельзя, девочке не справиться с ветром в зале каталогов. И с программой самоуничтожения в строительном компьютере… И с игроком из зараженного фонда. Ах, будь оно всё неладно, ну почему нельзя отправить Брата! А потому, что он пропал много лет назад. И его младшая сестра, Белла, даже не догадывается, куда он пропал. А он ушёл именно к ней,  к призрачной белой башне…
   Бабушка очень устала сегодня. Столько копаний в свитках со стародавними слухами – возможно, всё это мифы… Мало ли что могло привидеться питающемуся бензиновыми парами безумцу из полузатонувшего Питьбурга или рептилоидке из Москвазии… Но… слухи совпадали. На протяжении стольких лет… Зачем с таким упорством пересказывать легенду о призрачной белой башне, в которой сохранилась та самая база данных, и можно отследить передвижения сигналов всех пропавших без вести, и просмотреть видеозаписи со всех налобных камер, и увидеть карту мира без границ, в которой указаны все порталы…
   Бабушка, которую некогда звали по имени, уронила голову на руки и задремала, сидя в кресле. Вокруг неё щетинились остриями свежих побегов карандашные кусты, в их колючих тенях притаились, казалось, ранящие воспоминания и страшные сны.
   И снился им сон. Один на двоих. Так бывает. Особенно на Земле через полтора века после перезагрузки, когда мозги ваши с рождения – и даже до него, напичканы электроникой, и импульсы гуляют туда-сюда по соседним сознаниям.
   На бирюзовой поляне росли маленькие башни. Пока они казались сорняками-переростками, пнёшь ненароком или наступишь случайно – и нет ничего. История пойдёт иначе. Вместо водонапорных башен придумают рыть котлованы, и пришельцы никогда не примут их за свои корабли. Вместо колоколен под небеса устроят аллею из молитвенных колокольчиков, и глохнуть начнут не только звонари, но и невинные прохожие. А уж сколько внезапных нападений останется незамеченными…
   Она стояла на цыпочках. Не дыша. В её трепетном теле сияла душа. Руки были полупрозрачными, и видны были все искусственные вставки и естественные несовершенства. Она отвела взгляд и постаралась сосредоточиться на поросли башен. Когда они окрепнут, они вырвут корни из квазиземли и уйдут за горизонт. Но земля всё помнит, и там, где росла некогда белая башня, ставшая теперь призраком, остались её следы, и на месте светлого строения никогда не вырастет тёмное. Она огляделась, тихонько повернувшись вокруг своей оси.
   Поляна была бескрайней. Пожалуй даже, что это был луг. Или поле. Найти здесь ту самую белую башню… Нереально.
   Хотя нет. Это сон. Значит, можно… взлететь.
   И она полетела.
   Утром сон забылся. Пора было собираться.
   Они сели спиной к спине. Бабушка зашептала. «Далеко от Дивногорья и там, где нет настоящего лета, бродит призрак белой башни. Не увидеть его и не услышать его, не учуять его и не осязать никому, пока не выпадет снова последний день октября на субботу. Тогда идите к реке, и увидите белые воды, и вот, спуститесь по ним в подземные поля, и сорвите там бледные ноготки, и вдохните их аромат, и произнесите пароль: «Тень от призрачной башни падает в день вчерашний». И после башня ответит вам, и призовёт к себе, в объятия знания и власти над всеми землями этого мира».
- Слушай, мне не справиться, - почти без голоса произнесла внучка.
- Сейчас или никогда!
- Ба! Я пропаду!
- Тебе так страшно?
- Да Но дело не в этом. Я не понимаю, смогу ли вернуться. Если не получится, то…
- Библиотека останется без присмотра, когда меня не станет.
- Да. А ещё ты останешься одна!
- И после моей смерти всё истлеет. Сперва сгорит, а потом… Или просто так, без пламени.
- НЕ иронизируй!
- Да куда уж мне…
- Ладно, пора. Дик, ко мне!
   В поле зрения на границе незримого соткался из тьмы силуэт… Ах нет, это просто слёзы застят глаза. Они стояли в обнимку. Дик подошёл, ткнулся влажным носом в сплетение ладоней. Обе хозяйки вздрогнули. Они боятся, понял электрический пёс. Но молодая меньше. Она первая отстранилась.
   Старшая, ставшая чуть седее с прошлой их с псом встречи, активировала его грузовой отсек и поместила туда довольствие.
- Это метахлеб.
- Металлический, как в сказке?
- Нет, не железный. Это синтезатор питательных веществ. Питается солнечной энергией.
- Но почему мы им не пользовались раньше?
- Узнаешь по пути. Он не работает, если обнаруживает рядом пригодную в пищу материю.
- Не скатерть-самобранка.
- Это антигравицапы.
 - Ух ты, почему мне их не давали в детстве?
- Тогда бы они не дожили до сегодняшнего дня.
- И то верно.
- Это посох.
- Тот самый, дедин?
- Да, только его хватит лишь на семь сеансов силы.
- Без подзарядки…
- И перезагрузки. Верно.
- И щлем.
- Ух ты!
- Мамин.
- Что?! Рассказывай срочно всё!
- Никогда не выходи на тропу с непокрытой головой.
- И это всё? Ты мне не расскажешь? Даже сейчас?!
- Расскажу, когда ты вернёшься. Домой.
- Точка?
- Три.