Когда заговорили документы...

     Или история одного раскулачивания. А именно, раскулачивания нашего деда Шишмарёва Петра Васильевича.
   Зачем я снова ворошу всё это? Ведь в то время были тысячи подобных судеб. На свой вопрос я попытаюсь дать ответ.
   Мы никогда не видели деда. Он умер задолго до нашего появления на свет. Умер пятидесятилетним в январе 1942 года, год с лишним до этого мучаясь тяжёлыми приступами язвенной болезни.  Он умирал в то время, когда его единственный сын Пётр, наш отец, воевал под Москвой.
    Мы слышали, что наш дед был раскулачен, однако по молодости воспринимали эту данность спокойно.
    Но когда заговорили документы!..
    Первые документы, а именно, выписки из протоколов собрания колхозников и заседания усть-питского сельсовета от 1933 года о раскулачивании Шишмарёва П.В., а также выписку из протокола заседания Енисейской специальной комиссии о лишении братьев Петра и Филиппа Шишмарёвых избирательных прав постановлением Енисейского РИКа от 1929 года,  отец привёз из Енисейского архива в 90-е годы.
    Ещё большим потрясением стали появившиеся у нас на руках в 2022 году более подробные документы – результат поисков правнучки Евгении. Эти документы можно поделить условно на две части: документы-обоснования о раскулачивании и документы, рассказавшие о том, как братья Шишмарёвы вели неравную борьбу за восстановление справедливости.
   Когда моя сестра, мать Евгении, впервые прочитала эти документы, она была потрясена до болей в сердце: она услышала запечатлённый на бумаге голос нашего несчастного деда, тогда ещё сорокалетнего отчаявшегося человека: «Товарищи, неужели останетесь безучастны к крестьянскому переживанию?..». Это начало заявления в Енисейский районный исполнительный комитет советов (дед был малограмотным человеком, но  заявление в РИК писал сам, а вот  ходатайство в прокуратуру было  составлено местным писарем под диктовку деда).
  О чём же писал наш  дед, пытаясь достучаться до властей? В чём он пытался их убедить?
Обращаясь в районную прокуратуру, дед просит прислать в деревню комиссию, чтобы разобраться, за что его обложили денежными налогами, часть из которых с самыми нелепыми формулировками, и прилагает к заявлению все 10 квитанций об уплате им этих денег. Он пишет здесь и о незаконном лишении их с братом избирательных прав.
    А его младший брат Филипп, служивший в Красной кавалерии,  шлёт телеграмму в Москву Всесоюзному старосте товарищу Калинину. Вот текст телеграммы:
Телеграмма
Енисейск отпр. 30.04. 1930 г.                Москва     Калинину
                от бывшего красноармейца  Филиппа Шишмарёва

Описано имущество бедняцкое с братом. Лишён голоса. Просьба быть защитой. Служил в конной байкальской дивизии. Коров – 2, лошадей – 1, едоков – 3. Обратите внимание на незаконные действия в д. Усть-Пит  Енисейского района.   
Филипп Шишмарёв
Телеграмма возымела действие: братья были восстановлены в гражданских правах,
           временно перестали быть «лишенцами», но отнятые деньги возвращены не были.
   А вот слова деда из его заявления в РИК города Енисейска: «…Никто никогда не поинтересовался, что я за человек, каким образом я стал хозяином, чего мне стоило моё хозяйство. … Вы знаете товарищи что мы с братом строили себе домик деревенский с 21 года. Это что говорит что я капиталист?» (пунктуация сохранена).
   Каким образом дед стал хозяином? Как всё начиналось?
   Пётр Васильевич был призван на действительную службу в 1912 году, служил рядовым 4-го Заамурского полка.  В Первую Мировую войну переброшен на западный фронт. Воевал. Но с тяжёлой формой бронхита и с малокровием (результат окопной жизни)  попал  в конце  1917 года  в лазарет - в госпиталь №3 в г. Симбирске. После чего был демобилизован, вернулся на родину.  В 1920 году женился на Щелкановой Марине Лаврентьевне.
То, как начиналась их семейная жизнь, я, автор этой статьи,  могу подтвердить
словами жены деда, нашей бабушки, дожившей до 92 лет. Как-то она обмолвилась,
что их свадьба была убёгом, то есть из-за бедности семьи Шишмарёвых  без
предсвадебных смотрин, сватовства и обручения, требовавших немалых расходов.
  Далее бабушка вспоминала: «Гости на свадьбе пляшут, а мы с Петей
переживаем, как бы они пол не проломили». Конечно же, можно предположить, что братья, наскучавшись по мирной жизни,
по крестьянскому труду, женившись, со всей энергией молодости  взялись за 
работу, чтобы выбиться из нужды, твёрдо встать на ноги. Они ведь были не только землепашцами, но и отличными охотниками, рыбаками.               
      В письмах в прокуратуру и в РИК дед взывал власть к какому-то  сочувствию, к проявлениям человечности. Взывал, потому что ещё верил, что новая власть, провозгласившая себя властью трудового народа, поймёт его – крестьянина-труженика.
   Но когда власть Усть-Пита обобрала его до  нитки, о чём свидетельствует ещё один архивный документ – торговая ведомость от 1933 года на продажу  населению колхозом «2-я пятилетка» имущества кулака Шишмарёва с перечислением каждого предмета быта и установленной колхозом стоимостью на него, надежды деда на справедливость, думаю, были похоронены окончательно.
 Эта торговая ведомость показывает, что было отнято всё необходимое для жизни, начиная с крыши над головой (только что выстроенный на две семьи дом был передан в колхоз) и кончая  одеждой: доха собачья, пимы..,  предметами быта: перина и подушки, самопряха, зеркало, самовар, тазы и вёдра…
 По воспоминаниям дочери Нины, семья была объявлена «врагами народа, и родители запрещали своим детям приходить  играть с нами, но ребятишки всё равно прибегали тайком, так как у нас было весело  играть, ведь папа был мастеровым и наделал нам интересных игрушек».
      И ведь во власти, в комиссиях по раскулачиванию были земляки, односельчане;   ведь дед не был даже пришлым, чужим; он в Усть-Питу родился и рос. Тем не менее раздели догола и пустили по миру! Откуда эта жестокость?!
     Как выживала семья до отъезда на прииски? Выжила, потому что были в деревне и другие люди – сердобольные и смелые. Они приютили. Они помогали, чем могли.
    Наш дед участвовал в защите Отечества, созидал, а в лихие времена, как мог, боролся за сохранение своей семьи. Он ушёл в 50 лет, но оставил после себя потомство. И сегодня у него 35 внуков и правнуков, а также 13 праправнуков. И замечу, что никто из взрослых потомков деда не сбился с пути, все имели и имеют профессии, служат государству и народу - тому государству, деревенские и районные служащие которого измывались над их предком.
    Мы, послевоенные усть-питчане, родившиеся в 46х – 50х годах, время от времени собираемся вместе (это прежде всего малая группа моих друзей) и,  вспоминая времена детства и ранней молодости, заключаем, что мы счастливые люди. В самом деле, что представляла из себя жизнь нашего народа в двадцатом веке? Русско-японская война – Первая революция – Русско-германская война – две революции – гражданская война, сопровождаемая иностранной интервенцией, –18 относительно мирных лет для восстановления разрухи и форсированного укрепления страны, сопровождаемых локальными войнами, -  Великая Отечественная война – и опять восстановление страны из руин – ну а про самый конец 20-го века и напоминать не нужно.
   И нам, рядовым гражданам, моим ровесникам, посчастливилось пройти нашу взрослую жизнь в мирные, стабильные  и сытые 65-85-е годы.
   А вот нашим отцам и дедам досталась другая жизнь.
       Но вернусь к обвиняющим деда документам.
       Цитирую протокольную запись заседания Енисейской районной специальной комиссии:   «Шишмарёв Пётр Васильевич, дер. Усть-Пит, рожд. 1892г., лишён изб. Прав Президиумом Ен. РИКа 30/ месяц неразборч.- 1929г. как кулак, из материалов расследования видно, что систематического найма раб. силы нет, был наём только 12 человекодней и доход от эксплуатации с/х машин в течении одной осени /в 1928г./ 70р. 50к.». (орфография сохранена).  Далее документы, на основании которых были сделаны выводы комиссии.
Выписка из протокола неочередного заседания Усть-Питского с/ совета от 3 .08. 1933г.
Шаробаев Михаил Васильевич житель д. Усть-Пит отрабатывал за машину гр. Шишмарёву П.В. в 28 году; в то время осенью на его молотилке работали 8 хозяйств: Шаробаев М.В., Кальтюгин Мефодий Елисеевич, Островских Максим Е (неразборч.)., Хонин Семён Абрамович, Островских Григорий Елисеевич, Чепалов Виктор Михайлович, Кальтюгин Роман Е(неразборч.)., Кальтюгин Дмитрий Афанасьевич.  Все эти хозяйства отрабатывали вывозкой сена на расстояние 6 км. Каждый отрабатывал по 2 подёнщины.
                Справка.
   Даю настоящую справку Усть-Питскому сельсовету в том, что я Дубровский Степан Яковлевич отрабатывал у Шишмарёва П.В. в то время когда они жили вместе с братом Филиппом Васильевичем за сенокосилку в 27-м  году сроком 5 подёнщин. В чём и расписуюсь. /Дубровский С.Я
Неграмотен а по его личной просьбе расписался Кальтюгин. Не подложность подписи усть-питский с/совет удостоверяет (печать). (орф. и пунктуац. сохранены)
   Да, в конце 20-х годов братья Шишмарёвы  приобрели две сельхозмашины на конной тяге: сенокосилку и молотилку, которыми  небезвозмездно пользовались и другие усть-питчане.
   Стремление человека к комфорту, к жизни в нормальных бытовых условиях естественно.
    Теоретически одни люди достигают высокого материального благополучия, обходя законы государства, путём мошенничества. В нашей литературе собирательный образ мошенника – гоголевский Павел Иванович Чичиков. (в России в 90-е годы Чичиковы начали произрастать, как грибы на пнях).
   Но потребности  у Чичикова в начале его карьеры  были скромны и естественны: у него не было «привязанности собственно к деньгам для денег; им не владели скряжничество и скупость», ведь аппетит приходит лишь во время еды.  Ему мерещилась впереди жизнь с достатком: просторный светлый дом вместо домишки больного отца с маленькими мутными окошками, вкусные обеды, рубашки из тонкой голландской ткани.
   Другие люди достигают благополучия упорным трудом, талантами, предприимчивостью в рамках законов. (Это теоретически, в жизни же всё гораздо сложнее).
    Читая документы-обоснования о раскулачивании деда, вначале, как это ни горько, соглашаюсь с противозаконными действиями братьев. Но вот читаю в Википедии материалы 15 съезда ВКП(б) – съезда коллективизации, прошедшего в 1927 году.  Цитирую один из итогов съезда: «… при этом, провозглашая усиление политики ограничения и вытеснения капиталистических элементов из деревни, съезд на время  НЕ  провозгласил борьбу с кулачеством как классом, оставив в силе  ЗАКОН О НАЙМЕ труда в деревне».
  Значит, дед и его брат действовали в эти годы в рамках закона!  Тогда, с точки зрения здравого смысла, его не имели права причислять к врагам народа и государства. На деле всё происходило наоборот, и это было в масштабе всей страны. Недаром позднее выходит критическая статья Сталина «Головокружение от успехов». С высоты времени понимаю, что объективно, с учётом международной обстановки  надо было форсировать хозяйственную жизнь страны. А через колхозы было легче управлять жизнью многочисленных деревень в огромной, пока ещё крестьянской стране. Да и коллективная жизнь соответствовала новой идеологии. Но техника пришла в колхозы позднее. А пока колхозы могли держаться на материальной базе не только богатеев, но и крестьян-середняков, которые были в большинстве, и среди них был мой дед.
   Зачем я ворошу всё это? И почему у многих людей в постсоветской России появился ажиотажный интерес к родословным?
   Для больших  национальных и мировых политиков (а многие Западные и не только политики, как известно, выражают интересы сверхбогатых; ведь недаром когда-то Маркс назвал политику концентрированным выражением экономики) – для большинства  этих политиков рядовые граждане как бы на одно лицо. Вот и в СССР, помню, были в ходу выражения «народные массы»,  «трудящиеся массы». Массы!
   Единица – вздор? Единица – ноль? Голос единицы тоньше писка? Массы…
Миллионы их в земле.  Но у каждого человека была своя линия жизни (Прерванная линия!), своя судьба. «Людей неинтересных в мире нет. Их судьбы как истории планет» (Е. Евтушенко).
   Одна судьба – один человек – человечность = гуманность – гуманизм. Лучшие люди во все времена стремились достичь идеалов гуманизма. Но эти идеалы, увы, оказались недостижимыми. Особенно сегодня, когда мир скатывается к планетарной катастрофе, когда накапливаются и совершенствуются орудия убийства (у меньшинства стран – для порабощения, у других – для защиты).
   А я виновна перед тобой, дед. Виновна из-за своего былого нелюбопытства и равнодушия к твоей судьбе. Прости меня.
   PS.  А Евгения сейчас на досуге начала поиски документов о другом репрессированном прадеде – Карханове Иване Ерофеевиче. Мы пока тоже мало знаем о нём: в 1-ю Мировую войну был Георгиевским кавалером, затем служил в Красной армии, сидел в колчаковской тюрьме, но каким-то образом спасся; после был сослан из-под Новосибирска на Ангару. Поскольку дед был грамотным человеком, он делал ревизии в деревенских магазинах. По свидетельству надолго пережившей его жены, однажды он скрыл недостачу у одного продавца, пожалев его, так как продавец был многодетным отцом. И поплатился за это. Мы до сих пор не знаем, в каких тюрьмах и лагерях маялся наш дед и где закопан.
    Успехов тебе, Женя.