Зеленый. Цвет свободы. отрывок

                Лишь утратив всё до конца, мы обретаем свободу.
                Тайлер Дерден
                «Бойцовский клуб»

                Нью-Йорк славен тем, что никто и
                никогда не задает тебе вопросов.
                «…» Место, где можно скрыться среди
                миллионов людей, желающих того же.

                Дот Хатчисон
                «Сад бабочек»

                В мире есть только один большой город,
                и это Нью-Йорк.
                Астрид Линдгрен



                Пролог

Серое небо над Нью-Йорком, казалось, хочет раздавить небоскребы своей тяжестью.
Первый день зимы принес шторм со снегом. И известия…
 Я дочитала письмо и свернула лист бумаги пополам.
Ну вот и всё. Это конец...



                Глава 1

— ¬Думала, что спрячешься от меня?
От неожиданности я вздрогнула, стаканы с подноса упали и разбились вдребезги о кафельный пол. Я застыла, боясь обернуться. Колени дрожали, ладони стали липкими от нервного пота. Знакомый ужас ледяными щупальцами сжал диафрагму, мне стало нечем дышать. Мужская рука грубо схватила за волосы, заставив повернуться. Я зажмурилась, не в силах смотреть в мерзкие голубые глаза.
— Сбежать хотела? — его пальцы сжали мне горло.
Я пыталась скинуть его руки, хотела закричать, но не могла. Только хрипела. Он меня убьет! Он меня убьет. Он меня убьет…

Я открыла глаза и резко села. Через прозрачные занавески виднелось робко розовеющее между небоскребами небо.
Это просто сон. На часах светились цифры 6.30. Через несколько минут новый день вступит в свои права и окатит улицы Нью-Йорка волной яркого солнечного света.
Новый день. Еще один день без него. Без Германа.
Опустившись обратно на подушку, я закрыла глаза.
Я влюбилась в него еще будучи школьницей. Его прекрасные голубые глаза пленили мое сердце. Сколько лет я примеряла на себя его фамилию перед тем, как заснуть. Моему счастью не было предела, когда я выросла, и моя мечта стала реальностью.
Красивая история любви, как в кино - цветы, путешествия на частном самолете, драгоценности. Любая девушка о таком может только мечтать. В какой момент сказка превратилась в кошмар?
Эту точку невозврата я не смогу забыть, даже если сильно захочу. Ночь, когда я сообщила Герману, что беременна. Ночь, когда человек, которого я любила, с яростью психопата избил меня так, что я потеряла ребенка и чуть не умерла.
Мой любимый мужчина оказался абьюзером. Он сделал меня своей пленницей. И если бы не помощь женщин, которые отозвались на мой крик души в Инстаграме , я до сих пор бы находилась в его власти. Если бы еще была жива…

Стараясь не разбудить хозяев, я тихонько пошла на кухню выпить кофе.
С последним глотком кофе нервный тремор, наконец, улетучился. Послышались легкие шаги, и через минуту теплая рука нежно легла мне на плечо.
— Уже проснулась? Нет ничего приятнее запаха кофе с утра! — Лана прикрыла глаза от удовольствия, вдыхая горячий пар над своей кружкой.
— Полностью согласна, — улыбнулась я. — Поджарить тебе тост?
— О, нет.  Кофе, только кофе. И еще раз кофе. Мне нужно худеть, а то Джош заведет себе стройную секретаршу и укатит с ней на Гавайи, — она хмыкнула и налила себе еще.
— Ты шикарная женщина, а Джош — не идиот, чтобы променять тебя на секретаршу, — я улыбнулась, глядя на стройную невысокую женщину с шикарной копной каштановых волос. На её лице с полузакрытыми от удовольствия глазами ни одной морщинки, губы правильной формы были полными и упругими, даже цвет не потускнел от возраста. Ей было сорок шесть, но выглядела она не старше тридцати пяти.
Лана Монти, адвокат из Нью-Йорка, была одной из тех женщин, которые, узнав о моей истории, протянули руку помощи. Мы придумали план, как мне сбежать от мужа. На его выполнение ушло несколько лет, в течение которых я изо всех сил изображала любящую жену.
Нет, я СТАЛА идеальной женой, верной соратницей своего мужа-бизнесмена, его правой рукой, визитной карточкой его образцового брака и успешного бизнеса. Благодаря знанию нескольких иностранных языков я расположила к себе всех его деловых партнеров, без меня не обходилась ни одна его деловая встреча за рубежом. Я ждала удобного момента, чтобы сбежать от своего мучителя за пределами России, где он был не всевластен. Я притворялась, улыбалась, занималась сексом с человеком, которого до смерти боялась и ненавидела. Я делала все, чтобы выжить.
План побега удался, хоть и не с первой попытки. И я была благодарна Вселенной за это чудо.

— Всё! Хватит бездельничать! Я на пробежку, а потом в офис. Мне нужно как можно скорее подготовить твой кейс, — она хитро мне подмигнула. — Ты в курсе, что тебе достался самый лучший адвокат Нью-Йорка? Почти самый лучший.
 — Лана, я тебе так благодарна, даже не знаю, как смогу отплатить тебе за помощь, — непрошенные слёзы увлажнили глаза, — спасибо!
 — Всё в порядке, девочка моя, — она обняла меня, — ты в безопасности.

Три недели и четыре дня прошло с тех пор, как я приземлилась в аэропорту Ла-Гуардия в Нью-Йорке. Почти месяц, как мне удалось осуществить свой план побега от мужа-тирана.
Лана настояла, чтобы я пожила у неё. «Чтоб мне не было скучно в огромной квартире», — таков был её главный аргумент.
Муж Ланы Джошуа Монти считался одним из лучших адвокатов в стране и его частенько не бывало дома. Супруги Монти владели огромными апартаментами на Парк Авеню с видом на Централ Парк. «Нужно держать марку, иначе денежные клиенты не доверятся», — ответила Лана на мой вопрос о том, зачем им вдвоем почти целый этаж небоскреба.

Сегодня у меня был важный день. Я позвонила по объявлению в газете: требовалась официантка в маленький ресторанчик, и меня пригласили на собеседование.
- Кстати, официанты в Нью-Йорке неплохо зарабатывают, — сказала Лана неделю назад, когда я показала ей объявление. — главное, завести непринужденную беседу с клиентом. Английский у тебя отличный, так что всё получится.
Она замолчала на мгновение и тихо продолжила:
— Слушай, тебе не обязательно работать, по крайней мере сейчас. Я богатая женщина и могу себе позволить позаботиться о тебе, — она приобняла меня за плечи.
— Лана, я и так у тебя в огромном долгу! Если я еще и жить буду за твой счет, моя совесть съест меня живьём.
 
Сверяясь с маршрутом в Гугле, я шагала по нью-йоркским улицам, то жмурясь от яркого солнца, то запахивая джинсовую куртку посильнее, спасаясь от внезапного порыва ветра. Сквозняки гуляли меж высоток, совершенно не церемонясь с людьми. «Настоящий нью-йоркер всегда ходит пешком», — так сказала Лана. Мне очень хотелось почувствовать себя нью-йоркером, а не напуганной девушкой, дрожащей от вида высоких темноволосых мужчин.


;
                Глава 2

«Меня взяли на работу в ресторан», — я отправила смс.
«Круто! Я тебе отправила перевод за дом за два месяца», — Олеся отвечала почти мгновенно, несмотря на разницу во времени.
Моя верная подруга, без нее мне было бы гораздо тяжелее сбежать. Наша дружба со школьных времен уже прошла огонь, воду и медные трубы.
Я: «Тревожных новостей нет?».
Олеся: «Всё тихо».
Я не могла отделаться от беспокойства за Олесю. Хотя Герман и не знал, что мы поддерживали с ней связь последние годы, рано или поздно он вспомнит про неё. Если, конечно, он будет меня искать.
Господи, хоть бы не искал!
Я взяла в Старбаксе ягодный чай и присела на скамейку в Брайант-Парке. Нужно найти жилье. Я неприлично долго задержалась у Ланы. Джош скоро вернется, и я уверена, ему будет не слишком приятно терпеть сомнительную знакомую жены у себя дома.
Потягивая кисловатый чай, я смотрела на прохожих. Самая разношерстная публика, которую мне приходилось видеть. Парни в бейсболках, мамочки в бесформенных джоггерах с колясками, старушки с благородной сединой и не менее благородной осанкой с пакетами из французской булочной, парни с разноцветными дредами, дамочки в узких платьях и на шпильках, мужчины в деловых костюмах.
Рука непроизвольно сжала картонный стакан так, что горячий чай обжег пальцы. Темноволосый мужчина в костюме оказался близко ко мне.
Слишком близко!
Тонкий аромат парфюма с нотками табака и цитруса окутал меня, как полиэтиленовая пленка. Тошнота подкатила к горлу. Я вскочила с лавки в тот самый момент, когда мужчина сделал шаг назад и наткнулся на меня. От ужаса я перестала дышать.
— Sorry! — мужчина обернулся и неловко улыбнулся. — Are you ok?
Я молча кивнула и поспешила прочь.

— Мне кажется, я схожу с ума, мне всюду мерещится Герман, — я сделала глоток вина.
Мы с Ланой сидели вечером на террасе и смотрели на краснеющее закатное небо.
— Это нормально, ты столько лет жила с чудовищем, — она ласково потрепала меня по плечу.
— Я боюсь за Олесю… Вдруг он, — я запнулась.
Мысль о том, что Герман может навредить подруге, наводила дурноту.
— Олеся ему ни к чему, он же не знал, что вы до сих пор общаетесь. Поверь, такие как он настолько уверены, что у них все под контролем, что иногда не замечают очевидного. Ложись спать, все будет хорошо! — она ободряюще мне улыбнулась.
— Пожалуй, мне хватит красного, — я встала. — А ты идешь?
— Нет, у меня еще есть один повод выпить… сегодня… не могу забыть эту дату, — последнюю фразу Лана сказала, отвернувшись и почти шепотом. 
Явно это предназначалось не для моих ушей. Я решила не мешать ей и неслышно задвинула дверь.
Мне не спалось. Страх так цепко ухватился за диафрагму, что, казалось, в любой момент я перестану дышать. Я боялась не только за себя. Я была уверена, что жизнь Олеси и ее семьи в опасности. Словно в ответ на мои мысли, тренькнул мобильник - сообщение от Олеси:
«С днем рождения!»
«Господи, я совершенно забыла про свой день рождения! Спасибо!» - набрала я ответное сообщение.
«Неудивительно, ты такая растяпа», - подруга прикрепила смешного смайлика к сообщению.
«Сергея переводят в Сингапур. Он улетает на следующей неделе, а мы с сыном через месяц»,- высветилось очередное сообщение, заставив меня улыбнуться телефону еще сильнее.
Я: «Вы можете полететь сразу все вместе? Я боюсь за тебя!»
Олеся: «Если бы он подозревал меня, мы бы уже узнали».
Я: «Береженого бог бережет. Попроси Сергея, чтобы он взял сразу вас с собой».
Олеся: «Ты ведь не успокоишься, да, пока я не сяду в самолет?».
Я: «Ты хорошо меня знаешь. Успокоюсь, только когда ты будешь в безопасности».
Олеся: «Хорошо. Как только билет будет у меня, скину тебе фотку, чтобы ты спала спокойно».
Я представила, как Олеся надула губы и фыркнула, как она обычно делала в детстве, когда не могла меня в чем-то переубедить и сдавалась. Улыбка скользнула по моим губам, а глаза сами собой стали закрываться.

;
                Глава 3
   
На работу я пошла пешком. Мне нравилось гулять по Манхеттену, расчерченному клетками, как школьная тетрадь. Я не боялась заблудиться и могла легко найти нужную улицу. Говорят, когда начинаешь легко ориентироваться на Манхеттене, тогда ты становишься настоящим нью-йоркером.
Я шагала, прихлебывая на ходу горячий кофе, и улыбалась своему отражению в стеклах. Темно-каштановые волосы беспорядочной копной рассыпались у меня по плечам, потакая шалостям ветра. Они, как и я, радовались свободе. Я больше никогда не соберу их в ненавистную улитку – прическу, так обожаемую моим мужем. И шпильки с платьями-футлярами ни за что не появятся в моем гардеробе. Германа бы удар хватил от моего вида – джинсы, кеды, майка оверсайз и линялая джинсовая куртка совсем не подходили имиджу жены успешного бизнесмена.
До ресторана оставалось восемь блоков и почти два часа времени.
Я не успела подумать, что мне делать еще столько времени, как ответ показался прямо за углом. Малюсенькая парикмахерская с курящей у входа китаянкой в униформе показались мне знаком.
— Хочу короткое каре, — я указала рукой на уровень чуть ниже уха.
— Нет-нет, слишком чудесные волосы! — китаянка в ужасе замахала руками.
— Стригите, я ненавижу эти волосы, — я схватила ножницы и сунула их ей в руки.
— Вы потом будете сожалеть! Я не могу, — она бросила ножницы, как будто ошпаренная. Я подняла ножницы, собрала волосы в хвост и быстро чикнула.
— Вы точно сбрендили, — китаянка тяжело вздохнула и начала ровнять то, что осталось на голове. 
Через двадцать минут я улыбалась своему отражению в зеркале, довольная результатом. Волосы теперь едва доходили до подбородка. Челка кокетливо убрала лет пять моего возраста. Теперь я не имела ничего общего с той женщиной с идеальной укладкой-улиткой и безукоризненным макияжем, которую бил муж.

Менеджер в ресторане не сразу узнал меня. Ему понадобилось минуты полторы, прежде чем он выдал мне бейджик и фирменный фартук. Первые дни я должна была помогать опытному официанту и заодно узнавать о блюдах заведения, супах дня и прочих фишках. Смена пролетела незаметно. Отличное настроение сделало меня очень говорливой, а посетителям это нравилось. Домой я ушла с приличной суммой чаевых.

Ланы дома не было, однако огромная квартира не казалась пустой без ее хозяйки. Ее присутствие ощущалось в мягком свете, зажженном в холле, в букете цветов, заботливо поставленном возле кровати в гостевой комнате, в бокале с недопитым красным вином, забытом на террасе.
Я забрала бокал и вылила остатки вина в раковину.
Муж Ланы должен вернуться на следующей неделе. Не хочу им мешать своим присутствием. Нужно подыскивать другое жилье.

Меню ресторана я выучила за день. Из помощника в официанты меня перевели на третью смену. Я была в восторге. Работа не оставляла ни одной свободной минуты для мыслей о Германе и для страха.
В маленьком ресторанчике в центре миллионного города я вдруг почувствовала себя свободной. Я улыбалась посетителям, даже если они были мужчинами, смеялась над их шутками и не боялась, что за это на меня обрушится удар в челюсть или в живот. Мне больше не нужно было постоянно контролировать свое выражение лица, слова, которые я говорю. Теперь я была просто я. Как тысячу лет назад. В прошлой жизни.
Тихонько напевая себе под нос, я направилась к новому посетителю, занявшему мой столик.

— Кристин, это вы? — смутно знакомый голос, назвавший мое имя с ударением на последнем слоге, заставил меня вздрогнуть.
В Нью-Йорке меня знали под именем Кайлин МакКой. Именно это имя значилось на поддельном водительском удостоверении, добытом для меня моими американскими подругами. Мы решили, что из Атланты я должна бежать под чужим именем, чтобы Герману не удалось быстро вычислить, куда я направилась.
 
Мужчина в кепке с буквами NY и темных очках улыбался мне широкой белозубой улыбкой. Я сжимала меню до боли в пальцах и пыталась сообразить, кто этот парень и откуда он меня знает.
— Кристин? — все еще улыбаясь, повторил он, но в голосе уже не было уверенности. Он расстегнул молнию на спортивной кофте, и на меня уставилась морда довольного Гуфи на ослепительно белой футболке.
— Алекс? — про мистера Любителя мультяшек я и думать забыла, в толпе незнакомцев я бы его не узнала, если бы не его футболка.
Мы встретились несколько лет назад в Атланте, куда мы с мужем прилетели по делам. Я вспомнила, как заблудилась в коридорах клуба, а парень в смешной футболке с Микки Маусом помог мне найти нужный зал. Когда он вел меня по запутанным коридорам, у меня мелькнула мысль о том, что мне приятно чувствовать его прикосновения и слышать его голос. Герман, казалось, нутром почувствовал мои мысли и ужасно взбесился, когда Алекс поцеловал мне руку на прощанье. В тот вечер муж причинил мне физическую боль.
Я была рада увидеться с Алексом на следующий день, его добрые серые глаза со смешинками и белозубая улыбка внушали доверие. Человек, который продолжал любить мультяшных героев и во взрослом возрасте, не мог причинить боль. Я была в этом уверена. Тогда, несколько лет назад страх, что муж снова меня побьет, если увидит рядом с другим мужчиной, заставил поскорее попрощаться с Алексом, выбросить его визитку и никогда о нем не вспоминать.

— Рад вас видеть снова! — Алекс снял очки и кепку. — Вы здорово изменились, короткие волосы вам очень идут.
— Спасибо. А вы все так же любите диснеевских героев, — я улыбнулась, напряжение потихоньку отпускало. — Какими судьбами в Нью-Йорке?
— Бизнес. И Метрополитен, — он виновато развел руками, - обожаю этот музей, манит, как магнит.
Он на мгновение замолчал, как будто не решался спросить.
— Кристин, извините за вопрос, но почему вы здесь? — серые глаза смотрели недоуменно.
— Всегда мечтала побывать в Нью-Йорке, — я произнесла с легкой улыбкой, — и мне так понравилось здесь, что я решила задержаться.
Я пожала плечами и положила меню перед Алексом.
— Я принесу воды, пока вы выбираете, — не дожидаясь, пока он что-то скажет, я поспешила к бару.
Что ему сказать? Он ведь явно хочет узнать, почему жена богатого русского бизнесмена работает официанткой в Нью-Йорке. Рассказать правду? Нет, не хочу жалости.

Алекс заказал сэндвич с курицей и колу со льдом. Вопросов больше не задавал, а уходя, вписал хорошие чаевые в счет. 
Опять странная смесь чувств взыграла во мне - было и приятно увидеть Алекса, и в то же время я предпочла бы не встретиться с ним. Я радовалась, что он не донимал вопросами, но вместе с этим мне было грустно, что он ушел, не спросив моего номера и не оставив своего.
 
Смена закончилась в половину одиннадцатого ночи. Погода баловала теплыми безветренными ночами. Я собиралась пройти пешком до квартиры Ланы, а по пути съесть бэйгл с пастрами.

— Вы не против, если я вас провожу? — лица Алекса в свете фонаря видно не было, но не увидеть Гуфи на белоснежной футболке не было ни единого шанса.
— Ты был здесь все это время? — я не сдержала радостную улыбку. Мне было приятно видеть мистера Любителя Мультяшек.
— Да всего-то четыре часа и двадцать две минуты, — он нарочито внимательно сверился со своими часами на руке. — Надеюсь, ты никуда не спешишь?
— Я абсолютно свободна, — я улыбнулась и еще раз произнесла, — свободна!
 
У Алекса с Нью-Йорком была давняя любовь. Чуть ли не о каждой улице у него имелась история. Вот этот небоскреб был построен на месте дома богатого судовладельца. На месте этой закусочной когда-то был театр. А в этом доме вообще водятся привидения! А за этим углом на него как-то напал уличный кот и отобрал хот-дог. Я давно так не смеялась. К моменту, когда мы подошли к дому Ланы, казалось, улыбка намертво прилипла к моему лицу.
— Алекс, спасибо за чудесный вечер! Мне давно не было так весело.
— Черт возьми, этот Манхеттен такой крошечный, я не успел и половины историй рассказать, — он деланно сокрушался, а серые глаза смеялись. — Очень рад, что снова встретил тебя, Кристин.
Он, как всегда, произнес мое имя с ударением на последний слог, как будто не спешил закончить его говорить.
— Самое чудесное имя для девушки, — он улыбнулся и быстро поцеловал мою руку.
Не дожидаясь, чтобы я что-то сказала, он достал карточку со своим телефоном и положил в нагрудный карман моей джинсовой куртки.
— Звони мне, когда захочешь, — он подмигнул мне и зашагал прочь.
В лифте я улыбаясь рассматривала визитку Алекса. Карточка была точно такой же, как и тогда в Атланте. Только имя и номер телефона. Ни компании, ни должности. На этот раз я ее не выбросила, а засунула в чехол от мобильника.

 
                Глава 4

В квартире Ланы никто не спал. Когда я тихонько открыла входную дверь, я услышала громкие голоса из хозяйской спальни. Можно было не красться на носочках, меня все равно никто бы не заметил. Джош, судя по всему, вернулся, и они с Ланой о чем-то горячо спорили или ругались.
— Ты мне обещала! Лана, у меня уже не так много времени! Ты обещала! — голос Джоша был громким и обиженным.
— Прости, я не могу. Я не готова, — похоже, Лана плакала.
Я быстро прошла в свою комнату. Не хочу, чтобы они меня видели и чувствовали себя неловко от того, что у их ссоры появился неожиданный свидетель.
Наверное, Джошу не нравится, что я здесь живу уже больше месяца. Нужно ускориться с поисками жилья.

«В Сингапуре очень жарко и влажно. Мои волосы сошли с ума!» — в телефоне открылась фотография Олеси с торчащими во все стороны волосами, которые отказывались подчиняться резинке и лаку.
«Зато тепло и безопасно», — я с улыбкой прошептала то, что набирала в телефоне, и нажала отправить.
Олеся в безопасности. Можно выдохнуть. Я не могла и представить, что нас будут разделять пол земного шара и двенадцать часов разницы.
Сегодня был прекрасный день с хорошими новостями. Я улыбнулась и заснула сном младенца.

Утром на кухне меня ждал горячий кофе и Лана с маленьким букетом мелких белых цветов в руках.
— Это тебе, — в ее голосе неподдельный интерес. — В Нью-Йорке очень непросто найти полевые цветы. Особенно в семь утра. Кто бы это ни был, ты его очень заинтересовала.
Она передала мне букет. Я заметила сложенный блокнотный лист. «Давай погуляем в парке сегодня, если ты свободна», - спросили буквы, выведенные ровным почерком.
Я улыбнулась. Я свободна!
— Это Алекс. Мы познакомились в Атланте несколько лет назад, а вчера случайно встретились. Он проводил меня вечером домой.
— Надеюсь, он хороший парень и не обидит тебя, — в голосе Ланы было столько теплоты и заботы, что в горле образовался ком.
— Как Джош? — я поспешила сменить тему разговора. Мне не хотелось говорить об Алексе. Мысли о возможных отношениях с мужчиной меня пугали. Мне нравился Алекс как друг, с которым можно погулять, поболтать и посмеяться. А Лана, видимо, уже мысленно выдала меня за него замуж.
— Он поживет пока в своей холостяцкой квартире в Сохо. Ему удобнее там работать, — она допила кофе и вышла из кухни.
Я чувствовала себя виноватой в ссоре Ланы и Джоша. Чтобы не думать об этом, я вытащила визитку Алекса.
— Спасибо за цветы, Алекс. Они чудесные! — набрала я смс.
— Рад, что понравились! Ты свободна сегодня? Обещаю чудесную прогулку! — ответ пришел мгновенно.
— Сегодня у меня выходной, с радостью погуляю с тобой.
— Через полчаса буду внизу.
Я улыбнулась. Сегодняшний день обещает быть приятным.
Алекс сдержал обещание, прогулка была восхитительной. Он провел меня по Маленькой Италии с невероятно вкусными ресторанчиками, мы ели устрицы и запивали их вином в неприметном кафе, гуляли по набережной. Мы любовались закатом над Гудзоном, плывя на пароме мимо Статуи Свободы. Ветер растрепал мне волосы, и они щекотали мне лицо. Видя мое ежесекундное сражение с волосами, Алекс надел мне свою кепку. Он сделал это таким привычным жестом, как будто всю жизнь только этим и занимался. Я замерла на секунду, всей душой желая, чтобы дальше не последовало ничего романтичного. Но, казалось, у Алекса и в мыслях этого не было. Он ни на минуту не прервал очередную историю про Нью-Йорк.
- Похоже, вся твоя жизнь прошла в Нью-Йорке, - заметила я, когда Алекс сообщил на очередном повороте, что когда-то здесь было отличное кафе.
- Не вся, но значительная ее часть, - задумчиво произнес он. – На самом деле за последние три года я не пробыл в этом городе ни часу. До этого месяца. Мне пришлось вернуться, хотя совсем этого не хотел. Но, - он посмотрел на меня и улыбнулся, - я очень рад, что приехал. И забрел в тот ресторанчик, где ты работаешь.
Я почувствовала, как румянец заливает мои щеки. К счастью сумерки скрыли это от Алекса.
- Кажется, мы на месте, - произнесла я, кивнув на освещенный холл высотки, где жила Лана.
Мне было очень спокойно с Алексом, совсем не хотелось расставаться.
— Можно, я угощу тебя чаем? Это здесь за углом, — немного подумав спросила я. Мне хотелось, чтобы это спокойствие продлилось еще немного.
— Конечно! В горле пересохло жуть как!
Мы двинулись к чайному магазинчику в одном блоке от дома. Его хозяин, старый китаец, как и я, страдал бессонницей и поэтому работал допоздна.
Забрав низенькие чашки без ручек и чайник с жасминовым чаем, мы устроились на высоких стульях у стола, вдоль стеклянной стены магазинчика. Мы оба устали, разговаривать не хотелось, но неловко от этого молчания не было. Мы просто пили чай и смотрели в окно. Наши плечи касались друг друга. От этого мне было очень тепло и спокойно.
Когда-то давным-давно мне было так же тепло и уютно с Гришей. Я давно о нем не вспоминала.
Гриша был моим другом, он погиб вскоре после моего знакомства с Германом. Мужчины невзлюбили друг друга с первой встречи. Как же был Гриша прав, когда предупреждал меня, что Герман опасный тип.
Алекс очень мне его напомнил не внешне, а по ощущениям. Я поспешила смахнуть непрошенные слезы. Алекс заметил, но не стал расспрашивать. Китаец, приглушил свет, видимо, давая нам понять, что пора уходить.
Алекс сказал ему что-то по-китайски, и старичок улыбнулся и поднял обе руки вверх.
Я хотела вслух изумиться знанию Алекса, но слова застыли на губах: краем глаза я заметила какое-то движение на улице. На другой стороне улицы стоял высокий широкоплечий мужчина. Он был в темной одежде, кепка надвинута так низко, что лица было не разглядеть. Он пристально смотрел, казалось, прямо на меня. Наверное, мое лицо исказил ужас, потому что Алекс выскочил на улицу.
Незнакомец отступил от фонаря и растворился в темноте.
— Что тебя напугало? Там никого нет, — растерянно спросил Алекс, вернувшись в чайную лавку.
— Какой-то человек смотрел на меня, — я дрожала от страха.
— Пойдем, я отведу тебя домой, — он взял меня под руку. — Может, это была просто тень. Нью-Йорк любит подшутить.
В холле дома Ланы было светло и тепло. Алекс нажал кнопку лифта.
— Тебе лучше? — серые глаза немного встревожены, но из них лучится такая доброта и забота, что мне захотелось зарыться в его объятия и разрыдаться. Но я взяла себя в руки.
— Да, все хорошо. Наверное, показалось. Спасибо тебе за чудесный день!
— Спокойной ночи. Дай знать, когда у тебя будет свободное время, — он широко улыбнулся и направился к выходу.

Герман не сможет меня найти в Нью-Йорке. Здесь десятки миллионов людей. Никто не знает, кто я. Это паранойя. Я в безопасности.
Все хорошо. Я пыталась себя убедить, но страх находил все новые лазейки и пробирался к самому сердцу.

На террасе горела лампа. Лана сидела, закутавшись в одеяло, и пила вино.
— Ты еще не спишь? — я села рядом.
— Не могу заснуть. Сегодня был трудный день, — она задумчиво разглядывала темно-рубиновую жидкость в бокале. — Твой кейс отклонили. Иммиграционная служба США теперь не считает возможным спасать женщин, пострадавших от домашнего насилия.
Новость была сродни удару под дых. В глазах на секунду потемнело, ладони превратились в ледышки. Я изо всех сил пыталась не заплакать, но не смогла.
— Мне придется вернуться в Россию? — спросила я сквозь слезы.
— Ну что ты, нет, конечно! Буду искать другие способы, — она встала и обняла меня. — Не бойся, мы что-нибудь придумаем. У нас еще четыре с половиной месяца до истечения срока легального пребывания.
— Джош уехал из-за меня? — этот вопрос не давал мне покоя целый день. Он был, как назойливая муха, я гнала его прочь, а он раз за разом всплывал в уме.
— О боже, конечно, нет! Ты здесь совсем ни при чем. У нас с ним давнишнее разногласие, и мы много лет не можем его разрешить, — она погладила меня по волосам. — Даже не думай об этом! Кстати, как погуляла?
— Чудесно, — я слабо улыбнулась. — Алекс знает Манхеттен, как свои пять пальцев.
Немного помолчав, я добавила:
  - Кажется, Герман меня нашел.
— Не может быть! Ты его видела?
— Не думаю, что это был он лично, скорее, нанятый им человек. Сейчас в чайной лавке за углом я увидела мужчину, который смотрел на меня. Он быстро ушел, когда увидел, что я его заметила.
— Это Нью-Йорк, здесь всегда кто-нибудь на кого-нибудь смотрит. Маловероятно, что это Герман или его человек. Здесь миллионы людей. Твой страх еще силен, и он играет с тобой злую шутку, — Лана обняла меня. — Да ты вся дрожишь! Подожди-ка минутку, — она ушла с террасы и через несколько минут вернулась с бутылкой виски.
— Выпей это и ложись спать, — она протянула стакан, наполовину наполненный янтарной жидкостью.
Я послушно выпила залпом. Огненный напиток обжег грудь внутри, но через секунду приятное тепло разошлось по телу, прогоняя ледяные щупальца страха.


;
                Глава 5


Дни летели со страшной скоростью приближая меня к дате, указанной на штемпеле, проставленному в моем паспорте американским пограничником.
Лана старалась изо всех сил, но ее попытки разбивались о каменную стену непреклонного американского иммиграционного законодательства. Я брала дополнительные смены в ресторане, чтобы больше заработать, а заодно чтобы не было времени на отчаяние. Постепенно, мне стало казаться, что я никого не видела тогда в стеклянной витрине чайной лавки.
Алекс уехал из города, чему я была одновременно и рада, и нет.
Меня немного пугали чувства, охватывающие рядом с Алексом: с одной стороны, с ним было легко и приятно болтать, гулять, как с другом, но иногда я ловила на себе его взгляды, которые задерживались на моих губах или шее на мгновение дольше, чем требовалось, от чего глубоко внутри начинало теплеть, а в глубине его серых глаз я замечала искры разгорающегося пожара.
И этот пожар меня пугал.
Я боялась снова стать мотыльком, обманутым мнимой приветливостью огня, боялась снова быть сожженной до тла.
 Джош несколько раз приезжал на Парк-Авеню, и каждый его приезд сопровождался ссорой с Ланой.
Я пришла в ресторан раньше своей смены, невыносимо было видеть заплаканное лицо подруги. Она изо всех сил старалась делать вид, что все в порядке, но у нее неважно получалось. Ресторан еще не открылся для посетителей, и я начала помогать девушке-бассеру, задумчиво вытирая столы и расставляя тарелки.
— У тебя что-то случилось? — тихо спросила она. Девушку звали Мария, она была откуда-то из восточной Европы и говорила с очень сильным славянским акцентом. Она работала всего пару недель и особо ни с кем не общалась.
— Никак не могу найти жилье, нужно срочно съезжать с места, где живу сейчас, - пожала я плечами, не отрываясь от работы.
Я просмотрела сотни объявлений, но ни один вариант мне не был по карману в данный момент. Я чувствовала себя виноватой в слезах Ланы. Это из-за меня Джош устраивал ей скандалы. У меня не было сил выносить это.
— Моя соседка по квартире завтра съезжает, если я не найду ей замену, мне тоже придется съехать, — она вопросительно на меня посмотрела.
— Сколько нужно платить?
Мария назвала сумму, и я радостно закивала. Не сумев сдержать эмоции, я крепко ее обняла.
— Спасибо, Мария, ты меня спасла!

Ланы дома не было. Завтра утром я перееду. Собрать вещи было делом пяти минут. Мой нехитрый скарб уместился в небольшую спортивную сумку. Серая бумажная папка с документами отправилась было вслед за вещами, но я задумалась и положила ее на кровать.
 Вся моя жизнь в этой папке. Российский паспорт, загранник и старая выцветшая фотография женщины, которая приходилась мне матерью. Я открыла папку и достала пожелтевшее фото.
— Кристина, ты дома?  Пойдем куда-нибудь поужинаем, — веселый голос Ланы вывел меня из раздумий.
— С удовольствием, — я улыбнулась, было приятно видеть Лану не в слезах. Фотография была все еще у меня в руках, и Лана внимательно ее разглядывала.
— Чье это фото? — в ее глазах мелькнуло удивление, которое она тут же скрыла. Это было так мимолетно, что я не уверена, что мне не показалось.
— Да так, - я замялась, - женщины, которая меня родила.
Я еще раз равнодушно посмотрела на фото и убрала его в папку.
— А что это за сумка? — голос Ланы дрогнул.
— Лана, я нашла квартиру и завтра переезжаю, — я подошла к ней и обняла, — спасибо тебе за всё! Позвони Джошу, скажи, что я больше не буду вам мешать.
За ужином Лана была непривычно тихой и задумчивой. Мои мысли тоже были далеко от Нью-Йорка. Один вопрос к темноволосой девушке на фото останется навсегда без ответа. Всего один вопрос: ПОЧЕМУ? Почему она меня бросила?
— Только сейчас сообразила, что никогда не спрашивала тебя, какая у тебя фамилия в девичестве была, — вопрос Ланы удивил меня.
— Федорова. Кристина Георгиевна Федорова. Бабушка дала мне отчество своего отца.
— Красиво звучит, — она задумчиво ковыряла еду вилкой. — А что случилось с твоими родителями?
— Мать меня подбросила бабушке, когда мне был месяц, а отца я никогда не знала, — я пожала плечами и отставила тарелку. — Это грустная история. И из нее в живых сейчас осталась только я.
— Почему ты решила, что твоя мать умерла? — Лана явно была в растерянности, но я не могла понять причину. Как адвокату, ей наверняка доводилось выслушивать истории похлеще.
— Бабушка наняла детектива, чтобы найти ее. Он нашел. Ее труп. Сообщил ей об этом в письме. Бабушка умерла, когда прочла это письмо, — я вспомнила тот промозглый декабрьский день, когда хоронили бабушку, и вздрогнула. Непрошенные слезы хлынули на лицо. Я не заметила, как стала всхлипывать. Лана встала из-за стола и обняла меня.
— Не плачь, моя девочка, не плачь, — она поцеловала мои волосы на макушке. Я подняла глаза и увидела, что она тоже плачет.
— Я тоже вспомнила свою маму, — пояснила она, прочитав в моем взгляде вопрос. — Я была не идеальной дочерью. К сожалению, сейчас уже слишком поздно что-то исправить или попросить прощения, — она разомкнула объятия и села на место.
— Извиниться никогда не поздно.
— Она умерла. Так что, поздно, — она смахнула слезу.
 Домой мы шли в молчании, каждая в своих мыслях.


;
                Глава 6

Утро выдалось дождливым.
Желтое такси доставило меня по адресу, записанному Марией на бумажке печатными буквами. До навеса перед пиццерией с ярко-красной дверью было меньше метра, но нью-йоркскому ливню этого хватило, чтобы вымочить меня до трусов. Дрожа от холода, я удивленно смотрела на красную дверь. Куда идти? Внутрь? В ответ на мой немой вопрос сбоку высунулась светловолосая голова Марии.
— Ты похожа на мокрую курицу, — она захохотала непривычно громким смехом и широко открыла дверь справа от пиццерии.
Я поспешила за ней, боясь, что не найду этот тайный вход, если дверь закроется.
По скрипучим ступенькам мы поднялись на второй этаж, Мария толкнула окрашенную в темный цвет дверь и потянула меня за руку.
— Добро пожаловать домой, — она широко улыбнулась и развела руки в стороны, приглашая этим жестом осмотреться.
Квартирка была маленькой, но чистой и уютной. В спальне, большую часть которой занимала кровать, жила Мария. Мне отводилась гостиная с диваном и чудесным широким подоконником. Из окна было видно арку на Вашингтон-сквер и парк. Кухни как таковой не было: в двух квадратных метрах стоял холодильник, микроволновка и раковина.
После роскошных апартаментов на Парк-Авеню эта квартирка в Гринвич-Виллидж напоминала скорее скворечник, но я влюбилась в нее с первого взгляда.
— Спасибо, Мария! — я радостно обняла свою новую соседку, та фыркнула и оттолкнула меня. — Высуши сначала свою одежду, потом обнимайся, — она добродушно улыбалась.
— Я спущусь за пиццей, а ты переоденься пока, отметим твое новоселье, — Мария оставила меня одну.
Я осторожно развесила мокрую одежду на старом радиаторе под подоконником, надеясь, что он не развалится под тяжестью вещей и задержалась возле окна. Сквозь мокрое стекло был виден кусочек площади. Нью-йоркский ливень закончился так же внезапно, как и начался. Люди уже сидели на скамейках, грея руки о бумажные стаканчики с горячим кофе из ближайшей кофейни. Мужичок с бородой самозабвенно играл на саксофоне. Двое ребят на роликах отрабатывали резкие повороты. Жизнь шла своим чередом. Никто не обратил внимание на нового жильца в крошечной квартирке над пиццерией.
 
Пицца была отменной.
— Джо утверждает, что итальянцы рвут на себе волосы от отчаяния, когда пробуют его пиццу, потому что его пицца гораздо лучше итальянской, — Мария усмехнулась, откусывая идеально ровными белыми зубами кусок маргариты. Горячий сыр обжег ей язык, и она смешно высунула его, пытаясь остудить.
— Мм, это самая вкусная маргарита, которую я пробовала, — от наслаждения я закрыла глаза. Томатный соус был превосходным — в меру соленым, с легкой кислинкой и умеренной сладостью, а тесто тонким и хрустящим. — А я ела ее и в Италии, и во многих других странах, — я облизала соус с пальцев и потянулась за другим куском.
— Готова поспорить, что ты никогда не пила с пиццей самый идеально подходящий ей напиток, — Мария хитро подмигнула, — что тебе в Италии наливали, а? Белое или красное?
— По-разному было, и то, и другое, — впервые в жизни я уплетала пиццу за обе щеки.
Мария вытащила из холодильника две стеклянные бутылочки и одну протянула мне.
 — Это что, кола? — я удивленно подняла брови.
 — Это — идеальное дополнение к пицце, — она ловко открыла крышку кольцом и глотнула.
 — И-де-аль-но, — выдохнула она.
 — Но я не пью колу, в ней столько сахара.
Мария откупорила и мою бутылку и всунула мне в руку.
— Пей!
Я дожевала кусок пиццы и глотнула колу.
— Идеально! — повторила я, блаженно прикрыв глаза.
— Кстати, Джо — китаец, — Мария собрала коробку и бутылки в мусорку. — Мусор выставляем по четным числам возле пиццерии.
Я не знала, какая информация удивила меня больше, поэтому промолчала.
— Вечером покажу прачечную, где я стираю. Вот твои ключи. Бойфрендов не води сюда, — она чмокнула меня в щеку и упорхнула.
У меня был выходной в ресторане. Вещи из сумки я достала за две минуты. В квартире было чисто, так что не найдя себе дела, я решила прогуляться и изучить новый район.
Возле арки на Вашингтон-Сквер шумел фонтан. Я не спеша обошла его и увидела козырек кофейни на углу напротив парка. Горячий кофе — отличный спутник в прохладный дождливый день. Осторожно прихлебывая американо с молоком, я пошла по улице.
Эта часть Манхеттена была совсем не похожа на центр. Двух и трехэтажные домики из темно-коричневого кирпича, крылечки с коваными низенькими заборчиками, маленькие кафешки, кажется, только для своих клиентов-соседей, были как будто не из Нью-Йорка. Даже ритм жизни здесь был свой - размеренный и неторопливый. Я не заметила, как сама стала идти медленнее. Мне нравился этот дух спокойствия и тишина.
В очередной раз свернув за угол, я заметила девушек на одном из крылечек. Я остановилась посмотреть. 
Высокая тонкая блондинка с шикарными длинными волосами позировала со скучающим выражением лица. Другая девушка щелкала затвором с невероятной скоростью. В один момент она перестала щелкать и внимательно разглядывала что- то в камере. На ее лице можно было заметить сочетание разочарования и легкого раздражения.
— Николь, это никуда не годится, — девушка с фотоаппаратом говорила с легким акцентом, и я готова была поспорить, что ее акцент был русским.
— В тебе нет эмоций! Ты в Нью-Йорке. Сделай что-нибудь смелое, сумасбродное!
— Что?  Я и так стою полуголая на чужом крыльце, — голос белокурой девицы был неприятно писклявым.
— Ты же модель!
— А ты - фотограф!
— Да, я фотограф. Но снимать манекен бесчувственный не собираюсь. Или оживаешь прямо сейчас и работаешь, или катись к черту!
— Все думают, что моделям легко. А ты вот сама попробуй попозируй на таком холоде в открытом платье, — блондинка надула губки и скривилась, как будто сейчас заплачет.
 — Держи камеру и нажимай сюда, когда скажу, — девушка-фотограф вручила блондинке фотоаппарат, скинула кожаную куртку, стянула свою кепку, из-под которой хлынул каскад темных блестящих волос, резким движением она сняла футболку, лифчик и кинула их на тротуар, подняла руки, поддев ими волосы и скомандовала: «Жми».
Блондинка-модель с круглыми от удивления глазами послушно щелкала затвором, пока девушка-фотограф с обнаженной грудью позировала. Ее щеки порозовели, глаза искрили смешинками, когда она изображала «я ловлю такси без лифчика», а таксисты ошарашенно глазели на нее.
— Поняла? — фотограф, наконец, оделась и заняла свое место.
— Это было… очень неожиданно… и круто, — Николь явно прониклась уважением.
— Дай мне эмоций!
Процесс фотосъемки пошел по-другому. Модель перестала быть куклой, а фотограф, казалось, летала вокруг нее.
Я редко видела людей, настолько влюбленных в свое дело, как эта девушка-фотограф. Камера была с ней одним целым. Щелк-щелк-щелк. Это ее мысли щелкали или камера?
Я смотрела, как завороженная. Когда съемка закончилась, я подошла к ним.
- Классно снимаешь, — сказала я по-русски.
— Спасибо. Хочешь съемку? — она внимательно на меня посмотрела: глаза цвета грецкого ореха как будто сканировали меня. — Для сахарных картинок в сети не снимаю. Домохозяек и розовые зефирные какашки тоже. Извини.
Она повернулась ко мне спиной и стала упаковывать технику. Через пару секунд повернулась.
— Кстати, откуда узнала, что я русская?
— Акцент услышала, — я пожала плечами. — Мне не нужна съемка. Мне понравилось наблюдать за тобой.
Карие глаза недоверчиво прищурились, но через мгновение расслабились.
— Марина. Вот моя визитка. Будет одиноко, кинь смс.
— Ок, — я спрятала визитку в карман.
— И?
— Что, и?
— Как тебя зовут, не скажешь? Как я пойму, что это ты мне написала?
— Кристина.
— Даже имя, как у кисейной барышни, — хмыкнула Марина. — Чао!
Я молча смотрела, как Марина надела шлем, завела блестящий хромированный мотоцикл и укатила.
— Да, она не слишком мила, — блондинистая модель упаковалась в теплый пуховик и шапку, хотя до зимы было далеко. Она подняла руку, и как по волшебству, появилось желтое такси.
— Тебя подвезти?
— Нет, спасибо. Я пешком, — повернувшись, я пошла в сторону Вашингтон-Сквер.













                Глава 7


Ночью я долго не могла уснуть. Новое место, неудобный диван или эмоции от встречи с новыми людьми никак не давали мне покоя. Тихонько я встала, перетащила подушку и одеяло на подоконник и устроилась на нем.
На улице обитали только огоньки фонарей. Редкие желтые такси и те, казалось, старались не шуршать шинами, чтобы не потревожить сон обитателей Гринвича. Эта часть Нью-Йорка была совсем не похожа на Верхний Ист-Сайд, где жила Лана.
Лана! Я даже ей не позвонила рассказать, как устроилась. Я взялась за мобильник. Три часа ночи. Поздновато для звонка.  Утром первым делом наберу ее.
А в Сингапуре три часа дня! И Олеся точно не спит.
«Переехала на новую квартиру», — быстро набрала смс и нажала «отправить».
Обычно Олеся отвечала быстро. Но прошла минута, вторая… пятая — экран мобильника не подавал никаких сигналов.
Сердце ёкнуло от недоброго предчувствия, но я постаралась прогнать его. У подруги могло быть миллион дел в этот момент, еще и малыш на руках. Напишет позже, когда освободится. В Сингапуре безопасно. Там ей ничего не угрожает.

Тонкое пиликанье мобильника разбудило меня, когда начало светать.
«6.05.», - светилось на часах.
«Твой дом сгорел. Не отвечала, пока не разузнала подробности. Позвони, когда сможешь», — сообщение от подруги быстро прогнало остатки сна. Я накинула куртку поверх пижамы и выскочила на улицу.
— Привет, что случилось? Никто не пострадал? — я старалась говорить не слишком громко.
— Слава богу, нет, — Олеся ответила после первого же гудка. — Жильцы в гости уехали на несколько дней. Ночью вспыхнул пожар, сгорело все до основания. Теперь нечего сдавать, — в голосе подруги я услышала растерянность.
— Самое главное, что все живы и здоровы. А с деньгами я разберусь. Найду еще работу. Проблем с этим в Нью-Йорке нет.
— Мне очень жаль, что твоего дома больше нет, — кажется, Олеся всхлипывала.
— Все будет хорошо, — заверила я подругу бодрым голосом, утирая рукавом льющиеся по лицу слезы.

Дом, в котором мы жили с бабушкой, место, где меня всегда ждали и любили, тоже канул в небытие. Последняя ниточка, связывавшая меня с родиной, оборвалась. У меня не осталось ничего в этом мире.
Неужели мне суждено терять все, что мне дорого? И всех…
Пытаясь справиться со слезами, я дошла до скамейки возле фонтана. Шум воды немного успокоил. Я насухо вытерла лицо рукавом пижамы.
Высокий темнокожий парень выставлял столики и стулья на улице возле кофейни на углу. Заметив мой взгляд, он улыбнулся и помахал мне рукой. Точно, горячий кофе мне сейчас жизненно необходим.
— Классно выглядишь! Хорошего дня! — бариста поставил передо мной два дымящихся стаканчика. Кофе пах восхитительно, и добрые слова парня из кофейни заставили меня улыбнуться.
— Спасибо! — я подмигнула ему и поспешила, чтобы успеть угостить Марию горячим кофе.
— О боже, это то, что мне сейчас нужно! — вид у Марии был, как будто она всю ночь веселилась на дискотеке.
Она с наслаждением выпила залпом весь стакан.
— Ты чего так рано проснулась?
— Решила прогуляться с утра, — пожала я плечами, — здесь чудесный район.
Отдаленная мысль еще не оформилась в голове, но уже не давала мне покоя.
Герман. Связан ли он с пожаром? Дом бабушки — это единственное, что у меня осталось. Узнал ли он, что я его сдаю? Наверняка. Решил перекрыть мне источник дохода.
Но ведь для Америки это смешные деньги. Неужели он думал, что я живу только на доход от сдачи дома? Хотя, он ведь не знает точно, где я.
Или знает?
Надеюсь, что все-таки ему неизвестно это.
На работу в ресторан я шла с мыслями о том, что три выходных в неделю для меня слишком много. Чем занять себя, чтобы не думать о Германе, о сгоревшем доме и о приближающейся дате на штампе в паспорте, который поставил американский пограничник?
— Кристин, привет! — знакомый голос вывел меня из задумчивости. Возле ресторана стоял Алекс в неизменной белой футболке с мультяшными героями и букетом мелких желтых цветов.
— Алекс! Рада, что ты вернулся в Нью-Йорк, — я обняла его и чмокнула в щеку. — Я переехала в Гринвич-Виллидж и у меня теперь есть соседка.
— Чудесный район, я хорошо его знаю. Это тебе, — он протянул цветы.
— Спасибо, такие красивые, — я взяла букет и понюхала цветы. Они пахли медом и травой. На миг этот запах вернул меня в то время, когда Герман привез меня на свою лунную поляну. Как давно это было. Целую вечность назад. Я покачала головой, словно вытряхивая воспоминания.
— У меня в субботу будет небольшая вечеринка, ты придешь? — у Алекса был такой трогательный вид, когда он о чем-то просил, что отказать было невозможно.
— Конечно, только скажи, какой дресс-код.
— Обычная одежда, будут только близкие друзья, — мой американский друг сиял, как начищенный пятак. — Я заеду за тобой в шесть, скинь мне адрес.
— Договорились, — мне вдруг пришла идея, — Алекс, можно я с собой свою соседку возьму?
— Это будет чудесно!

;
Глава 8
Ровно в шесть вечера в субботу к маленькой пиццерии подъехала ярко-красная спортивная машина. Мы с Марией уже ждали Алекса внизу.
— Вот это тачка! — Мария захлопала в ладоши и засмеялась, как ребенок, которому дали игрушку.
— Привет! Алекс, это Мария, — представила я соседку.
— Мария, ты очаровательна, — Алекс пожал ей руку.
— Ты тоже, — усмехнулась она, — обожаю красный!
Алекс сделал приглашающий жест, указывая ей на водительское кресло.
— Хочешь повести?
— О мой бог! Хочу, конечно! — Мария быстро устроилась за рулем, не давая Алексу шансов передумать.
Я села сзади, а Алекс занял место штурмана.
— Окей, поехали, ребятки! — Мария нажала на газ, и машина сорвалась с места.
Моя соседка оказалась настоящей гонщицей. Каждый раз, когда она кого-то обгоняла, или набирала скорость, или просто поворачивала, салон автомобиля заполнял ее звонкий восторженный смех. Иногда она добавляла что-то по-румынски, но мы ни черта не понимали и от этого тоже хохотали.

Дом Алекса сложно было назвать просто домом. Это было настоящее поместье с большим строением в викторианском стиле, подъездной дорогой из белого шуршащего камня и аккуратно подстриженными деревьями по бокам.
— Круто! - присвистнула Мария в восторженном благоговении.
— Это дом моих родителей, они в основном здесь живут, — Алекс вышел из машины и тотчас же возле красного авто появился человек в униформе. Он открыл дверцу и подал Марии руку, помогая выйти, затем сел за руль и погнал машину в гараж.
Открылась входная дверь, и дама в сером форменном платье и строгим взглядом поприветствовала хозяина и его гостей.
— Желаете что-нибудь выпить? — поинтересовалась она у нас, неодобрительно поджав губы.
— Нет, мы пойдем сразу к моим гостям, — ответил Алекс за нас и повел через гостиную во внутренний двор.
Друзья Алекса болтали и пили ледяные коктейли, пытаясь спрятаться от распалившегося не на шутку солнца под большими раскрытыми зонтиками. Он представил нас с Марией, назвав нас «волшебными феями Вест-Виллиджа».
- Наконец-то нашлась девушка, заставившая этого парня снова улыбаться! – высокий молодой человек в голубой рубашке поло и легких серых брюках пожал мне руку.
- Стивен, не смущай девушек, - Алекс поспешил увести говорливого товарища к бару.
Мы с Марией переглянулись. Соседка при этом скорчила рожицу удивленного смайлика и направилась к буфету.
Оставшись одна, я начала разглядывать гостей Алекса.   

Сложно было представить более непохожих людей, собравшихся в одной компании. Молодые, аккуратно подстриженные парни в белоснежных футболках поло, девушка с ярко-розовыми волосами, потрясающая блондинка в дорогом брендовом платье и ногами от ушей, парень и девушка в инвалидных креслах, держащиеся за руки, пара мужчин примерно возраста Джоша в деловых костюмах, очень похожих на адвокатов.  Они о чем-то горячо спорили и бурно жестикулировали. Один из них явно был расстроен дискуссией. Второй что-то сказал ему примирительным тоном, обнял за плечи и поцеловал.
О боже! Да это же Джош и есть! Я ошеломленно смотрела, как муж Ланы целует другого мужчину.
— Все в порядке? — Алекс протянул мне запотевший стакан.
— Даже не знаю, — я на автомате выпила ледяной напиток и отвернулась от целующихся адвокатов, — давай отойдем.
— У тебя очень, — я замялась, — необычные друзья. Как ты с ними познакомился?
— Да так и не расскажешь, — Алекс пожал плечами и отхлебнул ярко-оранжевый коктейль. — Долгие истории. Как-нибудь расскажу, когда по Нью-Йорку гулять будем, — он подмигнул и отправился к гостям.
Я смотрела в спину удаляющегося друга и вдруг поняла, что совсем ничего о нем не знаю – чем он занимается, сколько ему лет, есть ли у него девушка?
На последнем вопросе я непроизвольно наморщила нос.
  Вечеринка была нешумной и неутомительной. Музыка приятно создавала фон, не заглушая голосов. Напитки и лед пополнялись невидимыми эльфами. Друзья Алекса общались с нами, как будто мы были знакомы сто лет. Только с мужем моей подруги мы не увиделись. Я всячески старалась избежать встречи с ним. Мне было неловко.
И я так и не позвонила Лане.
Как только начали спускаться сумерки, во двор выкатили столик с трех ярусным тортом.
— Хэппи бёздэй ту ю! Хэппи бёздэй ту ю! Хэппи бёздэй, диэ Алекс, хэппи бёздэй ту ю! — запели все и захлопали в ладоши.
— Так у тебя день рождения! И ты ничего не сказал! — я обняла Алекса и чмокнула в щеку.
— Это ерунда, — он пожал плечами.
— С меня подарок, — я тихонько пихнула его в плечо, — больше так не делай.
— Как? — он тесно прижался своим плечом к моему, и сердце ухнуло вниз. — Вот так? Или так? — и в ту же секунду у меня на носу оказался ванильный крем от торта, а Алекс весело захохотал.
На мгновение я замерла, а потом тоже засмеялась. Такого дурачества в моей жизни не было много лет. Мне вдруг стало так легко на душе, как будто смех разрушил злые чары, наложенные на меня Германом. Я могла смеяться с другим мужчиной и не бояться, что за это на меня обрушатся кулаки мужа.
Обратно в Нью-Йорк Мария домчала нас еще быстрее.
— Я пойду спать, а вы поворкуйте еще, голубки! — она громко рассмеялась своей шутке и скрылась за неприметной дверью нашего жилища.
- Не против прогуляться немного? – предложил Алекс.
- Только за, - улыбнулась я и взяла его под руку.
- Что имел ввиду Стивен, когда сказал, что ты не часто улыбаешься? – вспомнила я слова одного из друзей на вечеринке и мгновенно почувствовала, как тело Алекса напряглось.
- Это долгая история… И не слишком веселая.
Мы молча шли вдоль низеньких домов с коваными крылечками. Наверное, я задела больную тему. Почему я не могу держать язык за зубами?
- Твоя история ведь тоже такая? – нарушил молчание мой американский друг. – Невеселая?
Я внутренне сжалась.
- Моя история о жизни и смерти, - мой голос показался мне чужим из-за сквозившей в нем горечи.
- Расскажи мне, Кристин, - он обнял меня за плечи и развернул к себе. – Поделись со мной. Я чувствую, что с тобой случилось что-то серьезное, иначе бы ты не стала прятаться в Нью-Йорке.
- Прятаться? Почему ты решил, что я хочу спрятаться?
- Этот город, как Бермудский треугольник, все знают, что здесь можно пропасть без вести.
- Мне трудно говорить о событиях, из-за которых я оказалась здесь, - я сглотнула ком в горле.
- Понимаю и не настаиваю, - он наверняка заметил мои выступившие слезы и отвел взгляд. – Если захочешь поговорить, я рядом.
Он легонько сжал мою руку и потянул за собой.
- Я тоже, - прошептала я.
 Алекс вопросительно посмотрела на меня.
- Если ты захочешь рассказать свою невеселую историю, я всегда рядом, - я обвила его руку и прижалась лбом к его плечу.
- Боюсь, что после этого не захочешь меня видеть, - Алекс обнял меня. – А я не вынесу этого… - пробормотал он, зарываясь носом в мои волосы.
Слабая дрожь пробежала по моему позвоночнику. Мне не хотелось разрывать теплый круг объятий, в которых я чувствовала спокойствие и безопасность.
Возможно, Алекс прав, и мне полегчает, если я расскажу ему о Германе.
А если мой друг решит, что это я виновата, в том, как обошелся со мной мой муж? Ведь он тоже мужчина и на жизнь смотрит мужскими глазами. Полицейский, который опрашивал меня в больнице в Москве, не проникся моей историей, я помню пренебрежение в его взгляде и тоне. Для него я была лишь еще одной истеричкой, которая поскандалила с мужем.
Свою историю я никогда не обсуждала ни с одним человеком мужского пола.
- Не хочешь выпить кофе? – спросил Алекс, продолжая обнимать меня.
- Кофе в полночь? – удивилась я, все же решив выбраться из уютных мужских объятий.
- Я же американец: в моих жилах течет кофе без капли крови, - усмехнулся он, выгнув бровь.
- Пожалуй, я пас. И так бессонница выбрала меня своей постоянной жертвой, - покачала я головой.
Мысли о Джоше прокрались в сознание и уже не оставляли в покое. Нужно сообщить Лане. Или не говорить ничего? Вдруг она воспримет в штыки эту информацию. Я решила все же рассказать подруге правду.


— Алекс, ты мог бы отвезти меня к Лане сейчас?
— Не вопрос.
Мы вернулись к машине молча, каждый оказался в плену своих мыслей. Мой американский друг сел на водительское сиденье и завел мотор.
Глядя на мелькающие ночные огни Нью-Йорка сквозь стекло, я искала знак: рассказать Лане или нет. Я боялась настроить подругу против себя. Внезапно меня ослепила ярко-голубая неоновая вспышка. «JUST DO IT», - смогла прочитать я отражение в боковом зеркале.
«Спасибо», - прошептала я беззвучно.

;
                Глава 9

Двери лифта распахнулись на знакомом этаже с мягким приглушенным светом. Я немного помедлила и нажала на звонок. Дверь тут же открылась.
Меня встретила невысокая темноволосая женщина средних лет в светло-серой униформе.
— Привет, Лана дома? — спросила я почему-то на испанском.
— Си, синьора, — ничуть не удивившись ответила женщина, похожая на мексиканку.
Свою подругу я нашла на террасе. Она пила вино, укутавшись в свой любимый плед.
Я налила себе и уселась рядом.
— Привет, Лана. Я скучала.
— Я тоже, — она придвинулась ко мне.
Мы сидели плечо к плечу и молча пили вино. Это было так похоже на те времена, когда мы с бабушкой засиживались поздними вечерами. Бабушка вязала, а я мечтала, и в нашем молчании не было ничего тягостного. 
— Мне нужно тебе кое-что сказать. Возможно, ты будешь меня ненавидеть после этого, — наконец, решилась я начать разговор, из-за которого приехала сюда.
Лана посмотрела на меня с легкой улыбкой.
— Я собиралась тебе сказать то же самое, — она отхлебнула и сделала рукой приглашающий жест.
— Давай первая.
— Во-первых, прости, что я не звонила после переезда. Я не хотела быть неблагодарной, просто мне было неловко, — я отпила из своего стакана. — Я чувствовала себя виноватой в том, что вы с Джошем ругались.
— Уверяю тебя, мы ругались вовсе не из-за тебя, — Лана ласково тронула меня за плечо.
— Да, теперь я знаю, — я отвела глаза. — Я сегодня видела Джоша… с мужчиной… они целовались, — казалось, я покраснела до кончиков ушей.
— О, милая, я конечно знаю об этой слабости моего мужа, — Лана улыбнулась. — Это стало известно через пару лет после свадьбы. Он честно пытался подавить в себе гомосексуальную природу. Даже женился. Но, увы.
— А почему вы тогда до сих пор женаты? — я была в растерянности.
— Потому что женатому адвокату больше доверяют, чем адвокату-гею, — она пожала плечами. — И замужней женщине-адвокату открывается больше дверей, чем незамужней. Нам обоим было это выгодно. И благодаря Джошу я стала гражданкой США.
Она отпила вина и добавила:
— Было бы неплохо, если бы тоже вышла замуж за американца.
— Это невозможно — я еще не разведена с Германом, — пожала я плечами.
— Да, это проблема…
Мы замолчали. Каждая думала о своем, наблюдая за снующими внизу желтыми огнями такси.
— Из-за чего вы с Джошем ругались?
— Он хотел детей.
— А ты?
— Нет.
Меня удивил ее ответ, но расспрашивать Лану, почему она не хотела детей, я не решилась.
Через некоторое время моя подруга заговорила.
— У меня был ребенок. Но я его потеряла, - она замолчала. Сделав большой глоток из бокала, она уставилась в одну точку. На лице Ланы, обычно спокойном и расслабленном, сейчас появилось столько горечи. Уголки губ дрожали, под глазами залегли тени, возле губ вдруг проявились глубокие складки. Казалось, Лана постарела лет на десять.
- Это было самой огромной и непростительной ошибкой в моей жизни, - она сглотнула ком в горле. - Тогда я думала, что делаю все правильно… что так будет лучше для всех…
Я заметила, как Лана украдкой смахнула слезы.
— От Джоша забеременеть я не смогла, да и если честно, не хотела. Потом выяснилось, что он гей. Мы перестали спать вместе, естественно. Но он очень хотел ребенка и был готов на усыновление. Я просила дать мне время, когда я буду готова, — она замолчала и снова уставилась в одну точку, нервно крутя свой стакан.
— Но это время так и не пришло. Я ни на секунду не забывала свою дочь, и не представляла, как смогу полюбить другого ребенка. А притворяться я не хочу.
— Что случилось с твоей дочерью? Она… — я боялась озвучить страшную догадку.
— О, нет! Она не умерла! — перебила меня Лана. Ее воспитала, — она запнулась на секунду, — другая женщина.
— Ты виделась с ней когда-нибудь? Или связывалась?
— Нет, — она опустила голову. — После того, что я сделала, я недостойна быть ей матерью.
Лана заплакала.
Я не знала, что сказать, поэтому обняла ее за плечи тихонько гладила по спине, пытаясь ее успокоить.
В голове роились мысли: простила бы я свою мать, если бы мы встретились?
Но она мертва. Наша встреча невозможна.
Люблю ли я ее?
Как можно любить человека, который тебя бросил?
— Останешься ночевать? — Лана вырвала меня из липкого водоворота мыслей о матери.
— Да, конечно, - я дотронулась губами до ее волос на макушке.
— Спасибо, — Лана свернулась калачиком на диване, положив голову мне на колени, и заснула.

;
Глава 10

Утром я сварила кофе себе и Лане. Как всегда, моя подруга на ходу его выпила и убежала на пробежку. Мы обе сделали вид, что вчера вечером ничего особенного не произошло.
Я вспомнила, что она тоже мне хотела рассказать что-то важное, но не сказала. Не буду ей напоминать. Наверняка это не слишком серьезное, иначе бы она не забыла.
Нужно заехать домой переодеться перед работой.
В ресторан я решила пойти пешком. Времени было полно, а дома сидеть не хотелось. Нью-Йоркское солнце сегодня было очень благосклонно к жителям и не палило, как жаровня. Гулять по тенистым улицам Вест-Виллидж было сплошным удовольствием. Я решила немного отойти от привычного маршрута и пройти по параллельной улице.
Завернув за угол университетского кампуса, я оказалась на широкой тихой улице. Двухэтажные дома с витыми заборчиками и милыми ступеньками совершенно меня очаровали. Где-то на порожках перед входными дверями стояли горшки с живыми цветами, где-то роскошные икебаны. Автомобили, казалось, вообще никогда сюда не заезжают, чтобы не нарушить тишину.
Нужно пройти еще блок и повернуть направо — сверилась я с навигатором.
Как только я повернула в нужную сторону, послышался запах корицы, ванили и свежей выпечки. Я втянула воздух сильнее. Бьюсь об заклад, где-то очень рядом вытащили из печки свежие французские багеты. Их запах я не перепутаю ни с чем в мире!
На миг я перенеслась в прошлое. Мы с Германом в Париже. Он разбудил меня с первыми лучами солнца и потащил по полусонному городу.
— Сейчас ты станешь настоящей парижанкой, — пообещал мне муж, толкая неприметную дверь маленькой пекарни.
Несмотря на ранний час в заведении было не протолкнуться. Умопомрачительно пахло свежим кофе и хлебом. Почти половину зала занимал деревянный стеллаж с длинными золотистыми багетами.
Кассир то и дело щелкал кассой, пробивая чек одной рукой, а второй нажимая на кнопки кофемашины.
— Вам как всегда, мсье Бенуа?
— Мадам Рише, ваш кофе готов, и я положил кусочек сахара.
Кассир всех знал по имени, понятно, что здесь одни завсегдатаи.
Мы взяли кофе, багет и сливочное масло. Герман разломил его руками и протянул кусочек мне. Вкус того багета я никогда не забуду. Нежная хрустящая корочка таяла во рту, а мякиш больше был похож на воздушное облако.
Я тряхнула головой, как будто буквально хотела вытрясти картинку прошлого из памяти, и пошла на запах выпечки.
«Bread & Bread» значилось на вывеске маленького кафе со стеклянными стенами. Я вошла внутрь, и снова оказалась, как будто в Париже. Такой же стеллаж, такие же золотистые багеты, те же столики, за которыми нужно стоять, кассир, знающий всех посетителей, только разговоры на-английском. Я не устояла перед соблазном, купила багет и с наслаждением откусила. Божественно!
Выходя, я заметила небольшое объявление на двери – требовался ученик пекаря. Я помедлила, а что, неплохая мысль - научусь печь такие же багеты, с тестом я всегда любила возиться. Скорее всего после обучения я здесь и работать смогу.
Я вернулась и спросила у кассира, с кем можно поговорить. Он кивнул и нажал кнопку. Через пару минут из кухни вышел невысокий румяный мужчина в белом фартуке и колпаке. Рыжие кудри смешно выбивались из-под колпака, заставляя меня улыбнуться.
— Добрый день, я Клод. Если ты не боишься горячих печей и любишь вставать рано утром, я готов тебя принять, — он говорил немного в нос, как будто слегка простудился, но я точно узнала его южно-французский говор. Мсье Бернье, у которого мы с Германом часто бывали в Париже, говорил так же, а он родом из Марселя.
— Мерси, мсье Клод, когда мне начинать? — спросила я по-французски.
— О ля-ля! Да ты говоришь по-французски! — он очень оживился и тоже перешел на свой родной язык. — Я здесь уже десять лет, но ни разу еще никто со мной не говорил на моем языке! Я так рад! Я так рад! Завтра в четыре утра приходи.
Отлично, утром буду учиться, а после обеда работать в ресторане. Я шла на работу в отличном настроении. У меня все получится!


;