Немного странная женщина

- Тимофей Игоревич, - сказала Марина. – Меня правда за глаза зовут «камбала мороженая»?

- Не слышал, - сказал бесхитростный Сазонов. – Да мало ли кого как зовут. Плюнуть и растереть.

- Не больно и жалко, - согласилась Марина. – «О нас думают плохо лишь те, кто хуже нас. А те, кто лучше нас… им просто не до нас». Омар Хайям.

Они стояли в курилке на задах и дымили каждый в свою сторону. Фамилия у Марины была красивая – Ожерельева. Всего остального в ней было как-то «понемногу». Годами немного за сорок. Фигурой немного округла. В разговорах немного странная. На людей Ожерельева смотрела немного рассеянно, словно они были диковинными рыбками по ту сторону аквариума. И в целом дама немного не от мира сего.

Работала Марина Никитична в производственной компании, каких в каждом городе сотни и сотни. Близко ни с кем не дружила. На именины, крестины, праздники её не приглашали. Женщины-коллеги считали Ожерельеву чересчур высокомерной штучкой за безупречный макияж и строгие костюмы. Мужчин обескураживала её холодность и «аквариумная отстранённость». Действительно камбала мороженая.

- Как на твой взгляд, Сазонов, - Ожерельева облокотилась о перила. – Есть у меня шансы, хоть я и камбала? Или моё время безвозвратно ушло?

Путаные непонятные разговоры с намёком на откровенность были между двумя чудаками в порядке вещей.

- Шансы – смотря на что, - сказал Тимофей. – В юношескую сборную по гандболу тебя уже вряд ли возьмут. На пару бы годиков раньше. А вот попасть бычком в урну твои шансы более весомые.

- Вечно ты со своим сарказмом. Может, я серьёзно спрашиваю. Я, может, личную жизнь хочу устроить. Меня считают странной, но законом это не запрещено, правда?

Тимофей Сазонов был практически единственным, с кем Ожерельева разговаривала помимо работы, потому что они сидели в соседних кабинетах и периодически встречались в курилке. На предприятии мало кто курил. Между собой они даже были на «ты».

Сазонов был молчун и флегматик. Споткнёшься и не заметишь. С таким можно поболтать о погоде или обменяться анекдотами, пока пускаешь дым в потолок. Можно посетовать на жизнь и отклеившуюся подошву. Можно даже доверить ему какой-нибудь небольшой секрет – не растреплет. Не потому, что он ярый хранитель чужих тайн, а просто кто будет его слушать?

- Личная жизнь – такая штука, что её надо иногда устраивать, хотя лучше бы без этого, - философски изрёк Сазонов. – Попытка не пытка. Если ты даже Хайяма застала, это твой козырь. Упирай на знакомства в поэтических кругах.

- Весело тебе? - Ожерельева элегантно стряхнула пепел. – Хотя бы посоветуй: стоит мне браться за это дело, лить слёзы в подушку и не спать ночей? А? Как думаешь, могу я ещё произвести впечатление или нет? На что там мужчины смотрят прежде всего? На задницу? У меня есть задница?

Осмотрев собеседницу, Сазонов ответил утвердительно.

- Этого добра навалом, - сказал Тимофей. – И оно даже растёт из нужного места.

- Хоть что-то у меня из нужного места! – обрадовалась Марина. – Как по-твоему, Сазонов, живы ещё на свете нормальные мужчины, которые позарятся на мороженую камбалу?

- Не-а, - сказал Тимофей. – Кто их оставил-то? Но не теряй надежды и на всякий случай ходи попой вперёд.

***

Снова струйки дыма, серый день, кособокая курилка.

- Часто куришь, - говорил Тимофей. – Так и попа высохнет, не дождавшись алчущего принца.

- Отвали со своими нотациями, - обижалась Ожерельева. – Я из-за несчастной любви и закурила, потому что сплошные нервы и переживания. Тебе, Тимофей, случалось когда-нибудь безоглядно влюбиться?

Сазонов не удивился вопросу. Он вообще не умел удивляться.

- Когда-то что-то было, - сказал он. – Сто лет назад, после армии. Или до неё? Нет, уже после… помню, была ночь, река и пиво. Соловьи в кустах чихали. И была безоглядная любовь. А потом она ушла без оглядки, пиво кончилось, раки свистнули на горе и началось воскресенье без любви.

- Мне тоже не очень везёт, - сказала Ожерельева. – Вроде хочется завести с ним непринуждённый разговор, блеснуть интеллектом и юмором… Где бы мне быстро найти чувство юмора? Например, к понедельнику, часам к десяти?

- Я бы дал напрокат, - сказал Сазонов. - Но лишнего нет. На донышке осталось. Значит, конкретный кандидат уже имеется?

- А я о чём тебе долблю? – возмутилась невозмутимая Ожерельева. – Я консультируюсь, страдаю и ищу подходы. Как думаешь, о чём надёжнее всего заговорить с мужчиной, который тебе нравится? Чтобы раз – и наповал?

- Я бы выбрал синтез каучуков, - подумав, сказал Тимофей. – Перспективная, интересная тема. Или поперечность световых волн и электромагнитная теория света. Мужики на них ведутся как цуцики.

- А попу куда при этом девать? Где её держать, спереди или сзади?

- Оставь на хранение в курилке, присмотрю. Дело верное, Ожерельева, я ещё не видал мужика, который бы не клюнул на синтез каучуков вместо женской попы. А твой муж вообще в курсе, что ты собираешься строить личную жизнь?

Коллеги по умолчанию полагали, что мороженая камбала Ожерельева замужем. Все, кто не ходит на девичники и не торчит в вотсапе с брюнетами, как правило, состоят в не очень успешном браке с успешным человеком. Браки с успешными людьми редко бывают успешными, зато у них есть связи, взаимные обязательства, семейное фото на камине и породистая собака, которая гадит за шкафом.

- С чего вы взяли, что я замужем?... – Ожерельева усмехнулась. – Информация устарела примерно в то же время, когда ты искал на берегу реки свою безоглядную любовь с раками. А женщина без вотсапа не считается женщиной?

- Люди у нас такие… - неопределённо протянул Сазонов. – Разносторонние. Что-нибудь ляпнут – и разбегаются в разные стороны.

***

- Тимофей, - сказала Ожерельева. – Я всё перепробовала. Ничего не доходит.

- Бросала бы ты курить, - снова сказал Сазонов. – Курящие женщины – это не круто.

- У меня полное разочарование, - сказала Марина Никитична. – Ты был тысячу раз прав, Тимофей, у мороженой камбалы нет шансов. Что творится в мире? Этот болван не клюёт на синтез каучуков и даже на мою задницу, растущую в нужном месте. Ему по фигу, что у меня нет мужа и стакан для зубной щётки свободен. Из-за него я смолю по восемь сигарет в день, а он меня тупо не видит.

- Какой-то блаженный идиот тебе попался, - сказал Тимофей. – Да и ты тормозишь, Маринка. Кто же в наше время заводит романы издалека? Сейчас не восемнадцатый век. Людей подкупает прямота. Не мучайся, а подойди строевым шагом, дай ему в лоб и…

На полуслове в курилке раздался звонкий хлопок – Ожерельева шлёпнула Тимофея по лбу. Сазонов выронил сигарету. Женщина наступила на неё каблуком.

- Спасибо за ценный совет, - сказала она. – Послание дошло по адресу?

Кажется, Тимофей научился удивляться. Он с отвисшей челюстью потирал лоб – переход оказался слишком неожиданным.
 
- Ей-богу, ты немного странная, - сказал он наконец. – Где-то я читал, что сначала люди для приличия целуются...

- Сейчас не восемнадцатый век, - прошептала на ухо Ожерельева. – Но так и быть…


(использована иллюстрация из открытого доступа)