986. Хуторская чертовщина. Таинственный искуситель

                Володька, немного посомневавшись, решил оставить свою затею по вызволению змея из норы и продолжить заготавливать дрова, как предупреждал дядька Назар, дров следует насобирать целую кучу, чтоб хватило на всю ночь и утро.
               Снеся несколько охапок дров к воротным столбам, его случайно или нет, но вновь занесло на южную сторону усадебного дома, где в развалинах среди мусора так и манила к себе узкая дыра в подвал.
                Подняв с земли кусок изломанной доски, Володьке будто как почудилось, что кто – то поманил его к себе в развалины.
                Разыгравшееся любопытство вновь привлекло его внимание к оставленной палке в дыре и ему даже показалось, что она пошевелилась.
              Оно бы дальше заняться сбором дров, но что – то не понятное удерживало его на месте, а тут словно посторонний подстрекатель и искуситель тихо прошептал за спиной:
- И чего ждёшь?
-Пройди и вынь свою палку из норы.
- Или смелости тебе не хватает, да уж, ситуация, духом ты видно слабоват, подломил тебя страх, положил на лопатки. 
-Ты только и способен, так это быть на побегушках у других, а смелость – это не твоя стезя.
-Иди ото и собирай дрова, а сюда тебе дорога закрыта.
                Володька вновь обернулся по сторонам, но никого здесь и в помине не было.
             А задавать вопросы, кто это мог быть не стал, ведь ему до этого всё ясно объяснили.
                Это неусыпная совесть с ним говорит и от неё никуда не деться, куда ты, туда и она, это вроде собственной тени.
                Но тень в отсутствии света пропадает бесследно, а вот совесть всегда остаётся с человеком, такой как есть, со всей правдой бытия, в особенности докучает по среди ночи, не давая заснуть.
                Это кого – то можно обмануть или убедить, даже разъяснить, почему и как это случилось, а совесть не станет идти на обман, она может только притихнуть, а уж потом на едине спросить по всей строгости правды.
                И каким бы подлецом не был, её ни по чём не переубедить, даже насаждая свою выдуманную правоту.
                Ну что тут скажешь, Володька вновь впал в искушение, подавшись навязчивому соблазну пройти в развалины, чтоб доказать самому себе, что нет таких страхов, которые он не сможет перебороть в самом себе.
                Полный решимости, уже по проверенной дорожке, с лёгким волнением внутри, переступает пределы развалин и взбирается по грудам исковерканного хлама, направляясь к дыре, откуда торчал конец воткнутой им палки.
                Подойдя ближе, Володька остановился, отбросил в сторону держащую в руках изломанную доску, посчитав, что она только мешает ему, уставился в дыру, пытаясь высмотреть, а не притаился ли там змей.
               Его сердечко в данную минуту колотилось настолько часто, что вполне сравнимо было с воробьём, до ужаса напуганного кошкой, оно бы позабросить свою затею, да вернуться обратно, но возникшее упрямство сопротивлялось разумному решению.
               А тут ещё одно каверзное обстоятельство, будто кто легонько подталкивал его в спину, к совершению бездумного действия.
                Поддавшись на провокацию не понятной силы, Володька подошёл к дыре, заглянул в неё сверху, подобно в бутылочное горлышко и убедившись, что в подвальной темноте нет ничего подозрительного, присел на корточки и протянул свою руку за палкой.

                В то же время внизу, также среди строительного хлама, обвалившегося в подвал, хуторской чертяка Злотазана, восторженно потирая свои зудящие ладошки, готовил для обречённого Володьки леденящую во всех отношениях подлую гнусность.
                Хуторской чёрт, временный обитатель усадебного подвала с большим наслаждением собирался не только проучить этого мальчонку, преподав ему урок вопиющей жестокости с примесью магических воздействий, а также околпачить до такого состояния, чтоб на его примере  наложить полный запрет посещения усадьбы всем хуторянам без исключения.
                А для этого у него имелся соответствующий арсенал тайных знаний и магических заклинаний, вводящий кого - либо в полный абсурд своих видений.
                Это было в полной мере схоже с тем, когда охотник сам становиться жертвой собственной глупости, попав в свой же капкан или расставленные силки на крупного зверя.
                Не заметно для Володьки, Злотазан подглядывая за его действиями, готовил ошеломительное представление жертвенной участи не смышлёного пацана, не подозревавшего фатального исхода своей глупой затеи.
                А ведь его предупреждали не соваться в развалины и тем более не испытывать терпение у самого представителя тёмных сил низшего звена, коварство которых настолько не предсказуемо и чудовищно, что иной величавый кудесник только и сможет, как обзавидоваться изобретательности подобного искусства скорби, жуткого до ужаса, этого дьявольски озорного обольщения невинных душ.

                И так, Володька потянулся к торчащей палке застрявшей в дыре, и было уже притронулся к ней, как вдруг почувствовал, что она не произвольно шевельнулась, от этого неожиданного поворота возникшего обстоятельства он резко одёрнул руку, словно почувствовал болезненный ожог.
                А ореховая палка как ни в чём не было, продолжала торчать из норы, в которую и уставил свой удивлённые взгляд Володька, прерывисто вдувая в свою ладонь, из желания уменьшить внезапную боль, которой в действительности и не было.
                Но когда, глянув в свою ладонь и никакого там ожога не обнаружив, как и чувства самой боли, Володька ещё больше был удивлён и не мог понять, а почему именно так произошло.
               Но немного поразмыслив и придя к выводу, что это всего лишь последствия его испуга, было занялся словесным бичеванием, с презрением изгоняя из себя последствия возникшего страха.
                Спрашивается, чего могло произойти такого необычного и не понятного, когда всё оставалось на своих местах.
                Володька сидел на корточках возле дыры и размышлял своим детским умом, над странным чувством собственного изумления, а в то же время хуторской интриган Тазя, просовывал сбоку в щель верёвочную петлю, собираясь поймать за ногу пацана.
                А уж когда он по своей неосторожности вступит в петлю, а это обязательно случиться, как простейшая задачка в одно действие, Злотазану только и останется потянуть за конец верёвки и затянуть петлю.
                А там, уж он покуражиться в своё удовольствие над пацаном, медленно затягивая его ногу в образовавшуюся щель, которому вынуждено придётся визжать, как Рождественскому поросёнку на заклании.
               Задумка вполне изощрённая и к тому же проста в исполнении, на раз – два и жертва обречена на страдания, как физические, так и моральные. 
                Володька после не долгих раздумий протягивает свою руку, чтоб взять из дыры палку, как вдруг она шевельнулась и тут же стремительно вылетает, устремляясь ему прямо в лицо, инстинктивно прикрываясь руками он успевает перехватить палку, вскакивает, делает шаг назад и встаёт ногой в петлю.
                Резкий рывок и петля цепко обвивает его ногу, пацан попался, в этом нет никакого сомнения, Злотазан издавая противное шипение, стал медленно затягивать его ногу в образовавшуюся щель под доской.
                Хуторской чёрт в приятном ожидании, что Володька, сейчас охваченный диким ужасом, заголосит во всю свою глотку, одурев от нахлынувшей на него паники.
               В действительности охвативший его ужас перехватил ему горло, из которого даже хрипота не пробивалась, да и о какой помощи было взывать, когда страх рисовал картины одна ужасней другой.
              Напуганный внезапным страхом, Володька с накатившими на глаза слезами, воочию наблюдал обвитую вокруг его ноги, серую с чёрными узорами змеюку.
                И она представлялась ему огромной и сильной, которой не составит большого труда затащить его в подвал, где и устроит себе праздный ужин.
                И стоило ему представить себе, как она его будет заглатывать целиком, а он медленно от удушья будет в муках умирать, было уже захныкал от безысходности, как оказавшаяся в его руках ореховая палка могла вдруг оказаться его спасением.
                Подлая змеюка уже начала затягивать его ногу в щель, до противности шипя, Володька безнадёжно встрепетнулся, как пойманный голубь в силки, отчего завалился на спину, но тут же собравшись с силами, начал ожесточённо лупить палкой, старательно нанося удары, как казалось ему по змее.
                Он не чувствовал боли от наносимых ударов палкой по собственной ноге, он колотил и колотил не зная усталости.
                Возникшее желание избавления и сила страха выдали огромный всплеск психических эмоций, что в свою очередь вызвало не вероятный взрыв физической возможностей.
                Дубася по собственной ноге палкой и в тоже время резко дрыгая ногой, стараясь скинуть подлую змеюку, Володьке в какой - то момент почувствовал, что чудовищная змеюка не выдержав его побоев, дала слабину, чем он тут же воспользовался, стремительно пячась на своём заду к край развалин.

                Если бы чуть раннее оказаться в подвале и тайком со стороны наблюдать за действиями хуторского интригана Тази, то, наверное, подавшись его едва сдерживаемому утробному смеху, выдали бы себя с потрохами. 
                Злотазан потешаясь над действиями попавшего в его расставленную петлю пацана попросту угорал со смеху, такого удачного представления наивной глупости и большого страха ему ещё не удавалось видеть.
                Возможно, он ещё бы долго потешался над мальчишкой, с пренебрежением издеваясь над ним, истязая его до полного утомления, но как видно, не ко времени подавшись мышечному  расслаблению, вызванного надменным смехом, не сумел удержать в своих трясущихся руках конец верёвки, чем не замедлил воспользоваться Володька, жертва его насилия. 
                Оно бы без расплывшихся улыбок и хихиканий не обошлось бы в подвале, поглядывая на корчившегося здесь от смеха Злотазана, если бы не было так грустно там на верху, где напуганный до смерти мальчонка с выпученными от удивления глазами, разглядывал на своей ноге обрывок обычной пеньковой верёвки.
                Это был кусок обычного налыгача, на котором водили рогатую скотину, накинув его на оба рога.
                Володька никак не мог понять, как он оказался на его ноге и куда подевалась мерзкая змеюка?
               Утерев руками слёзы на глазах и снимая петлю с ноги, уже более внимательно разглядывая пеньковую верёвку, ошалелый мальчонка недоумевал, а куда могла подеваться огромная змеюка, которую пришлось лупастить ореховой палкой?
               Или это всё ему предвиделось со страху?
                Странно и непонятно получается, вроде видел одно, а на деле вышло совсем другое. 
              Чмурыгнув носом и разглядывая перед собой снятую с ноги верёвку, самую обычную, выброшенную видимо за ненадобностью, Володька представил себе, как это нелепо могло выглядеть со стороны, улыбнулся натянутой улыбкой на лице и презрено хмыкнул.
             Тяжко вздохнув и с чувством облегчения на душе, пытался сообразить, что ему делать с этой верёвкой.
                Но в тот же мгновение вдруг из подвала послышалось противное шипение, Володька брезгливо отбрасывает от себя в сторону верёвку, резко подскакивает и молниеносно покидает развалины дома, придя в себя уже на аллее заброшенного сада. 
                Ещё находясь под новым впечатлением, приподнимаясь на цыпочках и вытягивая шею внимательно вглядывается в то место, откуда послышалось жуткое шипение.
                Но как бы зорко он не вглядывался и не прислушивался, развалины дома молчали, не издавая не единого звука.
             Обходя стороной дом и не забывая коситься на развалины, Володька вдруг почувствовал, что он слегка прихрамывает, а не приятная боль отдаётся в ногу по ниже колена.
                Выходит, здорово он надавал себе по ноге, кому скажи, так на смех подымут.
                Испуганный однажды не понятным обстоятельством подкреплённый предварительным предупреждением, начинает шарахаться от всего, пугаясь даже брошенной ему под ноги кривой ветки.
               Ещё никогда не ощущал в себе такой тоски и чувства брошенности Володька как сейчас, гнетущее чувство терзало его изнутри тяжестью полной обречённости, а сами развалины дома казались переполнены притаившимся страхом.
                Обходя дом с восточной стороны, где ещё стояли уцелевшие стены, с зияющими пустотами оконных проёмов, от которых веяло притаившейся опасностью, Володька слышит, как там внутри бывших комнат, что то грохнулось, подобно упавшему, а возможно и брошенному камню, с чувством лёгкого испуга он резко поворачивает свою голову и на мгновение замечает промелькнувшую тень.
                По всей вероятности, это был призрак, случайно засветившийся в лучах послеобеденного солнца, ведь не даром ходили слухи, что во время обстрела не всех убитых смогли обнаружить.
                Вот и ходит неприкаянный боец, выискивая своих врагов с желанием отомстить им за свою погибель и кто его знает, чего он там задумал, вдруг признает Володьку не за того, уж тогда не жди пощады, коль попал под его леденящую руку. 
                Не желая стать случайной жертвой, Володька срывается с места и мчит косиной к каменным столбам ворот, где, спрятавшись за один из них, тайком поглядывает в развалины усадебного дома.
                И только одно большое желание терзает его, по скорее бы приехал дядька Назар, с ним ничего не страшно, стоит ему только гаркнуть своим мощным басом и все эти мрачные страхи попрячутся в самых потаённых местах подвала.

                А дядька Назар, придя к себе, без лишних проволочек решил начать сборы, ещё шагая через пустырь, уже предварительно наметил, чего он возьмёт с собой, чтоб потом снова не бегать в хутор.
                В ишачью тележку, что напоминало бричку только меньших размеров, в её заднюю часть, взяв из сложенной кучи трёхлетней давности кизеки, положил пяток круглых коржей, по размерности большого каравая каждый. 
                Положить то положил, да где – то внутри зашевелился червячок стяжательства, пробудив в старом скряге позывы мелкой расчётливости сопоставимую с прижимистостью, посчитав что этого запаса кизеков будет с переизбытком и лишней тратой, посему один кизек вынимается и относиться обратно в кучу.
                Экономия и расчётливость главный аргумент правильного хозяйствования, к тому же этот год будет большой недобор навоза, что в итоге создаст дефицит этого незаменимого топлива.
                Собираясь зайти в сарай, да набрать с собой в мешок овса, Назар после недолгих размышлений, решает лично заняться кашеварством в поле, что облегчит заботы своей дочки, чего ей мотаться вечером и с утра, когда по хозяйству и так множество предстоящих дел.
                А в обед это само собой, горяченького борщеца и распаренной каши с толчённым салом подайте прямо к столу.
                Дав краткое наставление своей жене собрать поварские пожитки в дорогу и положить их в тележку, Савич направился в сарай, за его суетливыми похождениями по двору внимательно наблюдал ишак Мишка, своим ослиным умом он понимал, что ему уготовлена не приятная участь, по тасканию гружённой тележки и видимо далеко за пределы хутора.
                Как скотина вполне соображающая и понимающая, ишак выждав момент, когда его хозяин скроется в сарае прикрыв за собой двери, решил затаится, спрятавшись в укромном уголке за сараем, в надежде, что его здесь не отыщут.
                Не имел Мишка никакого желания запрягаться в тележку и тем более покидать пределы двора, где он находился на вполне привилегированном положении, бесцельно прогуливаясь по хозяйственному двору.
              Назар, насыпав овса в мешок под самую завязку, выволок его из сарая, отставил в сторонку, прислонив к стене, закрыл и замкнул на замок двери, затем подхватил за гузырь и один из углов стоявший мешок, торопливо перебирая ногами понёс его к тележке.
               Мощным рывком и поддав снизу коленом, Савич  ловко забрасывает мешок с овсом в передок тележки, поправляет его и затем потирая ладони, поворачивается в сторону хозяйственного двора и не может понять, куда подевался его ишак.
               Не хватало, чтоб эта прихитренная скотина, открыв калитку   вышла задами на пустырь, такое с ним иногда случается, за многие годы своей ишачьей жизни сравнимой по возрасту с Назаровой, он много в чём преуспел, а в особенности вовремя отлынивать от своих законных обязанностей.
                Не любил Назар эти игры в кошки – мышки, заметно рассерчал, обещая жестоко проучить эту наглую скотину.
                А Мишка, притаившись за сараем, со скучающим видом, не хотя жевал какую – то усохшую былинку, пропуская мимо своих больших ушей хозяйскую ругань и проклятия, обречённо печалясь о своей несчастной ишачьей судьбе.

31 октября – 01 ноября 2022г.