1-2 позыв, from1948, из цикла мои эссикумы

1-2   ПОЗЫВ, (from1948), из цикла «Мои эссикумы»
           (безальтернативная эстетика работает как  пропаганда мудрых…)
 
Величавые хребты гор окружали мое детство, в котором уживалась суета ожесточенного быта и романтические грёзы...  Мы, дети, составляли часть этого быта, наша работа в летние сезоны заключалась в кормлении и погоне по лугам и ландшафтам стад коров и коз. Мы, рожденные в период войны, бегали по горам босыми, в ссадинах, занозах, мозолях, приходилось пасти жилистых и резвых коров, которые стучали копытами по камням и колючкам зеленых расщелин каменистых утесов. Одновременно, защищая посевы односельчанами применяли сложные обходные маневры со своим небольшим стадом… Ветер на хребтах гор шарил с не меньшей настойчивостью, чем полуденная жара, он спасал животных от назойливых мух и грозных, почернивших, может быть, от горного сквозняка, оводов.

В минуты дневного отдыха моего стада на гребне горы под ветром происходил и мой передых, после проглоченного остатка сыра и хлеба начинался пространственный полет мечты, но часто мешала противоположная гора, за которой уютно компоновался аул Гебгута. Что за ней скрывается, я не знал, а очень хотелось полететь до небес и поглазеть за гору, что там происходит, какие там бегают козлы… Однажды мой старший брат привез домой большой радиоприемник, это чудо звуков из неведомых чудес появилось у нас в Кобосиде впервые; мы слушали песни с упоением, улавливая гармонию чужого языка; мы, не понимая содержания, не могли воспринимать информацию - это был русский язык, но диапазон нашего восприятия и видения чужих образов в пространствах детских душ расширялся и нас тянуло в неведомое! 

Впоследствии, получив профессиональное образование в Москве,  я с этюдником и красками прошел пешком по Аваристану, мне было важно получить образ пространства моего детства, сплетая знание русского языка с восприятием быта горцев с их особенностями духа. Протаптывая свои сложные маршруты в горах, я рисковал встретиться с дикими животными, испытывая страха, но горы дарили мне  необычайное сверкание тишины и шелеста лесов, и из-за всего этого я был полон чувств и готов был пропадать в величии лесов и гор!

Возвращаясь памятью к приемнику детства я начинал физически ощущать мудрость и терпимость гор и часто на их фоне слышал многоголосое женское пение. В детстве, играя в камушки и превращая их в машины, я мечтал о неведомых женских призраках, чувствуя Красоту и Зов этих чудесных песен. Я рос в ритме гор и плясок, а эти песни уносили меня в далекие страны, которые могли находиться за горами, придавая моим мечтам разноголосое и цветное содержание, во всех этих сладких грезах была сказочная гармония, из-за  которой не могло быть противоречий в детской душе…  После окончания десяти  классов средней школы я уехал за своей мечтой, а женский хор, которым я так наслаждался, оказался знаменитый в России хор имени Пятницкого… 

Спустившись сначала на низменности Дагестана и  потом находясь на других просторах России, я увлекался теми девушками, которые были рядом, а это, в основном, русские девушки – которые "заменили" мне хор имени Пятницкого, они были главными источниками моего творчества…  Очевидно, политический простор на земле принадлежит женщинам!