Камера Обскура

Городские улочки уже принаряжались светом фонарей, а в окнах домов, то тут, то там, подсвечивалась занавески и шторы. Домашним уютом и семейным теплом веяло от стареньких деревянных рам в «сталинках» и «хрущёвках». Циничным холодом и неприязнью несло от стеклопакетов в пластиковом обрамлении.

Провинциальный городишко готовился к ночным таинствам. Разрозненные, и разбросанные по делам и заботам, частички человечества собирались в семьи на короткие мгновения осенних вечеров.

Из офиса он вышел последним. Охранник запер за ним дверь на замок, и снова уткнулся взглядом в экран телевизора, по которому транслировали футбольный матч.

Геннадию так не хотелось погружаться в уныние и одиночество своей однокомнатной квартиры в новостройке. Поэтому, он старался как можно дольше оттянуть это тоскливое времянахождение в железобетонной коробке «саркофага» пятнадцатиэтажки. Неторопливым шагом он с задумчивым видом намеренно шёл самым дальним маршрутом, а в голове проносились тревожные мысли.

С Леной не сложилось у них ничего. Не склеилось. Вроде и жили неплохо, но в один прекрасный день её словно подменили. Она стала поздно возвращаться домой, и на все вопросы отвечала грубо. И в какой-то момент просто забрала свои вещи, и пропала бесследно. Телефон её был выключен, и бесконечные поиски девушки не принесли никаких результатов.

«Видимо, нашла себе другого…» – с горечью подумал Генка, и всеми силами старался о ней позабыть.

Но память упорно возвращала ему тоскливые воспоминания, и тяжёлым камнем давила на грудь.

Проходя мимо спортплощадки Геннадий с грустью усмехнулся своим воспоминаниям. Раньше ведь дня не проходило без тренировок на турнике или брусьях. Всегда подтянутый и физически крепкий, теперь он постепенно превращался в студень. Мышцы обвисли и появилось брюшко…

С минуту он стоял в раздумьях, затем поставил барсетку на землю и подпрыгнув, ухватился за перекладину турника. С лёгкостью сделал пять подъёмов с переворотом, он с довольным видом спрыгнул на землю.

«Ничего, вроде бы. Есть ещё порох…» – подумалось ему.

Минуя спортплощадку, краем глаза он увидел старушку в странном одеянии. Та сидела на скамейке, и пристально наблюдала за ним. Чёрного цвета куртка с капюшоном больше напоминала балахон или накидку «киношной» ведьмы. Капюшон скрывал большую часть лица своей тенью, но приплюснутый и морщинистый нос сразу же насторожил Генку.

Старушка тем временем поднялась со скамейки, и опираясь на палку засеменила в сторону девятиэтажки напротив.

«Мало ли… Пенсионерка подышать на улицу выходила…» – попытавшись отогнать нелепые мысли, подумал он.

Витрина сетевого магазина зазывала посетителей рекламными акциями и скидками на продукты. Вспомнив, что в холодильнике закончились пельмени, Генка поднялся по ступенькам. Автоматические двери раскрылись перед ним, словно приглашая.

«Спасибо…» – с ехидностью пронеслось у него в голове.

Выходил из магазина он уже с барсеткой в одной руке и с пакетом, в другой. В пакте лежала пачка пельменей и багет, часть которого почти наполовину торчала наружу.

Вдали виднелась ненавистная коробка пятнадцатиэтажки, единственная, во всём городе. Строились еще две, такого же типа, но что-то там не срослось, и одна находилась в стадии фундамента, а вторая, хоть и построенная полностью, осталась без коммуникаций. Так и стоит она уже лет восемь, огороженная забором из профлиста.

- Милок, уважь бабушку. Купи коробочку, - послышался позади писклявый и противный голос.

Геннадий обернулся, и с отвращением слегка отпрянул назад. Перед ним стояла та самая старушка, которую он приметил на скамейке у спортплощадки. Правая рука её опиралась на корявую палку, а левая была вытянута вперёд, и на ладони лежала картонная коробка, размером с две пачки молока, расписанная вычурным орнаментом и непонятными символами.

- Зачем мне она, - отстраняясь, ответил Генка.

- Сынок, уважь старушку. Мне б на хлебушек чуток монет. А коробочка эта не простая. В ней сила есть. Она и поможет тебе узнать всё, о чём тягостные мысли твои ночами спать не дают. И о НЕЙ ты сможешь узнать кое-что, - сделав явное ударение на слово «ней», старушка прищурилась, и попыталась улыбнуться.

Острые зубы с жёлтым налётом заставили Геннадия отпрянуть ещё на полшага. Но вкрадчивый голос бабульки, и явный намёк, заставили унять тревогу, и с неподдельным интересом он спросил:

- О ком?..

- Сам знаешь, - пропищала старушка, прищуривая глаза, и повторила, - Мне бы на хлебушек… Рубликов пятьдесят…

Открыв барсетку, Генка вынул кошелёк и раскрыл отделение для купюр.

- Нет у меня пятидесятки. Держи сотку…

- Спасибо, милок, - пискнула старушка, выхватывая из руки Геннадия банкноту. Отдала ему коробку, и развернувшись, побрела к автостанции.


Пока Генка разглядывал врученный ему «сувенир», прошло не более полминуты. Ему захотелось узнать, что делать с этой вещицей, и как она работает, но поискав взглядом бабульку, он остолбенел. Широкая пустынная улица, и никого вокруг. Старушка словно растворилась в пространстве.

- Мистика какая-то, - вслух подумал Геннадий, и стал взглядом изучать эту странную коробку.

Она оказалась вовсе не картонной, как показалась вначале. Сделана коробка была из дерева непонятной породы, и в руке казалась совсем невесомой. Сверху был причудливый рисунок, состоящий из множества переплетений линий и колец, а по двум бокам непонятные знаки или символы, отдалённо напоминающие буквы, коих было ровно по четыре, на каждой из сторон.

«Руны…» - пронеслась догадка в его голове.

Задняя стенка была обтянута тончайшей бумагой, наподобие папиросной. А на противоположной стенке имелось маленькое круглое отверстие.

- Камера Обскура, - улыбнулся Генка, бережно отправляя в пакет с продуктами загадочный «сувенир».

Дома он первым делом вытащил коробку из пакета, и поставил её на стол. Подошёл к окну и отдёрнул шторы. Свет уличных фонарей наполнил комнату желтоватым цветом. Вернувшись к столу, он развернул «сувенир» отверстием к окну, и зайдя с другой стороны, присел на корточки и всмотрелся в «экран» камеры. На тончайшей бумаге отчётливо был виден прямоугольник окна, только перевёрнутый вверх ногами.

«В детстве мастерили с папкой такие камеры» - улыбнулся он приятным воспоминаниям.

С минуту полюбовавшись картинкой на «экране», Генка пошёл на кухню варить пельмени.

Холостяцкий ужин на «скорую руку» был готов. Натыкая пельмени на вилку, он с явной неохотой оправлял их в рот. В памяти проплывали изысканные блюда восточной кухни, которые так хорошо умела готовить Лена…

*******************

- Руки мой, и за стол садись. Ужинать будем, - улыбнулась Ленка, поцеловав его в щёку.
На столе стояли столовые приборы на двух человек, а посередине стояла кассероль из керамики, из-под крышки которой доносился волшебный аромат.
Лена открыла крышку, и черпаком наполнила одну тарелку до краёв, и поставила её перед Геннадием. Во вторую положила лишь совсем немного, прикрыла кассероль крышкой, и села напротив.
- Это рагу? – спросил Генка, носом втягивая ароматы восточной кухни.
- Чоп-суэй, - улыбнулась она, и добавила, - Так-то – да. Как не назови рагу, оно и в Африке будет рагу.
Изысканный вкус морепродуктов с овощами и рисом пробудил зверский аппетит у Генки, стоило ему только первую ложку отправить в рот. Моментально управившись с ужином, он откинулся на спинку стула, и с улыбкой чеширского кота произнёс:
- Спасибо, хозяюшка. Очень вкусное рагу.
- Чоп-суэй, - настойчиво поправила его Лена, и спросила, - Добавки положить?
- Нет, зайка, спасибо. У меня теперь появилось другое желание, - загадочно улыбнулся он.
- Иди в душ, я сейчас со стола приберу, - лукаво прищурилась она, ставя тарелки в посудомоечную машину…
Запихивая в рот последний пельмень, Генка загрустил ещё сильнее. Во рту подсознательно почувствовался вкус Чоп-суэй, и воспоминание о женщине, с которой ему было так хорошо...

*******************

Убрав со стола, он включил чайник, и зашёл в комнату.

Коробка на столе мерцала изнутри каким-то призрачным сиреневым светом. Почувствовав, что у него зашевелились волосы на голове, Генка подошёл к столу и присел на корточки.

На «экране» из папиросной бумаги отчётливо была видна комната с грязным кафелем. А на полу сидела Лена. Левая рука её была прикована наручниками к водопроводной трубе. На лице отчётливо видны потёки туши от слёз, а само выражение лица было наполнено страхом и нестерпимой болью. В какой-то момент она подняла в голову, и глядя прямо ему в глаза, пошевелила губами. Звука он не слышал, но по губам понял весь смысл:

- Помоги мне…

Машинально Генка потянулся к телефону, чтобы позвонить в полицию.

- Дежурный ОВД слушает, - донеслось из трубки.

«Что говорить-то… Какие у меня доказательства, кроме собственных бредовых видений?» - подумал он, косясь на коробку, которая уже перестала мерцать сиреневым светом.

- Простите, я видимо не туда попал, - бросил Геннадий в трубку, и положил её на место.

«Что делать-то? Ведь не может это быть бредовым видением. Или может?..» - мысленно засомневался в своём рассудке Генка.

Камера Обскура тем временем мигнула ещё раз призрачным светом, словно давая понять, что подсказка кроется именно в ней. С трясущимися поджилками он снова приблизился к столу, и всмотрелся в экран.

Но там ничего не было. Лишь прямоугольник окна, перевёрнутый на 180 градусов.

«Руны… Они должны дать ответ…» - пронеслась догадка в голове молодого человека.

Смартфон, верный помощник во многих делах, на запрос о интересующем предмете выдал множество вариаций. Скандинавские руны почему-то он сразу отверг, и принялся изучать древнеславянские.

На коробке по обеим бокам были четыре идентичных знака, поэтому повернув камеру Обскуру одной стороной, он принялся искать и сравнивать с тем, что выдал ему экран телефона.

Найдя похожие знаки он так и не приблизился к разгадке ни на йоту.

«Чернобог», «Леля», «Крада» и «Уд» – вот как назывались эти знаки. Прочитав различные толкование этих символов, Генка почувствовал, что в голове его образовалась каша, и найти в ней что-то значимое он просто не в силах. В отчаяние присел в кресло и тупо смотрел на коробку. А в висках стучала кровь и хаотичные мысли не давали сосредоточится.

«Надо что-то делать… Найти решение… Хватит сидеть сиднем… Пора действовать… Что делать?..»

Камера Обскура, словно подсказывая ему, засветилась сверху ярко-красным. Пододвинув коробку на край стола, Генка рассматривал причудливый узор на верхней стенке. Тот мерцал рубиновым оттенком, и по линиям узора пробегал фиолетовый огонёк. Словно повинуясь подсказке какого-то шестого чувства, он повёл указательным пальцем следом за бегущим огоньком. Когда палец, описав немыслимый зигзаг, вернулся в исходную точку, внутри камеры что щёлкнуло и раздалась музыка. Нечто тягучее и таинственное донеслось со всех сторон одновременно, и Геннадий понял, что это звучит у него в голове. Через полминуты писклявый и противный, и в то же время, очень знакомый старческий голос монотонно произнёс:

- Сердцем чистым и разумом светлым найдёт путь к искомому. Доверься огню, что жжёт изнутри. Только любовь сможет помочь вам обоим. Только настоящее чувство способно разрушить преграды и поможет преодолеть все препятствия…

- Как мне найти Лену? Где она? Что с ней случилось? – задал он ряд вопросов вслух.

- Не о том ты спрашиваешь. Лучше подумай о том, что заставило покинуть тебя, и какие материальные блага могли заинтересовать тех, кто душою тёмен и на руку нечист.

- Вроде сказочных богатств у неё нет, - вслух подумал Генка, - Знаю, что в столице салон красоты она держит. Квартира в центре. Дача есть, тут неподалёку…

С последней фразой его словно ударило током. Он вспомнил о том, что как-то в разговоре Лена, толи в шутку, толи всерьёз, обмолвилась о несметных богатствах своего пра-пра-деда, спрятанных где-то на участке, на котором сейчас стоит её дачный домик.

А голос продолжал свой монотонный рассказ:

- Не только материальные блага схоронил её предок. Среди прочего, есть там один артефакт. Браслетик в виде змеи из червонного золота с рубинами вместо глаз. Силу имеет неимоверную эта штуковина. Если с чистым сердцем человек – то и чистота будет приумножаться. А коли завладеет этим браслетом Тёмная душа – быть беде…

- Как мне найти Лену? Где она сейчас?..

- Путь к ней подскажет тебе твоё сердце. И для начала ты должен сказать самому себе – зачем тебе эта женщина…

- Я… Мне… – запнулся Генка, а затем тихо произнёс, словно боясь вспугнуть правду, - Я люблю её…

- Тогда доверься своему чувству. И если это настоящая любовь, то она приведёт тебя к твоей возлюбленной. И ещё! Она сама захотела отвести беды и испытания от тебя. Видимо, и ты ей очень дорог. А сама не смогла уберечься от тёмных сил…

Камера Обскура перестала светиться рубиновым оттенком, а голос в его голове смолк, и насупила тишина. Тишина была такая, что Геннадий услышал биение своего сердца. И нахлынувшие воспоминания подсказали дальнейшие действия.

**********************

- Участок неплохой у тебя. Сколько тут соток? – спросил Генка, сидя в шезлонге на веранде уютного домика.
- А фиг его знает. Соток десять, наверное, есть, - ответила Лена.
- А ту хибару почему не снесла? – улыбнулся молодой человек, указывая на покосившийся сруб древнего дома посередине участка.
- Это фамильный дом. Его построил ещё мой пра-пра-дед. Из поколения в поколение мы передаём это «наследство». Ведь предок мой был не простым человеком, - ответила девушка, и на последней фразе словно осеклась, будто проговорила что-то лишнее.
- Как понять «Непростым человеком»?
- Да… Проехали… Что бы ты делал, если бы узнал, что где-то тут хранятся несметные богатства? – загадочно произнесла Лена.
- Наверное, предпринял бы попытку найти их…
- А зачем? Что хорошего в них? В огромных деньгах, которые никому ещё не принесли ничего, кроме страдания и разочарования.
- Ну, по крайней мере, не испытывать никакой нужды – вот, наверное, назначение денег…
- Разве ты нуждаешься в чём-то так, что без этого не сможешь жить. Все эти никчемные богатства приносят лишь боль. Мне кажется, что жить нужно для чего-то иного. А не с целью накопить огромное состояние, и дрожать от страха, пытаясь сохранить всё это…
- Я не понял. Тут что, клад зарыт где-то? – улыбнулся Генка.
- А если и зарыт? Тебе-то что с этого? Свяжешь меня и копать начнёшь? – язвительно усмехнулась девушка.
- Нет, конечно. Так, интересно ведь…
- Ладно, проехали. Забудь о кладе, как будто и не слыхал про него. Сегодня жарковатый вечерок. Скоро стемнеет. Пора бы уже в душ. Кто первый?
- Наверное – я, - ответил Генка, и направился в сторону дома.
- Там я ещё кафель не поменяла. Не обращай внимания на это. Всё никак не найду время чтобы заняться ремонтом.
- Да мне как-то… На этот кафель… Я не привередливый, - улыбнулся молодой человек.

***********************

«Грязный и старый кафель в душевой, - думалось Генке, - Точно! Это ведь на её даче… И как я сразу не догадался.»

Собираясь в путь-дорогу, он призадумался о том, что одному ему не справиться с теми, кто держит Лену в заточении. Недолго думая, набрал телефон своего единственного и самого настоящего друга, с которым вместе были с самого детства.

- Да, Ген. Что хотел? – сонный голос Андрея говорил о том, что друга ему пришлось разбудить.

- Андрюх, прости что потревожил, но дело очень важное. Лена в беде. Вопрос жизни и смерти…

- Понял. Выходи из подъезда, я через пять минут буду у тебя.

Собираясь выходить из квартиры, Генка открыл шкаф в коридоре, и покопавшись в нижнем отделении достал нунчаки и нож в чехле. Покрутив в руках холодное оружие, он положил его на место. А нунчаки засунул за пояс и накинул куртку, прикрыв их.

Только другу можно поведать обо всём, не боясь насмешек и непонимания. Только с Андреем он делился самым сокровенным. Их дружба была настолько крепка, что каждый из друзей всегда охотно помогал, и никогда не было у них каких-то обязательств.

Сидя на пассажирском сиденье Генка вкратце поведал Андрею обо всём. Тот лишь внимательно слушали кивал в ответ. Когда друг закончил своё повествование, тот спросил у него:

- Геныч, взял с собой что-то?..

- Взял только «чаки» …

- Ну и чудненько. У меня бита под сиденьем. Знать бы, сколько там человек…

- Хорошо бы… Думаю, оценим обстановку, а там уже всё само решится.

- Где поворачивать? – вглядываясь в дорогу, спросил Андрей.

- Вот тут – налево. Тачку ставь где-нибудь тут. Дальше пешочком пройдёмся.

- Лады, - буркнул Андрей, выруливая по узким дорожкам, и ища место для парковки.

Ночь скрывала в себе не только природные таинства. Тёмная пора таила в мраке и тенях нечто большее, чем могли предвидеть двое молодых людей, вышедших из машины.

- В пакете что у тебя? – спросил Андрей, указывая на свёрток, что держал Генка подмышкой.

- Камера Обскура.

- Та самая?

- Угу. Прихватил на всякий пожарный. Мало ли что…

- Правильно сделал. Куда идти-то теперь? – спросил Андрей.

- Вот за тем поворотом будет её дача, - шёпотом ответил друг.

- Слушай, а там есть сзади вход. Может нам с тыла лучше зайти? – так же шёпотом спросил Андрей.

- Есть калитка за старым домом. Только не знаю, может заперта она…

- Заперта или нет, неважно. Пошли в обход…

Где-то на другой стороне деревни залаяла собака. Звуки в осенней ночи раздавались далеко. Слышно было даже как под ногами друзей шелестит увядающая листва.

Стараясь ступать как можно тише, Генка с Андреем обошли участок, и приблизились к задней калитке. Она оказалась запертой. Внушительной толщины цепь была обмотана вокруг железных прутьев, а на концах цепи висел огромный замок.

Решетчатый забор и калитка давали возможность осмотреть участок хотя бы немного. Ночь была настолько тёмной, что в десяти метрах очертания предметов тонули во мраке. Новый домик стоял чуть правее, и в маленьком непрозрачном окошке на первом этаже виднелся тусклый свет.

- Это что за окно? – шёпотом спросил Андрей.

- Душевая…

- Та самая?

- Угу…

- Окно очень узкое. Не протиснуться. А со второго этажа куда мы попадём по лестнице?

- С мансарды винтовая лестница ведёт в коридор. Как раз там санузел и душевая, - вспоминая обстановку в домике, ответил Генка.

- Вот и чудненько. Видишь, на балконе мансарды окно приоткрыто? А сбоку лестница лежит. Если тихонько забраться на второй этаж, то можно незаметно попасть в дом. Центральный вход наверняка охраняется.

- Андрюх, как ты в темноте разглядел лестницу возле дома и окно на втором этаже? – недоумённо прошептал Генка.

- Забыл, где я служил? – усмехнулся Андрей.

- Разведка! – многозначительно подняв указательный палец вверх, улыбнулся друг.

- Вот именно. Ладно, я пошёл первый, а ты через минуту подтягивайся. Смотри, не шуми сильно.

Андрей просунул бейсбольную биту сквозь прутья забора, ухватился руками за перекладину над калиткой, подтянувшись перепрыгнул, и с лёгкостью оказался на территории участка. Через мгновение он скрылся за кустами жимолости.

Выждав время, Генка также протиснул пакет с камерой и нунчаки сквозь изгородь. Подтянулся на перекладине, и перемахнул через калику. Хорошо, что в своё время он немало отдал физической подготовке. И хоть сейчас он был не в лучшей форме, но всё равно хоть на что-то способен.

Пригибаясь, он крался меж кустов, и осматривался по сторонам. Путь лежал мимо старой лачуги. Взгляд его подметил свежие раскопки у крыльца. Видимо что-то искали. Интересно – нашли, или нет?

Подходя к новому домику, он увидел Андрея, который уже поставил лестницу к перилам балкончика мансарды.

- Ну что, кто первый в дом полезет? – заговорческим тоном спросил Андрей.

- Всё равно. Но, пожалуй, я первый пойду. Мне обстановка хоть немного да знакома.

- Давай, - согласился друг.

Поднявшись по лестнице, Генка перемахнул через перила балкона. Приоткрыл незапертое окошко, и заглянул внутрь. В спальне для гостей на втором этаже было тихо. Вынув телефон из кармана джинсов, включил фонарик, и обследовал обстановку.

Андрей, тем временем, тоже поднялся на балкон, и стоя позади друга, шёпотом спросил:

- Ну, что там?..

- Тишина. Наверху нет никого. Дверь в коридор приоткрыта. Может ловушка…

- Как бы там не было, а других вариантов у нас нет. Пошли. Действуем по ситуации.

- Как и всегда, - улыбнулся Генка в ответ.

Минуя спальню второго этажа, они подошли к винтовой лестнице и посмотрели вниз. Дверь в душевую была приоткрыта. Узкая полоска света вырывалась наружу. Этого было вполне достаточно, чтобы не споткнуться на ступеньках. Генка выключил фонарик, а телефон убрал в карман.

Ступенька винтовой лестницы предательски скрипнула под ногой Геннадия. Друзья замерли и прислушались. Кромешная тишина. Слышно даже, как в душевой капает вода.

Спустившись с лестницы, парни рассредоточились по обеим сторонам двери в душевую. Андрей осторожно заглянул в приоткрытый дверной проём, затем кивнул Генке. Тот резко распахнул дверь, и друзья ворвались в тесное помещение со старым и грязным кафелем.

Лена сидела на полу, прикованная наручниками к водопроводной трубе. В другом углу тесной душевой стояла большая клетчатая сумка, доверху наполненная кубками жёлтого цвета и украшениями с разноцветными каменьями.

Заслышав шум, Лена подняла голову и попыталась улыбнуться. Затем глаза её округлились и наполнились неподдельным страхом. Взглядом указывая на что-то позади, тихо прошептала:

- Ребята… Сзади…

Парни резко и одновременно развернулись, и увидели высокую фигуру в фиолетовом балахоне. Андрей крепче сжал бейсбольную биту и занёс её над головой, собираясь нанести сокрушительный удар. Генка выхватил из-за пояса нунчаки и встал в боевую стойку. Но ничего парни не успели сделать. Фигура в фиолетовом вскинула правую руку вверх, и друзья застыли в неестественной позе. Бита выпала из рук Андрея. Следом Генкины нунчаки с грохотом покатились по кафельному полу. Оба схватились за шею, будто старались разжать невидимые пальцы рук, которые сомкнулись под их подбородками и неумолимо сдавили горло. Пакет с камерой Обскура выпал из подмышки Геннадия и упал между ним и фигурой в фиолетовом балахоне.

Друзья корчились от боли и асфиксии, а «Фиолетовый», тем временем, переступил порог душевой и отшвырнул ногой пакет с коробкой. Переступил порог душевой, и наклонился к Лене:

- Ну что, голуба моя, какой из них твой? А…, впрочем, неважно. Я убью их обоих у тебя на глазах, если ты не скажешь, где браслетик…

Голос фигуры в фиолетовом балахоне был хриплый и грубых. Казалось, что он не говорит, а пережёвывает камни.

Генка с Андреем всё также боролись с невидимыми руками, сдавившими им горло. Лица их посинели, а глаза налились кровью. Неимоверного усилия надо было, чтобы сделать хоть одно движение. Но Генка собрал волю в кулак и повернулся в сторону «фиолетового» и посмотрел ему в лицо. Белая, словно сделанная из мрамора физиономия, казалась ненастоящей. Зрачки глаз были иссиня-чёрными, словно две маленькие Чёрные Дыры. Казалось, что в них растворялось пространство и время, и все человеческие чувства бесследно исчезали в этих бездонных колодцах.

- Видимо, вот этот твой, - прорычала фигура в фиолетовом балахоне, - Чудненько. Если ты мне не скажешь где браслет, я сломаю ему шею.

Колдун сделал движение рукой, и невидимая рука ещё сильнее сдавила Генкину шею. Ещё мгновение, и он потеряет сознание.

- Хорошо. Я отдам тебе браслет. Отпусти его, - чуть слышно прошептала девушка, а из её глаз потекли слёзы отчаяния.

Теряя сознание, Геннадий краем бокового зрения заметил, как из пакета на полу, в котором лежала камера Обскура, потянулся чёрный дымок. За считанные мгновения он стал облаком, а ещё через секунду это облако превратилось в сгорбленную старушку в накидке с капюшоном. В ту самую, которая всучила Генке коробочку.

- Не так быстро, Далемир, не так быстро, - писклявым голосом пропела бабулька.

Мгновение, и вот уже «фиолетовый», корчась от боли и спазмов, катался по полу и дико ревел. Смертельная хватка на шеях друзей ослабла, и они в полубессознательном состоянии упали на колени.

Старушка, тем временем, сделала пасы руками, и Далемир стал уменьшаться в размерах, не переставая корчиться от боли. Наконец он стал величиной с мышь, а потом и превратился в неё. Бабулька вынула из кармана балахона фиолетовую шкатулку, нажала какой-то рычажок. В шкатулке открылась маленькая дверца. Наклонившись к фиолетовой мыши, она пропищала:

- Давай, полезай в домик, Далемир, - и улыбнувшись одними губами, добавила, - Вот ведь, ускользнул, паршивец этакий. Погулял малость, и будет с тебя.

Фиолетовая мышь покорно заползла в шкатулку. Старушка закрыла дверцу, и убрала шкатулку обратно в карман балахона.

- Браслетик так и покоится в надёжном месте? – обратилась она к сидящей на полу девушке.

Та лишь кивнула в ответ, вытирая свободной рукой слёзы со щёк.

- Вот и чудненько, - с этими словами бабулька щёлкнула пальцами, и наручники словно испарились с руки Лены.

Генка с Андреем тем временем отдышались, и поднялись на ноги.

Бабулька подошла к Геннадию, и протянула ему сторублёвую купюру.

- Возьми обратно. Обошлась я без хлебушка. А коробочку я заберу. Вам она больше ни к чему…

Послесловие.

Геннадий торопился из офиса домой. Городишко приветливо подсвечивал уличными фонарями дорогу к пятнадцатиэтажке. То тут, то там, зажигались огоньки в окнах домов. Люди собирались в своих уютных гнёздышках, чтобы провести короткий осенний вечер в кругу семьи.
Генка не стал вызывать лифт, и одним махом влетел на четвёртый этаж. Не успел он нажать кнопку звонка, как дверь отворилась. На пороге стояла Лена.
- Я тебя в окно увидела, - улыбнулась с порога она.
Молодые люди обнялись и поцеловались.
- Руки мой, и за стол, - высвобождаясь из сильных мужских рук, сказала она.
На кухонном столе лежали столовые приборы на двоих. Посередине стола стояла керамическая кассероль накрытая крышкой. Лена открыла её, и в нос удалил чудесный аромат восточного блюда из морепродуктов с овощами и рисом.
- Чоп-суэй? – улыбнувшись, спросил Генка.
- Рагу – оно и в Африке рагу, - рассмеялась в ответ девушка...


04.04.2018г. Редактировано 30.10.2022г.