День 7

Ночь прошла. Её сменили серебряные утренние сумерки. За ними пришёл золотой рассвет. Когда всё закончилось, до сумрок оставалось уже не долго. Вместе с Егором Викторовичем, Андрей всю оставшуюся ночь, до самого рассвета, таскал трупы и отмывал полы и стены от крови. В бою пострадал не только старик, но и его дочь. Точнее, её портрет. Каким-то неведомым образом пару дробей проскользнули по полотну, порвав его. Материал от натяжения выгнулся и изуродовал Ксении лицо. Досталось и картинной раме со стеклом, под которым у старика хранились фотографии. Стекло треснуло, пару осколков выпало наружу, и некоторые из фотографий посекло металлическими шариками, а некоторые просто залило кровью. Старик долго стоял возле рамки, пытаясь убрать кровь так, чтобы не повредить снимкам, но у него выходило не очень хорошо. Тогда он отошёл в сторону и, свалившись в кресло, спрятал лицо в ладонях. Слёз его Андрей не видел, но чувствовал, что старику сейчас невыносимо больно. Пострадало то, что не заживёт и не затянется - бесценная память о тех, кого, по-видимому, уже нет.

Старик ушёл к себе. Сказал, что подремать немного. Андрей не стал протестовать, и просто молча отпустил его, хоть ему и было страшно оставаться наедине с трупами, лежащими на первом этаже. Время от времени Андрей вспоминал свой сон, в котором он карабкался по окровавленным телам вверх, чтобы избежать ужасной участи, и вспоминал Ксению, которая была среди этих трупов. Но была чиста, и была жива. Только как будто сама не своя. Будто...

- Интересно, где она сейчас? - подумал Андрей, - Вчера её не видел. Егор Викторович тоже, кажется. Не говорил по-крайней мере. Надеюсь, что к ней не пришли посреди ночи. Справилась бы она, если бы пришли? Она одна. Здесь мы с её отцом спасли друг друга, а её кто? Хотя, может и не одна. Я же не знаю, где она ночует.

Андрей погрузился в раздумья и мысли начали мелькать почти беспорядочно. От одной к другой менялись они, даже когда предыдущая не успевала созреть как следует. Сперва о Ксении, которая спит под лёгким шёлковым покрывалом, и лунный свет отражается от него, поблёскивая. Потом о Ксении, которая издавал нечеловеческие звуки, пытаясь разбудить трупы. И у неё это получалось - стонали, казалось, даже отрубленные ноги. Скребли своими когтями руки. Трещали рёбра, выворачиваясь, и скрипели позвоночники. Эти мысли Андрей пострался отогнать как можно быстрее, и у него, к счастью, получилось. На смену им пришло ночное нападение, и внимание остановилось на нём.

- Четыре человека, если их можно так назвать. Кто эти люди? Почему их глаза блестели жёлтым в темноте? Сколько же тогда напало на Егора Викторовича? Я слышал грохот, когда меня душил мой, пока старик его не хлопнул. А потом ещё один вылетел. Сразу двое напало? И он справился? Крепкий мужик. Настоящий. Самый настоящий...

Стало грустно и тоскливо от мысли, что он от этого настоящего человека вскоре уйдёт. Вернётся назад, и поедет в Богучар. Будет шариться по пещерам и найдёт... или не найдёт? Своего брата.

- Потом домой. И что дальше? Я не смогу после всего этого и дальше влачить домашнее существование, как дальше. Просто не смогу. Меня будет тянуть к старику. Будет тянуть.

Андрей представил, как его мать будет ругать его, если тот скажет ей, что хочет, например, уехать в какую-нибудь деревню, которая называется Соболево. Потому что здесь есть настоящий человек, за которым ему хочется следовать, и на которого хочется смотреть, как на пример для себя. А ещё там есть девушка. Прекраснее всех девушек девушка. Щеки и губы цвета крови, глаза как два алмаза, и пшеничные волосы. Андрей снова посмотрел на рваный портрет и внезапно понял, что будущий гнев матери его больше не интересует. Теперь он кажется ему настолько несерьёзным и ничего не значащим для него, что он, в общем-то, и домой уже не хочет.

Жизнь, которой он жил, а точнее будет - существовал - больше не та жизнь, которой он хочет и может жить. Больше нет. Он прошёл свою инициацию. Инициацию смертью, кровью и ужасом.

***

- Просыпайся.

Андрей открыл глаза. Оказалось, что он задремал во время своих размышлений.

- Нужно собираться. Сейчас начнётся служба.

Андрей кивнул, протирая глаза.

- Куда?

- Трупы вывезем. Или ты думал, мы их так и оставим?

- Я думал, это полиция будет делать. Или дружина?

Егор Викторович то ли покрехтел, то ли посмеялся, а потом серьёзно посмотрел на Андрея и сказал:

- Сюда они не придут. Так что придётся нам самим.

Старик прикатил на крыльцо большую телегу на четырех колёсах, вместе они погрузили в неё тела и присели на дорожку, рядом с мертвецами. Егор Викторович достал фляжку и глотнул. Судя по тому, как он поморщился, Андрей сделал вывод, что внутри нечто слишком крепкое даже для него.

- Хочешь? - предложил он, - Там моё собственное. Градусов шестьдесят будет. Бодрит хорошенько.

- Нет, - отказался Андрей, - Меня такое скорее свалит, чем взбодрит.

Старик пожал плечами.

- Вот этот, - он ткнул пальцем на мужчину, лежащего в телеге, - с наколкой, этого недавно дочка привезла сюда. Молодой парень. Только служить закончил, толком просохнуть-то не успёл, они всё с отцом пили. Никак напиться не могли. Он, кстати, под ним лежит. Отец, я имею ввиду. А двух других я давно знаю. Местные. Одного из них брат ко мне часто захаживает. Как теперь в глаза смотреть?..

- Так ведь это они на нас напали. Вы ж защищались, Егор Викторович.

- Так-то оно так, да вот... Не знаю. Совестно, понимаешь? Даже если и защищался. Того, который последним напал, я сперва оглушил. Как раз вот думал, что обойдётся. Недолго он полежал, быстро поднялся. Дуреют они совершенно, когда... - но он не договорил.

- Когда что?

Егор Викторович махнул рукой, глотнул ещё из фляги и замолчал.

Боммм!..

Боммм!..

Боммм!..

Пока стучал колокол, они молчали. Андрей поглядывал в окно, разглядывая людей. Егор Викторович смотрел в пустоту, сквозь ворох воспоминаний и надежд. Когда люди закончились, и первый патруль прошёл от храма к салуну и повернул на север, Егор Викторович встал и, отряхнув руки, взялся за рукояти телеги. Андрей открыл двери заведения и вместе они покатили телегу с лестницы, а потом и дальше по дороге.

- Что будет, если наткнёмся на патруль? - спросил Андрей, когда пришла его очередь толкать телегу.

Они прошли через площадь, повернули по дороге на юг, и дорога пошла под гору. Катить стало одновременно и легче, и тяжелее: толкать вниз легко, но нужно и удерживать, чтобы телега не вылетела из рук и не укатилась вниз.

- Со мной - ничего.

- Тогда почему они бы не стали идти в салун, чтобы разобраться, что произошло?

- Понимаешь ли, - прищурился старик, глядя вперёд, - Я одновременно и изгнан, и неприкасаем здесь.

- Это как? - удивился Андрей.

- Вот так. Меня никто не трогает из-за того, что мой отец и моя дочь служат в дружине. Отец мой, кстати, дружиной этой руководит. Но и по его же приказу меня от неё изолировали. Если мне нужна помощь, расчитывать я могу только на себя, и тут даже Ксюшка с Димкой мне не помогут. Просто не смогут.

- А Дмитрий, он кто?

- Приёмный сын мой.

- Понятно, - с долей зависти в голосе ответил Андрей, и Егор Викторович эту зависть засёк каким-то образом - повернулся к Андрею и пристально так посмотрел, что даже немного не по себе стало, - А из-за чего?

- Изолировали?

- Ну да.

- Против воли отца пошёл, когда молодой ещё был.

Андрею хотелось сказать что-то вроде "а, понимаю", но он не мог понять старика. Сам он никогда не шёл против воли своего отца просто из-за того, что воли этой на себе никогда не ощущал. Только волю матери он нарушал с изрядной частотой, но та прощала всякие ошибки.

- Не ладите с отцом?

- Ну, не то чтобы... Это сложно всё объяснить. Да ты и не заморачивайся, парень, послезавтра ты уже будешь далеко отсюда, - он поднял руку и махнул куда-то в сторону, за леса и поля, - Рад, кстати?

- Не знаю.

Егор Викторович даже остановился. Андрей тоже.

- Это почему? - спросил старик.

- Тоже не знаю. Это после того, что ночью случилось.

- А что случилось, как ты думаешь? - Егор Викторович заглянул Андрею прямо в глаза.

Андрей пожал плечами.

- Я тебе скажу, что случилось, пойдём, - он зашагал вперёд, - Ты повзрослел сегодня ночью.

- Так я вроде и так уже взрослый, - не подумав, ответил Андрей.

Егор обернулся на ходу и криво усмехнулся.

- Я о другом. Ты получил другое. То, что твои предки десятками тысяч лет получали. В наше время об этом забывают, и мы видим расхаживающих кругом сорокалетних мальчишек, а иногда и мальчишек-стариков. Ритуал инициации. Понимаешь, о чем я?

Андрей невнятно промычал в ответ что-то вроде "нет".

- Сегодня ночью тебя пытались убить, и ты испытал настоящий страх смерти. Ты, в общем-то, почти уже умер, когда я дверь выбил. У тебя глаза уже закатывались по очереди. А потом ты убил человека. Этот страх, который ты пережил, не уйдёт от тебя больше никуда. Я не говорю о том, что ты станешь трусом, я говорю о том, что он станет верно тебе служить. Любой страх слабее страха смерти он перекроет собой. Со временем ты заметишь, что перестал бояться того, чего раньше мог бояться. А то, что ты, борясь за жизнь, убил другого человека, навсегда избавит тебя от страха действовать решительно. Решительно, это когда не думаешь о последствиях, а просто действуешь. Действуешь, как пущенная из лука стрела, понимаешь? Вот. Стрела не думает, она просто летит и поражает цель. Так же будешь действовать и ты. Будешь действовать, основываясь на инстинктах и быстром мышлении, рефлекторном.

Старик снова оглянулся, пытаясь разглядеть в глазах Андрея - понял он или нет.

- Ты получил то, что девяносто девять и девять десятых процента мальчишек твоего поколения не получат никогда. Они так и останутся мальчиками. Ты же, - он остановился и ткнул Андрея пальцем в грудь, - Сегодня ночью ты стал мужчиной.

Эти слова, которые произнёс старик в конце, они будто громом среди ясного неба врезались в разум Андрея. После этих слов он вдруг понял всё, что говорил Егор до этого. Внутри всё зачесалось и закипело. Волосы на теле начали становиться дыбом. В животе всё скрутилось в спираль. Андрей - мальчик, ставший мужчиной - отпустил телегу, шагнул к старику навстречу и со всей силы прижал его к себе. Старик засмеялся и похлопал Андрея по спине, а когда они разошлись, увидел, что парень плачет. Андрей же молча взялся за телегу и потащил её дальше.

Больше они не говорили, пока не дошли до озера.

***

Тело скатилось с низкого берега вниз, заламывая руки и ноги. Пару раз перевернувшись, оно достигло воды и плюхнулось туда, лениво поплыв по чёрной, мутной воде.

- Последнее, - сказал Андрей, вытирая пот со лба.

- Отлично, - отозвался Егор Викторович, - Теперь они - не наша забота. Отдохнём немного и назад, у нас ещё минут пятнадцать, может двадцать. Потом нужно будет выдвигаться, чтобы к колоколам быть уже на месте.

Андрей кивнул. Они оба присели на берег. Егор достал из кармана прямоугольную бумажку и коробочку с табаком. Скрутив самокрутку, он закурил.

- Не помню, чтобы Вы курили.

- А я и не курю. Это так, успокоиться. Не каждый день людей убиваю всё-таки. Ты хочешь?

Андрей согласился, неумело затянулся и закашлялся, едва табачный дым дошёл до горла. Егор Викторович хлопнул его по спине так, что тот едва не упал.

- Не знаю, насколько это удобно для Вас, Егор Викторович, но... можно я спрошу про Вашу жену?

- Можешь перестать вы-кать, мы с тобой прошли через серьёзные вещи, чтоб ты меня на "вы" называл. А что ты хочешь спросить?

- Ну, я видел фотографию. С Ксенией Егоровной. А потом только Ваши, то есть, твои с дочерью, но без жены. Что с ней случилось?

- А тебе зачем это знать, парень?

Андрей пожал плечами.

- Любопытство... - понимающе кивнул старик, - Дам тебе один урок. Запомни его, ладно? Когда у человека есть тайна, о которой он сам тебе не рассказывает, лучше не спрашивать об этом. Вот мы с тобой сегодня ночью, вроде как, побратались немного. Нас пережитое связало, но рассказать про свою жену я пока тебе не могу. Возможно, со временем, наше доверие друг к другу бы выросло, и я сам захотел бы раскрыть эту тайну тебе. Возможно!.. - заметил Егор, - Но сейчас ты пытаешься вытащить из меня это. Для чего? Любопытство. Не суй свой нос в чужие дела, особенно в мужские. Лучше сосредоточься на выстраивании взаимоуважения и доверия, и тогда, за дружеской беседой, тайны сами раскроются. Понимаешь?

- Да. Понимаю. Это хороший совет, спасибо. Из тех, знаешь, которые вроде бы очевидны, но ты на них не обращаешь внимания, пока кто-то другой не скажет, или прочитаешь где-то.

- Это да.

И они снова замолчали. Вернулись назад они вовремя, и так же молча разошлись каждый по своим местам. Андрей поднялся на второй этаж, а Егор Викторович пошёл готовиться к приёму посетителей. День продолжил тянуться так долго, как только мог. Андрей переваривал пережитое, иногда возвращался мысленно к разговорам со стариком, пытаясь извлечь из них как можно больше пользы. Так и прошёл весь день. Вечером он лёг спать без страха.