1-9 милиционер, from1958, из цикла мои эссикумы

    1-9   «МИЛИЦИОНЕР»,  (from1958), из цикла «Мои эссикумы» (Качество человека определяет генетика,- не исключая его развитие и сложений)
 
Старшеклассники нашей средней школы-интерната превращались в мужчин: их будоражил адреналин, а они будоражили друг друга! Мы дружно и беспощадно тратили свой  темперамент больше друг на друга, чем на учебу, мы отличались не только физическими характеристиками, но и лингвистическими особенностями, каждый из нас приносил со своих сел различные диалекты и по акцентам легко определяли, кто откуда… Это помогало нам устраивать свое «политическое» пространство. Доказательной базой считалось физическая сила. Кто себя чувствовал физически сильным, тот пробовал встать над остальными! Такие типы у нас были - одного из них звали Хизри, он отличался приставучим  характером и искал психологическую победу над теми ребятами, которые  казались ему  слабее, чем он, это я понял гораздо позже...
   
Надо коротко рассказать о месте баталий…  Поселок Кособ, который находился между двумя хребтами, круто спускаясь к реке Аварское Койсу, имел собственный климат. Аул, закрытый со всех сторон от ветров, необычайно утопал в зелени - садами абрикосов  и грецких орехов, этим  Кособ отличался от других поселений в наших горах… Старшие ученики нашей школы были наиболее заинтересованными «клиентами» этих почти оголённых к осени садов! В конце сентября после сбора урожая грецких орехов селянами, наступал черед полуголодных школьников:  все орехи, которые оставались на труднодоступных вершинах деревьев, мы собирали в сумерках, набивали пазуху и, спустившись, тут же грызли их.  У нас имелись и ночные развлечения: по пыльной шоссейной дороге ездили «полуторки» (грузовые автомашины с открытым кузовом), груженные товарами Потребсоюза для магазинов районного центра, эти машины проезжали в основном ночью.
                Дорога проходила у подножья села, мы на этой дороге знали каждый камень – это был объект ночных охот! Мы изучали «характер» проезжающих ночью грузовиков,  длинный свет их фонарей, который скользил по основаниям горного рельефа, прыгая в такт спуска и подъема дороги, освещал подножья горбатых массивов, покрытых густой хвоей и ориентировал нас на подготовку своего рискованного прорыва; готовые, мы  ждали грузовика с товарами для съема пары бутылок вина; не осознавая, что это правонарушение и не ведали о существовании милиции…Мы вычисляли, где наиболее острый поворот и наименьшая скорость. Среди бесконечных изгибов дороги недалеко от нашей школы был крутой поворот, где грузовики вынужденно замедляли свой ход, более того, у этого поворота имелся выступ, на обочине которого создавался теневой участок, где мог прятаться только один из нас, и фары в темноте освещали только бугор, за которым мы прятались.

Скорость машины на повороте соответствовала нашей прыти, и мы, на бегу цепляясь за борт, лезли в кузов. Там находилось всё снабжение горцев: одежда без упаковки, как из секонд-хенда, ящики консервов, вин и водки и всякая всячина товаров.
                Нас интересовало только вино, с ним мы должны были успеть слезть на следующем повороте, который находился на расстоянии одного километра, далее при промедлении нас могли увезти на 3 км, и длительное отсутствие могли заметить в интернате. Нам не хотелось оказаться темной ночью далеко от нашего интерната - мы ловчили и слезали с бутылкой вина на темную и пыльную дорогу, пили из бутылки, подражая придуманным воинам-захватчикам… Вкус вина мы не понимали, хмель слегка нас веселил; не испытывая угрызений совести, мы были счастливы свободой и возвращались в спящий и темный интернат! 
Сентябрьские поля в горах были сухие и вспаханные.  Замерзать земля начинала к началу октября. На полях около нашей школы проходили ночные драки старшеклассников, которые доказывали друг другу «мужскую силу, волю и дурость».

Однажды вечером после того, как ушел дежурный педагог по интернату, упомянутый в рассказе Хизри «пошугал» в углу какого-то парня и пошел в сторону моей койки, где я стоял, демонстративно толкнул меня локтем и посмотрел на меня воинственным взглядом. Я не испугался и отреагировал, как на шпану, мы обменялись какими-то фразами и договорились выйти попозже на «поле битвы». У меня была кличка «Резина», как физически гибкого парня, не знаю, кто это придумал и при каких обстоятельствах. 

Встретились мы за школой на наклонном поле, которое принадлежало нашему директору. Началась драка. Каждый из нас падал от ударов противника, и вперемешку со схватками мы катились по замерзшей земле. Когда кто-то из нас падал от удара другого, то каждый ждал, пока упавший встанет. В этой драке была какая-то несказанная договоренность, в которой каждый из нас ощущал прилив достоинства со своими не ведомыми нам генетическими законами! 
Это был благородный бой, - так думал я. 
Продолжая возню, мой противник отлетел слишком далеко,  не знаю, куда я ему попал, я стал ждать, пока он поднимется. Он начал как-то боком подниматься, будто что-то потерял, почему-то  его изгиб тела и сверкнувший взгляд выражали ухмылку. Когда Хизри встал, я увидел у него в руке  нож и угрожающее движение в мою сторону.

Я мгновенно почувствовал торжество и победу! Это состояние трудно описать, но в нём  были компилированы: и дурацкое величие, и дурость, и отсутствие сознания, и победный конец! Прилив отменной энергии – и противник сражен! Я, победно выпятив вперед живот, пошел прямо на него и сказал: давай, давай! Это  был психологический «развод» юношей, кто кого?  Не знаю, о чем он думал, не знаю, как я выглядел в его глазах, но он сложил свой перочинный нож, мы продолжили драку, но агрессия успокоилась, и мы вместе с ней. 

Пошли мы  с поле боя грязные и усталые  одновременно… А единственная лампа на столбе школьного двора освещала наш уход тускло и безразлично… Хизри продолжал свой «террор» и шугал слабых Кособских интернатовцев – я не любил встревать в чужие отношения, не защищал слабых и не занимал сторону сильных,был сам по себе...

Утекло много воды… После Строгановки (МВХПУ) вступив в Союз художников СССР, я каждый год выезжал на этюды в Дагестан … На одной из встреч с друзьями, куда  был приглашен, недалеко от Каспийска, я встретил Хизри в милицейской форме!!! Вспомнил свою неудачную московскую встречу с советской милицией и непонаслышке знал о бесчинствах, которые чинят милиционеры в отношении  людей, попадающих в их подвалы. Я представил его зловещее шуганье неприкаянных и беззащитных граждан в милицейских "казематах". 

Мы попрощались без теплоты и, улыбаясь прошлому, которое ушло в Вечность - жестоко и отрешённо, как сегодняшний день к следующему…