2-20 осада, from1970, из цикла мои эссикумы

2-20   «ОСАДА»,  (from1970), из цикла «Мои эссикумы»
(Я не уставал хотеть учится и учился терпеть неудачи.)

  После сверхсрочной службы в армии я начал приступом брать вузы, где готовили художников по различным направлениям. Подготовку к высшим познаниям я получал в Заочном народном университете им. Крупской, в студии Военных художников им. Грекова, в изостудии при Центральном доме культуры железнодорожников, актерствовал в театре улиц «Факел», брал частные уроки по рисунку, живописи, пантомиме... Главная моя цель – получить образование в знаменитой Строгановке (МВХПУ) на факультете промграфики. В перерывах между неудачами в сдаче экзаменов  я пробовал поступать  и в другие вузы. Эта жажда знаний имела последствия!

  На предварительном конкурсе при сдаче экзаменов во Всесоюзный государственный институт кинематографии мне объяснили открыто: «Вам лучше в полиграфический, у нас 11мест, а союзных республик - 15! плюс свои»… Адью! Экзамены в Полиграфический институт  по живописи, рисунку и композиции сдал отлично, сочинение на тройку, но на экзамене по русскому «устно» меня засекли со шпаргалками. За мной вышла экзаменатор и сказала: «Что же вы так шуршали листами, что я была вынуждена вас заметить, у вас по специальным предметам – проходные баллы, я поставила бы вам тройку, вы что, не видели сидящего за столом члена комиссии из Министерства просвещения CCCP?» Опять Адью!

«Баталии» при сдаче экзаменов в самой «Строгановке» для меня происходили со своими особенностями: три года подряд по рисунку я получал разные оценки, как будто я то умел, то неумел рисовать? На экзаменах нам не ставили пятёрки, поэтому четверка считалась высшим баллом: в первый год я получаю четверку, во второй год двойку, в третий год тройку! Такие же анахронизмы вывороченных результатов получались и при сдаче  живописи и композиции! Я получал не совместимые с логикой оценки и проваливался, не понимал, что от меня экзаменаторы требовали! Они меня не хотели, за то я хотел их - сильно!

Каждый божий год меня прокатывали, в этих «баталиях» не было последовательности, и я не знал, как дальше жить, не понимал, что делать… В итоге на четвертый год по совету друзей я подал документы на факультет промышленного искусства, где конкурс был наиболее благоприятным. Вот уже четвертый год я получаю непроходные баллы по конкурсу! Четыре года понадобилось мне, чтобы я восстал, наполненный шумом и гневом, и, возмущенный, я подаю на апелляцию и прохожу последним с тройками на этот факультет.
Ура! Учеба в МВХПУ для меня была счастьем: учился днем, работал вечером, творил ночью, это была стихия страсти и любви! Я не мог догадаться, что буду изучать историю мирового искусства, меня потрясало это, в том числе Египет, Греция, Рим его Ренессанс, множество культур…

Мы были разные не только в учебе, но и уровень подготовки у нас был разный, замечали, кто как учится, особенно было видно «коррупционных» студентов, среди них были те, которые закончили «Строгановку», так и не научившись рисовать, зато они активно участвовали в общественной жизни, впоследствии те блатные не проявились ни в искусстве, ни в дизайне. После пятилетней службы в армии плюс четыре года, потраченные на поступление в вузы, мои страдания и ожидания были судьбой отмечены! Моя дипломная работа «Детские конструкции для игр на воде» была выдвинута Всесоюзным научно-исследовательским институтом эстетики (ВНИТЭ-СССР) на Международный конгресс дизайнеров ИКСИД-1975, впервые организованный в СССР, для представления на конгрессе от Московской школы дизайна!

Я гордился собою неимоверно! Но странное дело: за меня радовался только мой профессор Г. В. Крюков, вечная ему память!  От всех остальных: друзей, студентов, доцентов и профессоров, я чувствовал скрытую неприязнь, но восстанавливался благодаря теплым лучам солнца! Не оправдались надежды о хорошем трудоустройстве, и мечты о художественно-промышленной среде тоже рухнули. При распределении молодых специалистов из «Строгановки» меня приглашали на военный завод, в так называемый «Почтовый ящик», но я понимал подоплеку и выбрал работу в управлении архитектуры с мизерной зарплатой без особых преференций по сравнению с «ящиком».

Меня приняла архитектурная среда, где было больше арифметических расчетов, чем искусства, более того, там все было слишком бюрократизировано…
Я уволился в свободное пространство изобразительного искусства (графика, живопись) – это была дорога поиска и риска! И вскоре начал активно участвовать в художественных выставках, поступил с начала в Молодежное объединение Союза, а потом и в Союз художников СССР …

Для советских художников членство было очень важным, в этом была своеобразная Свобода, без этого членства ты, по законам государства, мог быть причислен в кагорту тунеядцев, это считалось криминалом. Оказываеся, был документ, по которому, после двух предупреждений в тунеядстве, человека  неработающего должны были по закону повесить! Я не знал и у нас не было информации о повешенных тунеядцах!

Ни отец, ни мать, ни друзья, ни общество, а ИСКУССТВО меня спасло, и надеюсь умереть под его покрывалом!