Вонючий случай глава 30

- Игла в яйце, яйцо в ларце, зайцу не повезло, - приветствовал меня профессор - нейрофизиолог Тырлов Максим Андреевич на пороге своей квартиры. Я стояла на лестничной клетке и хлопала глазами в полном онемении. Помните детские советские сказки с Кощеем бессмертным? Так вот, Максим Андреевич, точная копия Кощея! Лет до непонятного много, лысый череп, обтянутый кожей, впалые глаза, спрятанные за массивными очками, спортивный костюм, подчеркивающий костные сочленения. Тонкие губы Тырлова растянулись в улыбке. – Так и будешь стоять истуканом или Змея Горыныча позвать?

- Здрасьте, - выдавила я. Цепкие костлявые пальцы профессора, как металлическая клешня из автомата с игрушками, зацепила меня за куртку и втащила в квартиру. – Простите, я что-то от неожиданности впала в ступор.
- Ара не предупредил? Шутник. Тапки одевай и проходи. Зелье будешь?
- К-какое?
- Зеленое.
- Абсент? – ляпнула я первое, что пришло в голову.
- Поладим! Вообще-то я зеленый чай имел ввиду.

По паркету раздалось цоканье и передо мной возникло существо – нечто среднее между собакой, крысой и кошкой, с болтающимся на боку языком и тремя выпирающими зубами. В принципе, оно было лысое, если не считать несколько хаотично расположенных клочков шерсти, по три волосины каждый. Существо издавало странные звуки – то ли стон, то ли визг, то ли чавканье, то ли все вместе и виляло хвостом. Значит все-таки собака.

- Знакомься, это Змей Горыныч - антидепрессант, можно просто Горыныч или антидепрессант. – Максим Андреевич взял существо на руки и вручил мне. Я машинально прижала тельце к себе и мгновенно была облизана во всех местах, до которых существо могло дотянуться.

- А где еще две головы?
- Бракованный. Китайцы, что поделать…
Я разулась, сняла куртку и вошла в гостиную, куда, собственно, и указал хозяин. Две стены комнаты занимали книжные шкафы от пола до потолка. Возле третьей расположились диван, два кресла и журнальный столик. Я села в кресло, предполагая, что чай мы будем пить за журнальным столиком.
- У меня есть красное сухое зелье и коричневое старое, ты какое будешь? – Поинтересовался Максим Андреевич.

- Я буду зеленое, которое горячее.
- Тьфу, а так хорошо все начиналось…

Антидепрессант вертелся на моих руках, попутно облизывая все открытые участки моей кожи и сладко повизгивал. Профессор поставил на журнальный столик чайник, конечно в виде избушки на курьих ножках. Другого я и не ожидала, хотя и рассмеялась. Имея такую внешность, волей не волей, будешь обыгрывать жизненное пространство и развлекаться. Вспомнилась Буха… у нее другая форма смирения с неизбежностью…

- Ну-с, Александра Получкина, какого органа вам от меня понадобилось? – Максим Андреевич разлил чай по маленьким чашечкам, отчаянно напоминавшим ступу бабы Яги.
- Самого главного. Мозг. Вот что меня интересует.
- Какой именно – спинной или головной?
- Максим Андреевич, меня даже не совсем мозг интересует, а функция памяти. Даже не так. Мне интересно, можно ли загнать в память человека большой объем данных механическим путем. И при этом всеми этими данными пользоваться без потерь. В смысле, человек, которому загнали, мог все это использовать.

- Э как завернула. На сколько большой?
- Ну, допустим школьную программу по физике. Вот так, чтобы все формулы, все законы в легком доступе по необходимости.
- А что ты подразумеваешь под механическим путем?
- Если бы я знала… каким-нибудь устройством, прибором…не знаю…
- Давай не юли, а то с прибором пойдешь на выход. Что произошло? – напрягся профессор.
- Да не могу я, у меня обязательств по самые гланды.
- А ты мне сказку расскажи, ты ж писатель, - Максим Андреевич откинулся на спинку кресла и растянулся в улыбке. – Давай, Получкина, не все ж мне быть в сказке, я и послушать могу…

- Ладно… сказку так сказку… Итак, в некотором царстве, в некотором государстве начали происходить странные события. Вдруг, люди умнеть стали. Сначала придворный звездочет, отошел от своих астральных дел и углубился в точные науки, затем визирь и еще парочка высокодуховных придворных персон. Падишах сначала не придал важного значения таким резким изменениям в головах своих придворных, но дело приняло необычный поворот.

Придворный звездочет начал грубить падишаху, затем и вовсе набросился на того с кулаками, только по тому, что падишах ошибся в выводах. Звездочета казнили, но тут с таким же поведением вылез визирь… Его отправили к звездочету, а на духовенстве, падишах задумался – а не болезнь ли это какая или колдовство не ясного характера? 
 
Вызвал падишах к себе воеводу и строго настрого наказал – разберись! Воевода почесал репу и кинул клич по государству – кто какие странности с резким поумнением заметит, сразу сообщать. И вообще обо всех странностях сообщать.
Странности не заставили себя долго ждать. Пришел, значит, к воеводе кузнец и говорит: «Был у меня в подмастерьях Иван-дурак. Парень рукастый да безобидный. Но пришла к нему кикимора болотная под покровом ночи и халтуру предложила. Иван, дурень, и согласился. А через пол года в кучу говна превратился. Странность? А то! Что за халтура мне не ведомо и где кикимору искать тоже. Да только Иван хорошо коней подковывал, а больше и не ведал ничего.»
Воевода задумался. При дворе слухи ходили, что и звездочет, и визирь и духовенство своих коней теряли, а потом находили. Может кони заколдованные хворью какой заумной?... Всё.

- Хм… - задумался Максим Андреевич. – Я так понимаю, не просто так ты духовенство сюда приплела…
- Правильно.
- И коней?
- И коней.
- Слушай, Получкина, дерьмовая сказка выходит...
- Да вы даже представить себе не можете, на сколько точна ваша формулировка!

- Если не грузиться научными подробностями, то работа памяти выглядит примерно так. Получаемая информация из-вне – звук, зрительные образы, текст, тактильные ощущения, все это записывается в ячейки, которые называются нейронами. Нейроны между собой образовывают цепочки – нейронные связи. Простая нейронная связь – детство, сказки, мультики, Кащей бессмертный, страшно. Ты взрослая, стоишь и смотришь на меня – активировалась нейронная цепочка. Визуальный образ меня и дальше по цепочке. Ты на долю секунды в ступоре. Пока не активируется другая – сказки, ложь, смешно, бояться нечего.

Таких нейронов в голове – больше чем звезд во вселенной. Та информация, которой ты пользуешься часто, записана на активных нейронах. Которой редко – на спящих. Которой вообще не пользуешься – может на спящих, а может уже и на отмерших. Определить что и где записано точно, практически не возможно. Какие-то информационные группы и области можно приблизительно соотнести с участками головного мозга и даже вывести теории. Но, как оно на самом деле, хрен его знает.
 
Так вот, активируются нейронные цепочки электрическим импульсом. Первый нейрон возбуждается и пошло поехало. Да, в башке у нас трансформатор. Если точнее, то вся башка – трансформатор. Когда импульсы по голове не бегают, - ты умер.
Возвращаемся к хранению данных и школьной программе по физике. Я думаю твоя говняная сказка не про механический ввод данных, а про использование уже имеющихся. Про то, как пробудить все спящее и активно это использовать. И, это девочка, уже другой масштаб бедствия…

Есть еще одна околонаучная теория, которая, кстати, имеет огромное количество поклонников – вероятно есть клетки памяти, которые содержат в себе всю информацию о всех поколениях и развития человечества. Наука разобралась уже как входит и выходит информация, но она понятия не имеет, где обитает сознание и его объем. А, как говорится, кто владеет информацией, тот владеет миром. Усекла, куда я веду.
- Ага… - совершенно обалдевшая я кивнула.

- Где-то, на заре моей научной деятельности, мы с коллегами увлекались теорией супер-человека. Способами воздействия на клетки, на предмет их возбуждения и выстраивали теории. У нас даже проект был на троих, назывался «Моисей».  – Максим Андреевич мечтательно улыбнулся. Я как таращилась на него с открытым ртом, так и продолжала таращиться, а потом спохватилась.

- А трое, это кто?
- Я и двое моих аспирантов. Аркаша Соколовский и Настя Стенная.
Меня что-то кольнуло, но под общим офонарением, я это ощущение проигнорировала.
- И что? Куда делся Моисей?

- Ушел в пустыню, - рассмеялся Максим Андреевич. -  Мы с, разного рода, волнами и полями экспериментировали, пока к нам дяди из КГБ не пришли и по голове не настучали, волнами этими и полями. В общем, проект «Моисей» заглох. Основной причиной смерти, помимо дядей, была проблема прохода через кость. Как мы предполагали, нужна была антенна на принимающей стороне – ну не гвоздь же в башку заколачивать. Не гуманно как-то.

Кстати, Аркаша, тогда ушел от нас. Слышал краем уха, что он в КГБ подался. А Настя…, она проработала еще несколько лет со мной, а в 90-е уехала то ли в Швецию, то ли в Голландию. Я о ней больше и не слышал ничего. Хотя очень толковая была, с научным азартом и анатомически индифферентным отношением к общественному мнению.

- С каким отношением?
- Анатомически индифферентным.
- Это как?
- Начихать, наплевать и ниже по списку.
- Надо записать формулировочку! А почему вас духовенство заинтересовало?

- Спор у нас в то время был, этического характера. Не превратится ли человек, способный обладать большим количеством знаний в циника? Сможет ли эмоционально выдержать такую нагрузку на мозг? Вот мне и подумалось, что духовенство… не спроста это… там эмоциональная прочность. А в итоге получается, из твоего рассказа, что прав был Аркашка, мудрость без милосердия равно чудовище. Знания должны приходить постепенно, естественным образом.

- Аркаша… Аркаша… А фото есть? Что-то очень знакомо мне, а что, понять не могу.
Максим Андреевич полез в свой книжный шкаф, вытащил фотоальбом, полистал, достал небольшой снимок и протянул мне.

- Вот, это как раз мы отмечаем открытие тайного проекта «Моисей».  Это я, такой же Кощей, только помоложе, - профессор ткнул костлявым пальцем в свой клон на фото, - А это Соколовский… А это Настя, красотка с синими глазами…
Нейронные цепочки в моем мозгу заискрили, как новогодние гирлянды. С фотографии на меня смотрел…