Я буду ждать на темной стороне. Книга 2. Глава 40

Интересно, о чем она думала, бросая на него время от времени загадочные взгляды? Об учебе? Дипломе? Маловероятно. А может её беспокоили мысли о будущей работе? Там, где собралась она стажироваться?! Впрочем, с таким размером груди, (он бросил украдкой взгляд на её «прелести»), ей можно было и не работать.

Сегодня на ней отсутствовал бюстгальтер, и,  наслаждаясь нарисованными его воображением картинами, ему было не сложно представить её полностью обнаженной, угадывая контуры её тела под тканью платья. Тем более кто, как не он мог рассуждать в открытую о подобных вещах. Парню, неоднократно видевшего эту девушку без одежды посредством проведенных с ней незабываемых ночей, где не было места ни стыду, ни лишним сантиментам.

Лисов до сих пор хранил в памяти все эти ключевые моменты. Моменты, где разрывая на ней одежду, он тут же затаскивал Евангелину в собственную спальню, касаясь её там, где ранее не трогал никто из парней. Своими действиями он пробудил её чувственность, после чего эту девушку стало чаще посещать чувство вины, потому что отказывая ему до поры до времени, она боялась себе признаться, что ей действительно нравилось, когда он одерживал над ней победу, и противилась она ему всего лишь для вида, стараясь производить впечатление порядочной девушки. От которой, впрочем, не оставалось следа, как только она оказывалась с ним в одной постели. И если она до сих пор не осознавала, как сильно волновала его, даже не пытаясь особо склонить его на свою сторону, как делают кокетки, тогда она просто дура. Или слишком наивная.
 
Пересилив себя в последний момент, Лисов все же постарался перевести свое внимание на шоссе, и, сконцентрировавшись на дороге, пытался впредь вести себя осмотрительней, не выдавая до поры до времени своих истинных намерений перед той, кто в силу особых причин принадлежать ему пока не могла.

Разумеется, если бы у неё был отец как отец, или брат, на которого можно было опереться, он бы её быстро лишился, стараясь впредь держаться от этой девушки подальше. Вмешавшись в ситуацию ещё в самом начале, они бы так ему вломили, что он бы не осмелился к ней приблизиться даже ради того, чтобы просто поздороваться с ней. Впрочем, в давние времена его свидания с Евангелиной закончились бы итого быстрее. Потому что по законам тех времен отец имел право убить любого подлеца, обесчестившего его дочь, ежели тот не загорится желанием сочетаться с ней браком, чтобы смыть этой сделкой нанесенное на неё клеймо позора. В таком случае ему тоже бы пришлось жениться на Литковской. Иначе ему грозила бы участь пасть от пули её отца, имевшего право отомстить за поруганную честь своей дочери.

Как знать, возможно, для него все когда-нибудь этим и закончиться. В смысле свадебной сделкой. Так или иначе ему придется сделать ей предложение, только не сейчас. Неизвестно ещё, как сама Евангелина отнесется к его инициативе, с недоверием воспринимая все его идеи. Так что хотел он этого или нет, но о подобной перспективе приходилось пока лишь мечтать. Для начала ему надо было закончить учебу, разобраться с холдингом, чтобы не потерять то, что досталось ему от отца, а дальше станет видно.

Главное, решиться заявить ей о серьёзности своих намерений. Тем более мать будет только рада его инициативе, предоставлявшей ей возможность видеться с этой девушкой на добровольных началах. Тогда Евангелина не посмеет от него сбежать, предъявляя претензии относительно Эрики, С другой стороны, они были ещё так молоды! У них ещё вся жизнь была впереди! Зачем спешить с этим браком конкретно сейчас? Ведь ничего же не произойдет за это время. Кроме того, что на неё мог положить глаз другой парень. Тот же Сильвестр или невесть откуда нарисовавшийся поклонник. Тогда он не сможет помешать их встречам, чтобы отобрать у соперника Евангелину. Впрочем, ему нелегко давались подобные действия даже сейчас, когда он больше не мог контролировать её личную жизнь как прежде.

После переезда Евангелины обратно к отцу, Лисов теперь не имел ни малейшего понятия о том, что происходило в жизни этой девушки. И горя желанием восстановить прежний порядок, он искал малейший повод для дальнейшего с ней воссоединения, убежденный, что она ещё не потеряна для него и он сможет когда-нибудь вернуть её снова.

Надо просто приложить максимум усилий, попробовать её уговорить, потому что шантаж не оказывал на неё больше действия, а там она, возможно, и соизволит вернуться под его крыло, устав мыкаться по углам, без работы и без стабильного заработка. Во всяком случае он должен попытаться найти способ привязать эту девушку к себе, чтобы она точно никуда от него не делась. Тогда его предложение руки и сердца не станет для неё такой уж неожиданностью. 

Погрузившись в свои размышления, Артем заметил, что дождь снаружи не только не утих, но и даже как будто усилился многократно. И осознав, что Евангелина вряд ли осмелиться покинуть его авто до полного прекращения ливня, понизив вдруг голос, неожиданно к ней обратился, стараясь держаться более непринужденно:

— Я хочу, чтобы ты вернулась, и все было как прежде.

Невольно вздохнув, словно ей с трудом далось осознание этой мысли, Евангелина уставилась в окно и продолжая смотреть куда-то вперед, тихо, но отчетливо проронила:

— Ты прекрасно знаешь, что это невозможно.

— Почему? — уточнил Лисов, недоумевая с её ответа.

— Потому что так больше не может продолжаться, — пряча глаза, отозвалась она, словно  сильно сожалея о чем-то, что хотела бы исправить, будь у неё такая возможность, но не судьба.

— Ты имеешь в виду ночь, когда… — начал он, но быстро спохватившись, замолчал, перехватывая хмурый взгляд Евангелины, которой все эти разговоры не нравились.

Теперь он, кажется, начал понимать её намеки, но отдельные элементы её поведения, когда говорила она одно, а вела себя совсем по-другому, до сих пор оставались для него загадкой.
 
— Да-да, в ту ночь тебя ничего не стесняло, — как бы между прочим бросил Лисов, воскрешая в памяти горячие подробности их пикантного «происшествия». — Я был не против, если что-то подобное продолжалось и дальше, но ты соизволила съехать. На следующий день. И что же тебя не устроило? Неужели дело во мне? 
 
— Вовсе нет, — уклончиво ответила Евангелина, раздумывая о том, как ей беспрепятственно покинуть это авто, раз и навсегда избавившись от общества человека, который нервировал её сейчас своими допросами, пытаясь докопаться до сути дела, когда она была рада вообще сменить тему и больше к ней не возвращаться. — Тогда мне было некуда деваться и я пришла к тебе, потому что хотела почувствовать себя кому-то нужной, понимаешь? Но сейчас это больше не имеет для меня значения. И я жалею, что все сложилось именно так. Я не должна была тогда к тебе приходить. Мне надо было остаться у себя и не идти на поводу своих желаний. Но впредь такого больше не повториться. И я готова за это поручиться. 
 
— То есть ты попросту использовала меня как рабочий станок, а потом решила сбежать, да?! — ехидно добавил Лисов, подводя итог её искреннему признанию. — Хорошенькое дельце, ничего не скажешь… И в чью постель ты бросишься в следующий раз, когда тебя будут снедать «запретные» желания? Сильвестра? Или Зонтинова? А может у тебя на примете есть ещё какой-то парень, о существовании которого я пока не догадываюсь, но очень скоро ты первой о нем заговоришь?!

Закрыв глаза, Евангелина мысленно выругалась. Этот человек обладал невыносимым свойством перекручивать предоставленные факты на свой лад, что делало его невозможным собеседником.

Вот к чему, интересно, сейчас были все эти упоминания о Сильвестре? Неужели он до сих пор ревнует её к нему с момента пребывания обоих на базе отдыха, не в состоянии забыть некоторых эпизоды сцен из прошлого?

Как знать, может в этом кроется источник его переживаний относительно её возвращения к отцу? Боится, что Сильвестр станет ходить к ней в гости, а он сам ничего не сможет с этим поделать, чтобы повлиять на его визиты, как это было, когда она жила под крышей дома его родителей. Тогда все становилось на свои места и становилась понятна причина его душевных терзаний. Вот почему Лисов так всполошился, пытаясь ухаживать за ней.

Впрочем, существовала ещё одна причина, по которой она не могла больше идти у него на поводу, и он прекрасно отдавал себе в этом отчет, избегая разговоров на данную тему. Только в этот раз он молчать она не станет. И прекрасно осознавая, какие последствия могло иметь для неё подобное любопытство, как только Лисов успокоился, перестав донимать её вопросами о Сильвестре, Евангелина набралась смелости для совершения дальнейшего рывка. 

— Лучше расскажи, как обстоят у тебя дела с Эрикой? — прищурившись, язвительно выдала она, надеясь на получение достоверного ответа с его стороны. — И раз ты так категорически против моего ухода из дома твоих родителей, тогда почему разрешаешь ей жить с тобой в одной квартире?

Как будто надеясь услышать от неё что-то подобное и поэтому заблаговременно подготовившись к подобным нападкам, Лисов перевел дух, и, бросив на неё торопливый, но полный тайного любопытства взгляд, невольно процедил:

— Она больше не живет со мной. Я её выставил за двери.

— Вот как? — удивилась Евангелина. Для неё подобное известия стало настоящей сенсацией. — И что же послужило причиной для разрыва ваших отношений?

— Тебя действительно это так сильно интересует? — пришел черед удивляться и ему. — Или просто нужен очередной повод для издевок?

— Просто скажи прямо: ты её любишь или нет, и я от тебя отстану. 

Вместо ответа, Лисов внезапно нажал на тормоз, и едва машина остановилась, поспешил выключить в салоне свет, как будто он ему мешал.
 
— Зачем ты это сделал? — невольно всполошилась Евангелина, ощутив, как придвинувшись к ней, он устроил свою руку прямо на спинку её сидения.

— Давай сбежим отсюда куда-нибудь, подальше от всех, — вполголоса молвил Лисов, приблизившись к её лицу. — Я так давно хотел бежать с любимой… Ты себе не представляешь…
 
— И Эрику твою тоже с собой  возьмем? — сорвалось с её уст быстрее, чем она успела прикусить язык.

Услышанное ему не сильно понравилось. Он хотел говорить с ней о чем угодно, только не о девушке, которую стоило для него огромного труда попросить съехать с его жилплощади, предварительно упаковав все её чемоданы, а после выбросив их прямо на лестничную площадку, как только Эрика попыталась на него наброситься, пытаясь расцарапать ему лицо в порыве праведного гнева.

— Я ж не виноват, что мне дура такая попалась, — проговорил он, быстро придумав оправдание своему поступку, свалив всю вину за происшедшее на неугомонную пассию, которая в любой момент могла вернуться обратно, вновь взявшись за свое. Такого противника нельзя было недооценивать, спуская с рук его выходки.

Чувствуя себя не совсем уверенно в столь непривычной для неё, даже можно сказать, интимной обстановке, Евангелина выпрямилась и вжалась в свое сидение, когда почувствовав, что она вновь пытается от него ускользнуть, Лисов схватил её за запястье, помешав ей сократить между ними дистанцию.

— Только не нервничай! — резко бросила Евангелина, больше не пытаясь оттолкнуть его от себя. — Только не нервничай!

На какое-то мгновение в авто воцарилась тишина, как будто никто из них долго не хотел говорить, тем самым нарушая образовавшуюся иддиллию. И когда она стала совсем невыносимой, ощутив себе желание раз и навсегда расставить все точки над «ять», неожиданно отозвался Лисов, преследуя цель пленить эту девушку:
   
— Ты спрашиваешь, почему я хочу, чтобы ты вернулась? Так вот, сейчас ты сама убедишься в том, что я говорю правду, и что никакая другая девушка мне не нужна.

Скользнув взглядом по профилю её нежного лица, он как будто нечаянно задел ее краем плеча, и, боясь даже пошевелиться в его присутствии, Евангелина стала ждать, что произойдет дальше, как будто этот парень окончательно её околдовал, лишив всякой надежды на свободу действий и мыслей, когда его безобидное поведение внезапно изменилось, как бывало с ним, едва его с головой охватывала неконтролируемая страсть, имевшая свойство передаваться и ей самой. В противном случае он вряд ли бы стал предлагать ей столь безумные вещи наподобие этого побега, заранее зная его исход.

Затаив дыхание, Евангелина боялась теперь проронить лишнее слово, которое могло бы быть истолковано им против неё самой. С другой стороны, раз он осмелился говорить с ней в подобном ключе, значит, этот парень был уверен в своих возможностях, планируя, очевидно, в ближайшем будущем похитить её из собственного дома, если она не согласиться принять добровольное участие в его неоднозначной затее.

Из-за этого ей хотелось ему отомстить. Сказать что-то обидное. Что-то такое, что могло бы навсегда лишить его былой самоуверенности и выбить почву из-под ног, однако будучи слишком ошарашена близостью его тела и дыхания, Евангелина так и не смогла перебороть самое себя, испытывая ощущение падения в бесконечную бездну.

Не встретив с её стороны, однако, никакого сопротивления, Лисов внезапно подхватил пальцами её подбородок, и, коснувшись губами её шеи, принялся ласкать кончиком языка пленительную кожу на этом участке её тела, чувствуя, как она трепещет от его мимолетных прикосновений. И чем дальше продвигалось дело, тем сложнее ему было себя контролировать.

Ворочаясь на месте, Евангелина всеми силами пыталась избежать его поцелуев. Сейчас было не время и не место для обмена подобными нежностями. Вот только сам он этого почему-то не понимал… И зачем она вообще завела разговор об этой Эрике? Ведь было же все нормально! Почему она так и норовила все испортить, предаваясь ненужному самобичеванию?! В конце концов, теперь над её мыслями довлела не логика, а чувственность. И вспомнив, как давно она переживала интимную близость, Евангелина была в двух шагах от того, чтобы предаться очередному приступу страсти, забыв обо всем на свете.

По её телу пробежали мурашки, и невольно вздрогнув, как только руки Лисова оказались на её груди, она сделала последнюю попытку прийти в себя, ощутив в следующий момент на своих губах его губы.

Привыкнув позиционировать себя девушкой весьма целомудренного нрава, сейчас в ней было что-то нервное, надрывное и атакующее, как взрывная волна. И чем больше он углублял поцелуй, подчиняя её своей воле, тем сильнее её мучили противоречивые ощущения, и ей все меньше хотелось ему сопротивляться.

Но нет! Этого не должно произойти! Во всяком случае он не посмеет её коснуться, пока между ними стояла другая. Евангелина ни капли не поверила его словам, зная, каким сказочником мог быть этот парень… Она никогда не будет ему принадлежать после подобных его финтов, так что пусть он зарубит себе это на носу! Один раз она уже сглупила, позволив себе маленькую слабость, о которой жалела по сей день. Больше подобного не случиться! Она не допустит повтора!

Ненадолго оторвавшись от неё, чтобы скользнуть затуманенным взором по её телу, Лисов вновь попробовал её поцеловать, и никогда ранее не ощущая столь сильного сплетения его языка со своим, кое-как изловчившись, Евангелина укусила его за губу, и, воспользовавшись моментом, когда он выпустил её на миг из объятий, чтобы приложить пальцы к укушенному месту, изо всех сил метнулась к двери, пытаясь её открыть. Очнувшись от своих грез, Лисов вытер ладонью выступившую в уголке его рта каплю крови, и тотчас потянувшись за беглянкой, попытался вновь ухватить её за руку, чтобы затащить в авто, однако уже было поздно.

Выскользнув наружу, Евангелина с такой силой закрыла за собой дверь, что этот удар пришелся ему прямо по голове. И стоило ей оказаться за пределами машины, как она тотчас бросилась наутек, чуть не поскользнувшись на мокрой траве.

Дождь и не думал утихать, усложняя для неё задачу перемещения по зыбкой почве. И понятия не имея, куда завез её Лисов, и как она вообще доберется обратно домой, без сумочки, оставленной вместе с вещами в его авто, Евангелина просто бежала вперед, то и дело скользя по мокрой траве, но нигде не останавливаясь.

Она знала, что Лисов бегал быстро и мог в два счета её догнать. А это значило, что ей следовало от него не просто убежать, но и спрятаться. Только где? Вокруг неё были сплошные равнины, да ещё проливной дождь спустился как по заказу. Промокшая и облепившая её тело одежда утрудняла движения, замедляла бег, но не теряя надежды скрыться с глаз этого парня, Евангелина старалась не думать о том, во что превратилась её обувь, чудом не вывихнув ногу во время падения в какую-то выбоину.   
 
«Вот иди и пойми этих девушек, — негодовал Лисов, бросаясь следом за ней. — Сейчас вроде люблю и целую. А развернешься, бах, — дверь уже на голове...»

Выскочив из авто, и хлопнув створкой так, что она чуть не слетела с петель, он помчался следом за Евангелиной, догнав её без особых усилий. И пытаясь задержать эту девушку так, чтобы она не брыкалась, схватил её за грудь, и, заглушая свободной ладонью крики и ругань Евангелины, бесцеремонно потащил её к машине, упиваясь её глупостью и собственной находчивостью.

Вот зря она себя там повела! Только лишний раз его распалила, будто этого от него и добивалась, корча из себя не пойми кого. Либо она была просто дурой, не понимая, что с ним нельзя себя так вести. Теперь пусть пеняет на себя. Уж если он загорелся желанием её поиметь, то так оно и будет. Он не выпустит её из рук, пока не насладиться ею как следует, в который раз напоминая этой девушке, как опасно шутить с «огнем», и чем это может для неё закончиться.

Книга 2. Глава 41

http://proza.ru/2022/11/02/710