Родственные души

     Тёплым июньским днём довольная Алёнка шла из бассейна бодрым шагом. Яркое солнце поглаживало её открытые плечи, а она, прищурившись, улыбалась ему в ответ. Проходившие мимо мужчины бросали заинтересованные взгляды на симпатичную девушку в ситцевом сарафанчике  со спортивной сумкой на плече. До станции метро было совсем недалеко и Алёнка ускорила шаг, доставая на ходу пятачок из бокового кармашка. Но монетка волшебным образом всё время ускользала. Девушка нахмурилась и остановилась у бордюра подземного перехода, чтобы поставить на него сумку. Основательно пошарив в кармашке, она обнаружила сразу две монеты  и с удивлением подумала, к чему бы это. Взгляд её был направлен на вход в метро, массивные двери которого упирались, не давая войти, или толкались, выпихивая выходящих. Сама она, стройная и шустрая, обычно проскальзывала вслед за кем-нибудь, даже не касаясь их. Вот и сейчас она собиралась пристроиться вслед какому-нибудь здоровяку, но на горизонте был только один мужчина лет шестидесяти в слишком тёмных  больших очках, двигавшийся довольно своеобразно. Присмотревшись, она поняла, что в руках у него трость слабовидящего, проще говоря мужчина был слепой и никак не мог преодолеть этих тяни-толкайных монстров, воздвигнутых ещё в помпезные сталинские времена, когда всё делали более чем основательно. Алёнка, не раздумывая, ринулась к нему, и легко обогнав, обеими руками удерживала дверь, чтобы он мог войти. Довольно громко она скомандовала: "Проходите сюда". Мужчина, как ни странно, быстро среагировал на голос, и через полминуты они оба были внутри. Сначала Алёнка подумала, что её миссия закончена, но посмотрев как мужчина копошится у турникетов, поняла, что он совсем ничего не видит и решила сопровождать его до тех пор, пока он не окажется в безопасности. Благо, времени у неё было навалом. Её занятия в предпоследнем классе школы закончились ещё в мае, и в этом году никаких экзаменов не предвиделось, поэтому она со спокойной душой делала только то, что нравится, а именно ходила в бассейн, читала книжки и встречалась с подружками, чтобы поболтать. Она подошла к нему и сказала опять довольно громко, как будто он был не слепой, а глухой: "У меня два пятачка, давайте я Вас проведу". Мужчина узнал её голос и скромно сказал, что это было бы кстати, потому что он никак не мог найти свой документ для бесплатного проезда. "А то они так не видят," -пробубнила Алёнка, косясь в сторону кондукторов. Мужчина в ответ улыбнулся и сказал: "Может, и видят, но так положено. Они тоже не могут правила нарушать." "Хорошо, хорошо," - торопливо заговорила девушка, так же торопливо засунула пятачки в турникеты, быстро проскочила сама и ждала мужчину на выходе, чтобы направить на нужный эскалатор. Когда они спустились на станцию, она спросила, в какую сторону ему надо ехать, чтобы посадить его в правильный поезд. Оказалось, им по пути, о чём она ему радостно и сообщила. Мужчина  опять заулыбался. Он почувствовал, что её отношение к нему - искреннее, и проехав вместе пять станций, они успели познакомиться, узнать в каких районах живут и обменяться номерами телефонов, потому что этот человек показался Алёнке интересным и несчастным, и она настояла, чтобы он ей непременно позвонил, если соберётся ехать в незнакомые места. Мужчину звали Борис Петрович, ему было 62 года и выглядел он как большинство советских мужчин его возраста: немного морщин, немного волос, немного полноват. Через пять дней Алёнка позвонила ему сама и спросила, всё ли у него хорошо и не надо ли куда-нибудь ехать. Борис Петрович очень обрадовался её звонку и сообщил, что как раз собирался на следующей неделе в новый район для того, чтобы купить какие-то особенные батарейки для своего транзистора. Алёнка с искренней обеспокоенностью заметила, что новостройки - довольно опасны своей недостроенностью, и к тому же в таком районе легко заблудиться даже зрячему человеку. Потом добавила, что и самой ей любопытно, какие нынче дома строят, поэтому ехать туда им надо непременно вдвоём. Борис Петрович был человек немногословный, поэтому сказал только: "Хорошо". И они договорились о встрече в удобном для него месте. Честно говоря, сначала Алёнка думала, что он - фронтовик, и очень хотела послушать рассказы о войне от настоящего участника событий, предполагая, что Борис Петрович наверняка совершил какой-нибудь геройский подвиг, после которого потерял зрение. Но узнав его возраст, быстро вычислила, что на фронтовика он не тянет, если только он был пионером-героем. И ей стало вдвойне любопытно, как и когда он стал таким. Но задать вопрос об этом напрямую она стеснялась, поэтому спрашивала, что ему нравится, интересуется ли он новостями, что думает об изменениях в стране после начала перестройки и гласности, кем он работал, как и как долго. Борис Петрович оказался очень умелым рассказчиком, и каждый его ответ представлялся Алёнке целым рассказом, потому что в его речи не было ненужных слов, но было много ярких образов, подстёгивающих её воображение. И она заваливала его вопросами, потихоньку подбираясь к тому, что волновало её больше всего. И хотя их путешествие заняло целых полдня, до того, что ей было интересно больше всего, они так и не договорили. Поэтому расставаясь, Алёнка предложила Борису Петровичу продолжить общение по телефону, на что он с удовольствием согласился. Ему было приятно, что его слова вызывали у девушки неподдельный интерес, хотя ему самому казалось, что ничего особенного он не рассказывал. Просто Алёнка была такая сама по себе, любознательная и жадная до знаний, причём не систематизированных школьной программой, а сторонних. Поэтому она увлечённо читала всё, что попадало ей в руки, и романы Мопассана, и детективы Чейза, и поэмы Вольтера и рассказы Василя Быкова. А уж если в её руках оказывалось что-нибудь фантастическое, то она могла  не спать всю ночь, пока не дочитает до конца. Жизнь и рассуждения Бориса Петровича, может быть, и не были оригинальными, но для Алёнки звучали очень фантастично и она слушала взахлёб. Тем более, что он рассказывал ей такое, о чём ни в школьной программе, ни в газетах не написано, несмотря ни на какую гласность. До встречи с ним она уже пытала свою бабушку по поводу того, как им жилось в сталинские времена, но та отвечала уклончиво и заканчивала Алёнкин допрос с пристрастием словами: "Да, не помню я".  А новый знакомый вдумчиво и тщательно давал развёрнутый ответ на любой её вопрос. Так они стали созваниваться и болтать часами для взаимного удовольствия. Где-то в середине июля Алёнка спросила Бориса Петровича, не нужно ли ему куда-либо ехать, и искренне добавила, что хотела бы поговорить при личной встрече. Борис Петрович согласился  и через пару дней они болтали так же, как и всегда, только в парке на лавочке. Но чем больше Алёнка смотрела на огромные чёрные очки своего собеседника, тем больше её подмывало спросить, каким образом он потерял зрение. Наверное, после стольких часов общения между ними возникла какая-то связь, но Борис Петрович как будто почувствовал, что её волнует, повернул к ней лицо так, словно смотрел глаза в глаза и вдруг сказал: "Я по глупости ослеп". Алёнке стало стыдно за своё любопытство и она, разглаживая пальцами свою и так идеально отглаженную юбку, сказала: "Да, я ничего и не говорю. Вы, если не хотите, не рассказывайте." При этом она вперилась в плотно-чёрные стёкла его очков и никак не могла отвести глаз. Он вытер со лба несуществующий пот и тяжело вздохнул.
- Помнишь я тебе рассказывал, что геологом был? -спросил он.
- Угу! - кивнула Алёнка
- Так вот, мы там породу взрывали, чтобы образцы отобрать. Мы с Костиком, как самые молодые члены группы, должны были динамитную шашку установить и запал поджечь. Костик запал поджёг, но он почему-то не разгорался, я пошёл проверить, что не так, а запал на самом деле тлел, только медленнее, чем обычно. Я не сразу догадался,  а когда понял, что к чему, шашка рванула прямо мне в лицо. На коже раны потом все со временем зажили, а глаза... В общем, вот так всё и получилось.
     Борис Петрович замолчал так тягостно, как будто вновь пережил произошедшее в далёком 1951 году. Алёнке захотелось, обнять его, прижать к себе и пожалеть, сказать что-нибудь утешительное. Но она лишь произнесла: "Понятно". Борис Петрович встрепенулся. Наверное не такой реакции он ожидал, потому что сказал: "Я тогда с женой своей будущей только полгода встречался." Он опять замолчал. Было похоже что он мысленно просматривает свою жизнь с того момента и до сегодняшнего дня, как кинофильм, задерживаясь памятью на каких-то важных местах. Алёнка уже тысячу раз пожалела, что спросила,  внутренне укоряя себя за любопытство, потому что не знала что сделать или сказать, чтобы вернуть Бориса Петровича в привычное состояние. Теперь он казался ей нахохлившимся, отчуждённым, отгородившимся от неё воспоминаниями, в которые пускать не хотел. И она сидела не шелохнувшись, стараясь даже дышать неслышно.  Через несколько минут, которые показались Алёнке вечностью, Борис Петрович вдруг сказал: "А она всё равно за меня вышла. И сына мне родила. А я уже инвалидом был. И сейчас со мной." Вроде бы эти слова были его гордостью, хвалил же он свою жену, но в голосе была такая тоска, такая безнадёга, что Алёнка решила его утешить, подбодрить, и пожимая его руки выше запястья, она трясла их и говорила: "Вот, видите, как здорово! Вот, какая у вас хорошая жена. Ну, же! Да?" Борис Петрович распрямил плечи, поднял голову, улыбнулся и сказал, похлопывая её по тыльной стороне рук, которые он незаметно отцепил от себя: "Да. Да." Они одновременно глубоко вздохнули и посмотрев на небо Алёнка заметила: "Что-то погода хмурится. Может, нам пойти уже. А то и под дождь попасть можем." Борис Петрович согласился и через полчаса Алёнка посадила его на поезд метро в сторону его дома. Все эти полчаса они перекидывались незначительными фразами, а в воздухе витала недосказанность. Придя домой, она очень волновалась за своего друга,  поэтому набрала его номер, чтобы узнать хорошо ли он добрался. В трубке звучал волевой женский голос: "Алло. Слушаю." Алёнка от неожиданности поперхнулась, но набравшись храбрости, попросила позвать к телефону Бориса Петровича. "Боря, подойди, тебя какая-то девица спрашивает," -услышала она из трубки волны недоброжелательности. Борис Петрович был необычно тих и скуп на слова, быстро закончил разговор и положил трубку, оставив девушку наедине с предположениями, что бы это всё значило. Через несколько дней Алёнка как обычно позвонила ему, чтобы поболтать. Но он был странно сдержан, а через некоторое время сообщил, что  занят, потому что общается с сыном. Алёнка ответила: "Ну, хорошо. Ладно. Тогда созвонимся в другой раз. До свидания."  Она уже так привыкла к их ярким разговорам, уже считала Бориса Петровича своим самым настоящим другом, поэтому без него ей чего-то не доставало. Но она не решалась его беспокоить, боясь быть навязчивой. Через две недели Борис Петрович позвонил ей сам и обыкновенным, даже немного безразличным голосом попросил больше ему не звонить и не встречаться. Помолчав немного, добавил, чеканя каждое слово: "И помогать мне не надо." В этой фразе было всё - и страх, и укоризна, и неожиданно возникшее недоверие. Она поняла, что, по-видимому, его семья не могла поверить в дружбу слепого старика и девчонки-школьницы и, предложив не один вариант негативного развития событий, сумела напугать Бориса Петровича, чтобы заставить прекратить общение с ней. Алёнке было жаль терять такого интересного собеседника, но есть  же ещё книги. И девушка уткнулась в очень популярный в последнее время роман "Мастер и Маргарита", который ей дали почитать всего на пять дней.