Из цикла Транспортные истории. Метро

 Ноябрь 2016
   На освободившееся сиденье рядом со мной присела старушка богомольного вида. Я приметила ее когда она еще только скромно вошла в вагон и встала у дверей напротив. Уселась она тихонечко и вела себя вполне благочинно ровно до того момента пока, к несчастью, не случилось мне чихнуть. В сей же миг, бабуся принялась советовать мне натереть черную редьку со свеклой и яблоком. Мне стало смешно, и я радостно затрясла головой. Дальше я выслушала, что питаться салатом из редьки, свеклы и яблок надобно три дня кряду, после чего меня оповестили обо всех полезных свойствах черной редьки, яблок и прочих овощей и фруктов.
Поймите меня правильно, я, в целом, доброжелательно отношусь к случайным знакомым, если это не алкогольные бомжи, и не попрошайки, посему я вполне мирно соглашалась с бабусей и понимающе кивала в ответ. Однако вскоре выяснилось, что это было только начало. Поощряемая моим радушием благовидная бабуся разошлась не на шутку. Немедленно было поведано мне о семи заповедях божиих, кои «ежели люди соблюдают и не черствеют сердцами, то все на планете нашей установится хорошо и не будет более такой боли, которую души терпеть должны были долгие времена». Наскоро удостоверившись, что я «нашей веры», она стала извергать из себя такие бурные потоки речей, что я не успевала следить за ходом ее мыслей, информация изливалась на меня как водопад из прорвавшейся плотины. За какие-то считанные минуты я услышала и несчастную историю смерти ее мужа в 2000-м году, и последующие за этим телефонные звонки, которыми антихристы предлагали ей с дочерью жить в огромном доме, но туда было нельзя, потому что там бы убили. Далее, что ей господь теперь дает слова, чтобы с людьми говорить, и она не должна противиться воле божьей. Местами какой-то тумблер переключался в ее странной голове, и она вдруг начинала вещать стихами, я не успевала даже понять, к чему и где сгущались какие-то тучи в небе, но кто-то их успевал разгонять, и людям опять должно было становиться хорошо, но «от грехов невыносимых все равно еще очень плохо». Фонтанируя историями разведенной дочери с двумя несчастными девочками без отца, стихами о светлых душах, песнями о нетленных, она так увлекалась сама, что за одну минуту успевала и поплакать, утирая слезы и возрадоваться близкой душе «Лерочки». Я едва успевала принимать соответствующее выражение лица и, слушая ее в пол-уха, с  грустью думала так:
  "Боже мой. Родные вы мои. Как же некому вас слушать. Чем бы ни были забиты головы ваши, богом ли, пережитым ли, идеями о вечном, светлом, верном, неверном – неважно. Но как же тоскуете вы по пустоте. Как хватаетесь за любую возможность вылить из себя все, что накоплено в ваших головах за долгие годы жизни. Как нуждаетесь вы в ободрении, в принятии, в понимании. Как нищий хватается за грош, так вы хватаетесь за внимание того, кто готов выслушать вас»...