Печаль незнания

  Звук сирены, предупреждающий о начале ракетного обстрела, резанул мне по ушам, хотя меня и нельзя назвать нормально слышащим человеком. Перенесеный ещё в детстве отит дал осложнения на всю жизнь, снизив остроту звукового восприятия более чем наполовину. Как же невыносима сирена должна быть для нормальных людей, если даже если через мои полуживые барабанные перепонки она проникает, кажется, в самую сердцевину души этим изматывающим звуком, нисколько не изменившимся со времени её изобретения,когда умное человечество научилось истреблять своих представителей с помощью железной смерти, передвигающейся по воздуху как с помощью сохранения импульса порохового заряда, так и с помощью собственной реактивной струи.
  За те две недели, что я нахожусь в приграничье, я не привык к этим проявлениям близости фронта. Собственно, что меня сюда привело? Ведь с моим диагнозом я совершенно спокойно провел бы время вплоть до самого окончания этого безумства, в причинах которого, честно говоря, я так до сих пор и не разобрался.
  Наверное, чтобы хоть как-то меня понять, интересующемуся  судьбой маленького человека, как теперь принято говорить с интеллигентской усмешкой, представителя "глубинного народа" нужно не теоретически, а самому попытаться занять одну из низших трудовых ячеек этого социума и постоянно на протяжении всей жизни стараться хоть немного приблизится к усредненному "нормальному" жителю Федерации, имеющему положенное в этом пространстве среднее образование, а не мои усеченные шесть классов, потому что соблюдение обязательного принципа окончания средней школы в моей северной деревне было никого не волнующей условностью, так как валить лес и пропивать небольшой заработок можно и не имея образования вовсе. Когда же такие как мы, не имеющие даже школьного представления о современной жизни,выбираемся в большой город, пусть даже это простой областной или районный центр, мы занимаем самые низшие социальные этажи, даже скорее подвалы этого бытия, с нами рядом разве что только бывшие азиатские сельчане. Нам достаются в спутницы самые непритязательные женщины, которые не имеют шансов найти своего мужчину в более высокой общественной страте. Мы миримся с их пороками, потому что обречены на такие пары. Они дарят нам потомство, которое  иные называют не иначе как "ошибкой эволюции". И эта повторяемость своей ущербности в потомстве замыкает круг нашей обреченности.
   И когда на этой территории объявляют нечто чрезвычайное, что всех иных гнетет как большая неприятность, даже как большая беда, мы видим в этом свой шанс, занять более лучшее место в худшем из миров. Но мы опять ошибаемся, так как расшибаем свои устремления к хоть какой - то эволюции о самую большую грязь этого мира, в который раз осознавая полную свою никчемность. И в очередной раз наше незнание причиняет нам печали и страдания, гораздо большие, нежели вы испытываете от знания о несовершенстве этого мира...