Продолжение рассказа репатрианта

   Сегодня получила через Ватсап от подруги, находящейся в эвакуации в Днепре, видео Северодонецка последних дней... У меня горькие слезы на глазах...
   Корреспондент канала Россия 1 Сергей Зенин ведёт репортаж из изувеченного войной города. Он свидетельствует об отсутствии в Северодонецке работы. А ведь сколько работы можно было бы дать по восстановлению инфраструктуры, но здесь нужны не только рабочие руки. Это понятно. И об этом - ни слова... Видео продолжается  рассказом об обилии грибов в местном лесу и о смертельной опасности  посещения лесопосадок из-за неразорвавшихся снарядов.
   - Но люди собирают грибы и это приносит какой-то доход, - говорит ведущий.
   В кадре у дороги стоят мужчины и женщины с полными ведрами боровиков и груздей, торгуют.
Льёт обильный, холодный осенний  дождь. Сама природа плачет на фоне печали одетых в жёлтые платья деревьев. Кое-где ещё сохранилась зеленая листва, но скоро и она потеряет свой летний цвет или опадёт, не успев пожелтеть, когда начнутся заморозки...
   Дальше корреспондент ведет в большой подвал в здании школы. Хотя после проведения референдумов и вхождения ЛДНР в состав РФ относительно тихо, многие продолжают жить в подвалах.
   - Нет квартир- то, обвалились, - отвечает одна убогая старушка с досадой.
   Люди все в куртках, женщины - в платках. Здания не отапливаются. Никто, конечно, не купается и не стирает...
   В одной квартире женщина средних лет держит множество котов. Они очень пугливы: при виде незнакомого человека разбегаются в стороны.
   - И как Вам это удается? - вопрос журналиста, - сами с трудом выживаете.
   - А как их бросить? - отвечает хозяйка, одетая в толстый шерстяной свитер. - Мы им помогаем, а они - нам. Когда бомбы летели, прижимались друг ко другу и не так страшно...
   В следующем сюжете женщины моют посуду на улице в полевой кухне. Еще в одном - вода льет с потолка в квартире пенсионерки на верхнем этаже дома с дырявой, как решето, крышей. Сама женщина в дождевике с капюшоном.
   - Каждый таз с водой весит киллограммов 12, - свидетельствует корреспондент, поднимая его, чтобы помочь вынести воду в туалет.
   - И тазов 50 таких за сутки, если   дождь сильный,  - сокрушается  худенькая пожилая женщина.
   На площади мира в центре города манумент "Северодонецк" перекрашен из сине-желтого в триколор. Над зданием городской военно- гражданской администрации развивается флаг ЛНР. Заходим в кабинет мэра Николая Моргунова, назначенного новой властью. Сергей Зенин сообщает ему, что в городе много мусора. На камеру сняты просто мусорные горы . Меры принимаются через день. Мусор из самых неблагополучных участков убирается с помощью экскаватора.
   В Интернете недавно читала, что местами в более-менее уцелевшие жилые дома подан газ, что по часам подается вода. Объёмные пластмассовые ёмкости с технической водой стоят на улицах города. Света нет.Центральный рынок и некоторые магазины работают. Хозяева позаботились о покупке генераторов на бензине, вырабатывающих электроэнергию. Работают ли аптеки? Больница? Есть ли лекарства в необходимом объёме и ассортименте? В этом репортаже эта тема не упоминается. Старикам выживать помогают молодые женщины-волонтеры. Одна из них улыбается. Она верит в то, что Северодонецк будет жить.
   Что мне сказать? Я с 29 марта отсутствую в городе. Я бы не выжила без лекарств, если бы даже меня не убил снаряд или осколок. Да и вообще, при  таких масштабах войны и всеобщем хаосе во всех сферах жизнедеятельности выживали просто герои... Я с середины апреля нахожусь в Израиле, куда меня вызвала единственная дочь и помогла организовать вывоз через еврейские организации. Я ехала через Львов, Кишинев. Учитывая мой возраст 70 лет и состояние здоровья, всё было нелегко. Пережив все стрессы, я оказалась вскоре по приезду сначала в больнице, а потом в Бэйт Авоте( дом престарелых в Израиле). Дочь так решила. Мне многое здесь незнакомо и непонятно. Всё новое, непривычное, непонятный язык. Но я сыта и в чистоте, получаю лекарства, которые сочли нужным назначить мне местные доктора. Хотелось бы большего внимания родственников. Кроме дочери у меня в Израиле по 30 лет живут два двоюродных брата с семьями. Но есть, что есть. Дочь холодно ко мне относится, тк я больна с 1983 г психическим заболеванием, много лечилась в психбольницах, жила на психотропных препаратах годами. Не пила, не гуляла, но из- за болезни оказалась плохой матерью. Дочь считает, что я ее бросила. Ей не было трёх лет, когда я заболела, разведясь с её отцом по причине неоднократных супружеских измен. А ведь мы жили три года и я была здорова , и работала врачом-эпидемиологом в райсанэпидстанции в Ульяновской обл РСФСР. Моя дочь 1980 года рождения.
   В Северодонецк к родителям я переехала в 1984 году, тк не смогла работать и обслуживать себя. Ребенок ещё ранее был отправлен к моим родителям. Дедушка и бабушка её фактически вырастили. Я участвовала, как могла, будучи на инвалидности. Но в её глазах я - плохая мать...
   Теперь я пожинаю плоды. В Израиле все мои болячки обострились. Но разве Израиль в этом виноват? Если бы не эта страна, пропала бы я, скорее всего, на Украине. А ведь у меня перед Израилем нет никаких заслуг кроме еврейства...
   Ностальгия по дому ужасная. Мне так хорошо было дома до войны. Я надеялась, что война не надолго, как в 2014 году, когда были цветочки, и я долго никуда не выезжала. Но лекарства начали заканчиваться, в том числе сердечные и от гипертонии, которые нельзя резко бросать... Инстинкт самосохранения погнал меня из родных стен. Меня, как и миллионы других граждан Украины выжила из них  война...
Не мне, грешной, разбираться, кто прав, кто виноват в этом чудовищном конфликте. У каждой из сторон  своя правда. И когда- то Бог рассудит и виновные будут отвечать... Но как пострадали простые люди из-за этой СВО, не передать словами. Нет таких слов в человеческом языке...
Меня все время тянет домой. Но, может, и от дома моего уже остались одни воспоминания.
Как в Библии написано: "Много замыслов в сердце человеческом, но состоится определённое Господом"...