Экс-ры VII 7 гл Знает кошка, чьё мясо съела

Глава 7

Голгофа Палыча

Горбатый медведь и росомаха — знает кошка, чьё мясо съела — голгофа Палыча — кинь бабе лом — обустройство пещеры — ваш пудинг мисс Уэлден

Знает кошка, чьё мясо съела

Решив принять ванну, Палыч уселся в построенную им около ручья небольшую полиэтиленовую купель. Двойной тоннельный полиэтилен подошёл для этого как раз кстати. Он сделал круговую защиту из камней от ветра для кострища, чтобы греть горячую воду для заливки её в тут самую купель, о чем сейчас и пойдёт речь.

Под полиэтиленом толстым слоем лежал мох, чтобы голая попа Палыча не испытывала неудобства. Зная, что парни намылились прогуляться в поисках золотого корня, Палыч спокойно разделся донага и, подкладывая в костёр собранные сучья, грел воду в котлах и попутно загорал, вознеся руки к небу. Намного ниже его купели была глубоководная каменная яма со сливом но вода в ней было проточная и холодная так что Палыч решил что ему лучше искупаться в горячей ванне чем биться в ознобе.

Вдруг он вообразил себя новозеландским маори и стал изображать из себя воина, который готовится к войне. Он широко разевал рот и, высовывая язык, грозился кому-то отрезать голову. При этом он воинственно подпрыгивал и рычал.

После семи пар нагретых котлов и двух вёдер, которые они специально взяли для бани, разведённых холодной водой, чтобы полиэтилен не расплавился, Палач попробовал воду на температуру. Оставшись довольным  нагревом, он залез в купель и, бубня под нос битловскую девочку, стал намыливаться. Не замечая, однако, что его уже как минут сорок с разных ракурсов снимает видеокамера. Потом камера исчезла, и появился Кельдюшев, сказав, что корня они набрали и что он тоже хочет искупаться в горячей купели как Палыч.

— После меня, — предупредил его Палыч.
— А что в твоей воде нельзя? — спросил Кельдюшев.
— А ты что в грязную воду полезешь,  ответил Палыч недовольный тем, что ему мешают мыться.
— Ну ладно если что я за тобой,  — сказал Кельдюшев.
— Ну, тогда иди, собирай дрова для своей помывки моих сучков, тебе не хватит.

Пока Кельдюшев рассказывал, как он снимал Палыча в роли дикаря, когда тот готовился к купанию, другие участники похода покатывались потихоньку со смеху. Пока они шептались, чтобы ещё эдакое устроить с Палычем перед ними неожиданно появился он сам. Обернувшись в полотенце, он прошествовал в палатку, чтобы одеться в чистое бельё.

Внимательный Палыч сразу усёк, что его приятели что-то задумали против него не хорошее, а обратив внимание, что в руках Кельдюшева появилась видеокамера, он понял, что его собирались или уже засняли. И хотя Чкемякин стал нарочито громко советовать Кельдюшеву, что снять здесь на память но голос его фальшивил, чем выдал весь гнусный заговор. Он явно переигрывал и Палыч понял это. Выйдя из палатки, он посоветовал не трепаться зря, а идти греть купель и что он уже первую порцию залил в чистый полиэтилен.

— Только потом вы его вымойте пригодиться же, —  предупредил он их.
Кельдюшев тут же сославшись на Палыча, сказал, что он первый занял очередь в купель.
— А разве втроём там не разместится? — спросил Чемякин.
— Ну, если только его разрезать и сложить пополам, то, да, только надо побольше мха настелить, — ответил Палыч.

Сказано — сделано и вот уже в новую обновлённую купель стала сливаться горячая вода с частично подмешанной холодной, но настолько, чтобы она не успела остыть до новой порции.

Очень скоро устав греть воду компания полезла в горячую водную мелкоту не забыв поставить на огонь новую порцию воды.
Пока они ругали Палыча за мелкую воду в купели, он их снимал из кустов на видеокамеру.
— Вот дураки, надо было побольше воды нагреть, — посмеивался Палыч, снимая своих товарищей.
— И как этот лысый только купался в такой мелкоте, — возмущался Чемякин, которому никак не удавалось утонуть в купели ну хотя бы по пупок. Тебя Серёга послушать так он тут по шею сидел!
— Когда я был тут, я видел, что у него даже пузо было под водой, — привирая, оправдывался Кельдюшев.
— Так это сколько же надо греть воды! — удивлялся Лебедев.
— Ну, так ведь он один, а нас смотри целая котла вот тебе, и мелкий Сиваш образовался, — говорил Кельдюшев.

Спустя некоторое время голые любители горной ванны разговелись после очередной порции горячей воды, которую залил Кельдюшев. Перестав ругать Палыча, они сменили тему, и стали разговаривать про политику и про баб. Сам же Палыч прячась за камнями, подкрадывался настолько близко, что микрофон записывал не только шум воды текущий сверху по наклонным камням Серебрянки,  но и неприлично громкий разговор старых развратников. Когда компрометирующий видео и фотоматериал был собран, он неожиданно появился перед всей троицей с предложением, снятся на память. Он  тут же получил упорное сопротивление на такую глупую идею.
 
— Ты лучше на… зайцах тренируйся, — сказал ему Лебедев.
— Ребята, а чего вы стесняетесь, бубенцы-то никто не видит, — уговаривал их Палыч.
— Пошёл отсюда, режиссёр! — крикнул ему Кельдюшев.
— Вали, вали, давай, пока не накостыляли, — сказал ему Чемякин.
— Палыч, иди отсюда! —  крикнул ему Кельдюшев, видя, что тот собирается их снимать.
— Ладно, пойду я, как хотите, — ответил Палыч.
— Вот и чеши отсюда, — сказал Кельдюшев.
— Ладно, пойду, хотя знает кошка, чьё мясо съела, — сказал неопределённо Палыч, подмигнув Кельдюшеву.
От чего тот покраснел ушами.

Палыч заменил кассету но перед этим немного прокрутил прежнюю вперёд до того места где его купание было закончено чтобы узнать до какого места в минутах надо записать новый сюжет. Это было сделано для того чтобы Кельдюшев  думал что на его кассете Палыч случайно затёр запись с ним самим когда он мылся в купели, а до этого изображал маори.

— Сейчас вы у меня все попляшете! — злорадствовал он.
После помывки Кельдюшев уверенный, что на кассете остался только Палыч спрятал камеру в специальную противоударную коробку от греха подальше. Хотя они договорились камеру не гонять для просмотра отснятого материала, чтобы поберечь аккумуляторы. Палыч в этом замечен не был, он вообще не лез к ней без спросу и поэтому Кельдюшев был уверен, что Палыч ничего такого снимать не будет.