Экс-ры VII 7 гл Голгофа Палыча

Глава 7

Голгофа Палыча

Горбатый медведь и росомаха — знает кошка, чьё мясо съела — голгофа Палыча — кинь бабе лом — обустройство пещеры — ваш пудинг мисс Уэлден

Голгофа Палыча

Навязчивая идея поставить крест на вершине Серебрянского камня не давала Палычу ни днём, ни ночью. Ему уже начинал сниться, весь процесс от заготовки брёвен и переносу их к месту установки. В одном сне он всё так детально разработал, что кончилось тем, что он всё-таки уговорил товарищей, и они помогли ему поставить этот самый крест на заветной вершине. Но когда спросонья он понимал, что всё это было только лишь во сне, разбивало его, и он весь день был как старая тряпка на ветру. Он и решится, поначалу не мог, чтобы предложить вновь идею с крестом боясь вызвать только насмешки.

Но после того как он по его мнению утвердился в своём героизме после боя с росомахой он мог наверняка рассчитывать на понимание со стороны товарищей правда его друзья это за подвиг не посчитали они вообще восприняли ту победу обычным делом. Подумаешь, прогнал наглого зверя, делов-то. Промучившись, он робко без нажима как бы невзначай между делом взял и снова вынес на обсуждение свой проект. На что Чемякин сказал, что дело это хорошее, но трудоёмкое, а потому и овчинки не стоит. И тогда Палыч решил, что сейчас или никогда.
 
С утра до завтрака и после он ходил какой-то весь озабоченный. Чего бормотал и что-то записывал в свою походную тетрадь, где у него имелись записи по ведению меню и прочие хозяйственные расчёты.

Он принёс из палатки свой рюкзак, засунул в него согнутую верёвкой пилу и положил топор. Туда же положил две бутылки с водой и верёвки.
— Ну, если никто не хочет ставить крест, то я его сам поставлю.
— Смотри, как бы пупок не развязался, — лениво сказал ему Кельдюшев.

Мужики, загорая, лениво посмотрели на решительно настроенного Палыча и переглянулись, шутит ли он.
Но Палыч не шутил, он наплевал что, а тайге могут быть медведи и волки одиночки. Он вообще наплевал на всё. Надев на плечи рюкзак, он, молча, не проронив ни слова, стал спускаться в каньон левого ручья, чтобы выбраться на другой стороне, где находились лиственницы.

Его друзья наблюдали бунтом их повара, всё ещё надеясь, что тот даст слабину и вернётся обратно, ведь испугался же он вывороченной с корнями лиственницы. Да не тут-то было, Палыч не только перемахнул через каньон, он ещё и углубился в лес, выбирая себе походящее дерево.

— Его кто-то видит? — спросил напряжённо Чемякин.
— Я его не вижу, — сказал Лебедев.
— Я тоже, — ответил Кельдюшев.
— Сейчас прибежит, — сказал, улыбаясь Чемякин.
— Не прибежит, — сказал Лебедев, зная упорство Палыча.
Через некоторое время они услышали звук работы пилы.
— Пилит, — сказал Кельдюшев.
— Устанет, дерево сырое выбрал, звук не ясный, — сказал Чемякин.

Лебедев докурил сигарету и пошёл в палатку.
— Сейчас придёт обратно просить помощи, — сказал, улыбаясь Чемякин.
— Я не пойду, — сказал Кельдюшев
— Я тоже.
Мимо них прошёл Лебедев с рюкзаком, который топорщился от содержимого.
— Ты куда? — спросил Чемякин.
— Туда.

Через минут двадцать сидевшие на левом борту каньона услышали резкий звук остро наточенной пилы.
— Пилят, — сказал Кельдюшев.
— Пилят, - кивнул Чемякин.
— Ну что поможем? — спросил Кельдюшев.
— Пошли, бери пилу, а я возьму верёвку.

Когда они предстали перед Палычем он, молча, кивнул им и продолжил пилить ствол лиственницы.
— Что делать? — спросил Чемякин.
— Пошли, — оторвался от пилы Палыч и повёл их в сторону высокой лиственницы.
— Видите в комле она кривая, так начинайте пилить вот здесь.
Он показал, на каком уровне от земли.

После спила обоих деревьев Палыч распорядился спиливать без отрубания сучья.
Так будет лучше, меньше гнить будет. Кору снимем наверху, — Палыч махнул в сторону вершины Серебрянского камня.
— Все работали, молча и слаженно как бы боясь обронить лишнее слово. Чемякин конечно уважал своего друга Палыча, но в этот момент зауважал ещё больше. Ещё бы тот на такое большое дело решился, несмотря на подколки. Только он плохо представлял, как они такие тяжеленные стволы поднимут на самый верх и их не десять, а всего четверо.

Покончив со спиливанием сучьев и лишних верхушек, строители сели на перекур, но курильщики не курили, они понимали, что сейчас им предстоит самое трудное — перетаскивание стволов к вершине.
— Сейчас бы капитана в помощь позвать, — сказал Палыч, снимая напряжённую обстановку.
— Да его ребята нам бы пригодились, — сказал Чемякин, посмотрев на Палыча. — Ничего справимся.

Сначала была примерка с вырезом паза для горизонтальной перекладины, и только после этого потащили наверх малое бревно, больше для разминки как оно всё там получится.

Первое лёгкое в два с половиной метра бревно и тридцать сантиметров в диаметре они дотащили без особого напряга, не подозревая, что за ними уже следит в бинокль капитан Ерема из своего наблюдательного пункта.
— Что они придумали? — спросил сержант, посмотрев в командирский бинокль.
— Крест ставить будут это перекладина, а остальное… на остальном пупок развяжется, — ответил капитан Ерема.
— Может, поможем? — спросил сержант.
- А ты  что думаешь, что я буду отсиживаться и кофе пить, пошли. Сальников останешься на коммутаторе остальные за мной. Автоматы оставьте и так тяжело ходить и возьмите верёвки,  а то у туристов их мало, на нас не хватит.

Патруль сразу взял направление напрямки с пересечением двух ручьёв.
Пока Палыч с товарищами спускались с вершины, капитан, опередив их, уже поджидал сидя на спиленном бревне.
— То, что мы им помогали всем молчок да самого дембеля, а то нагорит и мне и вам, дома можете похвастаться, — сказал капитан, снимая куртку.

Ерема в отличие от других свою офицерскую форму берёг и всегда на вылазки ходил в обычных штанах и куртке, так было удобней и практичней. У него никогда не было привычки засвечиваться, что он офицер с базы и в своей походной одежде он сходил за местного жителя.

Палыч был чрезвычайно удивлён, когда увидел таких помощников.
— Миша ты как здесь, — воскликнул он.
— С божьим проведением товарищ генерал.
Палыч покосился на солдат и спросил.
— Как служится сынки.
— Нормально.
— Хорошо.
— Каждый день на свежем воздухе, не служба — малина, — отозвался, улыбаясь, сержант.
— Вот сразу видно наш человек, молодец, — похвалил его Палыч.
— Не велик ли будет? — спросил капитан, показывая на ствол.
— А мы его в метр воткнём да присыпаем, и будет как в пору, — сказал Лебедев.

Они впряглись в верёвки и ствол, словно приподнялся и поплыл в невесомости. Но конечно это скольжение по траве было только началом, а впереди их ждал сплошной курумник.
Только на альпийском лугу южного отрога им удалось передохнуть перед самым подъёмом на вершину.
— Берегите ноги, — всё время подсказывал Палыч, боясь больше за молодых солдат, чем за своих товарищей.

Втаскивали на вершину бревно уже из последних сил, и солдаты и туристы были измотаны настолько, что им даже разговаривать не хотелось. Девять человек не четверо после отдыха крест был собран и скрёплён двумя скобами подобранными  Палычем ещё раньше кода он был у расквашенной избы геологов.
— Капитан командуй, — сказал Палыч.
Ерема улыбнулся и подал команду.
— Поднимай!

Ваятели креста расположились таким образом, чтобы верёвки охватывающие перекладину растянулись в одинаковую длину. С каждой стороны горизонтальной перекладины верёвки тянули два человека, остальные поднимали сам крест, чтобы своим комлем он вошёл в заранее выбранную расщелину.
 
Как только крест поднялся, Палач скомандовал, чтобы его растянули верёвками для равновесия и так удерживали без перекосов, после чего все кто был свободен от верёвок стали забрасывать расщелину камнями. Палыч смотрел, как каждый камень был при деле, если он был велик, то его место занимал другой. Скоро с этим было покончено, и крест поплыл по небу в объятиях кучевых облаков.
 
Капитан достал ракетницу и один раз выстрелил вверх красным сигналом.
— Ура, — разнеслось над вершиной Серебрянского камня.
— Ура, — подхватило эхо и понесло боевой клич через горные кручи и прозрачные реки.
— Ура, — кричали своему подвигу стоящие под крестом люди.
— Ну, Палыч, ну бизон тебя забодай, — поздравлял своего друга Чемякин.
— А я сомневался, поднимем ли, — улыбался молодой солдат, оглядывая огромный крест.
— Ну, теперь подняли, это не ржавые железяки, жаль, что туристский народ его не увидит, — сказал капитан.
— Увидят! Мы ещё повоюем за свою туристскую мекку, —  сказал Чемякин.