Глава 13. Сталинградская эпопея Зибровых

В середине апреля семья Зибровых увеличилась на одного человека — добавился младший брат Любови Дмитриевны — Алексей — ровесник Раечке. Семью Любови Дмитриевны, проживающую в Воронежской области раскулачили — всё отобрали и дом построенный ещё прапрадедом после возвращения с  5 летней службы царю-батюшке и заплативший все 25 монет барыне за её крепостную кухарку, взяв потом её замуж — к свадьбе барыня подарила молодым участок земли и строительные материалы. Прапрадед выстроил каменный дом, посадил сад, лопатой вырыл пруд, и молодая семья зажила своим трудом, не гнушаясь никакой работы — жила не просто, но достаток в доме был, и вот теперь зависть людская погубила всё — и хозяйство, и семью, и дом — хозяйство обобществили, согнав всю живность в колхоз, где от плохой кормёжки скоро сгинула и коровка-кормилица, и лошадь -труженица,да и птицы осталось раз-два и обчёлся. А семью, кроме троих дочерей, которые до этого времени успели выйти замуж и зажили своими семьями, отправили в Акмолинскую  область в Северный Казахстан — зима была невероятно холодной, а товарные вагоны не отапливались — живыми до Акмолы не доехал почти никто — только младший сын Алёшка смог убежать по дороге. И приехал на попутных поездах, порой в угольном вагоне в Сталинград к старшей сестре — больше ехать было некуда. Люба, увидев братишку — грязного, обмороженного больного, прижала его к себе и расплакалась. Тот гладил сестру по плечу и уговаривал
-Ничего, Любушка, переживём и это.
Алёша-старший оказался серьёзным строгим молодым человеком, и хотя был только но на 1 5 месяца старше Раи, но выглядел намного взрослее. Очень скоро Алексей старший нашёл общий язык со всей семьёй — Тоня и Алёша-младший слушали его беспрекословно и бросались на помощь при первом же слове. Только Раиса слегка была недовольна ведь раньше она была за старшую а теперь этот Алексей всё изменил, чувствуя себя в их семье, как у себя дома. Однажды она и высказала это матери — та даже рассердилась на неё и сказала строго:
-Он и так у себя дома, Раюшка. А от тебя чтобы больше я не слышала таких слов. Попробуй себя поставить на его место себя. — Как бы ты себя чувствовала?
Раиса поставила и поняла, что поступает плохо — парень совсем не виноват в том, что потерял всю свою семью. У него горе, а она повела себя, как последняя эгоистка.
С этого дня она привела парнишку в свою компании и теперь у них стало два лидера — Раиса и Алексей, потому что парень ни в чём не уступал своей, так уж получилось, племяннице — ни в ловкости, ни в силе, ни в быстроте реакции — плавал и нырял не хуже, работал на Волге даже с большим усердием и старанием, чтобы помочь семье старшей сестры, ведь теперь, после гибели Лукъяна Михайловича, вся нагрузка легла на плечи Любови и Раисы и онтеперь, как старший мужчина в доме, должен облегчить эту нагрузку. Поэтому парнишка делал всё по дому — носил воду, поливал огород, ходил с младшим Алексеем на рыбалку, и вскоре стал ещё более заядлым рыбаком, чем одиннадцатилетний мальчишка, да и с Раисой на Волге трудился во всю силу. Люба не могла нарадоваться на братишку — он вырос настоящим мужчиной — да и было в кого, именно таким был и их отец.
Единственное что ещё оставалось между ними это то что Раиса очень любила петь — пела везде. Иной раз даже из туалета доносился её звонкий, девичий голос. Алексей с идеальным музыкальным слухом не мог терпеть даже маленькой фальши, и в таком случае говорил
-Концерт по заявке радиослушателей — хотя никакого радио в семье отродясь не было — даже круглая чёрная тарелка была не в каждой семье и поэтому все новости, распоряжения и приказы правительства люди узнавали из радио развешанных в городе на столбах в самых людных районах. Даже объявление Левитана 22 июля о том что гитлеровские войска без объявления войны пересекли границы Советского Союза узнали из того же радио.
C  этого дня жизнь молодых людей изменилась кардинально — друзья-мальчишки сразу ушли в военкомат записываться добровольцами и всем кому было уже 18 вскоре отправились на фронт. Девушки тоже пришли туда, надеясь что и их возьмут на фронт, но пожилой начальник сказал им:
-Куда торопитесь, девоньки — погибнуть всегда успеете — война видать предстоит нам долгая — вон как прёт фашист проклятый и никак не остановить его, не задержать — чёрный вал накатывается на нашу землю, как саранча, уничтожая всё на своём пути — и поля и леса, виноградники и сады, деревни и города, а главное людей, не разбирая кто перед ними — военные люди или мирное население, дети или взрослые, мужчины или женщины.
Девушки загалдели пригрозили дядьке военному что будут жаловаться на него и тогда он записал их на курсы — кого связистов, кого снайперов, кого зенитчиц, а Раису с подругой Надей Готовцевой как самых шустрых и голосистых на курсы медсестёр — пришлось с этим и уходить из военкомата — иного сказал военный не будет — пусть хоть обкричатся и голос сорвут.
-Идите с Богом ,девоньки, домой— у меня и без вас проблем через край...
И теперь после работы друзья спешили не на встречу Мамаевом кургане а на курсы — всё было очень строго — опоздание и тем более отсутствие строго наказывались — можно было и под трибунал попасть — так же, как и за отсутствие на рабочем месте.
Да и на работе теперь было намного строже.
С западных районов страны в глубь страны начали вывозить заводы, производящие военную продукцию. Из Харькова, который   производил танки, вывозили оборудование в Сталинград на завод Красный Октябрь — теперь там должны были производить корпуса лёгких танков Т-60. Часть станков пришлось устанавливать в цеху где ещё не было крыши, остальная часть застряла на станции Сарепта.
Сталинградский тракторный завод выпускал тяжёлый танк  Т-34, а завод Красный Октябрь должен был начать выпуск лёгкого танка Т -60. Однако начало производства затягивалось -не хватало оборудования, рабочих, комплектующих, которые должны были поступать с завода  264  и Метизного завода.
Обстановка была очень сложная — работали не считаясь ни с чем - ни с  нехваткой оборудования, ни с возможностями, ни со временем, ни с отсутствием квалифицированных рабочих, которые ушли на фронт а на их место к станкам стали молодые/ неопытные  -  к станкам встали и женщины и дети-подростки. Не уходили с рабочего места чуть ли не сутками.
Однако  к  14. 11. 1941 года уже собирали по 2 танка, а к 26 ноября —  4 танка в сутки. Всего на заводе Красный Октябрь  было собрано  около 6 тысяч танков Т-60.

С  22 июня 1941 года по 22 июля 1942 года Сталинград оставался таким же каким был до начала войны — люди жили, работали, верили, любили, надеялись на лучшее, хотя уже было ясно, что рано или поздно волна чёрной ненависти докатится и до стен города, и его нужно отстоять любой ценой.
Вокруг города создавались заграждения — рылись противотанковые рвы, окопы, создавались заграждения. Ожидали что ни сегодня-завтра начнётся бомбардировка города ведь это излюбленный метод фашистов — сначала разбомбить до основание, а потом пустить в ход наземные силы.
Бомбардировка началась 28 августа 1942 года. Город погрузился в ад — горели даже камни, горела Волга.  На город было совершено более 2000  вылетов Погибло от 40  до 90 тысяч человек, около 50 тысяч ранено.
Более половины жилищного фонда было уничтожено — Сталинград стал похож на перепаханное поле.
Когда 14 сентября немцы ворвались в город оборонять его было нечем и некому — войска воевали на подступах к городу — навстречу вышли два танка. И всё же стрелял каждый камень каждое пустое окно каждая стена каждый окоп — город встал весь что ещё был способен к обороне. Однако этого конечно было недостаточно для противостояния такого  яростного натиска немецких войск.
Ещё до начала нападения на город подруги одна за другой ушли на фронт — и связистки, и снайперы, зенитчицы уже распределены на зенитные установки вокруг города только у медичек ещё впереди сдача экзаменов. Подруги уже начали жалеть, что выбрали не ту специальность, и мечтали тайно сбежать на фронт.
Алексей узнав об этом провёл с племянницей воспитательную беседу и был весьма убедителен и строг. Раиса то краснела, то бледнела, но возразить ничего не могла — юный дядя был прав во всём. На кого она решила оставить мать и сестрёнку с братишкой, и как они будут выживать?
-Неужели не понимаешь:  поймают расстреляют как дезертиров ? А ведь поймают — это как дважды два! До окончания курсов вам осталась какая то неделя а потом экзамены и фронт, но тут рядом с городом, и бежать никуда не надо.
Подруги всё поняли и отказались от побега а вскоре благополучно сдали экзамены им присвоили звание младший санинструктор. В свидетельстве об окончании у Раисы стояли одни пятёрки а у Надежды  из всех оценок только одна уже известная нам четвёрка. Было известно кого в какой полевой госпиталь распределили: Раису и Надежду в госпиталь 117/7 который находился на противоположном берегу Волги и при желании можно было переправившись через Волгу на  речном трамвайчике дальше дойти пешком.
Бомбёжки города продолжались — пусть не такие интенсивные как 28 числа но уничтожались и последние дома и здания В дом Зибровых  тоже попала бомба, оставив на его месте глубокую воронку. Хорошо, что в это время дома никого не было: Любовь Дмитриевна и Рая были на работе, а ребята прятались в траншее на краю огорода.
Тоня И Алёша-младший пришли к матери в госпиталь и начали помогать ей. Главный врач— Иван Дмитриевич принял их санитарами хотя по возрасту ребята и были малы но куда же их было девать? Под лестницей поставили две кровати отгородили занавеской из простыней и там семья Зибровых теперь отдыхала по очереди. Алексей пошёл в военкомат но тот посмотрел на парня и спросил:
-Не молод ли для фронта?
-Через два месяца мне 18 — вы обязаны взять меня как добровольца!
-Хорошо — согласился военком — зачислю пока тебя на курсы стрелков а там и возраст подойдёт. Всего пару месяцев.
-И где мне жить прикажете всё это время прикажете? - запротестовал Алексей.
-При курсах есть свободное помещение там уже двое слушателей живёт — вы будете третьим.
И Алексей согласился — это несколько  продлило ему жизнь.
После окончания курсов, но Алексей вместо со своим стрелковым курсом переправлялся на другой берег Волги налетели мессеры и баржу разбомбили — Алексей погиб, так и не добравшись до фронта и не убив ни одного фрица, как мечтал.
Бомбёжки города продолжались — пусть не с такой интенсивностью как раньше но не было и дня когда небо закрывали вражеские бомбардировщики.
Страха у детей  возраста Тони и Лёни  не было. Наверное, не до конца понимали, что это такое. Во время бомбежки вылезали из щели и глядели, как пикируют фашистские самолеты, сбрасывая бомбы на город. Большую радость доставляла ловля сброшенных ими листовок.
Порой тексты были похожи на это:
-Сталинградские матрёшки,
Не бойтесь ночной бомбёжки.
А рано утром вставайте и рты не разевайте!
Это значило — ночью бомбить не будут, а уж с утра пораньше оторвутся по полной.
Или скидывали на головы сталинградцев такие тексты:
-Молот и серп — советский герб.
Хочешь жни а хочешь куй -
Всё равно получишь…
Юмористы хреновы!
Но когда в небе появлялись советские ястребки, фашисты сбрасывали бомбы куда попало и улепётывали. Ребятишки грозили небу кулаком и кричали:
-Ага, гады, испугались!
Словно гады могли их услышать. Город жил вопреки всему — жил, сражался, стоял насмерть.