Влюблённый

 1
 
Я решил встретиться со своей одноклассницей. Мы не виделись тридцать лет, даже чуть более. После шестого класса её семья переехала из нашего района, и я эту девочку больше не видел. Она мне очень нравилась, особенно её глаза - взрослые, задумчивые, не такие как у остальных девчонок. И вот мы встретились.
- Серёжа! - произнесла она.
- Люба! - отозвался я.
Мы на вокзале встретились и я сразу узнал! По глазам - только сейчас они мне казались не взрослыми, а детскими. Задумчивые, мечтательные, ясные. Детские, совсем не взрослые глаза шестиклассницы...
  День был совершенно волшебным - я даже не знаю, как его описать. Скажу только, что шёл снег и к вечеру в моём дворе образовался сугроб в форме человеческого сердца. Тут нам обоим одновременно пришла в голову мысль, а точнее желание нырнуть в этот сугроб с головой, глубоко-глубоко…
 
2
   С трудом осознаю, что это всё не сказка, что на самом деле. Так же как и неожиданно появившийся парк отдыха и культуры в нашей деревне. В двух шагах от моего дома.
   Один добрый человек построил у нас в деревне самый настоящий парк культуры и отдыха. Очень культурно его обустроил - скамеечки, аллеи. Всё, чтобы можно было отдохнуть в тишине. Не у себя это всё добрый человек построил, а на общей территории. И ничем не огородил. И никто не влез в этот маленький парк, никто ничего не изломал, не исписал скамейки, не оставил пустые пивные бутылки с банками. В этот парк вообще никто не заходил. Шли все мимо, разглядывали, качали головами. Кто то останавливался, подробно рассматривая, кто то наоборот - убыстрял шаг, отворачивался. Но никто не заходил, не присаживался на лавочку..Может это ловушка такая или ещё чего? Когда человек добр, по настоящему добр, ему не очень доверяешь, его остерегаешься. А маленький парк, между тем, оставался очень  даже симпатичным. Наступила зима. В парке зажглась иллюминация, была наряжена ёлка. Но туда опять никто не приходил, хотя дорожки регулярно расчищались. И зима была хоть и снежная, но совсем не холодная. Парк был пуст и зимой. Расчищен, ухожен, но пуст. Никто не лепил снеговиков и даже голых снежных женщин... Потом, разумеется, пришла весна. Парк просто таки был предназначен для свиданий, посиделок вдвоём, на лавочке, возле клумбы. Однако, вновь, даже по весне, не пришло в него ни одного человека. Все уже просто проходили мимо, не останавливаясь, ничего не разглядывая... В конце марта я купил цветы и пригласил на свидание свою одноклассницу Любу. Она жила в другом городе, но специально приехала в нашу деревню, чтобы придти в парк отдыха и культуры за пять минут до назначенного времени, сесть на лавочку у клумбы. Я появился без опозданий, минута в минуту. Люба поднялась мне навстречу, я протянул букет. Люба улыбнулась и я увидел, что она совсем не изменилась за прошедшие тридцать лет с момента окончания школы. Это была наша первое свидание с того времени. Потом мы сидели на лавочке, гуляли по аллеям, очень даже симпатично прошло моё первое свидание с лучшей девочкой нашего класса. Мы были одни в этом парке. Никто к нам не вышел, никто ничего не сказал - ни хорошего, ни плохого.
 
3
- Ты самая красивая! Самая прекрасная... Нету, не может быть лучше тебя.
- Ерунду говоришь... Какая я красивая? Обычная... Мне никто никогда этого не говорил.
В самом деле, никто. Хоть была замужем. Два раза.
- Нет, не ерунда. Самая красивая!
- Перестань!
А я не могу перестать. Потому что так оно и есть. И было всегда... Ну, может не всегда, но с 1978 года точно! Когда мы с ней учились во втором классе.
-  Почему тебе это не нравится?
-  Потому что, это неправда.
Как это может быть неправдой!? Может быть, для всех остальных, миллионов там, миллиардов это неправда... Но, как минимум, для одного человека это правда! Наверное, самая главная правда его жизни.

  Она произносит что то вроде "мнение одного человека это так мало!". Я не согласен! Я хочу спорить, но вижу, что она не в настроении, поэтому молчу. Нет, произношу:
- Если для одного человека ты самая прекрасная это очень немало! Это даже ОЧЕНЬ МНОГО!
Она молчит... Мы некоторое время сидим молча, потом обнимаемся. Против этого она ничего не имеет.

Не хочу утомлять её собою, иначе бы пояснил - "Быть самой прекрасной для одного человека это очень немало! Потому что, когда он говорит это, в нём просыпается Бог, по образу и подобию которого создан был человек!"

Она улыбается и я очень боюсь своими заумствованиями испортить ей настроение. Я люблю её со второго класса, с 1978 года. Вы скажите, что такого не бывает, выдумаваешь! Бывает. Точнее - есть. И её зовут Любовь, Люба. Ей, как и мне, 52 года. Самая прекрасная, самая красивая девочка! Ничего более правдивого и Божественного нет и не может быть.
 
4
 
- Что ты сейчас делаешь?
- Пишу рассказ «Суп с котом».
- Это про что?
- Про то, как один человек посадил кота в кастрюлю и пытается сварить из него суп.
- Какая гадость!!!
Наш дневной телефонный разговор. Люба произносит это и смеётся. Она вообще смешливая. И в детстве, и сейчас. У Любы две кошки и смешная собака породы цверг-пинчер. У Любы всегда и кошки, и собаки, одновременно… Рассказ я в тот день написал таки. Гадость или аллегория получилась, судить читателям. Итак:
                Суп с котом
Человек вытащил из под шкафа кота и стал засовывать его в кастрюлю. Вокруг сразу же собрался народ.
- Сейчас буду варить суп с котом! - сообщил народу Человек.
Народ не возражал. Человек продолжил запихивать кота в кастрюлю, но та была маленькая, а кот довольно таки большой.
- Сейчас мы его! - весело произнёс Человек, пытаясь устроить кота в кастрюле.
Народ не возражал. Не расходился. Было интересно, что же это такое суп с котом?
- Мы его с перчиком, мы его с лаврушкой, - приговаривал Человек, продолжая своё дело.
Народ стал перетаптываться с ноги на ногу.
- Сейчас мы его! - в который раз сказал Человек, но было видно, что он заметно притомился.
Народ стал переглядываться между собой. Кто то сделал шаг вперёд, кто то вытянул шею. Им было интересное - какое в этот момент у кота выражение лица. А оно было никаким. Привык , наверное.
- Ладно... - Человек остановился, перевёл дух, но кота не выпустил.
Народ ничего не ответил. Но и расходится не торопился. Никто никуда не спешил.
- Сейчас мы его.. - Человек повторил это без особой бодрости, окончательно вытащив кота из кастрюли.
Народ понимающе закивал.
Человек молча вытянул кота вперёд и стал что то из него выдавливать. Народ чуть расступился, многие подались назад. Никто не хотел быть вымазанным в том, что могло выдавиться из кота. Но из кота так ничего и не выдавилось.
- Ну, вот так, - проговорил заметно уставший человек и выпустил кота.
Кот снова забрался под шкаф. Народ проводил его взглядом.
- Хотел, чтобы смешно было, - извиняясь, сообщил Человек.
Народ стал расходится. В основном молча. Некоторые передёргивали плечами и покашливали.
 
5
"Она сочетала в себе детскую беззащитность и рафинированный разврат. Испорченное дитя. Именно тот образ, который сотрясает мужские сердца." ( Виктория Токарева )
- Особенно, когда влюбился в неё в 8 лет... — добавляю я, — И ей столько же было - редкость, согласитесь?
 
6
А вот и сон, и явь. Одновременно. Бывает и такое.
Бело-жёлтый цветок под названием кувшинка рос себе в воде. Ничего в нём особенного. Прибило его к берегу, но не к самому, просто близко очень. Девушка по берегу шла, захотелось ей достать кувшинку. Зачем? Точно никто не ответит, может быть потому, что девушка была такая же обыкновенная, как кувшинка, так же её к берегу само собой вынесло. А я шёл следом за девушкой. И меня тоже само собой за ней несло. Девушка слегка приподняла платье, ступила в воду. Платье было на неё лёгкое, бело-прозрачное, с жёлтым. Нехуденькая такая девушка, но и не толстая. В самый раз, с редким чувством меры во всём на свет создана была. Волосы, правда, короткие, но их отрастить не проблема. Тем более, жарко сейчас, да она и с короткими волосами за собой не одного такого , как я уведёт. Только сейчас ей кувшинка нужна, такая же простая, как она сама. Но нужна. Нагибается, платье всю её крепенькую, стройную обтягивает. А а я вспоминаю, что у неё первой в нашем классе появилась грудь. Может и ещё у кого одновременно, но я впервые заметил именно у неё. И тут же заметил бёдра, ягодицы. Круглая такая, выпирающая попа, она же задница. И ещё много всяких слов. Красиво, раньше то не замечал. Думал, кравивыми бывают волосы, там, причёски, глаза, одежда. Оказалось и ещё красивое у девчонок есть. Только не девчонки они больше, вот чего я ещё понял...
 Протянутая рука уже почти обхватила кувшинку, но лёгкий порыв ветра - цветок выскальзывает из рук. Точно парус его белые лепестки. Ещё шаг делает одноклассница, пытается не дать кувшинке уплыть. А я только об одном - вот они бёдра, вот они округлости негеометрические, планеты... Точнее вся наша планета ( да и все другие ) сейчас для меня там и нигде больше. А кувшинка точно мысли мои читает - ещё чуть-чуть от загорелой девичьей руки отплывает. Девушка делает третью попытку взять цветок, но обо что то под водой спотыкается, падает в воду!

- Ты что дурак совсем? Рассказать кому стыдно - спасать он меня бросился!
Я ничего не отвечаю, сижу рядом опустив глаза и вижу только девичье тело, облепленное мокрым платьем. Я дурак, мне стыдно, но поделать с собой ничего не могу. А она вдруг смеётся. И поворачивается спиной - обе окружности под платьем продолжают оставаться планетами.
- Не смотри, придурок! - не переставая смеяться, произносит она.
Солнце печёт всё сильнее и сильнее, это означает, что скоренько мы оба высохнем. Я ведь тоже весь мокрый - бросился за ней воду.
- Дебил, не трогай меня!
Я трогал её, разумеется, иначе как же ещё спасать?
- Давай-ка никому ничего не рассказывай. Это же смех один - у самого берега я, выходит, тонула!? Там воды меньше, чем по колено.
- Больше, - зачем то возражаю я.
- Не спорь! И отвернись! Не отвернёшься, получишь!
С удовольствием получу, но этого не будет. Она никогда ни с кем не дралась. Не помню даже, чтобы ссорилась. Такая вот бесконфликтная, добрая и сейчас смеётся, остановится не может. Колыхается уже давно оформившаяся грудь всё остальное тоже в движении. Летят в пространстве обе планеты, я чувствую себя их естественным спутником.
  Вот так, с её замечательным смехом, весь день и  прошёл. Наверное, самый волшебный.

- Зачем тебе кувшинка?
- Так просто...
- Хочешь достану тебе. И не одну.
- Не-а. Я сама хотела.
- А что ты ещё хочешь?
- Прекрати!

Девушка в лёгком платье, девушка в мокром, облепившем её всю платье, девушка вообще без платья... Она прекрасно сама по себе - когда просто нагибается за кувшинкой, когда падает в воду, когда потом говорит тебе "не смотри" и "вообще иди отсюда!". Я вот так не прекрасен. Может даже совсем не прекрасен. Но я могу видеть эту прекрасность, я могу с ней жить. Всю жизнь.

 Мы встретились через много лет. И через какое то время пошли к озеру.
- Достать тебе кувшинку? - спросил я.
- Прекрати, - она смущается как девчонка. Ей до сих пор неловко? Но она смеётся!
Её зовут Люба - Любовь! Самая настоящая, непридуманная Любовь, в этом мире. Смущающаяся и одновременно смеющаяся.
  В тот вечер мы за кувшинкой не полезли. Потому что мы уже далеко не юные, к тому же довольно таки полноватые люди. Утонем. Мы не годимся для съёмок эротического кино,в мокро-обтягивающем выглядим, наверное, не лучшим образом ( я уж точно ). Но мы вместе. И оба одновременно смущаемся-смеёмся от слова "кувшинка"… Просто фантазия, красивая, будоражащая точно также, как 30 лет назад. Даже чуть больше.
  Детская любовь! До полового созревания. Лет в 8. В настоящую девочку - одноклассницу или соседку. Абсолютно ничего не нужно, ни малейшей нехорошей мысли - просто радуешься, ощущая чудо. Многим ли удалось пронести через всю жизнь, через взросление, когда уже радуешься, не только глядя?
 Каково Вам с ней будет в Раю?
 
7
Есть, есть вещи, которые ты не купишь ни за какие деньги. Например, утерянная фотография одноклассницы. Я написал об этом что то вроде сказки. Хотя никакая не сказка это.
               
                Фотография одноклассницы
Тогда интернета не было. Мобильников и видеокамер тоже не было. Современным детям, когда про это рассказываешь , они только глаза округляют:
            - Что же, вообще НИЧЕГО НЕ БЫЛО?
            Кое что было. Например фотографии. Цветные. Иногда очень красивые. Только их уметь сделать надо было, а потом проявить и отпечатать. Это не каждый умел. Но уж если умел, то брал за это деньги. Сегодня то любой наснимает за день хоть пятьсот, хоть тысячу. Размножит, выложит везде, где только можно. А тогда нет. Хорошую цветную карточку мог сделать только настоящий умелый фотограф. Когда я учился в школе , с такой вот цветной фотокарточкой произошла настоящая сказочная история. Произошла она в самом начале третьей четверти — в наш шестой класс пришёл фотограф. Сперва снял нас всех вместе, и классную руководительницу в центре. А потом каждого в отдельности.
            - Не моргайте, не гримасничайте, — говорил фотограф, привычно и ловко щёлкая аппаратом.
            Всех снял, классная руководительница поблагодарила его, затем объявила, что фотографии будут готовы через две недели, а также назвала цену на групповую и индивидуальные фотографии. Серёжа Козлов записал что да сколько и с нетерпением стал ждать! Однако не самого себя в белой рубашечке мечтал побыстрее увидеть Серёжа! Он , с замиранием сердца, ждал, когда в его альбоме фотографий появится карточка с изображением его одноклассницы Любы Фёдоровой. С самого сентября, начала учёбы в шестом классе, что то такое произошло в природе. Увидел Серёжа, что Люба Фёдорова какая то необычная стала. Может потому, что её подстригли по взрослому, без всяких там бантиков-косичек!? Нет, не только. Люба и говорить, и двигаться, и улыбаться стала совсем по другому, не так как остальные одноклассницы. Кстати, улыбалась Люба часто. Она вообще весёлая была, ни с кем не ссорилась, а если ей ставили двойки, лишь слегка плечами передёргивала — дескать, с кем не бывает… Училась Люба не очень хорошо, только по труду, то есть по домоводству с рукоделием у неё были пятёрки. Серёжа каждый день видел Любу в стенах школы, но смотрел так, чтобы она ни в коем случае не догадалась, что он именно на неё смотрит. Получалось, что чуть ли не следит. Маскировался Серёжа, и было ему это не сложно — во-первых он читал много книжек про сыщиков, многое оттуда перенимая, а во-вторых он был невысокого роста, поэтому укрыться за кем то, или чем то, труда не представляло. Но через две недели у Серёжи появится Любино изображение — на групповой фотографии! Люба в белой блузке, на шее красная косынка, со взрослой, без бантиков, причёской. Да, да — Серёжа сможет видеть Любу не только в школе, но и всегда, когда захочет! На большой цветной фотографии!
               Две недели пролетели неожиданно быстро. Серёжа шёл в школу в тот день с каким то непривычным волнением. Старался держаться равнодушно-небрежным «что, фотографии готовы? Так быстро?». Первым , конечно , в кабинет классной руководительницы не побежит, займёт очередь пятым или даже седьмым.

        - Какая ты получилась красивая!
        Это классная Любе. Классная обычно сдержана, не особо говорлива, но тут не удержалась. Серёжа сам с трудом сдерживался, чтобы не выдать себя. Не смотреть ни на саму Любу, ни на её фото. Сделать это было непросто, поскольку стоял Серёжа рядом, за Любой, которая была чуть повыше него. Серёжа сжимал в кармане деньги, и не мог оторвать взгляда от лица одноклассницы на фото. Вот сейчас Люба отдаст деньги, заберёт фотографию, где она такая улыбающаяся, такая счастливая. Но Люба на слова классной лишь замотала головой.
        - Что так?
        - Нет, не беру. Хорошая фотография, но не возьму.
        Сразу несколько одноклассников повернули головы. Свои фотографии выкупили все, поэтому слова Любы удивили многих. Классная хотела, было, что то сказать, но произнесла только:
        - Ладно, иди… Вот, Серёжа, твоя фотография!
        Узкая ладонь учительницы накрыла Любина лицо, отложила в сторону, а Серёже протянула его изображение.
         
        - А можно я фотографию Любы Фёдоровой заберу? У меня деньги есть!
        Нет, не произнёс Серёжа тогда этой фразы. Потому что все бы удивились, захмыкали, засмеялись. Люба удивилась бы и вряд ли обрадовалась. Да, красивая фотография! Люба и в жизни не хуже, такая же красивая… Почему не взяла фото?
        - Люб, чего ты карточку не взяла? — задала такой же вопрос Любина подруга Катя.
        - Мама сказала не нужно. Деньги бережёт. Вот общую возьму.
        Серёжа вспомнил, что у Любы ещё есть младший брат, что живут они не очень то богато. Но при этом у Любы есть котёнок и собака.
         
          Дома Серёжа положил общую фотографию на свой письменный стол. Всё таки Люба теперь у него есть! Конечно, он и так никогда не забудет её лицо, тем не менее, с фотографией лучше, радостней. Наверняка теперь в его жизни что то произойдёт! Причём очень значительное! Интересное! Серёжа ходил по комнате, представляя в мечтах это значительное и интересное, но постоянно возвращался к столу, смотрел на Любу. У Любы были каштановые волосы, уложенные в короткую взрослую причёску, она улыбалась, на правой щеке была видна ямочка, а на левой нет. Глаза у Любы небольшие, но яркие и ясные. Всегда весёлые, смеющиеся. А оказывается её семья живет небогато, даже на такой прекрасной фотографии экономит. Серёжа устал ходить по комнате, сел на диван. Всё сильнее и сильнее тревожила его мысль о том, что надо бы выкупить фотографию одноклассницы. Вот только потом — себе оставить или отдать Любе? Конечно же, лучше отдать. Но… Она удивится, наверное не очень обрадуется, хотя «спасибо» обязательно скажет. Но отдать нужно так, чтобы никто не видел, не начались чтобы потом насмешки, клички всякое дурацкие. Вот за это Люба точно «спасибо» не скажет. Как это втайне от всех сделать? Посоветоваться с мамой? С папой? Нет, этого Серёжа не хотел. Его отношение к Любе были тайной, его личной тайной, в которую вообще никого посвящать не хотелось... Ничего Серёжа так и не придумал, поэтому снова стал фантазировать про будущую свою интересную жизнь! Которая непременно наступит прямо… Серёжа никак не ожидал, что это интересное наступит прямо сейчас, в миг, когда он прохаживается между диваном и письменным столом.
         
        - Ну, привет, молодой человек!
        Серёжа огляделся вокруг, никого не увидел, но при этом совсем не удивился. Он уже вполне созрел, подготовился к новому, интересному, поэтому не удивился и не испугался. Ну, может только совсем чуть-чуть.
        - Я здесь! — повторил незнакомый мужской голос.
        За Серёжиным столом сидел невесть откуда возникший человек, лицом очень похожий на одного артиста. Нет, ни на одного , а сразу на нескольких, которые часто играли роли волшебников и героев. Сразу на всех героев с волшебниками был похож этот ниоткуда возникший человек. И Серёжа совсем этому не удивился. Потому что сегодня был День Чудес. Первым чудом стала Любина фотография, вторым вот этот незнакомец.
        - Ты, я вижу, догадался, кто я такой? — продолжил гость.
        - Вы волшебник? Или с другой планеты? — как ни в чем не бывало отозвался Серёжа.
        - И то, и другое, — кивнул гость.
        Серёжа не знал. что и произнести, однако гость, который оказался волшебником-инопланетянином, сам произнёс всё за него.
        - Сегодня у тебя, как я понимаю, день чудес. Такое не каждый день бывает, согласен?
        Серёжа кивнул. Точно, не каждый.
        - Может даже один раз за всю жизнь такой день случается, — продолжал волшебник-инопланетянин.
        Тут он замолчал. Наверное, ждал, что скажет по такому случаю сам Серёжа.
        - И вы сегодня сможете исполнить любое моё желание? — нарушил таки паузу Серёжа.
        - Ну, не так уж чтобы любое. Например, чтобы зимой была жара не смогу. Но ты ведь такие глупые желания не загадаешь?
        Серёжа замотал головой — зачем ему жара в январе? Или снег летом? Но тут же спросил:
        - А чтобы войны не было — можете?
        - Это я тоже не могу, — вздохнул волшебник-инопланетянин, — Потому что такие вещи от людей зависят. От очень многих людей, тут волшебство моё бессильно. А тебе я мог бы что-нибудь подарить.
        Тут Серёжа задумался. И, отчего то, совсем позабыл про Любину фотографию. Потому что сейчас у него появилась возможность заиметь что то такое, чего не было ни у кого.
        - Машину можете? — спросил Серёжа.
        - Хоть две! — оживился волшебник, — Тебе какую?
        - Мне военную, джип! — в свою очередь оживился Серёжа, — Виллис! Знаете такой?
        Виллис Серёжа на картине в журнале видел. Очень ему этот джип понравился.
        - Легко!
        Инопланетянин взмахнул руками и на Серёжином столе появился маленький армейский виллис.
        - Игрушечный?
        - В нём всё настоящее! Не такой уж и игрушечный! Сам подумай, посмотри кругом — настоящий виллис здесь сможет уместится?
        Вот об этом Серёжа не подумал! Заказать чудо заказал, но уж совсем по дурацки. В его комнате половина такого виллиса в натуральную величину не уместиться. А Серёжа на это джипе ещё и гонять собирался! Где!? Приуныл Серёжа, задумался. Больно хорош джип, пусть даже маленький. Фары блестят, шины блестят, всё в нем — блеск да и только!
        - Есть выход! — произнёс волшебник.
        - Да!? — изумился и одновременно обрадовался Серёжа.

    - Чтобы ты смог гонять на джипе, я и тебя сделаю таким же маленьким. Согласен?
    Серёже так хотелось оказаться за рулём двигающегося джипа, что он , не раздумывая, кивнул.

         Процесс уменьшения оказался мгновенным, абсолютно безболезненным. Вроде как ничего и не произошло. Оказавшись за рулём виллиса, Серёжа очень быстро сообразил, как им управлять и помчался.

    - А это, чтобы скучно не было! — услышал он голос волшебника.
    Вокруг Серёжиной машины появились обочины, лес, башенки, городские и сельские дома. Всё было маленьким, миниатюрным, но и сам Серёжа был теперь невелик.
    - Здорово , правда? — спросил голос волшебника.
    Серёжа вволю нагонялся, объездил все окрестности, затормозил рядом с высокой, старинной башни. Но тут он почувствовал, что одному здесь не очень уютно. И волшебник точно услышал его мысли.
    - А вот и твои друзья!
    Навстречу Серёже бежали его одноклассники и ребята со двора. Они были такими же маленькими, а рядом с башней появилось множество машин, гоночных и джипов, рядом мотоциклы, даже танк! Это чтобы друзьям не обидно было, чтобы тоже гоняли и радовались! Тут Серёжа обратил внимание, что у его друзей изменились голоса — стали какими то тоненько-кукольными, неприятными. Но что здесь поделаешь? Сами стали маленькими и голос стал маленьким. Тем более, что говорили теперь друзья немного — забрались на мотоциклы, на машины, на танк и стали гонять. А сам Серёжа за ними не торопился. Что то его удерживало, он стал вспоминать с чего начался сегодняшний день чудес. С фотографии Любы Фёдоровой! Каким то далёким, незначительным это сейчас казалось Серёже! Вот потом, то есть сейчас — настоящие чудеса! Однако последнюю мысль он подумал как то неуверенно, при это почувствовал, что настроение у него чуть-чуть испортилось. Самую малость, но испортилось. Отчего же?
    - Ты, кажется, ещё чего то хочешь? — в очередной раз прочитал Серёжины мысли волшебник.
    - А можно сделать так… — неуверенно, с паузами, заговорил Серёжа, — Так, чтобы здесь сейчас появилась Люба Фёдорова из моего класса?
    Кажется, Серёжа нашёл выход — вот Люба удивится, обрадуется! Главное , увидит, какой он , Серёжа Козлов классный! Как здорово гоняет на виллисе.
    - Это я не могу сделать, — ответил волшебник.
    Серёжа даже не спросил почему. Потому что, одновременно со словами волшебника, представил настоящую Любу. Маленькую, с тонким, дурацко-кукольным голосом. Может и хорошо, что волшебник такого не может. Да и не удивишь Любу джипом — она животных любит. Настоящих, живых. Гавкающих, мяукающих.
    - А родителей моих сюда можно? — спросил Серёжа.
    Пусть мама и папа посмотрят как тут всё здорово, интересно… Но Серёжа тут же представил как мама с папой говорят теми же кукольно-противными голосами.
    - Серёжа, а тебе не кажется, что ты слишком многого хочешь? — голос волшебника стал точь-в-точь, как у Серёжиного папы.
    - Кажется, — вздохнул Серёжа , опустив голову.
    Без слов было понятно, что осталось одно единственное желание. Его Серёжа вслух не произнёс, потому что волшебник умел читать мысли. Вот и это последнее желание волшебник как прочёл, так тут же и исполнил.
   
    Серёжа вновь приобрел свои обычные размеры и, главное, собственный голос. Разумеется не было больше никаких джипов, никаких мотоциклов с танками, никакого инопланетянина , умеющего исполнять желания. А был письменный стол, а на нём фотография. Серёжа вздохнул, а потом оделся и пошёл гулять.
   
      Люба жила через две улицы. Серёжа двигался к её двору, убеждая себя, что он просто гуляет. Случайно идет мимо, случайно заходит в Любин двор. Люба Фёдорова гуляла с собакой. Серёжа укрылся за гаражами — он Любу видел, а она его нет. Увидит , спросит что он тут делает?  И что отвечать? Тут Серёжа в одно мгновение сообразил, как нужно ответить. Сейчас же он бросится домой, возьмёт деньги, бегом обратно! Сунет их в карман Любиного пальто, произнесёт: «Тебе, на фотографию! Пожалуйста, возьми!»
           Нет, ничего этого Серёжа не сделал. Даже сам не понимал, почему не несут его ноги домой. Почему боится приблизиться к Любе? Не собаки же Любиной он боится!? Собака не большая и не злая, такая же, как хозяйка.
    В итоге Люба с собакой ушла в свой подъезд, а Серёжа ещё долго бродил по улицам, думая, что несмотря ни на что сегодня всё таки настоящий День Чудес…
   
        Прошла почти целая неделя, Серёжа стал думать, что все эти чудеса ему приснились. Всё приснилось, кроме Любиной фотографии и самой Любы. Серёжа думал, что Люба сама уже про свою фотографию не вспоминает, да и зачем она ей, когда есть зеркало. Только от этих мыслей Серёже почему то было грустно. Прошёл последний учебный день недели, Серёжа вышел из школы и пошел просто , без всякого дела, слоняться по улицам. Было нехолодно, ветра не было, шёл небольшой, даже приятный, снежок. Серёжа хотел купить мороженого, но все киоски были закрыты. Во времена, когда не было интернета и айфонов, такое бывало. Уставший Серёжа присел на холодную скамейку рядом с закрытым кафэ.

- Долго не сиди, застудишься, — услышал Серёжа знакомый голос.
Перед ним в самом деле появился-возник волшебник, он же инопланетянин.
- Здравствуйте! Можно ещё одно чудо? — сразу перешёл к делу Серёжа, не в силах сдержатся.
- Можно! — кивнул инопланетянин и протянул Серёже фруктовое мороженое, его любимое.
Мороженое появилось самым чудесным образом, из морозного воздуха. Серёжа чуть удивился, даже обрадовался.
- А вот других чудес не будет, — развел руками волшебник.
Серёжа остался один с мороженым. Стало ему совсем печально, но тут, уже исчезнувший волшебник, одним только голосом напомнил о себе:
- Серёжа, на соседней улице районное фотоателье. Доешь мороженое и зайди в него. Просто зайди. А я с тобой прощаюсь.
 
 Через пятнадцать минут Серёжа переступил порог районного фотоателье. Сначала он не понял, что ему тут нужно делать, но как только подошёл к стенду,, на котором располагались образцы фотографий, то тут же увидел Любу! Она улыбалась, чуть прищурив и так небольшие ясные глаза, улыбалась ямочкой на правой щеке. Как её фотография оказалась здесь? Наверное, учительница вернула фотографу невостребованную карточку и тот разместил Любино изображение, как образец собственной работы! Такая красивая славная девочка — у фотографа попросту не сподобились пальцы порвать карточку и выбросить в корзину! Рядом с Любой фотографии взрослых — какого то военного, тёти с высокой прической, старичка с седой бородой… Серёжа задумался. Если сейчас попросить карточку — не отдадут, даже за деньги. Она ведь как образец, выставочное фото здесь представлена. Да и не захотят с мальчишкой разговаривать! Нужно пойти домой, обдумать. Может быть даже попросить маму… Нет, маму не надо, стыдно как то, да и объяснять всё придётся.
 
- Люба, твоя карточка в фотоателье висит. Как образец…
Это Серёжа на следующий день таки произнёс. В раздевалке, как бы случайно рядом оказавшись. А Люба в ответ только округлила свои ясные светленькие глазки, улыбнулась точь-в-точь , как на фотографии.
- А я знаю, — только и произнесла.
 
На следующий день Серёжа простудился и заболел. На целых две недели. Как выздоровел, сразу в ателье побежал. Только карточки Любиной там не было. Спросить Серёжа не решился. Не просто постеснялся, а боялся услышать, что карточку всё же порвали и выбросили. С тех пор Серёжа часто гулял в этой части района, заходил в ателье, надеясь, что Любино фото вновь появилось на стенде образцов. Иногда Серёже казалось, что тот или иной прохожий это его знакомый инопланетянин, но всякий раз ошибался.
 
    Но ещё одно чудо всё таки произошло — через много лет, Серёжа встретился с Любой Фёдоровой. Они не виделись более двадцати лет, с момента окончания школы. Они многое вспоминали из своего детства, Серёжа произнёс:
- Люба, а помнишь ту фотографию, в шестом классе?
- Которая в ателье потом висела , на витрине? Помню. Она потом пропала.
- Совсем?
- Да….
У Любы по прежнему были кошка и собака, разумеется, уже другие.
 
Это всё, как вы поняли, никакая не сказка, не фантастика. Нету фотографии с улыбающейся шестиклассницей. Ни у кого нету. Зато всякой гоняющей, тарахтяще-сверкающей ерунды кругом полно.
    И есть двое шестикалассников, которые уже давным-давно не шестиклассники. Это немного грустно, но, по своему, тоже очень здорово!


8
 Есть двое шестиклассников... Есть!     Я фантазирую… Вспоминаю и присочиняю… Нет, всё именно так и было!
    
    - Я видела в спорттоварах офигенный шлем! Не синий и не красный, трёхцветный! Но дорогой, ужас!!!
    Конечно, я купил бы ей трёхцветный шлем. А себе темно-синий. Гоняли бы в них, просто для красоты. Сейчас гоняем без них — дорожной инспекции в нашей деревенской области нет, только рядом с городом, но это далеко. В шлеме Люба будет ещё красивее , хоть он и спрячет её мягкие, каштановые волосы. Из под шлема будут видны только быстрые светло-серые глаза и маленький нос. Шлемы красивы, но дороги. И мотоцикл у нас один на всех, собранный из разных деталей. Ещё есть пара мопедов и мотовелосипед. При этом ни одного планшета, ноутбука, айфона. Потому что это середина восьмидесятых недавно ушедшего века. Любе 14-ть с половиной. На ней летнее платье и босоножки. Она их сейчас скинула , ходит по сухой траве, пачкает бело-розовые, незагорелые пятки. Обычная повзрослевшая девчонка с пухловатыми щеками, на одной из которых ямочка… Обычная Богиня!
    - Я до дома доеду? — спрашивает Люба, кивая на мотоцикл.
    - Я тебя довезу! — отзываюсь я.
    Она улыбается и мотает головой. Что это означает? Я знаю, она сама любит водить. Прав, как и у большинства, нет, но любит. А может… Не хочет, чтобы нас видели вдвоём на одном мотоцикле? Но что здесь такого? Мне, наоборот, это приятно.
    - Я сама! — на правой щеке появляется ямочка, вторая просто разрумянивается.
    Мне нечего ответить. В чем либо отказать Любе я не могу. Она поедет одна, а мне придётся плестись через всю деревню, чтобы забрать мотоцикл. Потому что , если увидят как девчонка катает меня… Ничего особенного, но я этого не хочу. Люба одевает босоножки, поднимает из травы кассетный магнитофон. Делает погромче звук. Потому что звучит наша любимая песня. Мы начинаем подпевать. но это у нас не очень получается. Песня на английском языке, а мы его не знаем. Помнится на уроке английского нас с Любой посадили за одну парту. Мы тут же стали подсказывать друг другу. Через две недели нас рассадили, причем в разные концы класса. Чёрный день моей школьной жизни… Песня подходит к концу и тут раздаётся мотоциклетный треск с молодецким свистом. К нам подъехали Санёк и компанию. Мы , вообщем то, дружим, гоняем вместе, но Санёк мой конкурент в отношениях с Любой. Потому что лучше разбирается в мототехнике, чинит её, да и ездит лучше. Это я в глубине души осознаю, что лучше. Но стараюсь не отставать от Санька, выделывать на мотике тоже , что и он. Если мы будем драться один на один, Санёк может победить. Он повыше ростом, погабаритнее. Но я записался в секцию бокса, хотя успехи у меня там скромные. Сейчас Санёк был в том, о чём только что говорила Люба! В красивом мотоциклетном шлеме — не трёхцветном, синем, но синий, по моему , ещё красивее — мужественнее, без пижонства. Только что приобретённый Шлем делает Санька выше и плечистее. У Любы загораются её небольшие светленькие глаза. Санёк на отремонтированном мотоцикле — первый пробег, в новом шлеме. У Санька есть права, он периодически выезжает в город. Мне нехорошо от того, что сейчас Санёк спросит:
    - Прокатить?
    Люба, с горящими глазами, кивнёт. Богиня совхозная! Потом Люба попросит померить шлем. А дальше Санёк отвезёт её до дома. Меня точно и нет. Но Санёк ничего Любе не говорит, здоровается со мной за руку, спрашивает совсем другое:
    - А вот так кто повторит?
    После этих слов он ударяет по газам и несётся к маленькому мостику через высохшую речку. В ней воды нет, а мостик есть. Высокий и очень узенький. По нему ходить непросто, он без перил. Никто ни разу по этому мостику не проезжал. Кроме Санька.  Он проносится по нему один раз, разворачивается на другой стороне и повторяет то, что до него ещё никто не осмеливался.
    
    - Ну? — спрашивает Санёк, эффектно затормозив возле нас с Любой.

Я молчу. Ещё минуту назад, я не представлял, что кто-нибудь промчится на мотоциклете по этой длинной узкой палке. Но Саньку это удалось. Остальные пацаны примеряются на своих мопедах, начинают кружить у мостка, носятся вдоль высохшей речки, но на подвиг Санька никто не решается.
- Не надо, пацаны, — кричит им Санёк, — Вам ещё тренироваться и тренироваться.
Сам он, ко всему прочему, занимается в секции мотокросса, мечтает о спидвее. Это когда гонишь по льду. Пацаны прекращают. Я ловлю взгляд светленьких Любиных глаз. И одним прыжком оказываюсь в мотоциклетном седле.
- Чё, Серёга? Хочешь рискнуть? — поворачивается ко мне Санёк.
- Ага, — киваю я.
- Не надо, Серёж! — подскакивает ко мне Люба.
Я молча завожу мотоцикл.
- Шлем надень! — это Санёк.
- Не надо, — отмахиваюсь я.
- Надень, тебе говорю!
Санёк насильно нахобучивает на меня свою обновку. Люба произносит что то типа «мальчишки, остановите его!», но я этого уже не слышу. Я несусь не сворачивая к длинной палке над высохшем, поросшим мхами дном. И проношусь! Туда! Чуть притормаживаю на том берегу, пытаюсь разглядеть, что делает Люба? А она лишь всплескивает руками, что то говорит, но не Саньку, не мальчишкам, а куда вверх, небу. Я разворачиваюсь и несусь обратно. Вот я на мостике, вот я…
 
   Что было дальше, мне рассказали так. Я сверзнулся с середины мостика. Не совладал с рулём. «Тверже держать надо было! Как на турнике , когда висишь!» — это потом Санёк мне объяснил. Говорят, что летел я с мостка очень красиво, точно киношный каскадёр. И влетел красиво, в какую то большую корягу. Шлемом. Я распластался вдоль этой коряги и не подавал признаков жизни.
- Чего теперь делать?
Телефонов в ту пору не было. Не только мобильных, но и стационарных. Наша деревня была нетелефонизирована.
- Он насмерть разбился, — пробормотал один из пацанов.
Санёк неопределенно дернул головой. Всем было страшно ко мне приблизиться. Я лежал на высохшем дне, рядом мотоцикл.
- Кто пойдёт к тёте Вале?
Это Санёк про мою маму. Кому то нужно было бежать к ней, трясущимися губами сообщить «Тётя Валя! Ваш Серёжка разбился!» «Насмерть!?» — вскрикивает мама. «Не знаем!» — отвечают ей.
    Санёк оборачивается к застывшей Любе.
- Любка, пойди ты к тёте Вале… А мы его сейчас доставать будем.
Люба не трогается с места, не произносит ни слова. Делает несколько шагов вперёд, молча возвышается над речкой без воды. Смотрит на моё неподвижное тело. Потом оборачивается, как ни в чем не бывало, соглашается:
- Хорошо, сейчас пойду к тёте Вале.
Вновь быстро смотрит в мою сторону, уже двигается в сторону нашего дома, но слышит:
- Он поднялся, надо же!!!
- Живой!!!
Я поднялся. Я живой. Шлем спас. Позже, в боксёрской секции, я испытал нокаут. Тут было ровно тоже самое. Хорошего мало, но не смертельно.

    
    - Чего ты смеешься?
    Она не отвечает , но смех удержать не может. Я тоже не могу, мы громко смеёмся в два голоса.
    - А ты чего смеёшься? — спрашивает Люба.

- Ты меня смешком заразила, — прикрыв рот, отвечаю я.
- А я смеюсь, потому что ты очень смешно дёрнулся… Когда воскрес!
- Воскресают мёртвые, дура… — смеюсь я ещё сильнее.
- Ты воскрес потому что я молитву прочитала, — Люба перестаёт смеяться.
Я тоже чуть примолкаю. Мне не очень нравятся её слова, с одной стороны, но с другой…
- Я что, правда как мёртвый был?
Люба молча вздыхает. И я слышу — «если бы как». Она подошла к реке, прочитала какие то мудрёные словечки и я тут же вскочил, причём очень смешно.
- Я услышал, что ты к моей матери собралась… Вот сразу и пришёл в себя.
- Не мог ты этого услышать!
- Услышал!
- И чего так подскочил?
- Не хотел, чтобы ты мать расстраивала…
- Да, ты прав!
- И ещё… Мама бы тебя невзлюбила. А мне этого очень не хочется!
Как мне этого не хотелось! Ведь я был уверен, что с Любой мы обязательно будем вместе! И моей маме от этого должно быть только радостно, никаких плохих воспоминаний и ассоциаций.

    Такие вот фантазии-воспоминания...

9
 До встречи с Любой ( со взрослой Любой ) у меня, конечно же были привязанности. Даже несколько лет семейной жизни. Об этом я рассказываю так :

Наступила зима и муж стал поздно возвращаться. Начал надолго уходить из дома. Жене это было не по душе. Она спросила:
- Ты разлюбил меня? Я тебе надоела?
- Наоборот, - ответил муж.
При этом улыбнулся какой то непонятной улыбкой. Раньше он никогда так не улыбался.
Жена всегда верила ему, готова была поверить и сейчас. Точнее, ей хотелось поверить, но не верилось. Как то она сама задержалась на работе, а когда подходила к дому, увидела тёмные окна. "Его опять нет, опять придет к полуночи, скажет какую-нибудь глупость," - с тоской и раздражением подумала жена. Но муж оказался дома.
- Почему ты сидишь в темноте?
- В темноте? - удивился он, поднимаясь с кресла.
Жена резким движением включила люстру. Муж прикрыл лицо от резкого света.
- Что ты делал в темноте?
Этот вопрос показался нелепым ей самой, но ничего другого спросить она не могла.
- В темноте? - переспросил он, - Разве?
- Ты дурак? - не сдержалась она.
Муж был не дурак, жене это было прекрасно известно.
- Подожди, - сказал он негромким непривычным голосом.
Одной рукой он мягко обнял её плечо, второй столь же мягко щёлкнул выключателем.

- Будем сидеть в темноте? И ужинать в темноте?
- Да где же темнота? Оглянись?
В самом деле - темноты было не так уж много. Белый, чистый снег, лежащий за окнами, освещал всю квартиру. Пожалуй, даже не хуже люстры, но это было очень непривычно.
- Снег, - негромко, с каким то неведомым ранее нежным восторгом, произнёс муж.
- И...? - без всякой нежности переспросила жена.
- Я пойду, - сняв руку с её плеча, сказал он и направился к двери.
Она взяла себя в руки, спокойно, без дрожи в голосе, спросила главное:
- Насовсем?
- Не знаю, - ответил он.
При этом очень быстро оделся и покинул квартиру.

Она встала у окна. Она видела его невысокую, темную фигуру на фоне белого снега. Всё, сейчас он скроется в переулке и она никогда его больше не увидит. Это надо спокойно пережить, это бывает, это... Нет, он не скрылся в переулке, он пошёл по нетоптанному снегу к замерзшему озеру. Он что, топится идёт? Жена готова была прыгнуть в окно, остановить. Неужели она ему так опротивела, что он теперь только головой в прорубь!? Пусть лучше так уходит, к кому хочет уходит, но живет... Однако, в окно прыгать жене не пришлось - муж остановился шагах в пяти от опасного льда. Замер, поднял голову к небу, очень быстро опустил. Она подумала - открыть форточку, позвать? Вернется ведь! Если остановился - вернется! Но очень не хотелось вопить на всю улицу - "Сергей!!!" А он, между тем, опустился на колени...

   Домой муж вернулся через полчаса. Всё это время она наблюдала, как он сперва стоит на коленях, потом опускает руки в снег, водит ладонями, поднимается. Подносит снежные ладони к лицу. Так полчаса. Когда он разделся и вошёл в их общую спальню, она демонстративно потушила свет.
- Спасибо, - только и произнёс он.
Как само собой разумеющееся.
- У тебя колени не замёрзли? - спросила она.
Он хотел было что то ответить, но невесть откуда заиграла громкая музыку. Очень радостная, откуда то с улицы и стихла также быстро, как и зазвучала. Поэтому жена ничего не услышала на свой вопрос.

 В эту ночь он был фантастически чужим. Но при этом Нежным, горячим, он старался чтобы ей было максимально приятно, он точно хотел осчастливить её впрок. А утром, когда рассвело, у них состоялся вот такой разговор:
- Что ты делал вчера у озера? И куда ты уходишь, где задерживаешься? Отвечай, пожалуйста! - довольно таки прокурорским тоном начала она.
- Я разговариваю со снегом.
Он ответил не задумываясь. Без улыбки, без наигранности. Она поверила было, но не до конца.
- Со снегом? Как это?
- Ты же видела вчера.
- Я видела как ты валял полчаса дурака... Может ты переутомился? Таблетки попить надо?
Он молчал. Такое бывало редко - муж был не из молчунов, всегда отвечал на любой, даже раздражающий, дурацкий вопрос.
- Извини, - пошла на попятную она, - Я просто этого не понимаю. Объясни - ты выходишь вот так , как вчера, и говоришь "Здравствуй снег, я - Серёжа"?
- Да, - ответил он.
Буднично, уверенно ответил. Разговор был закончен.

 Так прошло чуть больше месяца. Он по прежнему задерживался, куда то уходил, а по ночам был фантастически нежным и внимательным. Она молчала. И на его задержки-уходы, и на его нежность, и на вечно погашенный в его комнате свет... Она ждала и дождалась. Вернувшись с работы, обнаружила включенную люстру, включённую настольную лампу, а под ней записку. "Извини, я улетел на другую планету! Если не вернусь - пойми!"
- Идиот, - произнесла вслух жена и засмеялась.
Чему быть, того не миновать - а она ждала именно этого. Смеялась долго, мысли же путались - с одной стороны , с каким инфантильным придурком она жила столько времени. С другой - он улетел, но обещал вернуться! Карлсон!!! Вот что ей делать, если и в самом деле вернётся!?

На следующее утро в её дверь позвонили. Увидев на пороге двоих в форме и одного штатского она с трудом сдержалась, чтобы не завыть. С первых их слов она всё поняла - её приглашают на опознание. Далеко идти не пришлось - выловленное тело лежало на том самом месте, где муж в тот памятный вечер, общался со снегом.
- Никого не узнаёте? - спросил лейтенант.
- Нет, - дрожа всем телом и губами, ответила она.
Это в самом деле был не он. Другая одежда, лицо... Впрочем, на лицо она не смотрела, вдруг он где то переоделся...
- Успокойтесь, - чуть обнял её другой в форме, майор.

Поскольку муж не вернулся, никак не дал о себе знать, она вынуждена была подать заявление о его исчезновении. Её сперва подробно допросили а потом... четыре раза вызывали на опознание. Она честно никого не опознавала - хотя лежащие перед ней мёртвые мужчины были очень похожи на пропавшего мужа - ростом, одеждой. Но его она не видела. И в тайне, по дурацки ждала, что вернётся...

 Он не возвращался. Видимо, для неё не оказалось места на той планете, куда он улетел. Зима подходила к концу. Снега осталось очень мало. На улице вечерами становилось всё темнее и темнее. И вот, в один из последних вечеров, она вышла к уже растаявшему озеру и произнесла:
- Здравствуй, снег! Я - Римма!
У неё было запоминающееся, редко встречающееся имя.
 
10
 Люба просит купить шампанское и поставить к её приезду в снег. Снега у меня перед домом полно, шампанское тоже имеется. Ставлю у самого входа. Люба приезжает и говорит, что будет пить коньяк... И так из года в год, из раза в раз. А потом я читаю ей свой новый рассказ и Люба произносит:
- Да, ну - кошмар какой то!
Так про всё моё творчество!!! Про все рассказы, а моих повестей и романов Люба не читает. Тем не менее - приезжает... А шампанское так и стоит в снегу.

 Другая женщина, имя которой тоже начиналось на Л, просила купить шампанское и поставить к её приезду в снег. Снега у меня перед домом полно, шампанское тоже имеется. Ставлю у самого входа. Женщина приезжала и говорила, что будет пить коньяк... И так из года в год, из раза в раз. А потом я читал ей свой новый рассказ и она произносила:
- Да, ну - кошмар какой то!
Так про всё моё творчество!!! Тем не менее - приезжала...

  А шампанское так и стоит в снегу. Я его не убираю, чтобы потом не выставлять вновь.

До встречи с Любой во мне часто просыпался циник и выдавал следующее:
- НА ЧЁМ ДЕРЖИТСЯ МИФ О ЛЮБВИ ? ( сам я в любовь не верю и борюсь с этим опасным диструктивным мифом по мере сил и возможностей ). Держится на желании человека обладать тем, чего нет у других. Ну , помните, как в СССР - "можно иметь джинсы, мотоцикл, магнитофон... пистолета НЕТ ни у кого !"( это из фильма о молодёжи 70-х) Так вот, человек отстаивающий мнение что "любовь есть" в глубине души прекрасно понимает, что её нет, он видит , что её нет у окружающих и поэтому очень хочет обладать тем, чего нет у других. Этот же человек будет произносить затасканные фразы "Любовь явление крайне редкое", "одна на миллион" и др...
  Эх, парень ! Чем любить, лучше бы банк ограбил - по крайней мере был бы шанс войти в чисто самых удачливых и дерзких грабителей. Но для такого дела нужна смелость. Для любви же... НЕ НУЖНО НИЧЕГО.

11
 Ещё одна привязанность, навсегда оставшаяся в сердцу. Она вспоминается не без фантазии. Причем сюрреалистической! Мне вновь кажется, что всё было именно так.

Мы сидели за столом и вдруг почувствовали, что рядом кто то тяжело дышит. В комнате было темно, мы оглядели друг дружку,затем все углы, но так и не поняли , кто же это так тяжело дышит. Мы немного испугались, а тот, неизвестный и невидимый, продолжал тяжело дышать.
- То, как ты сейчас смотришь по углам - поэзия! - сказал я девушке Ире, прервав зловещее молчание.
- Ты что, ничего не слышишь? - удивилась Ира.
- Слышу и вижу как ты высматриваешь кого то по углам. И это настоящая поэзия, - ответил я.
- Здесь кто то есть, кроме нас, - пояснил Жуков, - Слышите, как он дышит?
Слышали все. Не видел никто.
- Да, ладно! Пусть дышит! - махнул рукой Юрий Кузьмич, - Если сдохнет, то мы все почувствуем трупный запах. И легко найдем его по запаху.
- А если он кого-нибудь укусит? = спросила Ира.
- Кто? - переспросили сразу несколько человек.
Неизвестный и невидимый продолжал тяжело дышать. Все молчали. Пытались соединить в сознании - как это можно быть никем и ничем, при этом дышать, при этом быть опасным и способным к покусанию, при этом способным подохнуть. Нет, такого быть не могло! Но дыхание, всё более тяжёлое, даже какое то булькающее, продолжалось и даже стало чуть громче.
- Вот мы думаем о чем то, что то ищем, обсуждаем.... А зачем? Ведь будущего нет! - изрёк Юрий Кузьмич, всем своим видом давая понять, что его совсем не волнует чье то там дыхание.
- Будущего нет? - оживился Жуков, - Тогда нет и ряда проблем. Весь ужас в том, что будущее есть!
Юрий Кузьмич хотел было возразить, но тут раздался пронзительный голос Иры:
- Вот он !
Она указывала сразу всеми пальцами в самый дальний угол. Там и в самом деле появился кто то. Маленький, круглый, черный. Всем стало не по себе.
- Он маленький, живой и страшный! - произнес я.
- Подойди к нему и потрогай, - сказала Ира.
Я встал со своего места и приблизился к маленькому, живому и страшному. У него не было глаз, но я чувствовал, как он смотрит и видит меня. Я протянул к нему руку и слегка коснулся. Маленький, живой и страшный сказал что то вроде "ГЫК", завертелся волчком, подпрыгнул пару раз на месте, а потом покатился к дверям.
- Открывай ! + скомандовал я Ире, которая сидела ближе всех к выходу.
И Ира не подвела меня - дверь была распахнута молниеносно - маленький, живой и страшный выкатился из нашей комнаты, на второй ступеньке крыльца высоко подпрыгнул и покатился по шоссе, ведущему к железной дороге.
 Он катился молча и очень быстро...
Маленький, живой и страшный....

- А зачем всё таки открыли дверь? - спросил спустя некоторое время Жуков, - Ведь интересно , кто это такой был на самом деле?
- Да ну его, - махнула рукой Ира, - Без него лучше!.
Юрий Кузьмич попытался продолжить дискуссию на тему - есть будущее или нет, но его никто не поддержал. Я думал, что всё таки правильно, что мы с Ирой выпустили этого маленького живого и страшного. Он был не нужен нам, мы были не нужны ему. Жукова интересует кто это такой на самом деле!? Но разве не видно?  Это МАЛЕНЬКИЙ, ЖИВОЙ И СТРАШНЫЙ.... И без него, действительно, лучше. Как и ему без нас.

У Ирочки весь вечер было плохое настроение. Жуков пытался объяснить Юрию Кузьмичу, что мы упустили некоего пришельца иной цивилизации, а Юрий Кузьмич убеждал Жукова, что будущего нет в любом случае. А мы с Ирой думали о маленьком, живом и страшном.
- Тебе грустно? - спросил я.
- Нет, мне очень весело, - ответила Ира.
Я задумался. Мне захотелось, чтобы Ире стало ещё веселее.И я произнес:
- А ты не могла бы показать мне, как ты валяешься под забором?
- Что!? - вскинулось Ирочка.
- Покажи мне, как ты валяешься под забором, вроде борова.
- Сам показывай! - ответила Ира.
- Я уже показывал, - честно ответил я.
- Иногда мне кажется, что я общаюсь с умалишенным, - произнесла Ира.
- Просто я никогда не видел и даже не могу себе представить , как ты лежишь под забором вроде борова.
- И не увидишь, - кивнула Ирочка.
- И очень жаль! Это же поэзия - увидеть, как ты лежишь под забором, вроде борова... Кстати, это строчки Маяковского.
Ира ничего не ответила, молча удалилась к себе. А я вышел во двор. Было совсем темно. Я подошёл к забору и лёг под него. Растянулся во весь рост Это было совсем не сложно. Но Ирочка не пожелала показать мне всё это...

На следующий день Ирочка нажаловалась моей маме, что я городил какие то глупости про забор и борова, и этим очень её обидел. И ещё вспомнила, что пару дней назад, будучи пьяным, я рассказывал ей какие то похабные стишки про "ацкий аборт, который делают штопором". Я такого не помнил.... Я ощущал себя маленьким, живым и страшным. Хотелось катится по шоссе, так же как тот, которого мы упустили - молча и очень быстро.

Это не всё. С Ирой мы расстались... Тем не менее, это не всё.

 По дороге мне попалась влюблённая пара - обнявшиеся подростки. Я счёл это доброй приметой, потому продолжил свой путь куда уверенней. Всего каких то шагов тридцать и передо мною оказался полуразвалившийся дом с качелями во дворе. Я отворил еле державшуюся на петлях дверь, вошёл внутрь. Этот дом никогда никому не принадлежал. Точнее принадлежал влюблённым - ищущим уединения, тишины. Она здесь была. Потрясающая, редкая. Дом давно бросили люди, он почти весь развалился, тишина в нём была и хозяином, и главной ценностью. Ведь только в тишине должны быть юные двое, когда впервые ощутили, что любят. Накачавшись по детски на качелях, рядом с домом, они неизбежно шли сюда, в её царство. Разглядывая какие то картины в треснувших рамах, вековую, но ещё крепкую мебель у стен, я вспоминал. Вспоминал то самое подростковое уединение, первую жажду вот такой тишины. Но не одному, а вдвоём... Тогда казалось, что мы никогда не расстанемся, что волшебная тишина венчает нас на веки... Нет, этого не произошло. В итоге я один. В небольшом окошке я вновь увидел проходившую мимо пару обнявшихся подростков. У девушки аккуратная достаточно короткая причёска, у парня подлиннее. Я тоже в его возрасте не любил коротко стричься. Эти подростки были подлинной доброй приметой, одним своим существованием, частым попаданием в поле моего зрения... И тут я замер, потому что услышал чьи то шаги. Уверенные, не крадущиеся. При этом женские, на каблучках. Я вжался в стену, затем переместился в угол, машинально сунул руку в карман. Кто то вошёл к нам - ко мне и к Тишине.

  Я увидел её первым. Она вошла уверенной походкой, будто была не гостьей, а вполне себе на равных с Тишиной. В вжался в тень, она не замечала меня. И, о чудо, я узнал её! Такое возможно, но очень редко - она, как и я, приехала к Тишине за много сотен километров. Она приехала туда, где мы впервые уединились вдвоём много-много лет назад. И она совсем не изменилась поэтому я сразу узнал её. Я вынул руку из кармана, тяжёлый предмет, лежащий там, мне не должен пригодиться. Одновременно я услышал поскрипывание качелей во дворе. Кто то молча качался на них. Наверняка, мои подростки. Почему молча? Потому что во дворе уже начиналось царство тишины. Я смотрел на её немного погрубевшее, но такое же милое, как и много лет назад, лицо. Она была пианисткой с внешностью пианистки, игравшей самые чувственные, самые красивые, но при этом короткие пьесы. И тут я решился сделать шаг из своего угла, шаг в её сторону...

  На меня посыпались не то опилки, не то штукатурка. Ударило по ушам и не только грохот выстрела, но и властный женский, хорошо поставленный вокальными занятиями, голос:
- Не подходи! Стой, где стоишь!
Светлые, прищуренные лёгкой близорукостью глаза метали молнии, а на меня помимо этих прекрасных глаз, смотрело пистолетное дуло. Жизнь сделала из пианистки женщину готовую не только к труду, но и к обороне. Хорошо подготовившуюся.
- Ира, это я... Не убивай, - только и произнёс я.
- Серёжа? - удивилась она и опустила оружие.
Я улыбнулся, она рассмеялась. Но ненадолго. Нам обоим стало нехорошо, от того, что мы нарушили закон Тишины. Мы её ранили, поступили бесцеремонно, грубо, пусть неосознанно.
- Не думала тебя здесь встретить, такое только в книжках, в сериалах бывает...
- Я тоже тебя здесь не ждал...
Мы замолчали. Она убрала оружие. Мне хотелось спросить, где Ира сейчас работает, если таскает с собой такие предметы. Она хотела было закурить, но передумала. Мы были виноваты перед Тишиной, зачем же усугублять дальше. Я обнял её за плечи, мы повернулись к маленькому окошку. А там, на качелях, как ни в чем не бывало раскачивались влюблённые подростки. Точнее лохматый парень раскачивал коротко подстриженную девчонку. Казалось не было ни выстрела, ни яростного окрика...

Такими мы были более двадцати лет назад. Сейчас эти ребята сойдут с качелей и отправятся сюда, в эту комнату, в самое сердце царства подраненной Тишины. Это означало, что нам с Ирой пора уходить. А они сейчас придут и окончательно вылечат раненую нами Тишину. И мы ушли. Незаметно, немного маскируясь от подростковых глаз. Влюблённых может быть только двое.

 Идя по дороге, ведущей в город, мы говорили о всякой ерунде. Я не спрашивал Иру, есть ли у неё дети, было видно, угадывалось по отдельным фразам, что нет. Она не спрашивала пишу ли я книги, потому что знала, что пишу. Так мы проговорили о какой то незначительной ерунде, посотрясали воздух, потому как царство Тишины покинули теперь уж надолго.
- Где ты работаешь? - спросил напоследок я.
- В одной очень интересной структуре, - ответила недавняя пианистка Ира, поймав мой взгляд на своей груди.
Под одеждой, при желании, можно было разглядеть кобуру для скрытого ношения оружия. При очень большом желании. Так вот мы оглядели ещё раз друг дружку, попрощались и разошлись в разные стороны. Ира пошла в город, а я поднялся на холм, с которого хорошо было видно и качели , и старый дом. Качели пустовали! Это означало, что моя добрая примета, мои влюблённые внутри дома...

 Я возвращался к своему временному месту жительства, всё таки мучаясь вопросом - почему эти парень с девушкой никак не отреагировали ни на выстрел, ни на громкий крик. В чудеса, во всякие сверхъестественности я никогда не верил, от чего же так получилось!? И тут я вспомнил, что здесь совсем не далеко то ли интернат, то ли даже колледж для глухонемых подростков... И тут я окончательно понял, что Тишину невозможно убить, что Тишина всегда рядом с чувствами, с Любовью. Что даже если её, Тишину, неосторожно ранишь, то не сильно, не насмерть. И всегда найдутся те, кто быстро её вылечит.

12
Тебе 16 лет. Вечером, но ещё не поздно, заходишь в свой подъезд. Ждёшь лифт. Ты живёшь на восьмом этаже, пешком как то не очень. Медленно опускается лифт, открываются автоматические двери. И ты нос к носу с бывшей одноклассницей. С бывшей одноклассницей, потому что два года назад она с родителями переехала в дальний район твоего города.
- Привет! - она улыбается, как будто вы только вчера виделись.
Она улыбается, как будто вы большие друзья. Она улыбается и на её правой щеке появляется ямочка, особая примета, как сказала добродушная пионервожатая, которая тоже ушла из вашей школы два года назад.
- Здравствуй, - говоришь ты.
Ей, как и тебе, 16. Как хочется услышать:
- А я к тебе! Не ждал, а я приехала.
Но ты этого не слышишь. Потому что не к тебе, а к другой твоей однокласснице, которая живет на девятом. Они дружили и, оказывается, дружат по сей день.
- Ну, пока! - произносит она.
Как хочется сказать:
- Зайдём ко мне?
Ты уже научился играть на гитаре. Так себе, но можешь спеть какую-нибудь смешную песенку. Например про кота, которого то топили, то привязывали к рельсам, но он всё равно возвращался назад. Над этой песней все девчонки смеются, а Она тем более, потому что вообще улыбчивая, смешливая... А ещё ты сам сочинил смешную песенку про учителя физики Михея. Ей станет так смешно, что она не усидит на твоем диване - вы будете танцевать!
  Дверь закрывается, перед тобой пустой лифт. Тут ты спохватываешься, что в одном подъезде с тобой живёт ещё и Гена, который старше на два года, учится на журналиста, выше тебя ростом и лучше играет на гитаре. Ты даже подпрыгиваешь от охвативших тебя мыслей, но тут же успокаиваешься - Гена живет на третьем этаже, а лифт шёл с самого верха.
  Хлопает дверь на втором, тяжёлое медленное шарканье ног. Это старенький инвалид отправляется на вечернюю прогулку. Вызывает лифт. Ты не хочешь сталкиваться с инвалидом, топаешь пешком на свой восьмой. Идёшь и думаешь - вот оно, случилось чудо - вышла из лифта та, которую не видел два года и которой думал каждый день. Которую хотел найти, но стеснялся спросить у её подруг, которые никуда не переехали... Завтра, послезавтра, много дней, даже месяцев ты будешь с замиранием сердца входить в подъезд, ждать приезда лифта. Ты уже сможешь произнести:
- Зайдём ко мне? Я песню сочинил, хочу, чтобы ты оценила.
Но волшебный лифт способен исполнить желание только один раз.
 
А вот и песня про учителя Михея! Которую тогда так и не услышала Люба. Я её в самом деле сочинил, когда в школе учился, лет в 16:
Зима наступила. Белеет снежок
Фальшиво шуршит одинокий флажок
Забили на школу - играем в хоккей
На лоджию вышел учитель Михей

Помят он и хмур, как побитый колом
Пустые бутылки лежат под столом
Измазана ванная, в гостиной бардак
В стакане торчит недоеденный рак

Михею пора на работу идти
Но брюки свои он не может найти
А нужно бежать на уроки скорей
В кальсонах выходит на стужу Михей

А стужа, а стужа сильней и сильней
И нижние члены морозит Михей
Неблизок и труден его скорбный путь
Так хочется лечь на диван и вздремнуть.

Но хоть и стоит на дворе гололёд
Михей не сдаётся, а рвётся вперёд
Вставая и падая движется он
Герой светлых будней и мирных времён

И лишь войдя в здание вспомнил Михей
Что галстук забыл он в кровати своей
Что ночью пиджак побывал в унитазе
И мечется он в алкогольном экстазе

Но выхода нет и он движется в класс
Немного похож на прожжённый матрас
Шатаясь-горбатясь идет на урок
Хотя уж давно отбренчался звонок

Как только вошёл он - замолк сразу хор
Стрелки расстреляли Михея в упор
Бумагой, резинками, мелом, пером,
Дробинками, шашками, прочим добром.

Другой бы обиделся - вызвал отцов
Но добрый Михей не сердит на стрельцов
Он просто, по русски, без лишних тревог
Припомнил их мать и продолжил урок

Закончился день, отгремели бои
Михей, причесавши волосья свои,
Выходит на улицу физик Михей
На поиски водки и верных друзей

И снова всю ночь они будут бухать
И песни любимые громко орать
А утром Михей не отыщет трусов
Хоть давеча запер он их на засов

Пустые бутылки лежат под столом
Страдает Михей - не опишешь пером
Но в школу бредёт он, бредёт как ишак
В желудке лежит непрожёванный рак

Фальшиво шуршит одинокий флажок
Зима наступила. Белеет снежок.

Тринадцатой главы в моей повести не будет. Потому что я суеверен. К тому же это была бы грустная глава. Она и с номером 14 не слишком весёлая.

14
У неё семья. У любимой женщины. Но мы встречаемся. Она приезжает ко мне. Я нет. Некуда. В квартире семья. Вокруг дома полно знакомых.  Вот история нашей последней встречи. В городе.
 
                Пренебрежение счастьем
 
   Полагается быть счастливым, если по тебе бегает больной ребёнок. Больной не смысле обездвиженный или слепой ( такие не бегают ), а тот, у которого с головой. Точнее в голове. Ничего вообще, одни инстинкты хватательные. Сидишь вот так в кафе. Рядом женщина, встречи с которой весьма редки. К вам подходит малолетний безголовый, для начала рожи корчит. Убрать его никак нельзя. И обидится нельзя. И не улыбаться нельзя. Потому что это солнечное дитя, следует автоматически стать счастливым от того, что оно к тебе подошло. А оно уже не только подошло, а положило ботиночек свой на твоё колено. На улице недавно закончился долгий ливень, солнечное дитя успело в песочнице потоптаться. Но ты улыбаешься. На свою женщину не смотришь, ожидаешь, когда ей счастья перепадёт. Мимо двигается официантка, быстренько очень, но успевает тебе улыбнуться. У неё ноги длинные, вполне способна от счастья убежать. Дитя громко произносит что то вроде "Ге-гхе-саву-у". Ты киваешь. Боковым зрением отмечаешь, что твоей женщине некуда девать руки. Солнечный палец солнечного существа в твоём стакане. Выхватываешь стакан, поскольку реакция хорошая, когда то боксом занимался. Выхватываешь, не успев сообразить, что обижаешь солнечное дитя. А когда понимаешь это уже поздно. Крик вперемешку с рёвом на всё кафе. Твоя женщина тут же находит применение своим рукам - что то лихорадочно ищет в сумочке.  Наверное то, чем можно остановить крик-рёв. Через два столика девушка и парень снимают всё это на видео.
- Ну, что здесь такое?
Не понятно, мать это или няня. Она прекрасно видела всё, что происходило. Твоя женщина достаёт таки из сумочки освежающую конфетку, вопросительно смотрит на подошедшую даму.
- Спасибо, - та берёт конфетку, но отдаёт не своему солнечному чаду, а убирает в карман собственных брюк.
Твоя женщина вновь не знает куда деть руки. В сумочке больше ничего нет. Солнечный безумный ребёнок чуть успокаивается, его привлекает большой аквариум недалеко от вашего столика. Вновь появляется официантка. Солнечное дитя тычется, чуть ли не бьётся всей головой в аквариумное стекло. Перепуганные золотые рыбки прячутся в грот. Дитя снова вопит и рыдает, продолжая биться в стекло всё сильнее и сильнее. Вопросительно смотрим на официантку. Та, не убирая улыбки:
- Аквариум из непробиваемого стекла. Ещё с 90-х, в него отморозки пару раз стреляли из наганов, ничего, до сих пор цел.
Няня ( все таки няня, матери другие ) медленно, плавными движениями успокаивает солнечного. Это не очень получается, тогда она достает из кармана освежающую конфетку. Та тут же летит в аквариум - сверху он ничем не прикрыт. Тонет конфетка рядом с юной, совсем маленькой рыбкой, достать бы надо... Ладно, официантка должна сообщить тем, кто за аквариумом следит.

Покидая ресторан, ты в гардеробе видишь свою коллегу, очень проблемной многокиллограммовой внешности. Она тебя не замечает, она вся в счастье - по ней бегает, на ней висит, дёргает до чего дотянется ещё одно солнечное дитя, судя по одежде - женского пола. Ты уже знаешь, что утром следующего дня на социальной странице проблемной коллеги будет множество слов о редком счастье, когда тебя топчет солнечный ребёнок.

На улице лужи. Дождя нет. Женщина протягивает к тебе руки.
- Ко мне поехать, конечно же, не сможем? - спрашиваешь ты.
- У меня семья, поэтому никак, - отвечает она и улыбается без тени грусти и недавно перенесённых неудобств.
Вы расстаётесь. И встретитесь теперь тогда, когда она сообщить имеющейся семье что то такое о поздней работе, командировке, деловой встрече-поездке и т.п.

  Ты останавливаешься у лужи. Думаешь, будь она потеплее - твоя проблемная, обожающая всё безумно-солнечная коллега вполне могла бы поваляться в этой луже вместе с безумно-счастливым дитём. Им было бы не жарко и не холодно, очень счастливо провели время, хоть весь день. Зачем то начинаешь оправдываться перед самим собой, что вы оказались коллегами только потому, что получили одинаковое высшее образование... Тебе нехорошо. Ноги сами несут тебя обратно в кафе.

- Забыли что то?
Официантка улыбается, но уже не так счастливо. Потому что солнечно-безумные покинули кафе, уехали на вызванном такси в дальний район.
- Да, вон там!

Ты решительным шагом оказываешься у аквариума, засучиваешь рукав и достаешь со дна освежающую конфетку в размокшем фантике.

 Что для меня Любовь? Красивое женское имя... И более ничего?


15
 Я убиваю человека. Неплохого, в общем то человека. Мысленно, но если бы разрешалось устроить дуэль... Если бы разрешались дуэли, он бы убил меня? Мы оба незлые, творческие люди. Художники. Я художник-развлекатель, он художник-оформитель. Между нами женщина. Жена. Формально, по документам - его. Реально, без документов, кажется всё таки моя. "Всё таки" из за этих бумажек с печатями-подписями. Мне хочется, чтобы он умер. Это грех, даже подлость, но у меня есть извиняющий факт - я люблю эту женщину со 2-ого класса. Когда думаешь только о её лице и голосе. Бывает ли другая любовь? Многие считают, что подлинной может быть только детская любовь! Я согласен с этим. Потому что в детстве, в 8 лет, есть только лицо и голос. Всё остальное объявиться позже... Тот, кому я желаю смерти, раньше имел семью, ребёнка. С моей одноклассницей он случайно где то пересёкся. У неё, кстати, был и первый муж... Теперь есть я. Вспомнился И.Иртеньев:
        Я женщину одну любил
          Тому назад лет двадцать
        Но у неё был муж - дебил
          И нам, пришлось, расстаться!
Наверняка, раньше слышали. Задавались вопросом - почему дебил? Ведь у дебила и жена такая же. Умственно отсталые живут только друг с другом. Вряд ли женщина, которую способен полюбить поэт ( или художник ) является умственно отсталой. Неужели всё таки дебил!? Ответ очевиден - Он дебил, потому что муж. Вот и я сейчас желаю всего самого худшего человеку, только потому, что он муж. И простить я ему не могу только одного. И это не то, что он оказался на пути моей первой ( и последней ) любви. Я не прощаю, никогда не прощу ему -

"- Ты самая красивая! Самая прекрасная... Нету, не может быть лучше тебя.
- Ерунду говоришь... Какая я красивая? Обычная... Мне никто никогда этого не говорил.
В самом деле, никто. Хоть была замужем. Два раза.
- Нет, не ерунда. Самая красивая!
- Перестань!"

Ей в самом деле это не нравится. Ей никто никогда не говорил. Никогда. Ни один из мужей. И из немужей. Говорю только я. И создаю дискомфорт.

- Если ты не живешь с самой лучшей женщиной на свете, то ты негодяй! Почему ты ни разу ей об этом не сказал?
Не получая ответа я всаживаю ему в грудь пулю... Мысленно, по мальчишески. Выпендрёжно, театрально-фальшиво. Он превратил её жизнь в одномерную пустую рутину. Он создал ей скучный комфорт и тоскливый уют. Она ничего не хочет менять в своей жизни. Она привыкла. Он разрешает. Ему неинтересно к кому, зачем, она уезжает в свободное время. О том, что она самая лучшая, самая прекрасная женщина в мире моя одноклассница слышала всего один раз. От меня. Не так уж мало, многие этого не услышат никогда.

  Мне нравится гулять по пустому осеннему скверу. Одни листья, деревья и я. Иногда к нам присоединяется солнце, дарит нам свои теплые лучи. Сегодня нет. Солнце скрылось, но не было и дождя. Солнце заменяли жёлтые и оранжевые листья под ногами, на скамейках. Я присел на одну из них, стал обдумывать новую повесть, вертя перед носом кленовый лист. Внезапно я почувствовал, что сзади появился некто, дышащий мне в спину. Обернулся - собака, восточно-европейская овчарка, мне такую в детстве хотелось. Смотрит на меня, хвостом не машет, но и агрессии не проявляет. Мне было не до неё, одолевали свои мысли, хотелось быть в компании одного только кленового листа.
- Ступала бы ты, собака, откуда пришла, - сказал я.
Собака не заставила себя ждать. Потопала в ещё зеленеющие кусты. Я не ожидал, что она так вот сразу уйдёт. Стало как то неловко, я выглядел каким то эгоистом-индивидуалистом, а парк, между прочим, общий. Собака, точно прочитав эти мои мысли, выглянула из кустов, и направилась ко мне. Я заметил, что на ней нет ошейника, скорее всего бродячая, может агрессивная, не любящая людей. Всё таки лучше, чтобы она прошла мимо. Собака ускорила шаг, поравнявшись с моей скамейкой и вовсе побежала. Мимо меня, через весь парк, к кленовой роще. Нет, она совсем не была агрессивной. Просто она умела читать мысли. Мои, не слишком приветливые в это утро. Мне вновь стало печально, вполне можно было бы переброситься с собакой парой слов, даже почесать её за ухом... Когда из кленовой рощи показалась собачья фигура, я не удивился. Она летела прямо на меня, точно я был её хозяин, которого она сто лет не видела. Подбежала, уткнулась носом в ладонь. Нос холодный, значит, здоровая. Тем не менее, я убрал руку, сделав это как то брезгливо. Мне показалось, что сейчас собака поставит лапы мне на колени и начнёт лизать лицо. Я поморщился. Потому что не хотел этих собачьих поцелуев. Собака не торопилась с нежностями, но, всё таки, уткнулась носом в моё колено. Во второй руке у меня был кленовый лист и я сунул его в собачью морду. Это было с моей стороны фамильярно и бестактно. Собака отдернула морду, отскочила на полшага. Её заметно напугал мой кленовый лист. Надо было извиниться, но мне не захотелось. Собаки не стало. В один миг. Как она так стремительно исчезла, испарилась просто!? Я замотал головой, замахал перед собственным лицом клиновым листом.
- Прости меня, - сказал я в никуда.
Собака тут же вылезла из собранной дворником кучи листьев. Я протянул ей кленовый лист. Она аккуратно взяла его зубами и, не торопясь, направилась к памятнику, который был в самом начале сквера. Ей навстречу вышла другая собака, не восточно-европейская, больше похожая на небольшую рыжеватую лайку. Моя собака протянула встречной мой кленовый лист. Потом они обе часто-часто завертели хвостами, стали обнюхивать друг дружку. А потом стремительно понеслось по парковой дорожке, мимо памятника, мимо меня на скамейке, мимо кленовой рощи. Вертя хвостами, с моим "подарочком" в виде кленового листа. Они скрылись из виду, я поднялся со скамейки. Вот ведь как кстати пришёлся мой кленовый сувенир! Я вновь был один. Свидание в этот час должно было быть не только у собак. Но у той, которую я ждал... Ждал не только сегодня, ждал без малого тридцать лет, ещё со школы... Сегодня у её мужа оказался незапланированный выходной, нужно было быть дома... Будь я моложе хотя бы лет на пятнадцать, наверное дико завидовал бы сейчас этим псам. Но я не завидовал. Я вообще никому никогда не завидую. Может быть только осенним листьям? Потому что они не принадлежат никому, никуда не спешат, но всего в одно мгновение могут сделать счастливым и человека, и собаку.

В Раю мы бестелесные, но красивые. Потому что в Рай отправилось всё то лучшее, что в нас было. А худшее осыпалось, точно пыль, растаяло, как липкий грязный снег... Но это лишь при условие, что худшего в нас было ровно столько, сколько грязи на ваших подошвах в дождливый день. Грязь смылась, растаяла - Вы остались... "Друзей моих прекрасные черты"... Всё с Вами, в Раю.

Вместо эпилога.

Из ненаписанного рассказа ( или поэмы?):
- Ты хочешь чтобы эта девочка принадлежала тебе? — спросил волшебник.
- Нет.
Это отвечает мальчик, школьник, по сей день не умерший во мне. Ведь я, когда почувствовал неравнодушие к Любе, радовался тому, что она просто живет на свете. Она не принадлежала ни мне, никому. Я думал, что так будет вечно — сплошная радость от того, что девочка с взрослой причёской из каштановых волос живет рядом… Взрослому необходима собственность — моя женщина, моя жена. Никому не позволю , понятно что. А если случится, что не твоя, и ничего сделать не можешь, слаб — конец света, потеря лица. Харакири тогда — но , опять же слаб, так жить и будешь без лица, без собственной женщины… А мальчишке просто хорошо! Просто ему быть счастливым.
- Рай существует?
Это уже не мальчишка, это я сегодняшний спрашиваю у волшебника.
- Существует, — кивает волшебник, который скорее никакой не волшебник, а рядовой ангел-хранитель.
Больше ничего не говорит. А я думаю, что Рай это то место, где никто никому не принадлежит. И зла нет, потому что оно в Раю невозможно. В Раю у тебя нет тела, оно в земле осталось,  но Душа твоя, сущность бессмертна. Поэтому Рай и Ад это , в принципе, одно и тоже место. Но если попавшая туда Душа, тёмная и злая, она будет мучится от невозможности делать зло. Внетелесный мир злой, примитивной душе — самое страшное наказание! А светлая добрая Душа вполне способна жить вне тела. В Раю нету секса, нет телесного наслаждения… Что же есть? Есть то, что почувствовал я в младших классах много лет назад. Скромное, тихое счастье от того, что есть Люба. Настоящее, не выдуманное счастье.

 Сейчас осень. Конец сентября. Сижу на лавочке в парке, жду Любу. Ждать мне её долго. Навстречу мне идёт тот самый добрый человек, который построил в нашей деревне этот замечательный парк с лавочками и аллеями. Я приглашаю его сесть рядом.
"Одиночество — это плата за талант. Плата за избранность, за радость творческого труда. «Ты царь, живи один»…" ( Виктория Токарева )
- Одиночество это то, что ты способен оценить, как Высшую Драгоценность только после того, как сам долгое время был НЕОДИНОК... По настоящему неодинок.
Вслух я этого не произношу. Сижу молча, рядом добрый человек. Вокруг осень. Я жду лучшую девочку нашего класса. И всех школы, и всего мира.  Жду Любовь... Продолжение следует!