Оставь место для смерти

“Так, сколько сейчас времени? 8:30. Хорошо. Весь день впереди. Сейчас доеду до Москвы, надо сбегать в магазин, этот охламон небось и пальцем не шевельнул за выходные. Наверняка холодильник пустой. Вечером сын приедет - надо ж покормить ребенка. А этот попивал. Точно попивал! На дачу не поехал, от меня избавился… Конечно, попивал. Старый козел, но любимый козел. Дружков своих домой приволок, бардак оставил, и перегар кругом. Проветривать неделю надо. Тогда вначале в магазин за продуктами, потом поставлю все вариться и пропылесошу. Калдыря этого за мясом отправлю на рынок. В магазине ж не найдешь такого, один тухляк только лежит. Что творится с продуктами? Поди разбери! Дерьмом людей кормят. А там где хотя бы дерьмо не тухлое, то цены такие, что слиток платины дешевле. Хорошо, что хоть помидоры с огурцами летом на огороде можно взять, да ягоды свои пошли. Варенье скоро варить. Мужа еще надо будет отправить за песком. Он наверняка свои бодяги будет настаивать, чтоб потом весь двор поить. Вкусные настойки он делает, ничего не скажешь. Когда же он подлечит сарай свой с этими бутылями? Точно не на следующих выходных: парник сейчас надо лечить и это в приоритете. Значит, надо на неделе посмотреть, где лучше заказать покрытие. И какое, самое главное. Колька знает, но все же, нос я свой туда тоже суну. Денег пока у него просить не буду, сама оплачу. Колька один-то покроет парник? Да нет, скорее всего. Позовет соседа, а там и насинячатся опять. Ладно, бог с ними, в этом случае хотя бы с толком. Хм, а значит надо будет опять мясоим на шашлык в город ехать покупать, куда ж без него? Как можно чинить парник без шашлыка и водки? Да черт с ним, один раз живем, должно ж мужику-то хоть чуть-чуть хорошо быть в жизни. Я и так его заманала, конечно. 30 лет вместе: “Коля, сделай то, сделай это, принеси, подай, пошел на хрен, не мешай. Злится, наверное на меня, дурачок. Я ж зла-то никогда ему не желала. Мужик он хороший, рукастый, работящий! Всю жизнь за ним как за каменной стеной. Дурой меня за всю жизнь ни разу не назвал. Но с характером. Потому что козел. Старый! Крошек накушает, посуды наоставляет. Свин одним словом, но человек хороший. Осенью 31 годовщина будет. Разориться надо и купить ему ту фигню. Как она называется-то, дырявая голова? Себя уже скоро помнить не буду. Так, а сын-то один приедет или со своей? Вот уж воистину никчемная баба! Красивая, но никчемная! Ничего не делает, ничего не умеет, только Алешку трясет как денежное дерево: то ногти, то волосы, то жопа. На работу ни в какую: муж-то хорошо зарабатывает. Ну и нравы у современных детей. Хотя, мое какое дело? Сын доволен, куклу нашел себе, ну пусть играется. Мне что ль с ней жить? Но все же! Если с ней приедет, то начнется: это есть не буду, это жирное, это соленое, кофе плохой… Тьфу! Потерпим. Колька молодец вообще, смеется на ней; да над сыном похихикивает. Никаких проблем не видит! А внуки? Эта-то никого не собирается рожать. Задницу свою бережет! Чего беречь ее? Все равно распухнет. Лет 20 еще пошатается и останется без детей, но все равно с толстой жопой. Да карьера еще в мечтах и только. Ну это хотя бы да, серьезный аргумент, и сложно поспорить. Нынче время такое, черт его знает, чего ожидать от завтра и наступит ли завтра. В наше время стабильность была, уверены были в будущем, поэтому и рожали, потому что знали, что завод будет работать, что никого не уволят и не сократят. А сейчас? Да, и карьеру надо, и сбережения накопить надо, а то так и с голой жопой остаться можно, хоть и красивой, как она хочет. Сильно, конечно, люди поменялись. Злые сейчас, плевать хотели на все. Нет никакой сплоченности, какая была раньше, нет уважения и благородства, только ехидство и эгоизм с потребительством. Давеча ехала, какой скандал был! В вагон зашла бабулька, мест, естественно, не было, все занято по большей части молодняком. И кто-нибудь шелохнулся уступить? Да нет, конечно! Они же платят за проезд, а бабки - нет, пусть стоят и довольствуются свои бесплатным проездом. А бабулька еле стоит, видно, что плохо ей. А я сижу и думаю, еще 20-30 лет и вы такие же будете и также и к вам будут относиться. 20-30 лет - это немного, это пшик, который не всегда и замечаешь. Я вон в свои 60 глаза открыла и только осознала, что мне - 60, а кажется, что только вчера Алешку родила…А у Алешки уже своя семья и законченный ВУЗ, как я не заметила эти десятки лет, прыгнувшие перед глазами? Вообще ничего не заметила.И никто не замечает. И они не заметят. Бог с ними, не я судья, ни мне судить, сама не всю жизнь праведной была, это сейчас, наверное, уже чувствую, что каждый прожитый день приближает к встречи с богом. Не хочется. Только себе могу признаться: хочеться жить дальше, а не умирать и стареть. А что с этим можно сделать? А ничего. Смириться, да принять, что ничто не вечно под Луной, а детям продолжать петь старую песню, что устала, не боюсь смерти, да и отмучиться поскорее. Бог с ним, с этим со всем, все равно здесь мы бессильны что-либо исправить, остается только дальше плыть по течению. О какая! Надо же! Наверное, никогда не перестану удивляться людям. Сколько тебе уже? 70 или больше? Вырядилась как пигалица. А с другой стороны, я завидую таким людям, не способным увидеть в своем отражении никаких оплошностей. У нее явно нет проблем! Она просто не видит глубокие морщины, забитые желтоватым тональником, потекший карандаш под нижними веками… Их пофигизму или восхищению собой действительно позавидовать можно. Но вот сумку такую я бы точно купила без зазрения совести. Я ж даже видела такую в нашем подвале. Чего не взяла? Дура! В руках же держала. Надо зайти на днях будет…”
Чернота.
Тишина.
Всё.

- Привет! - Настя услышала как ключи открывают железную дверь и, бросив полотенце на стол, пошла в коридор. В квартиру вошел уставший мужчина и буквально завис в проходе, оперевшись на  закрывшуюся позади дверь. Он прикрыл глаза и вздохнул.
- Ты в порядке? Что-то случилось? - встревожилась молодая женщина, внимательно разглядывая мужа.
- Устал, Настюш, - тихо ответил он, начав, наконец, раздеваться, - сегодня прям совсем устал.
- На работе что-то? - женщина взяла куртку из рук мужчины, повесила ее на вешалку, но с мужа глаз не спускала. Он часто приходил уставший с работы, но никогда не был уставшим настолько, что даже лицо вниз опустилось. В нем всегда была эта жила, пульсирующая жизнью в любом состоянии. Но сегодня он был опустошен.
- Да, где ж еще, - мужчина чуть улыбнулся и прошел в ванную комнату, - Настюш, а налей мне, пожалуйста, 50 грамм?
- Хорошо, - девушка пожала плечами и отправилась на кухню. - Так что случилось?
Мужчина зашел на кухню и упал на стул, потирая лицо и глубоко вздыхая.
- Ох, эта жизнь… - промямлил он, - спасибо, дорогая, - мужчина взял стопку наполненную холдной водкой и половину соленого огурца, быстро появившегося на столе.
- Подожди, сейчас мясо положу. Только приготовилось, закусишь нормально.
- Да ладно, - он залпом выпил содержимое стопки, чуть заметно поморщился, понюхал огурец и закинул его в рот. - Давай теперь мясо. Не убирай бутылку.
Женщина остановилась и поставила початую бутылку на стол, не сводя глаз с супруга. Она словно четкий биологический механизм, безошибочно считывала импульсы, которые распространял мужчина. Он был чертовски подавлен, хандрил, на нем не было лица, и женщина интуитивно начала испытывать чувство жалости, о чем нельзя было говорить вслух. Муж не привык к тому, что его жалеют, да и вообще относился к жалости как к самой неуместной эмоции, какую только может проявить женщина к мужчине. Для него даже оскорбительной.
- Рассказывай, - накрыв на стол, Анастасия уселась рядом с мужем, держа в руках грациозный бокал с вином.
- Да что рассказывать, Насть? - горько усмехнулся он в ответ. - В очередной раз сегодня убедился, что жизнь…Ей нельзя доверять, понимаешь? Нельзя строить планы, нельзя быть уверенным в завтрашнем дне, потому что его может не быть лично у тебя. У мира-то жизнь продолжится.
- Фатальность неизбежна, - чуть улыбнувшись ответила Настя, погладив мужа по руке.
- Да-да,- согласился он, - но все же. Сегодня я был на месте очередного преступления, да? Казалось бы, чем меня можно удивить, принимая во внимание мои годы службы? Ничем! Но сегодня было исключительным и заставило задуматься. - Он внимательно посмотрел на жену и продолжил, - одно лицо, неудовлетворенное жизнью, обиженное на людей и весь свет, расстреляло пассажиров в вагоне электрички дальнего следования. 60 человек и 15 раненных и сколько из них отдаст богу душу в реанимации мы еще посмотрим.
- О, боже! - женщина округлила глаза и закрыла рот ладонью. Вздрогнула. Похолодело внутри. Стало страшно от мысли: в каком мире мы живем? Что это за жизнь, в которой некто неизвестный, всеми “обиженный” человек решает кому жить, а кому умереть? Сюрреализм человеческого мира. Мира, где из каждого угла кричат о неком развитии, о культуре и этике, о интеллигенции, и превращающегося в рудимент невежества. И что? Оказывается, тебя могут расстрелять в отместку другим людям за нанесенные обиды одному человеку!
- Я подумал практически о том же самом, - мужчина пожал плечами, - а потом разозлился. Хотелось этого подонка самого к стене поставить… Я осматривал трупы и не мог сосредоточиться на работе. Все эти люди, пенсионеры в большинстве, конечно, ехали скорее всего с дач, с тележками, урожаями и цветами. Все это разбросано, овощи катаются по полу, кровь кругом, грязь, запах пороха… Они ведь ехали домой, строили свои планы, Насть. У каждого из них была своя жизнь и свои планы… Никто из них не планировал умирать сегодня на пути домой.
- Понятное дело! - Настя сделала глоток вина, - это просто ужасно! Честно! Куда катимся…
- В тартарары - ответил мужчина, - надо бы научиться оставлять в планах на каждый день строчку для собственной смерти.