3-27 свет сверчка и дизайн, from 1975, из цикла мо

3-27 «СВЕТ СВЕРЧКА И ДИЗАЙН», (from 1975), из цикла «Мои эссикумы»

  (Сверкание утомительно, повезло что коротко…)

В контексте моих бесконечных  провалов  вступительных  экзаменов  в специальные высшие учебные заведения, кто мог представить моё блистательное окончание учёбы в Московском Высшем Художественно-промышленном училище, бывш. Строгановском? Моя дипломная работа была выдвинута на Международный Конгресс Дизайнеров (ИКСИД), который был впервые организован в СССР в 1975году.

В самый разгар работы над дипломами к нам в Строгановку на факультет художественного конструирования пришли представители Всесоюзного научно-исследовательского института эстетики (ВНИИТЭ & СССР). Меня попросили в коридоре аудитории развернуть на полу работу, состоявшую из 8 метровых планшетов с макетом, и долго какие-то люди, как показалось, мне смотрели мой дипломный проект. 

Тема называлась «Надувные конструкции для игр на воде». После защиты диплома мне объявили, что моя работа выдвинута на Международный Конгресс дизайнеров, как представителя Московской школы дизайна! От радости во мне цвели и росли во все стороны немыслимые картины, выходящие из рам. На небе днём начали сверкать звезды, а ночью плясали дома, люди расплавлялись в водяных кругах, насекомые увеличивались до мамонтов, крупнорогатые животные, уменьшенные, ходили между тарелок на столах, а насекомые мычали звоном! 

В мечтах я побывал и в космосе и пролетел земной шар, заглянул на кухню к Мальдонадо в Милане, прошёлся по спальне  Джойса в Америке и «уже работал» в московском конструкторском бюро среди дизайнеров, разрабатывая новые образцы для промышленности, нескончаемая цепь блеска и признания. Я примерно, как Армани!!!

В период прохождения Конгресса происходили, казалось бы, незначительные события, мой руководитель диплома, мудрый и обожаемый мною профессор Г.В. Крюков, пригласил меня на сеанс в Конгресс для встречи с именитыми дизайнерами с мировыми именами. Им показывали на экране дипломные работы четырёх советских вузов по дизайну. По окончании сеанса господин Мальдонадо сразу подошёл ко мне и пожал руку… После этого профессор Крюков пошутил, что необходимо залепить пластырем мою руку, которую пожал Мальдонадо. Я не понял шутку, и заметив это, Георгий Васильевич рассказал о старом советском фильме, где девушка поцеловала парня, и тот, чтобы не стёрлась губная помада на щеке, залепил её крестиком двумя лентами пластыря… 
«Поймал звезду и превращусь в бриллиант, это начало триумфа!» - так думал Я! Но это оказался триумф, которого не хотело моё окружение: студенты, друзья, доценты, профессора!!!

Более того, один из заведующих кафедр объявил Крюкову, что у него есть дипломники лучше, чем Израилов. Тот отвечал, «…что выдвигало дипломника не руководство Строгановки, а ВНИИТЭ СССР», который представляла много чтимая Людмила Марц, она была одним из руководителей теории и практической эстетики ВНИИТЭ СССР, к тому же из именитой семьи художников!

Мечта полыхнула и погасла, как свет летающего сверчка. Испытывая вокруг себя вакуум молчания, начал думать о природе зависти. В столь острой форме для себя я не сталкивался - человеческой психологией, с конкуренцией, с неприличием и добыванием успехов через «труп» ... В последующей жизни я с горечью познавал эти людские черты, но для себя я не смог их принять – не получалось…

Нужно было смотреть со дна ямы, чтобы увидеть небо, пропадать там в поисках и познаниях и продолжать летать в космических широтах, не касаясь чёрной стороны человеческой души! Были несколько публикаций, в том числе и в периферийных изданиях. Зря я ждал серьёзного приглашения от профильных структур дизайна, а просить или организовать рекомендации, определить нужных людей я не умел. Хотел быть крепким профессионалом и прилагал все усилия, чтобы получить знания. Думал этого достаточно. После защиты дипломов не допуская фривольностей распределяли нас по организациям - это был трудовой закон СССР. Молодых спецов настойчиво приглашали в «почтовые ящики» (так назывались предприятия военного производства). Но я принял приглашение архитекторов со скромной зарплатой, без привилегий, в отличие от «ящиков»; полагал, что там свобода?

                В последствии их администрирование меня не устроило, и я ушёл в чистое искусство (живопись, графика), активно начал участвовать на выставках, поступил в Молодёжное объединение Союза художников, а затем и в Союз Художников СССР! Членство в Союзе художников было для нас очень важным и спасительным кругом для жизни и творчества. Без этого членства ты мог оказаться вне закона, тунеядцем, и даже могли (был такой закон в СССР) расстрелять за тунеядство!
Во времена правления Ю. Андропова в Москве происходила ловля тунеядцев, прогульщиков и всякого там «пьяного сброда». Однажды днём, во время рабочего времени, меня остановили милиционеры на улице и спросили, почему я не на работе. Я показал билет члена Союза художников СССР, и они ушли без «своих дивидендов», отпустив меня. 

Моя судьба усложнялась: вместе с постоянно возникающими новыми ситуациями в жизни, развивались и темы картин, рос с ними и я, - но мой дизайн остановился там, в 1975. В это время наши «строгачи» - художники-конструкторы попадали по распределению в «почтовые ящики», где их вынуждали писать лозунги типа «Да здравствует КПСС…», также рисовали маеты танков», а инженеры на тех же заводах рисовали промышленный дизайн, в этой выворотке и была заключена одна из причин отставание в новых технологиях от запада. А искорёженная политика Советского  государства была главной причиной плохой жизни самих граждан!

Чувствуя искажённую кривизну социальной дороги по которому шли, мы сознавали, что по ней нельзя идти, а куда, мы тоже не знали. Я знал: художество, это моя судьба, и в ней моё спасение! Не хотелось изменять Душе и подчиняться социально-бытовым колдобинам окружающего нас мира. А качество жизни зависело от умения болтать, торговать, изменять себе и лизать всё что было на теле человека? С такими способностями люди знают в чей адрес надо изнашиваться, в этом и кроется важная часть их успеха…

Тот далёкий Международный Конгресс дизайнеров (ИКСИД-1975) изящно намекнул нам, молодым творцам, что существует другой воздух и много других дорог, но этими заграничными дорогами пользовались только лояльные к власти коммунисты. Они работали по заграницам, зарабатывали доллары-чеки, их меняли, ими спекулировали... Характеризовала правителей и то, что они боялись утечек и устроили живою стену из КГБгрешников на конгрессе, на том месте, где происходила регистрация желающих участвовать на следующем конгрессе. Какой был следующий конгресс, точно не могу утверждать, точно не могу утверждать, кажется, Брюссельский?

Мы наглухо были заперты в своей бескрайней стране Советов, отчётливо видели, что без организационного тепла общества и без тёплого света в нём жить трудно и призрачно! В магазинах, на улицах, особенно в душе бегал и витал суровый сквозняк, а космические и военные победы СССР нас не касались. Мы продолжали жить в дефицитах, в искажённых ценностях с угасающими сверчками в душах.
                Мне было трудно, но судьба ко мне была милостива, я смог остаться самим собой!  Моей стране, видать, не до меня… Главный вывод, страна то моя, я-то не её!