Глава 14. Смерть Семена Лукича

(понедельник, 18:00-20:00)

Семен Лукич Авдеев неторопливо прогуливался по своему забитому штабелями хлама двору, и разговаривал с трухлявыми рамами, облезлыми дверьми и ржавыми холодильниками, любовно поглаживая их морщинистой, но еще довольно твердой рукой. Все эти вещи давно уже стали для пенсионера не просто безмолвными свидетелями навсегда ушедшей эпохи, а верными друзьями, надежно хранящими воспоминания о былых временах. Удивительно, но Авдеев до сих пор отлично помнил, где и когда он приобрел каждый из своих трофеев, и прикосновение к ним моментально оживляло в памяти те давние и прекрасные годы, навсегда исчезнувшие в пучине бездушного времени.
Да, порой он забывал, как звали его умершую шесть лет назад бабку, но про окна и двери он помнил все. Резную красавицу, украшавшую вход в уличный туалет, он нашел по дороге с рынка, в один декабрьский день девяносто третьего года, когда они с женой продали два своих чуть не сгоревших ваучера перекупщику и купили на них две пары зимних ботинок, взамен совсем уже прохудившихся. Пирамиду из огромных, чуть ли не двухметровых окон, найденных на помойке возле какого-то офисного здания, Семен Лукич складывал под крики включенного на полную громкость его глуховатой бабкой телевизора, ежеминутно орущего «голосуй, или проиграешь». Когда он сколачивал теплицу из выкрашенных в необычный желтый цвет оконных рам, к нему подошел попрощаться сын, вдруг нашедший в себе древние арийские корни и решивший навсегда уехать в Германию. Тяжеленную металлическую дверь, которую Авдеев даже не смог загрузить в прицеп, и со страшным грохотом тащил за Нивой на веревке, молясь всем богам, чтобы его не поймали гаишники, он привез в тот зимний день, когда их алкоголик-дирижер пафосно заявил о своей усталости и уходе. И таких воспоминаний были сотни, и только на них и держалась сейчас его жизнь.
Старый пес Семена Лукича лежал на траве возле будки, греясь в лучах осеннего солнца, и одним глазом посматривал на хозяина, постепенно погружаясь в сладкую послеобеденную дрему. Ну а Авдеев тем временем дошел до самой главной жемчужины своей коллекции — старого лакированного шкафа, найденного на прошлой неделе во время очередного вояжа по городским помойкам. Разумеется, этот трофей не мог похвастаться такой-же древней историей, как остальные экспонаты в музее Семена Лукича, ведь некоторые из них гнили на участке уже почти тридцать лет. Но лаконичная красота шкафа и скромное изящество его полированных дверей с каждым днем все сильнее тянули пенсионера к своей последней находке. И он подолгу стоял напротив нее в невольном восхищении, не произнося ни слова, а только молча любуясь доставшейся ему по воле Провидения жемчужиной. А торчащий в замке шкафа никелированный ключ задорно манил к себе и настойчиво предлагал повернуть его и раскрыть двери старого волшебного изделия, изготовленного на давно закрывшейся мебельной фабрике города Шахтинска.
Где-то глубоко внутри Авдеев понимал — этот шкаф его последний приз, и он навсегда останется самой главной ценностью в жизни Семена Лукича. Пенсионер почти неделю не ездил на охоту и с каждым днем все отчетливее осознавал, что никогда уже и не поедет. И тем сильнее привлекал Авдеева великолепный раритет былых времен, как последний штрих в его многолетней карьере охотника за никому, кроме него, не нужным барахлом.
Внезапно на тихой тупиковой улочке Тверской, где жил пенсионер, раздался громкий шум моторов, разбудив дремавшего на солнце пса. К дому Семена Лукича подлетели сразу несколько машин и с визгом затормозили, подняв клубы пыли. А через секунду калитка на массивном прочном заборе слетела с петель, словно бумажная, и двор заполнили люди в масках, бронежилетах и с короткими автоматами в руках. Они мгновенно сориентировались в обстановке, двое схватили Авдеева и выволокли его на улицу, остальные рассыпались по территории, проверяя все помещения. Через пару минут люди в масках вновь собрались в центре участка и один из них коротко свистнул. И тогда во двор вошел высокий человек в штатском. Он замер на мгновение, изумленно оглядывая бесконечные горы полусгнивших дверей и окон, заботливо сложенных в штабеля, но профессиональным взглядом почти моментально обнаружил среди хлама искомое.
Старый пес в самом начале внезапного вторжения хотел было вскочить и кинуться на нападавших, но своим мудрым умом мгновенно сообразил, что в случае атаки он будет сразу же убит незваными гостями. Поэтому пес решил притвориться спящим, а сам через прикрытые веки внимательно наблюдал за людьми в масках, вжавшись в траву перед будкой. А они тоже заметили пса, но, поскольку тот не проявлял агрессии, то и они не стали его трогать.
Тем временем незваные гости по команде своего начальника схватили лакированный шкаф, стоящий под навесом среди другого хлама, вытащили его наружу и исчезли. За забором взвыли моторы и на улице вновь стало тихо. С момента неожиданного вторжения не прошло и пяти минут. И только сорванная с петель калитка и исчезнувший вместе с хозяином шкаф напоминали о разыгравшейся здесь драме.
Пес вскочил и забегал кругами по двору, принюхиваясь к чужим и опасным запахам, а потом осторожно выглянул на улицу. Но там никого уже не было. Пес тихонько заскулил и лег у входа на участок, рядом с валяющейся на траве калиткой. Он положил голову на лапы и незаметно уснул.
Его разбудил шум мотора, вновь раздавшийся на улице. Пес очнулся и понял, что уже почти стемнело. Он поднял голову и увидел, как из машины, подъехавшей к участку, с трудом вылезает его старый хозяин. Все тот же высокий человек, забравший шкаф, помог Авдееву выйти из уазика, а между делом что-то объяснял ему, ласково и фальшиво улыбаясь. Из машины выскочили еще двое и споро приладили калитку на место. Высокий дружески похлопал хозяина по спине и все трое уехали. А Семен Лукич истуканом застыл на улице, почему-то не решаясь зайти во двор.
Пес подождал немного и коротко гавкнул, привлекая внимание хозяина, а тот наконец-то очнулся от грез и вернулся в реальный мир. Авдеев зашел на участок и быстрым шагом направился прямиком к тому месту, где еще два часа назад стоял старый лакированный шкаф. Но его там уже не было. Семен Лукич бессильно опустился на колени перед тем местом, где находилась драгоценная жемчужина, трясущимися руками ощупал землю, словно не доверяя своим глазам, и с трудом поднялся на ноги. И тут же снова мешком упал на траву. Пес заскулил, подбежал к хозяину, обнюхал его, а потом громко и тоскливо завыл на всю улицу.