Рассказ ИВС ч. 7

В камере Гоша буквально схватился за голову - что делать то? Как быть? Он сел спиной к самой решетке у выхода и вид у него был, видимо, настолько неподдельный в своем горестном размышлении, что куривший рядом старый зек через некоторое время, присматриваясь к нему, подошел и положив татуированную руку на левое плечо, сказал:

- Чё пацан, мусора свое выкручивают? На то у них красноперых и работа такая, как и образ жизни ... Не загоняйся, на "Приму" покури - протянул ему сигарету - да пошли к нам, "коня" только-только запарили ... Лучше станет, сам увидишь ...

Сказанное почувствовалось Гоше искренним, из желания помочь и без какого либо подтекста, что на самом деле удивило его. Он поднялся с корточек у решетки, закурил и присел возле пяти зеков, расположившихся на нарах. Тут же, отдав большую кружку с "конем" в круг, один из них, лет двадцати, с набитой на правой лопатке синей головой рыси с оскаленной мордой, начал варить еще одного "коня". Закипятил воду в литровой кружке "факелом", сварил чифир. Потом процедил его в другую тару и закинул туда три столовые ложки кофе и заправил все почти полной банкой сгущенки, тщательно все размешал и поставил отдельно, чтоб дошло до нужной кондиции.

Гоша изначально хватанул свою кружку, впрочем как и все остальные из круга, кроме двух зеков, которые вместе отбывали последний свой срок и знали друг о друге все и пили из одной кружки. Им всем было понятно почему - не зная кто есть кто, делить одну кружку на всех чревато - мало ли кем окажется потом тот, кто передал чифир тебе из рук в руки а ты пил с ним из одного '''кругаля'. Где и за что он хватался этими руками и губами, никому не известно и дело не только, конечно же, в гигиене и чистоте - это лишний повод для зацепки и раскручивания произошедшего в случае выявления факта, что полоскался из одной посуды, к примеру, с одним из представителей самой низшей тюремно-лагерной касты и ухудшения своей и без того бедовой жизни, которое никому не нужно, итак своих проблем хватает и будет о чем башке закипать.

Гошка знал что такое "конь", поэтому осторожно, не спеша, маленькими глотками им закидывался. После половины выпитого, он ощутил как сердце забилось так, что еще чуть-чуть и выпрыгнет из груди, поднялось махом давление, он чувствовал как кровь забурлила у него в венах. Прислушиваясь к разговорам тех, с кем он разделил "коня", к их шуткам и будничному разговору, ему действительно стало намного легче, голова словно освободилась от стягивающего стального обруча. Гоша смотрел на них, вслушиваясь и по возможности интересуясь, откладывая и отмечая для себя те значимые вещи, те убеждения, по которым они жили и за которые готовы отдать свою жизнь, если понадобится, не размышляя. Иногда, выбрав момент, корректно вклинивался в повернувшем разговоре в сторону проступков и в непонятной для него ситуации из разговора о наказаниях проявлял интерес - почему вот так с этим поступили после того, что он что то неправильно сделал а вот с тем совсем по другому. Его не отталкивали, не отмалчивались а объясняли спокойно, доходчиво, терпеливо, без криков и нервов, как первокласснику в школе и логично разложив, отчего одному наказание последовало такое а другому совсем другое, как жить этой жизнью так, чтоб не сломать как свою так и чужую судьбу, даже пускай только самые-самые основы задевая.

Хоть Гоша и понимал, что все это делается тоже с определенной целью - нужна новая кровь в криминале, нужны численные пополнения, зараженные криминальной романтикой и тем, как надо жить так, чтобы достойно идти по жизни - что в неволе, что на свободе. А от этого велись и будут вестись речи, в том числе, о тех идейных уголовниках, уважаемых и значимых людях в тюрьме, что отдают свои годы в неволе, здоровье а порой и жизнь во имя того, чем они жили и живут. Всегда и везде, по возможности, велась и эта "вербовка", разными методами и способами, по крайней мере в то время.

" ... Поэтому то и где то, в каких то ситуациях не отпихивают от себя в лагере или в тюремной камере, тем более если видят что лояльно относится и симпатизирует преступному миру, адекватно ведет себя, здраво мыслит и в будущем будет приносить пользу а не наоборот. Ведь если повести себя в отношении человека так, что он только озлобится на уголовников, то куда тот побежит? Конечно к ментам ... Куда ему еще бежать то в этой системе, кроме как к мусорам? Потому и выгоднее к себя приблизить, мозги заливая пеной, затаскивая особенно молодых в свою среду, в том числе делая соучастником какого либо преступления, чем иметь еще одного врага, да плодить всякую нечисть рядом, которая еще и вынашивать будет планы мести долгое время а при подходящем случае нагадит ..." - думал Гоша, вникая в разговор.

Но все равно, даже понимая это, Гоша испытывал внутри некую благодарность к тому зеку, что ободрил его и пригласил к ним, видя как ему на самом деле тяжело да и в чем то ему были близки такие люди - их поведение, манеры, образ жизни и мышления, но в тоже время он понимал, что очень многое ему не подходит и жить именно так он бы не сумел да и не хотел. Ангелами они точно не являлись и многие из прошлого опыта общения Гошки с подобными были очень избирательны в общении, впрочем как и здесь, разговор шел на очень общие темы, но поучиться для самого себя в некоторых моментах у них точно было чему, даже исходя из их приобретенного богатого жизненного, уголовного опыта и практического знания человеческой психологии, наработанного из межличностного общения с разными категориями людей в огромном количестве за многие года, тем более в ограниченном пространстве, отбывая долгий срок. И это для Гоши в общем то всегда становилось определяющим в общении, неважно какой статус имел человек в обществе - почерпнуть для себя что то важное и применимое в жизни в любой сфере можно как у бомжа, так и у министра, как и наоборот. Естественно далеко не все, пробуя как орех на зуб, для тебя ли это, встраивается ли в твою голову или нет, сможешь ли ты с этим жить и действовать.

Примерно через час состояние после "коня" стало выравниваться, он почувствовал как его резко потянуло в сон, давление упало настолько, что глаза сами собой закрывались, в голове ни одной мысли, все как в тумане, слабость растеклась по всему телу так глубоко, что он с трудом выкурил еще сигарету, высмотрел свободное место посередине нар, показал рукой одному из зеков напротив что пошел спать и уместившись между двумя повернутыми к нему голыми спинами в татуировках, почти сразу уснул, как только прикрыл глаза, видевшие до этого перед собой темный от копоти потолок камеры.

Проснулся он от громыхающих бачков на тележке с ужином а после того, как почти все съели очень разваренную картошку с остатками на клубнях кожуры с такой же вареной, доведенной почти до клееобразного состояния непонятной породы рыбой и отдали всю посуду ментам, через полчаса примерно по коридору за решеткой заорали, забегали менты, открыли внешнюю дверь во двор, послышался звук надрывно работающего мотора грузовой машины, потом после того как автомашина заехала во двор, еще минут двадцать на высоких оборотах шумел двигатель, потом урча заехал "бобик", хлопали въездные дворовые ворота и двери в машине, залаяли собаки. Кто то грузно спрыгивал на землю, громко отдавались команды, заматерились несколько голосов во дворе, одергивая матом заходившихся до хрипоты в лае собак. Потянуло выхлопными газами в камеру, да так, что лампочки над решеткой и в коридоре и без того малой мощности, стали еле-еле виднеться, как сквозь дым от костра.

Гоша огляделся - тех с кем он разбавил "коня" уже не было в камере и понял что это сейчас будут гнать в областное СИЗО находившихся в другом корпусе подследственных. Потный и раскрасневшийся Сагалаев, уже почти пробежав мимо их камеры, резко затормозил, как конькобежец на льду своими кирзовыми ботинками, проехав по вышарканному, гладкому бетону вперед сантиметров тридцать, развернулся одновременно корпусом, ухватился двумя руками за решетку и выкатив глаза, заорал в камеру:

- Отошли все от решки! На нарах чтоб находились! Предупреждаю, падлы ... Если хоть одна овца слово вякнет или попытается что то выкинуть на коридор ... Инвалидом оставлю на всю жизнь, будете до самой смерти под себя гавно класть и через трубку в желудок жидкую кашу втягивать! И ничего не докажете потом нигде, ублюдки! Таким коровам б;шки ломать мне только в удовольствие! Из любого тут фарш накручу легко! Не-на-ви-жу-у-у вас всех, су-у-ки-и! - Сагалаев затряс руками решетку в припадке, потом его кто крикнул по фамилии в коридоре, он вытер с нижней губы белую пену рукавом формы, глаза его так же быстро, как и начавшийся острый психоз стали осмысленными, он пнул по решетке и убежал.

Через некоторое время вся камера, кое как уместившись стоя на нарах, увидела как Сагалаев с дубинкой в руках и с расстегнутой пистолетной кобурой встал спиной к решетке а в глубине коридора послышались крики, передаваемые по цепочке и тяжелые удары дубинками по тому, кто бежал сквозь ряд ментов:

- Первый пошел! Бегом! Голову вниз!

Пробегая мимо Сагалаева, невысокого роста мужик в клетчатой рубахе и тренировочных штанах с огромным баулом в правой руке выхватил от него несколько быстрых ударов по почкам и ногам, отчего упал на пол, врезавшись лицом в свою сумку. Тут же Сагалаев и два подскочивших со стороны выхода во двор омоновца стали окучивать его дубинками, автоматными прикладами с криками:

- Вставай, мразота уголовная! Вставай, кому говорят, падла или здесь останешься навсегда!

Наконец мужик смог подняться через не утихающие удары и пытаясь закрыть голову левой рукой, на что ему заорали "... Свободная рука за спиной! ...", закинул баул на правое плечо, побежал во двор. Омоновцы ушли за ним, слышно стало, как лязгнула решетка и там крикнули:

- Первый!

Таким же образом пробежали еще семь человек, последним не бежал а шел с достоинством, ловко уворачиваясь от дубинки Сагалаева с невозмутимым выражением на лице высокий, широкоплечий и мускулистый молодой парень с пустыми руками, в черной майке и в широченных спортивных штанах с прической "бокс", без единой татуировки на теле.

Он уже почти вышел на порог, когда два омоновца забежали со двора в коридор, последний из них, увидевший эти спокойные уходы от ударов дубинкой, пролетев мимо парня и оказавшись боком к решетке камеры и лицом к выходу, проорал парню:

- Ты чё, пингвин дырявый, а? Тебе очко так раздолбили, что идти не можешь? Тогда ползи, сучка! Быстро, я сказал, на карачки!

Парень развернулся и по боксерской технике перенеся вес на левую ногу, чуть присел и с поворотом правой стопы вложил всю массу тела в настолько сильный боковой удар в челюсть правой рукой, что черный берет, сорвавшись с головы омоновца от удара прокатился как колесо по полу мимо решетки и дальше в коридор. Тот тяжело, как мощное спиленное дерево медленно свалился с ног, глухо стукнувшись об пол головой и потерял сознание.

Сагалаев мгновенно отреагировал и завизжал в сторону коридора как верблюд, которого режут ножом, совершая жертвоприношение в мусульманский праздник и тут же со вторым омоновцем стали одновременно бить ногами, руками и дубинками парня:

- Сюда! Все сюда! Нападение на сотрудника!

Со двора тоже прибежали, услышав крик Сагалаева еще трое омоновцев, из коридора примчались восемь милиционеров. Двое утащили в отдел бессознательного омоновца а остальные сквозь град ударов со всех сторон, пыхтя и матерясь, мешая друг другу менты выволокли окровавленного парня во двор, слышно было только возню, удары, крики милиционеров тем, кто по всей видимости стоял около машины грузовой для перевозки, конвоирам из внутренних войск МВД:

- Эй, конвой! Спускай собак!

Послышался звон цепей на ошейниках рвущихся пока на месте собак, бешенный их лай и визг, гулкий топот сапогов по асфальту а затем команда:

- Фас! Граф! Грэй, рви его!

На слух собаки стали рвать видимо парня, избиение то же продолжалось, кто то все пытался попасть по зубам и все время, безостановочно пронзительным и тонким голосом кричал:

- Подожди! да подожди ты! дай ка я ему в зубы заряжу прикладом! ну ка! стой!

Парень только громко рычал как медведь, на которого спустили свору собак на охоте и минут через двадцать такой карусели, когда отплевываясь и отдыхиваясь, с криками, по всей видимости, конвоирам "Убирайте шавок своих! Принимай, чё застыли то у машины! в "стакан" его! ..." потащили подследственного по асфальту, эхом понесся хриплый лай оттаскиваемых собак да зацарапало слух громкое шкрябанье от соприкосновения обуви с асфальтом при протаскивании тела к машине. Потом захлопали двери, завелись двигатели УАЗа и грузовой машины, загремели открываемые ворота и через минут десять все затихло.

Вся камера в это время застыла на нарах, напряженно вслушиваясь в происходящее, по всей видимости не закрывали железную дверь их камеры для устрашения, чтобы видели все что происходит и даже не думали сопротивляться ни словесно, ни тем более физически.

Утирая мокрые от пота лица рукавами да платками, отряхиваясь и осматривая себя, менты зашли в коридор из двора молча и ушли в отдел, только Сагалаев, захлопнув дверь во двор и закрыв на два замка и звонко прогремев связкой ключей, помчался вслед за остальными милиционерами.