Мэри, милая Мэри. Глава IV. Разочарование

На мой вопрос о загадочной девушке бармен только пожал плечами. Про закрытую марлей и пластырем царапину на лице ничего спрашивать тоже не стал – и хорошо. Я же взял себе бутылку мартини и ушёл домой. Мне нужно побыть с самим собой.

Скинул куртку, вешать на крюк не стал. Стянул обувь, оставил у порога. Закрыл дверь на один оборот.
Сел на кровать. Опрокинул в себя глоток мартини из горла.

Пожалуй, я к этому уже привык.
Я бы хотел разозлиться, вознегодовать. Возмутиться, что меня грубо и беспринципно использовали. Хотел бы взбеситься от того, как жестоко и несправедливо моя новая знакомая со мной обошлась, или, на крайний случай, загрустить и заплакать, уткнувшись в подушку.

Но для этого не было ни единой причины. Поскольку… Когда было иначе?
 
Ещё глоток. Чтобы в глазах чуть поплыло, таких было нужно ещё пять или шесть.

Пожалуй, в этом вся моя жизнь. Я легко нахожу общий язык с человеком, если он хоть чуточку мне нравится. Нет ничего тяжкого в том, чтобы общаться – это всегда неожиданности, секретики и маленькие мелочи, составляющие личность напротив, стало быть, это интересно – так что какие сложности? Если это «друг», то – периодические встречи, восхищение или иронизирование над тем, какой я жутко эрудированный и безумно неординарный – что, безусловно, далеко от правды, или же… Что-то похожее на диалог, простой, самый обычный, обо всём, но ни о чём. Если это любовница – флирт, как манера общения с обеих сторон, а затем… Одно и то же. Всего на сутки или же на несколько лет – суть не меняется.

Ещё глоток.

Знаешь, терпеть не могу прелюдий и петтинга. Тратить время на кого-то, кого ты или вовсе больше не увидишь, или видишь каждый день… попросту жаль. Словно бы всё это вовсе не стоит усилий. Какой смысл тратить минуты, часы своей и без того не самой, уверен, долгой жизни на то, что в любом случае ничего в неё не привнесёт? Даже мимолётного удовольствия. Ничего. Разве что ощущение пустоты в грудине, а если не повезёт – ещё и навязчивую мысль о том, что я был недостаточно хорош. Зачем это?

Кажется, будто бы я никогда и не пребывал в состоянии, отличном от разочарования. А был ли я вовсе когда-то очарован?

Вероятно.

Глоток.

Тишина. Всё время, что я трачу на алкоголь, флирт, болтовню и прочие бесполезности – нужно лишь для того, чтобы как-то её перебить. Нет звука неприятней, чем тишина. В нём я слышу собственные мысли – а я с огромным удовольствием предпочёл бы этого не делать. В тишине додуматься до чего-то хоть сколько-нибудь хорошего у меня ещё не получалось. Хотя – что есть хорошее? Подозреваю, что мне это неведомо, а ежели ведомо – то в крайне извращённых формах, и даже так – нет.

Ещё.

Тепло. Жаль только, это не то тепло, что мне нужно. Да и нужно ли вовсе.
Не знаю.
Забавно, что люди не задерживаются рядом дольше, чем на пару лет. Как только они знакомятся ближе с тем, как и чем я живу – а я сам не до конца понимаю этого – они испаряются. И это ещё длительное и, самому смешно, близкое… так называемое «общение». Обычно люди исчезают ещё раньше. Думается мне, их сперва удивляет, что я такой невероятнейше необычный, талантливый и разносторонний, но болтаюсь, как щука в проруби, ни к чему не стремлюсь и ничего не имею, кроме остатков того, что и без того принадлежит или принадлежало бы мне, а затем… а затем то, о чём я говорил – разочарование. Взаимное и тотальное. Не помню, чтобы хоть кто-то, кто был со мной знаком и с кем мы перестали поддерживать всякий контакт, отзывался бы о мне положительно, хотя, казалось бы, я же такой чудесный, милый и меня так приятно слушать… и всё. И не более того. Сплошное разочарование, а не человек.

Мысли начали путаться. Отлично.

Вечно один. Большую часть времени, так или иначе, как бы ни хотелось влезть везде, где я отвлекусь от самого же себя, ага, невозможно истратить на сие все двадцать четыре часа из двадцати четырёх.
 
Эх, не расплакаться бы от собственных же соплей. Жаль только, не умею плакать. Умею лишь кричать и злиться. А ещё пить. А ещё играть почти на любом музыкальном инструменте, кроме духовых. Периодически мне даже жаль, что почти никто не увидит последнее на практике.

Вечно один? Ложь. Сколько себя помню, всегда было кому быть, скажем, «рядом». Я не был один. Никогда.
Одинок? Да.
Определённо да.

Глоток.

Печально, что жизнь далека от сказок и мифов. Будь я героем какой-нибудь древней легенды, я бы легко нашёл сейчас мою новую подругу и жил бы с нею ужасно долго и ужасно счастливо. Ну или же недолго, но до жуткого героично.

Но увы.

И ведь даже сказать нечего. Просто… немножко обидно, что, судя по всему, я её больше не увижу. Она добавляла в мой застарелый, с отвратной пенкой на поверхности пропащий суп капельку крови – консистенция от этого не изменилась, но хотя бы появился нездоровый и странный шарм, а это… хоть что-то.
 
Ещё глоток. И ещё.

Я ощутил, как чьи-то мягкие ручки обхватили меня сзади – нежно и непринуждённо. Повернув голову, я увидел личико моей Мэри.

Ну вот. Допился. Пора вылезать из себя наружу, да поскорее.

Я помотал головой, но видение не ушло, а девушка игриво улыбнулась.

«Неужели ты не хотел увидеться ещё? Не поверю, солнце».

Ну и ладно тогда. Может, я и вправду хотел тебя видеть. Не зря же я попёрся в бар сегодня.
А вот вслух я этого не скажу.

«Ложись, не бойся. Я же вижу – хочешь».

Я улёгся на колени моей призрачной девы. Так и вправду будет лучше.
Может, мне действительно стоит отдохнуть… От всего.
Интересно, если это и правда она, что она сделает с моим несчастным телом на этот раз? Пока я сплю. Или она просто ждёт момента, чтобы снова потрахаться?
 
Не важно.

Ещё глоток. Последний.

Если ты тут, то спасибо. А если нет… Что ж, ничего удивительного. Тогда меня ждут-пождут мои любимцы.

Разочарование. И одиночество.