Ну, Лариска погоди!

Химии в институте было много, но её я мало любил, особенно грустил над  «толстым Глинкой». Этот  учебник как-то упал в амфитеатре Большой химической аудитории и так сильно громыхнул, что все вздрогнули, как от неожиданного выстрела. А так называемую « сухую задачу» решил только на зачетной неделе после многократных подходов к преподавательнице. Причем  Костя Варшавский, одновременно заглядывал в ее записную книжечку. И вот в самый последний день зачетной недели  «решив», наконец, эту треклятую задачу,  несусь из Химдома в Главный корпус для получения зачета по математике у нашей молодой, но строгой Макаровой. Тут  тоже пришлось совсем нелегко.  Пришлось мне списывать, сидя с ней за одним столом. Вообще-то списывал я редко.
 
Был у нас преподаватель по физхимии  Ложкин. Меня он почему-то невзлюбил и придирался, как мог. Как-то поставил двойку за контрольную и, одновременно, видать пожаловался на меня  в деканат. Из деканата выслали письмо, чтобы родители обратили внимание на низкую текущую успеваемость  сына. За одну двойку? Хорошо, что это письмо я сам достал из почтового ящика.
Так вот, шел экзамен по физической химии на втором этаже  Химдома. Принимал  Ложкин с молодым ассистентом. Я подготовился по билету и показываю соседям, что пойду к молодому. Тот освободился, я  поднялся и тут же сел, так как быстрая Лариска Малышенко опередила меня. Ложкин мне ехидно улыбается и показывает  ручкой: иди мол сюда голубок. Делать нечего медленно ползу навстречу  опасности. Ну, Лариска, погоди!
Отвечал я на билет уверенно, с дополнительными вопросами, по-моему, справился, но придирчивый Ложкин, укоризненно покачивая головой, просит меня заниматься серьезнее и что-то  пишет  в мою зачетку.  А я думаю, вот ведь несправедливый трояк нарисовался. Выхожу за дверь и, направляюсь к окну, где стоит счастливая Лариса, хочу ее отчитать, открываю было рот. А она вопрошает, что получил? Открываю зачетку, смотрим вместе, а там … пятерка!