Американский мальчик

  Как всегда номер Светланы не отвечал с первого раза: нужно звонить несколько раз в течение вечера. Наконец, ближе к ночи отзвон. Усталый, но в целом довольный Светкин голос сообщил, что была в гостях у семьи «американского» мальчика, переводили в очередной раз письмо в теннисную школу, где он учился, во Флориде. Конечно, а где же еще она могла быть? Не у любовника же? Какие любовники в ее годы, с ее зарплатой!

  Да, эта история с «американским» мальчиком длится уже больше года, местная богатенькая семья отправила своего не лишенного способностей отпрыска в Америку заниматься в теннисной Академии, имея возможность оплатить бешеные деньги за его обучение. И теперь Светлана, как опытный переводчик, ведет всю переписку семьи на английском языке с администрацией Академии и даже с мальчиком.

  – Светка, они тебе хоть платят прилично? Если есть деньги на американскую школу, то уж переводчику должны платить прилично.

  – Конечно, я не жалуюсь, лишнего я никогда не возьму, ты знаешь меня. В прошлом месяце я даже взяла деньги вперед, до зарплаты не хватало катастрофически. Теперь отрабатываю. Ты знаешь, мальчик имеет такие успехи, он действительно талантливый! В Академии всё очень строго, там недопустимо нарушение режима и порядка. Сейчас началось разбирательство: на территории пляжа Академии нашли пустую банку из-под пива, вычисляют чья. Подозрение упало на нескольких ребят, в том числе на Антона, родители переживают! Мы сегодня разговаривали по телефону с куратором, я, конечно, разговаривала. Держались той позиции, что мальчик не мог сам приобрести банку пива, так как у него нет права покидать предела Академии. Это сделал кто-то из местных мальчиков. Я убеждена! Антон очень серьезный парень, он понимает, что отец платит огромные деньги и, если он совершит что-то незаконное, его выставят в три дня без возвращения оплаты. И тогда гудбай, Америка! Понимаешь?! Естественно, куратор говорит, что будут разбираться, мы написали официальное письмо дирекции, я очень убедительно представила традиции семьи и характер ребенка, ждем ответа и будем думать, нужно ли отцу лететь туда. Представляешь, что значит Америка! Но Антон такой прекрасный мальчик, он талантливый спортсмен, такими не надо разбрасываться.

  – А ты откуда знаешь? Ты разве его видела?

  – Я смотрю на семью. Отец сам всего добился, воля, упорство, адское трудолюбие! Мать всегда рядом с сыном, он был занят учебой и спортом до предела, нет времени болтаться. Хорошо закончил восьмой класс, были успехи в теннисе. Поэтому семья сделала ставку на спорт, характер у мальчика подходящий.

  –  А девки твои где?

  – Пока не знаю, немного подожду и схожу к подружке, наверно, у нее сидят.
Светка одна воспитывала двух достаточно взрослых дочерей, Ирку и Лариску, уже семнадцати и пятнадцати лет соответственно. Нет, не у подружки сидели её касатки, мы обе это понимали. Уже совсем непонятно держалась Ирка, которая должна была закончить школу через три месяца. Уходила из дому на несколько дней, таскалась через улицу в семейное общежитие, напоминавшее ночлежку для бомжей. И Лариска следом за ней.

  Их отец, бывший муж, ушел когда-то к любовнице и платил алименты сущие крохи. Его начальник понимал ситуацию так, что лучше зарплату сотрудника утаить от бухгалтерии и уменьшить сумму алиментов. Это была одна из Светкиных жизненных битв, которые она постоянно вела.

  Самая главная битва уже, можно сказать, отгремела: битва за мужа и отца своих дочерей, но в итоге сердце Светланы не стерпело бесконечных выпивок, отлучек, измен. Выдворение мужа произошло с применением силы и даже вызовом участкового.

– Участковый, скотина, на его стороне, никакого протокола оформлять не захотел, только ухмылялся! Посмотри, какой синяк, как я людям на глаза покажусь! Завтра пойду получу медицинскую справку и в участок, пусть накажут по закону.

  Теперь уж дело прошлое, иногда девчонки бегали к отцу на работу, приносили какие-то фрукты, лимонад, шоколадки, а потом он внезапно помер во сне, и Светлана всё же пошла с девочками на похороны, хотя его сожительница пыталась к гробу их не подпустить.

  Как оказалось, предстояла следующая битва – за дочерей, но Светка не торопилась. Она погрузилась в историю «американского» мальчика, пребывала в каком-то радостном оживлении, умилении, каждый вечер бежала в его семью и коротала время в разговорах про его успехи, неурядицы, соревнования, поездки. Её окрыляла в том числе и та мысль, что она прикоснулась к чему-то значительному, настоящему, что богатая семья обратилась именно к ней, она, оказывается, супер. При Светкиных амбициях, которые постоянно попирала жизнь весьма грубо, «американский» мальчик был серьезным аргументом против недоброжелателей.

  Дочери были разными и внешне и по характеру и жили друг с другом как кошка с собакой, но против матери объединялись насмерть. Старшая Ирка вылитая отец, крупная, грубая, сильная, с сиплым голосом. Лариска красавица-блондинка, тонкая и молчаливая, но если заговорит, сразу понятно, что деревенщина. Светка недоумевала: почему так? Ведь она переводчик с высшим образованием, знающий три европейских языка, её мать учёный-биолог из дворян, есть фотографии и семейное серебро. Отец – капитан дальнего плавания, собственно, они и жили в квартире отца-капитана. Слава Богу, что родители умерли, не видят всего её семейного безобразия.

  И действительно, в девчонках не было и следа благородной наследственности. Как, оказывается, она легко стирается, стоит только попасть в подходящие условия.

  – Светка, ты где, весь вечер звоню.

  – У соседки на верхнем этаже, надо было помочь, у нее завтра свадьба у племянницы, готовили салаты на сорок человек.

  – Тебе-то что, завтра же рабочий день, какие салаты, свадьбы?

  – Мне она всегда помогает, как же я откажусь?

  И опять, через неделю:
 
  – Светка, ты где? В квартире света нет, куда вы все делись?

  – Америка сегодня дала ответ: нужно срочно вылетать к мальчику. Нет, отец, конечно, полетит, я переводила документы, готовила резюме. Созванивались с Флоридой.

  А между тем Ирка оказалась под подпиской о невыезде – воровство. Но объявила, что беременная, значит, посадить не могут.

  – Что своровала?

  – Микроволновку унесли из квартиры хахаля, деньги им были нужны. Его родная бабка подала в полицию, их, конечно, опознали, поймали. Кошмар, какая помойка, что за девки выросли! Ирка из нашего дому тоже всё тащит! Говорит, любовь! Какая, к чёрту, любовь! Я ключ забрала, так ведь еще Лариска несовершеннолетняя, у нее ключ не заберешь.

  – Света, организуй контроль, давно бы уже прикрутила им хвост, сидела бы в квартире и контролировала. Можно ведь переводами заниматься и дома.

  И вот Лариску привели домой среди ночи едва живую, привел какой-то весьма взрослый гражданин. Сказал, что вытащил ее у наркоманов, нужно скорую вызывать, иначе помрет. И тут началась, наконец, последняя Светкина битва – за дочерей, за Лариску. Уговоры, больницы, надежды, и снова скорая, бессильное тельце лежит в неестественной позе на диване. Опять больницы, уговоры, планы на будущее. Гражданин, который принес ее домой когда-то, оказался любовником.

  – Светка, она же несовершеннолетняя, ты что думаешь?!

  – У него деньги есть, он за нее душой болеет, поддерживает. Как я рубану по живому, ты думаешь легко? Лучше пусть будет, по крайней мере рядом с ним к наркоманам не побежит.

  – Откуда же тогда она берет наркоту?

  Тишина в ответ.

  – Тебе легко говорить, а тут такая паутина, из нее вырваться… очень трудно.

  И опять.

  – Светка, ты где, почему телефон не отвечает.

  – Отец «американского» мальчика вернулся, смог с огромным трудом уладить ситуацию, Антона оставили в Академии. Весь вечер переводили документы, теперь договор изменили, условия стали значительно жестче, повысилась оплата. Но семья держится. Отец рассказывает, что посмотрел внимательно на все обстановку, как комната, соседи ребенка, что сам Антон рассказывает. Вроде бы должно наладиться, мальчик понимает, что это его шанс на будущее!

– А девки где твои?

  – Ирка не знаю, куда она со своим животом денется. Лариска в больнице. Нет, воспаление легких с осложнением. Утром завтра пойду к ней. Во Флориде цветут магнолия и индика, отец привез кучу снимков, кстати, мальчик высокого роста, симпатичный брюнет. Вот бы такого жениха заполучить! Лариска ведь красавица.

  За окном догорает день, доцветает лето, тоже пахнут какие-то цветы. Лариска, красавица, умерла той ночью в больничной койке, утром у нее под матрацем нашли шприц и запрещенную ампулу. Соседка сверху помогла провести похороны, поминки. Не было на них Ирки, мать не пустила её: Ирка принесла в больницу последнюю дозу сестре. И хранителя Ларискиного не было: он исчез, чтобы не пойти под суд за распространение наркотиков, Лариску на них подсадил, использовал как наложницу. Вот так история.

  И опять.

  – Светка, ты где бродишь? Я тут под дверью у тебя стою.

  – Была в семье Антона, «американского» мальчика. Море документов нужно было подготовить. Опять отец летит в Америку, есть надежда, что удастся перевести в другую теннисную школу. Разговаривали с куратором, что-то несусветное несет. Говорит – наркотики! Но мы надеемся на лучшее. Отец разговаривал с мальчиком, он отрицает. Вот так-то. Уже иду.

  Светлана, седая, полная, но еще живая и энергичная, появляется в сумерках двора.

  – Ты не пугайся только, у меня дома не очень. В начале лета я всё побелила, подклеила, занавески заменила. А теперь то одно, то другое.

  В квартире темно, пахнет увядшей травой. Лампочка в кухне тусклая из экономии, кроме кипятка ничего нет, но я принесла торт, колбаску, то сё, знаю, что Светка без копейки.

  – Зачем ты на меня деньги тратишь! Так бы посидели, поболтали. Я семье не стала говорить про свой опыт, но думаю, что мальчик пропадет, а что посоветовать, не знаю. Сюда его вести – тут не спасёшься, всё рушится. Собрались перебраться в Израиль, в Америку сложно. Тогда можно будет забрать сына к себе.

  Молча пьем чай, торт оказался приятный.
 
  – Не могу понять, почему так? Что я сделала не то? Девочки пропали… В чём моя вина, что недосмотрела? Всегда вместе, старалась возить куда-нибудь в отпуск, в последний раз, ты помнишь, ездили к Марике в Германию. Устроила учиться в элитную гимназию, думала, окружение приличное. На каникулах, если в городе, то обязательно работали, не сидели дома: санитарки, продавщицы. Сама у них на глазах работаю как проклятая! Опять же, наследственность хорошая. В чем же я виновата?.. за что мне так?

  Молчим, Светка сжимает ладонями глаза, чтобы унять слёзы, мне нечего сказать, вернее назвать бы причину могла, но матери, потерявшей ребенка, как скажешь? Зачем?

  – Вот мальчик в Америке, в знаменитой Академии, умница, красавец, богатая семья, родители живут только для него. Он погибает, и ничего исправить нельзя.

  –  Погоди, может быть, еще спасется «американский» мальчик.