На прогулке. Часть 2

Начало
http://proza.ru/2021/11/23/697

Вспоминая детство
Ноябрь усилил листопад. Последними листву теряли платаны — высокие деревья с густой широкой кроной. Дворники сгребли крупные охристые листья в огромную кучу. Раньше листья сжигали. Теперь — запрет.
У ребятишек весёлая забава. Прыгают по куче, проваливаются в листву, визжат, хохочут.
— Детство! Счастливая пора! У вас есть интересные воспоминания из детства? — обратился ко мне мой спутник.
— Война. Эвакуация. Страх, холод, голод. В два года меня украли цыгане.
— Как это?
— На станции. Мама вывела меня и старшую сестру из вагона на перрон размяться. Проходили цыгане. Подхватили меня. Мама кричит: «Отдайте ребёнка!». Собралась толпа. Цыганка поясняет матери: «Ты блондинка, вон твоя дочь (показывают на сестру), тоже блондинка, а это наша, тёмненькая».
— И чем всё закончилось?
— Бабушка подоспела с милиционером. После того случая меня, можно сказать, держали на булавке. Так что никаких интересных приключений не было.
— Я родился уже после войны. Жили мы на Камчатке. Приключений было, хоть отбавляй!
— Делитесь.
— Дружил я с двумя братьями. Старший брат, Генка, был худой, жилистый, крепкий. По характеру жёсткий. Умел постоять за себя. Часто дрался. Всегда давал сдачи. Ёжка (так я называл Сергея) младше Генки на два года. Пухленький, добрый, доверчивый. По характеру нежный. Никогда ни с кем не дрался. Делился всем, что имел. Я располагался между братьями и по возрасту, и по внешнему виду, и по характеру. Дружили мы на протяжении многих лет. Добычу, будь то пойманная рыба, деньги за продажу или ещё что, честно делили на троих поровну. Генка, будучи прирождённым лидером, постоянно придумывал затеи. Цели ставил благородные. Я и Ёжка беспрекословно выполняли задуманное. А затеи у Генки порой бывали довольно рискованные.
— Заинтересовали.
— Раз ноябрь, расскажу про ноябрьскую охоту. Мне было тогда тринадцать лет, а братьям соответственно: четырнадцать старшему, Генке; двенадцать младшему, Ёжке. Отправились мы охотиться на нырков.
— На уток?
— Да. Красивые утки. Они большей частью находятся в воде, питаются рыбой, ныряют за ней, поэтому и название такое получили. Для охоты нужны лодка и ружьё. Жили мои друзья на берегу Авачинской бухты. Отец ребят рыбачил. Были у него и ружья, и лодки.
— Взяли без разрешения, конечно?
— В пятидесятые годы замки не вешали.
— Заходи, кто хочет, бери, что хочешь?
— Воровства в те годы не было. Правда, я как-то без спроса взял в доме друзей селёдку и поплатился за это. Короче. Зашел к братьям, а дома у них никого не было. Мне в нос ударил запах солёной селёдки. Осмотрелся. В коридоре узрел большую бочку с засоленной жупановской селёдкой.
— Такого названия не слышала.
— Это тихоокеанская селёдка. Её ловят вблизи Камчатки. Она справедливо считается лучшей. Крупная, жирная, вкусная. Короче. Тогда мне так захотелось солёной селёдки, что я достал одну из бочки, с удовольствием умял её. Достал вторую, съел и только после этого насытился. Никого не дождался, пошёл домой. А через час мне стало так плохо, что мать скорую вызвала. В больнице меня три дня отхаживали. Выяснилось, что та рыба буквально четыре дня, как засолена, а чтобы убить бактерии и паразитов нужно солить не меньше полумесяца. Но я же не знал об этом. Короче. Обошлось. Прошло некоторое время, мать братьев, тётя Галя, попыталась угостить меня селёдкой. Организм не принял. Получил отвращение  на всю жизнь.
— А как охота?
— Да. Отвлёкся. Взяли мы лодку-плоскодонку, вёсла, дробовик и отправились охотиться на нырков.
— Слышала про плоскодонку, а видеть не видела.
— У неё мелкая осадка, корпус более устойчив. Это хорошо для охотников и рыболовов.
— Ноябрь на Камчатке не такой, как в Крыму?
— Конечно! Подмораживало уже и днём. Мы отчалили от берега. Я с Ёжкой — на вёслах, Генка — охотник. С дробовиком. Настрелял  штук двенадцать уток. В ноябре на Камчатке в три часа дня уже сумерки. Решили возвращаться. Вдруг метрах в тридцати от нас вынырнула из воды огромная нерпа. Генка выстрелил.
— Зачем?
— Охотничий азарт.
— Попал?
— Не знаю. Нерпа нырнула. Кровяного пятна на воде не было. Прошло некоторое время. Мы успокоились. Вдруг любопытная нерпа вынырнула перед нашей лодкой. Испуг был столь велик, что мы вскочили, попятились к борту. Лодка сильно накренилась и перевернулась…
Рассказчик замолчал, дав мне возможность представить описанную им картину.
— Короче. Нерпу мы больше не видели, да и нам было не до неё. Стемнело. Мы в ледяной воде. Ухватились за лодку, пытались её перевернуть. Лодка большая. Ничего у нас не получилось. Вёсла унесло течением. Дробовик утонул. Решили забраться на перевёрнутое к верху днище лодки и добираться к берегу, подгребая руками и ногами. Дно у лодки скользкое. С трудом забрались на него. Темень. Ориентир — огни на берегу. Одежда промокла насквозь. Холодно. До берега километра три. Гребли часов пять. Короче. Как добрались, не знаю. Я потерял сознание. Возможно, от холода. Вытащили лодку и нас родители братьев. Привели меня в чувство. Долго голенького растирали спиртом. Домой попал уже за полночь. Получил очередную взбучку и воспаление лёгких.
— Братья тоже заболели?
— Нет. Они отделались лёгкой простудой. Воспаление было только у меня. Возможно, потому что я около получаса лежал в забытьи, не двигался, а они изо всех сил гребли руками и ногами. Настрелянных нырков, как ни странно, Генка домой доставил, нанизав их на верёвку, прикреплённую к патронташу. Но это не спасло братьев от очередной порки.
Рассказчик вздохнул, затем подытожил:
— Вот такими мы были глупыми детьми.
— С годами хоть поумнели?
— Нет. Мальчишки есть мальчишки. Любят риск.
— Где рисков больше, там больше побед над собой?
— Это происходит бессознательно. Вот например, чтобы спуститься по скале на берег, мы пацанами разгонялись и бежали по уклону градусов в сорок пять. И никто не думал, что можно запнуться, поскользнуться и вообще разбиться. Детская глупость и наивность. Короче. У нас даже в классе двое пацанов погибли, спускаясь таким образом. Но никого это не останавливало. Мы продолжали бегать по скалам. А ещё мы выходили в бой «улица на улицу» с ведрами на головах, со щитами (крышками от стиральных баков) и мечами из обручей от бочек в руках. Многие после таких боёв попадали в больницу с рассечёнными головами, с глубокими порезами на руках и ногах. Но опять же, никого это не останавливало. Такие бои продолжались. Наказывали нас родители строго, пороли нещадно, а мы поступали всё так же. Глупое детство, и этим всё сказано.
Помолчали. Затем я подвела итог:
— Не только глупое детство, но и воспитание. Скажу как педагог. Перед детьми стоит сложная задача познания мира, самоутверждения в этом мире. Они стремятся многое преодолеть, не ведая об опасностях. Попадают в неприятные истории. Получают наказание. А толку? Что главное в воспитании? Заставить задуматься ребёнка. Что он сделал не так? Почему? Это довольно сложно. Есть у Чехова рассказ «Дома». Прокурор должен наказать семилетнего сына за то, что тот курит. Он проводит с мальчиком беседу и понимает, что у того в голове свой мирок, свое течение мыслей. Ребёнок по-своему знает, что важно,  что не важно. Чтобы овладеть его вниманием и сознанием, нужно и мыслить на его манер. Взрослые это не делают, и получается, что наказание часто приносит больше зла, чем сам поступок. Не понятые, жестоко наказанные дети считают себя униженными. Крепкие становятся агрессивными, уяснив: кто сильнее, тот и прав. Слабые попадают в плохую компанию. Спиваются.
— Ну, не всегда так, — возразил собеседник.
— А как сложилась жизнь у братьев?
— Я после школы уехал с Камчатки. Потом уже узнал, что к сожалению так и случилось. Генка отсидел срок за драку. Ёжка попал в плохую компанию. Спился. А хорошие ребята были…
— Многое зависит от наказаний. Они нужны, иногда даже суровые, но не унижающие ребёнка. Когда у Маршала Константина Рокоссовского спрашивали, почему он столь успешный, отвечал, что его в детстве не били.
— Единичный случай.
— Воспитание музыканта Юрия Антонова. Народная мудрость гласит: «Лучше говорить, чем кричать, лучше объяснять, чем говорить, лучше обсуждать, чем объяснять». Отец часами обсуждал с Юрой совершённые проступки. Антонов вырос человеком, уверенным в себе, с высокой самооценкой, достиг многого. Дети должны жить в любви.
Последовал тяжёлый вздох.
— А знаете, что бывает с человеком, которого в детстве не любили, а он, повзрослев,  встречает большую любовь?
— Что?
— Первое время ему по-настоящему больно.
— Почему?
— Потому что любовь выжигает детские страхи, обиды, нелюбовь к себе.
Помолчали.
— Однако темнеет, — заметила я.
— Да, дни совсем короткие.
Пожелав друг другу удачи, мы закончили очередную прогулку.
Переход к 3-й части
http://proza.ru/2021/12/17//477