Страх колдовского подземелья

Журнал "Серёжка", выпуски пятый и шестой

Часть первая
  Страх сидел за железной дверью, под семью тяжёлыми замками, ключи от которых лежали под подушкой короля Застении Стука Двенадцатого. Страна называлась Застенией потому, что древний обычай не позволял королю выходить за пределы дворца и страна для него всегда оставалась за стеной. Да и не было в этом нужды: страна была покорна королю, каждый день во дворцовые ворота въезжали обозы - зерно с полей, сыры с сыроварен, колбасы, окорока, лучшие вина, золото - всё исправно доставлялось во дворец. Ни одно из соседних царств не смело напасть на Застению, все знали - стоит Стуку Двенадцатому отпереть семь замков и отворить железную дверь, Страх обрушится на них. Конечно, если бы король покинул дворец и удалился от заветной двери, сразу бы нашлись охотники встать между ним и дверью, захватить ключи, расплавить их в кузнечном горне. Но король никогда не расставался ни с ключами, ни со своим дворцом.
  Раз в году ранней весной Стук Двенадцатый за час до рассвета отпирал замки и распахивал железную дверь. Самого короля хранил от Страха талисман - один из самоцветов короны. Страх вырывался на волю, несколько минут метался по дворцу. С воплями ужаса просыпались придворные и слуги, стражники бросали оружие и в панике разбегались. До рассвета носился Страх над Застенией. Там, где он пролетал на своих чёрных крыльях, обезумевшие люди выбрасывались из окон, кидались друг на друга, разбегались по окрестным лесам. Ужас этих людей был пищей Страха, он поглощал чёрную энергию ужаса и ненависти, пока первые лучи рассвета не загоняли его вновь за железную дверь, - днём у него не было другого убежища. Король тут же запирал все семь замков, зная, что Страх насытился и ещё год сможет прожить взаперти и что королевская власть снова укрепилась. Король никогда не забывал напомнить подданным об источнике своего могущества.
  Странствующий рыцарь Ланселот пересёк границу Застении перед рассветом. Ночью ему повстречались несколько бегущих без оглядки крестьян, которые не смогли вымолвить ни слова, когда он спросил о причинах их бегства. Рыцарь хватал их за рубахи, но они вырывались, злобно огрызаясь. Он пытался догнать их на своём белом коне, но крестьяне разбегались в разные стороны, а тот, кого он всё-таки догнал, упал на колени и, обхватив голову руками, лишь стонал и скрипел зубами. Ланселот всю свою жизнь посвятил сражениям с драконами, великанами, злобными жестокими властителями и всякой прочей нечистью и конечно же помчался навстречу той неведомой опасности, от которой скрывались эти люди.
  Ланселот приближался к большой деревне, лежащей на пути к королевскому дворцу. Рыцарь оглядывал пустынные чёрные поля, не видя ни одного сеятеля. Никто не гремел колодезной цепью, даже петухи молчали, несмотря на ранний час. Тишина была такой, что слабый шорох в придорожных кустах заставил коня вздрогнуть и заржать. Ланселот спрыгнул на землю, раздвинул кусты и увидел там трясущуюся от страха девушку.
 - Кто ты? - спросил рыцарь. - Кто тебя так напугал?
 - А ты кто, чужестранец? - с дрожью в голосе отозвалась девушка. - Как? Ты с оружием пересёк границу Застении! Немедленно уходи обратно! Как только король узнает об этом, он снова выпустит на волю Страх. Нам не выдержать две ночи Страха подряд! Уходи, пока тебя не видели королевские шпионы.
 - А если я пройду без оружия, без коня? - спросил Ланселот.
 - Тогда на тебя никто не обратит внимания, если ты, конечно, не попытаешься проникнуть во дворец, - ответила девушка.
 - А кому открыт ход во дворец? - спросил рыцарь.
 - Только придворным, стражникам и ещё тем, кто везёт подати королю, - ответила юная крестьянка.
 - Пойдём, - сказал рыцарь, - сейчас мы возьмём брошенную телегу, запряжём в неё моего скакуна, загрузим всякой снеди, под которой я спрячу мои доспехи и оружие... - увидев испуг на лице девушки, он добавил: - За всё, что возьму, я заплачу золотом, я не грабитель.
 - Я поеду с тобой, благородный рыцарь, - сказала вдруг девушка. - Никто не ездит во дворец в одиночку, это подозрительно. Да и мне надоело каждый год ожидать ночь Страха. Меня зовут Юна, я помогу тебе, хоть и не верю в твою победу.
  Дворцовые ворота распахнулись, одна за другой поднялись четыре тяжёлых решётки. Когда телега миновала ворота, один из стражников вдруг схватил коня за узду и сказал:
 - Крестьянин, откуда у тебя такой конь, такого коня достоин иметь только королевский стражник, но никак не грязный землепашец! Давай меняться на мою серую хромую кобылу. Всё равно кто-нибудь из придворных заберёт его у тебя...
  Не успел стражник договорить, как Ланселот свалил его ударом хлыста, а конь рванул с места в карьер. Они мчались по узким улочкам прямо к королевским покоям, заставляя прижиматься к стенам стражников и королевских шпионов.
  Но шпионы знали своё дело. Завидев издалека приближающуюся телегу, один из них ворвался в тронный зал с криком: "Ваше Величество! Какой-то сумасшедший крестьянин ломится сюда на телеге, сметая всех на своём пути!".
 - Наверное, обезумел после сегодняшней охоты моего Страха. Но ничего, сейчас мы его добьём, - спокойно сказал король и хлопнул трижды в ладоши. Тяжёлые чёрные шторы упали на окна. Тронный зал погрузился в полумрак. Лишь одинокая свеча освещала трон и заветную железную дверь.
  Белый конь Ланселота остановился возле лестницы, поднимающейся в тронный зал. Рыцарь выхватил меч, лежавший на дне телеги.
 - Распряги коня и отведи его под окна тронного зала, - сказал он Юне. - Даже если мы победим, убегать нам придётся очень быстро.
  Ланселот с обнажённым мечом помчался вверх по лестнице. Никто не попался ему на пути - все стражники почему-то покинули свои посты. Он ворвался в тронный зал, но лишь через несколько мгновений, когда глаза привыкли к полумраку, рыцарь заметил короля, стоявшего возле железной двери. Король звенел связкой ключей. Шесть замков были уже открыты, в седьмом торчал ключ.
 - Судя по тому, что у тебя в руках меч, ты не просто сумасшедший крестьянин, как мне докладывали. Но это уже не имеет значения, - сказал король со скукой в голосе. - Всё равно жить тебе осталось мгновения.
  Король повернул ключ в последнем замке и распахнул железную дверь. Огромные чёрные крылья Страха ворвались в зал. Рыцарь почувствовал, как слабеют его руки, предательский холод пробегает по спине. Ланселот знал, что целиком Страх может овладеть человеком, если тот повернётся к нему спиной. Король тем временем уже сидел на троне и мерзко хихикал, предвкушая гибель своего врага. По залу начали носиться горящие красные зрачки, зловеще сверкающие оскаленные челюсти. Рубаха прилипла к потной спине, но Ланселот ещё находил в себе силы отмахиваться мечом от наседающих призраков.
  Вдруг раздался звон битого стекла! Ворвавшийся снаружи ветер отогнул чёрную занавеску, луч солнечного света ворвался в тронный зал. Призраки Страха начали панически метаться. А тем временем кто-то, влезая снаружи через окно, сорвал чёрную занавесь. Казалось, лавина света обрушилась на чёрные крылья Страха - они задымились и начали корчиться на полу. Страх сжался в маленькую зловонную чёрную кляксу. Ланселот наколол её на острие меча и вышвырнул за окно. Под прямыми солнечными лучами остатки Страха сгорели дотла, не успев упасть на землю.
  И только тут Ланселот заметил, что на подоконнике стоит Юна, держа в руках его железную рукавицу.
 - Как, ты здесь? - только и смог промолвить рыцарь.
 - Я слишком хорошо знаю, что такое Страх, я не могла оставить тебя наедине с ним, - отозвалась Юна. - А окно здесь невысоко. Король так надеялся на свой Страх, что перестал проверять посты...
  Тем временем король, как будто внезапно очнувшись, сорвал с себя корону и, грохнув ею об пол, бросился бежать. Дорога к выходу была перекрыта Ланселотом, и, чтобы не угодить ему под меч, король скрылся за той дверью, откуда совсем недавно вылетел Страх.
  Юна не спеша подошла к двери, закрыла её за королём и, подобрав валяющуюся рядом связку ключей, начала запирать замки.
  И тут распахнулись створки парадного входа, в тронный зал ввалилась толпа стражников, придворных и крестьян, привозивших дань во дворец. Ланселот вновь обнажил меч, но неожиданно вся толпа упала перед ним на колени. Не подымаясь с колен, вперёд выбрался королевский лорд-канцлер, поднял валявшуюся на полу корону и, склонив голову, подал её Ланселоту.
 - Благородный рыцарь, - почти шёпотом сказал он, - согласно законам нашего королевства, тот, кто оказался сильнее Страха и согнал с трона короля сам становится королём Застении. Да здравствует король!
 - А как же старый король? - спросил Ланселот. - Ведь он же жив, он скрылся за этой дверью.
 - Старый король станет новым Страхом, - ответил лорд-канцлер, - это колдовское подземелье: попав туда, человек перестаёт быть человеком.
  Ланселот поднял корону и уже почти надел её на себя, но к нему бросилась Юна с криком:
 - Остановись! Уйдём отсюда! Зачем нам новый король? Зачем нам новый Страх?
 - Успокойся, Юна, - ответил Ланселот, - я приму корону. Приму только затем, чтобы приказать разрушить этот дворец и похоронить последний Страх под его руинами.
  Ланселот надел корону себе на голову.
 - Ну что ж, прощай, - прошептала Юна, - прощай, король Ланселот Первый. Удачи тебе!
 - Стой! - схватил её за руку Ланселот. - Я приму этот трон, чтобы научить этих людей жить без Страха! Я приму этот трон, но только если ты станешь моей королевой...

Часть вторая
  Ланселот вошёл в тронный зал. Придворные, столпившиеся вокруг трона, встречали его поклонами, а некоторые даже упали на колени. Первый министр сделал шаг вперёд и торжественно произнёс:
 - Благодарный народ приветствует своего короля Ланселота-Избавителя в день его коронации!
  Придворные захлопали в ладоши и начали выкрикивать приветствия, так что почти никто не расслышал слов Ланселота: "Что-то я не вижу здесь народа...". Лишь тайный советник двора граф Наух, стоявший рядом с рыцарем, сказал в ответ:
 - Мой государь, вы ещё так молоды и неопытны. Скоро вы поймёте, что каждому в этой жизни дано своё: пахарю - пахать, нищим - побираться, а придворной знати - приветствовать короля.
  Видя, что Ланселот не спешит немедля сесть на трон, первый министр шепнул второму: "Главное - успеть нахлобучить на него корону, и он будет как шёлковый...".
  Зазвучали фанфары. Граф Наух сказал Ланселоту: "Согласно придворному этикету, при звуках фанфар вы должны воссесть на трон". Рыцарь, решив побыстрей покончить с церемонией, подошёл к трону, и тут же два министра надели на него корону. Фанфары взвыли ещё громче.
  И вдруг чей-то властный голос ворвался в сознание рыцаря: "Я - Стук Тринадцатый, король Великой Застении!". У Ланселота закружилась голова, тело перестало подчиняться ему, и неподвластная ему рука властным жестом приказала придворным оставить короля одного. Министры, советники, дамы и офицеры стражи, согнув спины в поклоне, пятясь, покинули зал. Ланселот остался наедине со своим троном и короной.
  Он сидел неподвижно, а голос в его голове кричал всё громче: "Я - король Стук Тринадцатый! Да здравствует Страх - моя сила и оружие!".
  Рыцарю казалось, что стоит ему пошевелиться, и он начисто забудет своё имя. Собравшись с последними силами, он крикнул:
 - Пусть войдёт Юна! Королева!
  Ланселоту показалось, что последнее слово он сказал не своим голосом...
  Юна вошла неслышно. Увидев, что Ланселот сидит, как мраморная статуя, вцепившись побелевшими пальцами в подлокотники трона, Юна подбежала к нему и спросила испуганно: "Ланселот, что?".
 - Корона, - прохрипел рыцарь, - сними с меня корону.
  Юна столкнула с его головы корону, которая с грохотом упала на каменный пол. Чужой голос тут же перестал звучать, и оцепенение покинуло рыцаря.
 - Это ловушка, - сказал он, - корона сливает воедино короля и его Страх. Ты слышишь, Юна, Страх и король - одно и то же, это как две головы одного дракона.
 - Что же нам делать? - тревожно спросила Юна. - Если ты выйдешь из зала без короны на голове, придворная свора всё поймёт. Они убьют нас. Там за дверью - вся дворцовая стража.
 - Здесь есть ещё одна дверь! - сказал Ланселот.
 - Та, за которой Страх!? - ужаснулась Юна. - Стоит её открыть, и он вырвется наружу.
 - Сейчас день, он не выносит дневного света. А до темноты я должен с ним покончить! - сказал Ланселот и начал снимать со стены мечи из королевской коллекции. - А корону я заберу с собой в подземелье... Чтобы никто больше не смог надеть её.
  Ланселот начал отпирать замки.
 - Я пойду с тобой, - сказала Юна.
 - Нет, - ответил рыцарь, - на этот раз - нет. Я войду в эту дверь, и ты закроешь её за мной. Даже если я погибну, корона останется там. И никто из придворных не посмеет сходить за ней. На всякий случай - прощай!
  Ланселот открыл дверь и решительно шагнул в полумрак подземелья. Стены сияли ядовитым жёлтым светом. Рыцарь швырнул корону вниз, и она загрохотала по каменным ступеням. Из глубины подземелья раздался грозный стон, смешанный с хохотом, а секунду спустя - шаркающие шаги. Навстречу рыцарю поднималась сгорбленная фигура, завёрнутая, как в плащ, в перепончатые чёрные крылья. Ланселот с трудом узнал бывшего короля. Голова его сплющилась, глаза увеличились и занимали пол-лица, короткие ножки едва-едва переступали со ступеньки на ступеньку, а крыльями он прижимал к груди корону.
 - Послушай, дружок, - прохрипело существо, которое уже перестало быть человеком, но ещё не стало Страхом, - ты поступаешь нечестно... Ты мучаешь меня... Надень корону ещё раз, хотя бы на несколько минут, и наше превращение завершится. Ты станешь великим королём, а я - твоим оружием. Мы будем неразлучны и непобедимы.
  Два чёрных крыла метнулись вперёд, и зажатая между ними корона нависла над Ланселотом. Ещё доля секунды, и корона обрушилась бы на его голову, но рыцарь ударом меча выбил её из крыльев недоделанного Страха. Посыпались искры, корона смялась, из неё вывалилось несколько драгоценных камней.
 - О-о-о-у-у-и-и-и! - раздался вопль подземного уродца. - Где? Куда упал камень? Мой талисман, моя надежда... - чёрные крылья начали ощупывать каменные ступени. Бывший король, казалось, забыл о том, что он не один в подземелье. Он сползал вниз по лестнице, причитая: "Сокровище моё... Искра адского пламени! Замена сердцу моему...", потом скрылся за поворотом и затих.
  Ланселот сделал шаг к выходу и вдруг почувствовал сквозь подошву сапога какую-то неровность на ступеньке. Сойдя с неё, он увидел самоцвет - камень размером с большого таракана. Он ударил по нему мечом, но камень лишь отскочил в сторону, а на лезвии появилась зазубрина. Ланселот завернул камень в платок и прицепил его к поясу. Он ещё не успел подойти к выходу из подземелья, как дверь распахнулась, и Юна протянула ему руку.
 - Юна! Я уходил только на несколько минут... - сказал рыцарь.
 - Мне казалось, прошла вечность, прежде чем я услышала твои шаги, - прошептала Юна.
 - Я понял, в чём заключён корень зла, - сказал Ланселот, показывая Юне самоцвет, - но я не знаю, что с этим делать дальше.
 - Сначала нам нужно покинуть дворец, а потом - Застению. Чтобы этот камень здесь никому не достался, - сказала Юна и выглянула в окно. - Смотри, Ланселот, твой конь и моя телега всё ещё под окном.
 - Уходим, - отозвался он и распахнул окно.
  Через минуту они уже сидели в телеге и не спеша ехали к городским воротам. По дороге им не попалось ни одного стражника, видимо, все собрались у тронного зала. Вскоре город остался позади. Ланселот остановил коня и, скинув с себя королевскую мантию, переоделся в свои доспехи, а Юна распрягла коня и отпустила его пастись.
 - Что же сейчас делается во дворце? - вслух подумала Юна.
 - Думаю, что пока придворные и стража топчутся под дверью. Ещё не скоро они решатся войти в тронный зал. А потом они начнут драться за трон. Им сейчас не до нас, - ответил Ланселот.
 - Нам лучше всего отправиться в Страну Беглецов, - сказала Юна.
 - А что это за страна? - спросил рыцарь.
 - Я слышала, что она находится на востоке. Туда всегда убегали не желающие жить под властью Страха, - начала рассказывать Юна. - Бежали и придворные, и воины, и крестьяне. Потому при королевском дворе и остались только злобные глупцы, что все умные и добрые либо сбежали, либо погибли. Только там нам помогут уничтожить камень.
  К вечеру граница Застении осталась позади. Ланселот и Юна шли по узкой тропинке, ведущей через топкое болото, поросшее мелким кустарником. Тропинка была помечена вешками и вела к острову твёрдой земли. Когда болото осталось позади, вдруг из-за деревьев раздался голос: "Остановитесь, путники! Кто вы?".
 - Мы - беглецы из Застении, нам нужен приют и совет, - отозвалась Юна.
  Впереди появился старец в длинной белой хламиде, а за его спиной выстроилось несколько воинов.
 - Я вижу, что вам можно верить, - сказал старец, - но я чую, что какое-то зло сопровождает вас.
  Ланселот сорвал с пояса платок, развернул его и показал старцу самоцвет.
 - Это талисман Страха, - сказал рыцарь. - Сейчас последний Страх, лишённый своего сокровища, подыхает в подземелье.
  Старец сделал знак воинам, и они расступились.
 - Идите за мной, - сказал он Ланселоту и Юне, - только заверни камень и старайся к нему не прикасаться.
  Через несколько минут они вошли в дом, сложенный из грубых каменных плит. В центре большой комнаты стоял круглый стол, почти все стены были закрыты книжными полками, а в дальнем углу горел камин.
 - Положи камень на центр стола, - сказал старец. - Ты пробовал его разбить, рыцарь?
 - Да! - Ланселот показал зазубрину на своём мече. - Он твёрже стали.
 - Сейчас он уже не так твёрд, - заметил старец, - это искра адского огня. Изредка они прорываются на поверхность земли из преисподней. Но свою твёрдость и силу они могут сохранить лишь до тех пор, пока ими кто-то хочет обладать, пользоваться их силой. Такие искры не раз превращали людей в чудовища. На нашем острове нет ни одного властолюбца, ни одного жестокого или подлого человека, мы таких сюда просто не пускаем. Камень этот не может быть здесь так же прочен, как там, в Застении. Попробуй ударить его ещё раз.
  Ланселот взял меч и ударил им по камню. На месте самоцвета оказалась маленькая горка сероватой пыли, которая быстро чернела и исчезала. Через несколько секунд от камня не осталось ничего.
 - Ну вот, теперь со Страхом покончено, он уже не вернётся, - сказал старец, - а ты, рыцарь, куда теперь хочешь направиться? Не желаешь ли остаться здесь, с нами, в стране, где правит Мудрость, Добро и Справедливость?
 - Я должен вернуться в Застению, - ответил Ланселот. - Придворные начнут бороться за власть, подкупая жадных, устрашая слабых духом, и никто, кроме меня, сейчас не сможет остановить эту войну.