Встреча

"Мальчик, который умел играть на космических струнах"
Рассказ первый
"Встреча"

Лето в этом году выдалось совершенно не летним. Сначала, вслед за весной, оно было хмурым, холодным и дождливым. Дедушка говорил, что это хорошо, грибы пойдут, да и травы в полях встанут высокие и сочные, сенокос будет обильный. Трава действительно поднялась чуть ли не в Элин рост, а вот с грибами не повезло. Не пойдешь же за ними в сырой лес. Только намокнешь, да комаров покормишь. Того гляди, ещё и заболеешь! А следом за дождями ударила такая жара, что все грибочки – подосиновики, подберёзовики, боровички и моховики с маслятами – вмиг исчезли. Остались лишь высохшие облупившиеся сыроежки, да поганки с мухоморами.
– Ишь, хитрецы! – ворчал дедушка. – Попрятались от солнышка, чтобы шляпки не напекло. Всё, теперь жди осени.
Говорил он так больше от того, что спину ломило и колени побаливали, вот в лес и не хотелось. Но Эля, нет-нет, брала палку, маленький складной ножик, да и отправлялась туда в одиночку. Лес она любила и совершенно его не боялась. Бабушка, конечно, каждый раз всплёскивала руками, когда узнавала, что её внучка бегала в «чащобы глухие». Однако на защиту всегда вставал дед.
– Не боись! Элька в лесу не пропадет! Он её любит!
– А ежели дурных людей встретит? – сокрушалась бабуля.
– Лес её защитит!

Каждый год папа и мама отправляли Элю в деревню, и за её почти десять лет окрестные поля, мелкая извилистая речушка и сами леса стали не просто знакомыми, а почти родными. Как тут можно потеряться? Днём солнышко на небе есть, ночью – луна. Они всегда путь укажут, если в облаках не спрятались. В пасмурную погоду Эля в лес и не ходила. Не потому, что исчезают ориентиры на небе, нет! Пропадают краски, оттенки, блики, приглушаются запахи, затихают различные шорохи, древесные шёпоты и птичьи песенки – всё то, чем радует лес, согретый ласковым солнышком!

Эля шла по тропинке, щурясь от пробивающихся сквозь ветви солнечных лучей и улыбаясь доносящимся лесным звукам. Где-то вдалеке ухал лесной голубь – вяхирь. По сосновым стволам скакали корольки, и их тонкие голоса позвякивали, словно бубенчики. То тут, то там, то слева, то справа, то впереди, то внезапно почти за самой спиной выстукивали свою древесную «азбуку Морзе» дятлы. Тенькали синицы, иногда спархивая с окрестных кустов. Где-то наверху, спрятавшись в кронах, высвистывал лихие рулады дрозд, а на самом краю слуха отсчитывала чей-то жизненный срок кукушка. Она куковала не по Элину душу – уж больно тихим был её голос. Он доносился из далёкой чащи, куда девочка не ходила даже в погожие дни. И хотя она не верила в приметы, но заслышав плач пугливой птицы, всякий раз считала ее всхлипы, на что дедушка шутил:
– Не знает кукушандра математики, совсем считать не умеет! Сколько она при мне куковала – всякий раз разное выходит!
– Деда, а почему она так грустно поёт, будто плачет? – спрашивала его Эля.
– Ну, внучка, есть такая легенда… Давным-давно кукушка была не птицей, а была прекрасной девицей. Красавицей-раскрасавицей! Самой красивой на селе. Такой же, как ты, только постарше малёхо. И полюбила она парня. И он её тоже полюбил. Только он был беден, а она богата, и родители её были против их любви. Тогда парень отправился в чащобы лесные искать клады разбойничьи. Разбогатеть решил…
– И разбогател?
– Нет, Элька. Сгинул он, утонул в лесном озере. Как узнала об этом девушка, так сорвала с себя все наряды, все украшения, что дарили ей богатые родители, и ушла из дома в одном сарафане. Простеньком таком, сереньком. Пришла она к тому озеру, села на берегу и стала оплакивать любимого. Да так жалобно пела, так тосковала, что превратилась в птицу. Такую же серенькую, как и её сарафанчик. С той поры плачет-кукует по лесам. Нет ей покоя. Вот такая грустная история.
– Да, грустная… но светлая!
– Это отчего же? – удивлялся дед.
– Так про любовь же!
– Эх, ты – кнопка ещё совсем, а туда же! Любовь!
– Деда, а почему говорят, что кукушка предсказывает, сколько тебе лет жить осталось?
– Ерунда это все! Откуда она знает? То одному Богу известно. Она считает годки, которые могла бы жить со своим любимым, кабы не спесь да богатство, да каждый раз сбивается. А люди, они такие – всё на себя меряют. Вот и решили, что кукушка про них кукует. Ты не верь приметам всяким. Это пустое. Живи своим разумением!

Эля слушала дедовские наставления, но невольно про себя считала, когда в лесу до нее доносились кукушечьи страдания.
«Вот интересно…» – думала девочка, – «а она может превратиться обратно в девушку? Здорово было бы ее расколдовать!»
В мечтах она представляла, как выходит на берег лесного озера, а там на камне или на кустах сидит кукушка и кукует. И вдруг это уже не птица, а девица. Эля подходит к ней, обнимает, и та уже не плачет, успокаивается. Тоска ее уходит…

Кукушка в далекой чаще умолкла, должно быть, снова сбилась со счета. Эля улыбнулась, оглянулась по сторонам, поворошила палкой сухую траву под деревом – не спрятался ли там какой гриб? Она уже достаточно прошла – солнце стояло в зените и вот-вот должно было направиться к западу, – но, увы. Девочка пробежалась по всем знакомым ей грибным опушкам, заглянула в небольшую березовую рощицу, прошлась по заросшим высокой осокой песчаным берегам пересохшей речушки. Ни один съедобный грибок ей не встретился, даже сыроежки – и те попрятались. Зато мухоморов высыпало – тьма! Прав дедушка, не время для сбора. Надо ждать дождика или уже осени.
Единственный, кого ещё надеялась встретить Эля – это гриб-зонтик. Он не боялся жары, как другие. Ножка его поднималась почти до человеческих колен, а шляпка – ароматная и сочная, с ореховым привкусом – вырастала размером с большую сковороду. От дождя под ним, конечно, не укрыться, но зато всего одним грибом можно наесться до отвалу! Бабуля пожарит на сливочном масле – вкуснотища будет!

Эля посмотрела на небо сквозь верхушки окружавших её елей и сосен и вздохнула – пора домой. Обидно, конечно – воротится она с пустыми руками, бабушка будет сокрушаться и нечем будет её порадовать. Но что делать…
Девочка повернулась и замерла…
На тропе, закрывая собой дорогу к дому, стоял волк!
Большой, крепкий, мускулистый зверь, совершенно не похожий на тех доходяг, что Эля видела в городском зоопарке. У него были толстые мощные лапы и широкая грудь. Густая темно-серая шерсть отливала синевой. Волк стоял и молча смотрел на девочку своими яркими зелёными глазами.
«Так…» – Эля принялась вспоминать наставления дедушки, – «Не беги, смотри уверенно в глаза, животные этого не любят. Летом еды много, они не опасны, к тебе не полезут…»
Волк внезапно сделал шаг вперед.
– Ай! – невольно вырвалось у девочки. Она упрямо смотрела зверю в глаза, но он не отводил своих! Здесь что-то неправильно! Так не должно быть! Эля проверяла это на всей живности в деревне. Никто не мог выдержать долгих «смотрелок». Ни пес Буян, ни кошка Марта, ни хряк по кличке Болтун. Этот вообще моментально отводил голову и принимался рыть пятаком землю. А тут…
Волк сделал второй шаг!
Эля вздрогнула и попятилась.

Волк медленно пошёл следом. Он не рычал, не скалил клыки, казалось, что он даже не дышит! От этого девочке становилось только страшнее. Она выставила палку в сторону зверя и попятилась быстрее. От ужаса или на самом деле, ей показалось, что солнце стало светить менее ярко, вокруг сгустились извилистые глубокие тени. Шерсть волка стала густо-синей, а глаза налились пронзительной желтизной. Гладкая тропинка вдруг покрылась корнями и рытвинами. Легкие Элины босоножки стали цепляться за них, норовя соскочить с ног.
Так нельзя! Так она упадёт! А волк, он возьмет и прыгнет на неё, встанет такими мощными передними лапами ей на грудь приблизит к её лицу свою большую морду с горячим, наверное, дыханием и такими яркими глазами…
Нет!
Эля развернулась, не глядя, бросила свою легкую грибную палку куда-то назад, за спину, понимая, что против такого зверя это не оружие, и побежала по тропе изо всех сил. Она не оглядывалась. Что толку? Без сомнений страшный серый – нет! – синий зверь не отстаёт. Легко и упруго идёт следом. Девочке даже казалось, что она чувствует толчки его носа ей в спину! От этого было ещё страшнее. Эля бежала всё быстрее. Тропинка петляла между деревьями, которые становились всё гуще, перекрывали путь. Уютный и родной, лес моментально стал угрюмым, зловещим и тёмным. Ощетинился еловыми лапами, напружинился мхами, покрылся валежником и буераками.
Тропа исчезла! Как это произошло, девочка не заметила. Она вдруг поняла, что бежит вперёд наугад, без каких-либо ориентиров. Надо бы остановиться, отдышаться, оглядеться и успокоиться, однако ужас, захлестнувший Элю, не позволял это сделать! В голове была лишь одна мысль: бежать, бежать вперёд, подальше от жуткого зверя! Бежать, пока ноги не подкосятся, пока она не рухнет лицом в упругие пряные мхи, а там останется лишь крепко зажмуриться и…

Внезапно земля исчезла из-под Элиных ног, и она ухнула, вся с головой, в холодную воду.
Что это? Где я?
Мир вокруг словно остекленел. И в этом стекле Эля с удивлением увидела, как мимо неё скользнула стайка небольших рыбок.
«Я в озере!» – догадалась девочка.
Она посмотрела наверх, где на стеклянном небосводе ярко светило солнце, задвигала ногами, сделала пару взмахов руками и вынырнула.
«Вот это да!»
Эля слышала от деревенских старожилов, еще более умудренных, чем её бабушка и дедушка, что глубоко в лесу есть маленькое озерцо с необыкновенно прозрачной водой. Такой прозрачной, что прямо с берега видно дно со всеми камушками, водорослями, и не только оно, но и все-все озерные обитатели. Однако сама Эля ни разу на него не выходила! Вот теперь, получается, вышла! Ай, да волк! Это он ей помог!
Кстати, а где волк?
Девочка, продолжая работать руками и ногами, замотала головой. Озеро было около пятидесяти метров в диаметре, не больше городского бассейна, в который она зимой ходила вместе с родителями и где училась плавать. Берега у озера были крытые, песчаные. Лес подступал к ним практически вплотную. Синей шкуры страшного зверя нигде не было видно. Эля легла на живот и поплыла к ближайшему берегу.

Вода в озере оказалась не просто холодной, она была ледяной. Когда девочка вскарабкалась на высокий берег по свисающим вниз корням большой раскидистой березы, у неё зуб на зуб не попадал. Платье и шорты вымокли и перепачкались. Один босоножек потерялся. Маленький полотняный рюкзачок тоже промок насквозь вместе со всем содержимым. В нём лежал коробок спичек, положенный дедушкой. Он строго-настрого запрещал разводить в лесу огонь, опасаясь пожара, но на всякий случай заставлял внучку носить с собой спички. Вот, случай настал, а они промокли!

Дрожа всем телом, Эля пошла вдоль берега в поисках местечка, где можно было бы обсушиться, и вдруг вышла на небольшую, залитую солнцем полянку. В центре её что-то или кто-то сидел. Внезапно яркие солнечные лучи ударили девочке в глаза, она прикрылась рукой и сперва не разобрала, что же такое перед ней. Когда зрение восстановилось, Эля вся обмерла, так что даже перестала дрожать…
В центре полянки, сплошь поросшей густой ландышевой зеленью, сидел мальчик лет двенадцати. Он был неодетый, худощавый, загорелый, с копной буйных соломенных волос на голове. Он сидел боком к Эле, лица его она не могла разобрать. Однако не только явление голого мальчика посреди нетронутого леса, что само по себе крайне странно, заставило девочку застыть от изумления.
Перед мальчиком рос гриб!
Да-да, именно рос! Увеличивался!
Сперва он был небольшой и еле-еле выглядывал из-под широких листьев ландышей. Спустя секунду уже поднялся над ними. Шляпка его стала размером с тарелку. Еще мгновение – и он уже вровень с глазами мальчика. Следующий миг – и гриб возвышается над ним, а шляпка походит на огромное сомбреро, что носят в далекой стране под названием Мексика.

Эля не верила своим глазам. Так быстро грибы не растут, да и таких огромных она не видала ещё ни разу в жизни! Вот это зонтик, так зонтик! Под ним действительно можно спрятаться от дождя! Только это не зонтик… Это…
Тем временем мальчик протянул руку и отломил от гриба большой кусок. Он поднес его к лицу, понюхал и открыл рот с явным намерением укусить…
– Стой! – звонкий девичий голос разнесся по полянке.
Мальчик опустил руку с куском гриба, обернулся на Элю и, ни слова не говоря, встал.
Эля зажмурилась. Мальчик оказался совершенно голым! Смотреть на наготу неприлично, так учила её бабушка. Поэтому она затараторила, не открывая глаз:
– Стой! Стой! Нет, не ешь его! Это ядовитый гриб. Это мухомор! От такого большого куска ты можешь отравиться и умереть…
– Умереть? – услышала она в ответ. Мальчик стоял близко, но при этом создавалось ощущение, что находится он где-то очень-очень далеко, так странно звучал его голос.
– Умереть… – повторил он. – А что это значит?

Тут девочка изумилась настолько, что распахнула глаза, совершенно забыв о наготе её странного собеседника.
– Ты не знаешь… – начала она и умолкла. Мальчик уже был одет! В странное мешковатое платье, фактурой и цветом походящее на Элино, но простого прямого кроя, без девчачьей талии и выточек.
– Ты не знаешь, что значит умереть? – продолжила девочка. – Это… это, когда ты перестаёшь существовать.
Мальчик несколько мгновений смотрел прямо на неё, и Эля наконец-то смогла разглядеть его лицо – круглое, довольно симпатичное, с рыжими точками веснушек на прямом аккуратном носу и большими яркими зелеными глазами.
– Существовать… – наконец произнёс он. – Разве можно перестать существовать?
Мальчик опустил руку с куском гриба, разжал пальцы, и… вместо того, чтобы с глухим шлепком упасть на укрытую ландышевыми листьями землю, кусок растаял в воздухе. В то же мгновение, точно также беззвучно и буднично, исчез и сам гигантский мухомор!
Эля ахнула!
– Гриб пропал! А ты говоришь, что не знаешь, как это – перестать существовать? Вот же: был гриб, а теперь нету!
– Он есть.
– Где?
– Где? Нет… Не где, а когда... Всегда…
– Да. Пусть всегда будет солнце! – съязвила Эля.

Этот странный мальчик, повелевающий грибами, говорящий так, будто подыскивает слова в словаре, прежде чем их произнести, и не понимающий разницы между существованием и несуществованием начинал её раздражать. От таких лучше держаться подальше! Она устала, потеряла босоножек, бабушка с дедушкой скоро её хватятся. Пора возвращаться домой, а обратную дорогу ещё предстояло разыскать!
Эля скинула с плеч свой рюкзачок, открыла его и достала смартфон. Она нажала на клавишу питания и с ужасом обнаружила, что черный экран не сменяется заставкой с фотографией мамы и папы.
«Нет!»
Аппарат не вынес купания в озере!
«И что теперь делать?»
Девочка посмотрела на небо, затем глянула на свою тень, как учил её папа.
«Сейчас где-то два часа. Это хорошо! Но где деревня или тропа к ней?»
Впервые в жизни Эля не знала, куда надо идти! Тропа кончилась где-то перед озером, это она помнила. Телефон не работает, карту не включить. Значит, надо найти свои следы, пойти по ним обратно и выйти на тропу. А если волк ждет её там? Новой встречи со страшным сине-серым зверем девочке совершенно не хотелось.

– Послушай, – спросила Эля у мальчика, – ты не знаешь, где моя деревня?
– Знаю. – Внезапно ответил он и вытянул руку в сторону. – Там!
– Ты уверен? – опешила девочка.
– Уверен… – мальчик вновь принялся за своё. Видимо, это слово тоже было закопано слишком глубоко в его внутреннем словаре. Он замолчал, пристально глядя на Элю, и несколько раз шевельнул губами, словно очень хотел, но не решался что-то сказать.
– Уверен… – наконец вымолвил он. – Нет… не уверен… Я знаю!
– Ты знаешь? Да откуда ты можешь знать, если ты не уверен? Когда ты знаешь, ты уверен. А если не уверен, то знаешь, но не совсем! А ты не уверен, но знаешь! Кто ты вообще такой?
– Я? Я… не знаю…
Этого ответа Эля не выдержала! Губы её задрожали, слезы тут же навернулись на глаза. Она зарыдала и плюхнулась на жесткие, распаленные полуденным солнцем листья ландышей.
– А ты… кто? – спросил её странный мальчик.
– Я Эля! Я живу в деревне Горкино вместе с дедушкой Виталием и бабушкой Ниной. Наш дом 26. Мои папа и мама – корреспонденты. Они уехали далеко по работе и оставили меня здесь на лето. Я пошла в лес за грибами, встретила волка, испугалась, побежала от него и упала в озеро… Вот… А тут ты… и гриб…
Она замолчала.
Мальчик медленно опустился на колени и присел рядом с ней.
– А кто ты?
– Я же сказала, я – Эля…
– Эля, это твоё имя. А кто ты?
– Я… – Эля подняла заплаканные глаза на мальчика. – Я… Я не знаю…
– И я не знаю, кто я, но я знаю, где твой дом. Он там! – Мальчик вновь вытянул руку в сторону. – Ты пойдешь туда и выйдешь на тропу. Волка не будет. По тропе ты придешь в деревню и встретишь своих дедушку и бабушку, но не встретишь маму и папу.
– Конечно, они же далеко отсюда и ещё не вернулись… Спасибо!

Слова мальчика о тропе, деревне и бабушке с дедушкой были произнесены таким уверенным тоном, что Эля тут же успокоилась. Она вытерла слёзы, затем сняла с левой ноги оставшийся босоножек, без него будет удобнее идти, и сунула в рюкзак в компанию к промокшему телефону, спичкам и маленькому складному ножику. Платье и волосы почти высохли под ярким солнцем, озноб ушёл. Девочка встала и протянула мальчику руку.
– Я пойду. Прощай, мальчик с исчезающим грибом. Наверное, как тебя зовут, ты тоже не знаешь?
Мальчик поднялся следом, пристально посмотрел на Элину руку, но свою не протянул в ответ.
– Не знаю…
Девочка засмеялась.
– Что же ты тогда знаешь?
Мальчик глянул в её глаза своими ярко-зелеными с синими крапинками, и внезапно его губы исказились неловким подобием улыбки…
– Я знаю, как играть на космических струнах!
– Смешной ты! Кто же на них играет? Пока!
Эля махнула рукой и сделала несколько осторожных шагов прочь с полянки. Распаленные солнцем листья неприятно жгли стопы. Босиком обратная дорога явно будет не из легких!
– Подожди! – внезапно окликнул её мальчик.
Эля обернулась.
Он смотрел куда-то вниз, ей под ноги. Глянув туда, девочка увидела, как из земли, раздвигая плотную ландышевую поросль, поднимается гриб. Ножка его удлиняется и крепнет, шапочка из круглой разворачивается в широкий плоский блин. Верх её коричневеет и покрывается характерными тёмными чешуйками, а вокруг распространяется вкуснейший ореховый аромат…