Быть, иметь, делать

Говорят, людей можно разделить на три типа - согласно трем вспомогательным глаголам английского языка: для одних важнее всего быть, для других - иметь, для третьих - делать.

То есть для первых особенно важно уважение людей и самоуважение (можно этот тип еще подразделить: для одних действительно важно быть, а для других - слыть); для такого человека важно чувствовать себя честным, умным, сильным, справедливым, богатым, добрым - для кого что.

Для людей второго типа важнее всего иметь - иметь все необходимое, иметь и сверх необходимого.

Стремление иметь наиболее понятно, так что люди склонны приписывать его и тем, кто на самом деле руководствуется совсем другими побуждениями; особенно незнакомым людям мы склонны приписывать этот мотив, но бывает, что и себе самому его приписываем, не замечая действующего в том же направлении какого-нибудь другого побуждения.

А для третьих главное - их дело; могут служить делу бескорыстно, могут и корыстно, могут сильно желать уважения или хотя бы самоуважения за хорошо сделанное дело, а могут и вообще забывать себя, отдаваясь делу всецело.

Д.Карнеги писал, что из всех желаний, присущих всем людям, обычно остается неудовлетворенным одно - желание быть значительным. Это немного у`же, чем совокупность главных желаний людей первого типа: ведь они могут желать обладать добродетелями, не обязательно делающими человека значительным. Конечно, желание быть значительным вполне может присутствовать и у людей двух других типов - ведь все люди хотят и быть, и иметь, и делать, просто сила этих желаний различна.

Наряду с желанием быть значительным несомненно встречается и желание иметь значительное, и желание сделать что-то значительное. Желание иметь значительное - это не совсем то же самое, что стремление к богатству: тут очень важно, чтобы богатство казалось значительным окружающим людям или хотя бы себе самому; уважение и самоуважение, но перенаправленное на собственность.

Как человеку свойственно желать быть значительным, так ему свойственно и желать, чтобы дело, которое он делает, было значительным. Даже если главные мотивы, заставляющие его работать, совсем иные, все-таки всегда хочется, чтобы работа не была бессмысленной. Если человек не чувствует, что делает что-то важное, он впадает в тоску.

А что важное может сделать человек? Хорошо, если он ученый или художник, артист - тут все понятно; но это редкий случай. Говорят, процентов двадцать людей имеют склонность к бизнесу; бизнесу можно отдаться так же всецело, как и науке или искусству (а окружающие обычно не понимают, что человек стремится ДЕЛАТЬ, думают, что он стремится ИМЕТЬ, удивляются, зачем, заработав миллион, он не останавливается и пытается заработать миллиард, смеются, если он при этом не пользуется миллионом и даже миллиардом для того чтобы ублажать себя - считают это патологической жадностью).

Что же остается остальным людям? Почти всегда (но не всегда) есть важное дело - служить своей семье. Некоторым удается послужить более широкому кругу - удается-то многим, но не всегда это служение захватывает человека в достаточной степени, чтобы удовлетворить потребность делать значительное.

Еще одну возможность значительного действия подсказывает инстинкт агрессии - прогнать или уничтожить соседнее племя и расширить охотничьи угодья для своего.

Желание иметь значительное тоже, конечно, может вести к войне; принято думать, что почти все войны были вызваны этим желанием, на самом деле обычно это не так, но все-таки часто этот мотив примешивается, а иногда и вправду является главным.

Желание быть значительным тоже часто ведет к агрессии: хочется унизить окружающих, чтобы самому казаться значительным на их фоне. Умные люди понимают, что это контрпродуктивно, но много ли умных людей? Впрочем, и неумные люди тоже не всегда стараются унижать окружающих: наоборот, часто хочется возвеличить сильного агрессивного окружающего, чтобы и самому повысить свой статус в качестве его подручного.

Нередко желание быть значительным трансформируется в желание принадлежать значительному сообществу; нередко (конечно, не всегда) сообщество значительно (или кажется значительным) в следствие своей агрессивности - это еще один механизм, разгоняющий агрессию.

(ЖЖ, 22.09.2022)

---

Принято думать, что война не нужна простому народу, она нужна толстосумам, которые на ней зарабатывают.

Артем Ферье не раз убедительно опровергал устойчивые заблуждения (например, что монголы покорили Русь потому, что она была раздроблена), опроверг и обвинение толстосумов в милитаризме: да, хороший бизнесмен зарабатывает на всем, в т.ч. и на войне, но в мирное время он зарабатывает гораздо эффективнее.

Кшатрии любят войну, вайшьи войны не любят.

Что касается шудр, то, может быть, большинство их тоже войны не любит, но самые активные, самые пассионарные из них любят ее даже больше кшатриев: вовсе не обязательно потому, что на войне можно пограбить, нет, главное, что война (особенно в условиях закостеневшего общества) - отличный социальный лифт, почти единственный для простого человека.

Мой прапрадед воевал на Кавказе и дослужился до чина, давшего ему дворянство; в условиях мира дворянства бы ему не видать. Отец Антона Деникина был крепостным, был забрит, с годами стал унтер-офицером, потом офицером, а сын его - генералом.

Революции переворачивают общество и тут кухарка действительно может начать управлять государством, но в промежутках между революциями Ломоносов - редчайшее исключение, а вот стать крупным военачальником простолюдин вполне может при наличии способностей и удачи.

(ЖЖ, 19.10.2022)