Переход

"Будешь много знать - скоро состаришься,
будешь мало знать - добрым останешься"

     Он бежал со всех ног с авоськой в руке. До закрытия ближайшего магазина оставалось пятнадцать минут. А дома ждала полу-слепая бабушка и еще маленькая сестренка. Год назад у Пашки была обычная жизнь и веселая дружная семья. Старший брат Васька, мама и отец. Всю жизнь, сколько Пашка себя помнил, отец копил на автомобиль. Самый плохонький, бэушный ржавый копеечный жигуль. И всякий раз, когда, казалось, появлялась возможность заплатить за это дырявое ведро на колесах, происходило что-то внезапное и трагическое. Лет пять тому назад брату отца, дяде Егору, потребовалась срочная операция. И отец отдал все накопленные деньги. Дядю, увы, не спасли, и пришлось отцу залезать в долги, чтобы помочь похоронить брата.Как только сумел отдать долги, пришлось копить на памятник. Вскоре после этого выдавали Ленку, единственную дочь дяди Егора замуж. А что поделать? Выходила она по-любви, и без копейки денег, а вместо дяди Егора теперь был Пашкин отец. Других родственников у них с мамой не было. Потом, у Пашкиного отца с мамой был юбилей, серебряная свадьба. Отец потратил новые накопления на роскошные украшения маме, о которых та все двадцать пять лет совместной жизни мечтала.

И вот, наконец, в прошлом году, осенью, никому не говоря ни слова, отец явился в дом, как будто светящийся весь изнутри. Из кармана поношенных брюк он достал ключи от автомобиля. Мама, стряпавшая на крошечной кухне, всплеснула руками.
- Коль, да ты что ж это, а?
Бабушка с Дашкой на руках, Васька, Пашка обступили смущенно улыбающегося отца. Дашка тоже разулыбалась вместе со всеми, закрывала бабушке маленькими ладошками глаза и счастливо хохотала.
- Ну, дык это, жена...теперь не в руках тебе сумки таскать. Натрудилась поди.За город конечно не рискну ездить так хоть до магазинов. Багажник у нашего драндулета целый.

   Слезы потекли внезапно при этих воспоминаниях из Пашкиных глаз, и он яростно сжал в руке авоську. Обычно он гнал воспоминания прочь, но в темные вечера они накатывали на него. Весь смысл его непростой, и совсем не детской нынешней жизни,  заключался в одном. Поскорее вырасти самому, и увидеть в выросшей своей сестренке свою маму. Пенсия у бабушки была копеечная, пособий, которые им платили за родителей, на жизнь не хватало. Пашке приходилось бесстрашно выскакивать перед остановившимися у светофора машинами, и как будто протирать стекла. Сердобольные люди за рулем просовывали ему через стекло кто десять, кто пятьдесят рублей и за пару часов в день, в течение месяца набиралась еще одна бабушкина пенсия. Ну, а дяди Егорова родня, когда случилось несчастье с Пашкиными родными они...словно забыли о существовании Пашки, бабушки и Дашки. У Ленкиной мамы пенсия была еще меньше, чем у Пашкиной бабушки. Ленка не могла найти работу. Муж ее зарабатывал очень мало. Не позволили забрать их с Дашкой у бабушки соцопеке  - и на том спасибо.

         Пашка оказался у перехода к магазину. После дождей светофор как всегда не работал. Какая-то сухонькая старушонка с клюкой, беспомощно озираясь среди потока машин, чудом избегала страшной смерти под колесами огромных черных стальных чудовищ. Они неслись в несколько рядов, обгоняя друг друга слева и справа, и, кажется готовы были раскатать ее по асфальту, словно мотылька на лобовом стекле.
- Что ж вы делаете?!- страшным голосом заорал Пашка и бросился к старушке.
Жутко заскрежетали тормоза, а потом, на него словно налетела какая-то черная стена, и он отскочил от нее, будто мяч от тенисной ракетки и куда-то полетел. Ему не было больно. Вдруг послышался разноголосый смех,  и он сразу узнал эти голоса.
- Эй, Паашка! Беги скорее к нам в теннис играть.

На ярко залитой весенним солнцем лужайке стояли, обнявшись, мама, папа и брат Василий. Отец подтянутый, в спортивном костюме, держал в руках яркий оранжевый мячик и огромную блестящую ракетку. Она так ярко сверкала на солнце, что в глазах у Пашки резало и жгло. Потом вдруг внезапно стало тихо-тихо и очень темно.

Его обдало нестерпимым жаром, мимо с ревом пронеслись огромные черные машины. Сухонькая старушка с клюкой почему-то стояла рядом с ним, и цепко держала его горячую руку в своей холодной высохшей руке. Она отворачивала лицо, но говорила удивительно приятным, не старушачьим голосом.
- Зачем ты это сделал?! Ведь только перед этим думал о сестренке и бабушке.
- Не знаю, - беззвучно отвечал он.
- Так я знаю, - сбросила с себя темный старушачий платок прекрасная молодая девушка.
Он не мог поверить своим глазам, хотел ущипнуть себя за ухо и не смог. Руки не слушались его. И он вдруг понял, что не ощущает ни рук, ни ног, ни тела.
- Возвращайся! И не пускай отца с мамой и братом сейчас в магазин на новой машине. Придумай для этого что-нибудь. Да, и вот еще, набери в поисковике на своем компьютере такую фразу "всегда прежде поступай, и приведет дорога..."
- Куда приведет дорога?

- В магазин приведет дорога, - радостно воскликнул отец, и подхватил сестренку на руки.- Мама, Василий, cобирайтесь, едем в магазин на нашей машине.
В голове у Пашки вихрем проносились комбинации, но страх сковал его волю.  Будто бы в спину ему уставился кто-то страшный и непреклонный. Пашка со всей отчетливостью понял, что должен помалкивать о том, что знает. При этой мысли, cтрах немедленно отступил. На душе у Пашки сделалось спокойно. Только лицо оставалось бледным. Мама всплеснула руками и дотронулась до его лба губами.
- Сыночек, что с тобой?!
Пашка ухватился за ее слова, как за спасательный круг.
- Меня тошнит, мам. Ты б не ездила, а?
- Не могу, сынок. Сам знаешь, папа непременно что-нибудь позабудет купить. А завтра вечером мне с работой придется посидеть. Квартальный отчет на носу. Ты ляг, полежи. Баба Таня тебе чаю нальет с брусничным вареньем. А мы с папой и Васей мигом. Папа ж хорошо водит.
Спасательный круг ускользал!
- А отцу нельзя сегодня за руль! - в отчаянье выкрикнул Пашка.
- Ну, Павел, не ожидал от тебя такого,- сурово сдвинул брови отец.
- Мам, ты не слушай его. Он не в себе! - вступился за отца Васька.
- Кто это не в себе?! - заорал во все легкие Пашка, и бросился с кулаками на старшего брата. Мысленно он благодарил провидение за такой царский подарок. Теперь родители и брат не смогут уехать!Васька отвесил ему хорошую затрещину, так что слезы градом хлынули из глаз. Но все же и он успел вцепиться как следует братцу в волосы и для надежности с силой потянул за них. Крик брата и плач сестры раздались почти одновременно.
- Катерина! Да поезжайте вы уже, наконец, с Николаем, куда собрались. Сил моих больше нет! Тише, девочка, моя. Тише. Напугали мою красавицу эти братцы-кролики. А вот мы их сейчас по углам с тобой поставим. А ну, марш оба! Попросите вы у меня что-нибудь теперь,- разбушевалась бабушка.
Дверь за родителями захлопнулась.

- Нееееет!!!- закричал Пашка, бросился на пол и залился слезами. Васька было попытался побежать за родителями, но Пашка сделал ему подсечку и повалил на пол. Они катались по полу и изо всех сил отвешивали друг другу тумаки.  Ваське даже больше досталось, потому что Пашка неожиданно, как в детстве, вцепился в его руку зубами.
Васька заорал от боли.
- Да ты ж зверююга, блиин.
Пашка сел на полу и отсутствующим взглядом уставился на входную дверь.
В голове у него теперь было совсем пусто. Вот так он и не сумел ничего изменить!
- Больной совсем! Бабуль, вызывай скорее скорую. Пусть этому психу сделают укол.
Наконец до Пашки дошло, что эти слова произносит его старший брат. Живой. Васька.
Он улыбнулся сквозь слезы и взглянул на бабушку, таким взглядом, что она действительно пошла к телефону вызывать скорую.
- Зер гут, Василий Николаевич, - выговорил, наконец, Пашка, сидя на полу в том же положении, - значит еще и баба Таня останется зрячей. Прорвемся!

        В дверь постучали. Пашка, тревожно озираясь на комнату, в которой скрылась бабушка с сестренкой, тяжко вздохнул. Василий медленно, почти на цыпочках шел к дверям и смотрел, казалось куда-то вдаль. Пашка не спускал с брата глаз. Он был совсем рядом, но как будто бы в другом измерении. В прошлый раз все было не так. Тогда сам Пашка радостный, и совершенно ничего не подозревающий, распахнул настежь дверь. А теперь он уже знал, кто стоит за дверью. И на всякий случай приблизился к брату.

       За дверью была все та же, что и в тот день, девочка, лет десяти. В огромных голубых глазах ее были слезы. Она не изумилась, увидев Ваську живым. Видно никто из них ничего не помнит! Лишь только он, Пашка. А ему всю жизнь не забыть, как она тогда молча протянула ему окровавленный серый Васькин шарф. Пашка отшатнулся от него как от савана, но она решительно сунула ему шарф в руку, заплакала, и бросилась вниз по лестнице.

     А вот сейчас он должен держать себя в руках. Сейчас должно быть все по-другому. Ведь брата-то ему удалось отстоять! Увидев их двоих, девочка отступила на шаг, зажмурилась, и выпалила скороговоркой:
"Мамавелелавамсказать", - запнулась, и не в силах больше сдерживать слез, разревелась, размазывая слезы по румяным щекам. Василий вышел из оцепенения и, ни слова не говоря, бросился со всех ног вниз по лестнице.
- Неет! Вааська! Неет! - кричал ему вслед Пашка, но ему было не угнаться за братом. Пашка не сообразил вызвать лифт. Когда он, наконец выбежал из дверей подъезда, то услышал визг тормозов, глухой удар и хруст васькиных костей. Пашка не стал выходить на улицу. Молча вызвал лифт и с сухими глазами поднялся к себе на седьмой этаж. Закрыл за собой дверь, не обращая никакого внимания на изумленную бабушку, которая конечно спрашивала его о том, на что ему решительно не хотелось отвечать. Пашка прошел к себе в комнату, уселся за компьютер. Когда запустился браузер, он набрал в поисковике Яndexа заветные слова "всегда прежде поступай, и приведет дорога..." Как он и ожидал, появилась одна единственная ссылка на страницу.

           Не раздумывая, и не обращая никакого внимания на алый, словно сочившийся кровью экран где огромными черными буквами была надпись "Внимание! Это единственная и последняя попытка!!!", он яростно кликал мышью до тех пор, пока вновь не очутился в коридоре со своими близкими, радостным отцом с Дашуткой на руках, собирающегося совершить Переход.

- Вот, что я тебе скажу, отец! - неузнаваемым голосом произнес Пашка.
Все молча уставились на него, и даже Дашка притихла- А шли бы вы все лесом! На этот раз моя очередь играть на небесах в теннис!

Он проскочил мимо изумленных родных и кинулся всей тяжестью в кухонное окно.