Коллекция моего папы или альбомы Lollini

От автора 

Художественно-биографическая повесть «Коллекция моего папы или Большое путешествие альбомов Lollini»  рассчитана на широкий круг читателей, но в первую очередь будет интересна тем, кто увлекается филателией или когда-нибудь собирал почтовые марки. Для кого-то это было временным интересным занятием, а кто-то увлёкся навсегда. Так уж повелось, что филателия, как область коллекционирования, изучения почтовых марок и истории почтовой связи  выбирает людей с особым складом интеллекта: пытливых, целеустремлённых, неординарных и всегда пребывающих в юношеском возрасте, вне зависимости от возраста биологического.  Эта повесть  не только, собственно,  о почтовых марках и других предметах филателистического коллекционирования. Автор,  не являясь экспертом в области филателии, но будучи увлечённым коллекционером-романтиком, постарался в простой, доступной форме рассказать о том, какую роль сыграла космическая филателия в жизни одной, отдельно взятой семьи (в трёх поколениях) с конца шестидесятых годов прошлого века и по настоящее время.
В оформлении книги использованы иллюстрации из каталогов, альбомов и веб- ресурсов, любезно предоставленных компанией «ESPACE LOLLINI» (Франция), а так же изображения  почтовых марок, конвертов первого дня гашения и других предметов из коллекции автора.
Автор выражает сердечную  признательность господину Александру и госпоже Энни Лоллини за разрешение использования в книге исторических сведений,  визуальных  материалов компании, предоставленную продукцию, а также понимание и неоценимую помощь  при подготовке книги. Также автор тепло благодарит издателя и друга  — директора РОО «Литературное сообщество «Новые Витражи»» Марину Юрьевну Чайкину за подготовку издания. 

***



Большая папина коллекция

Коллекция моего папы  — это нечто гораздо большее, чем солидное тематическое собрание космической филателии, теперь уже имеющая не только филателистическую, но и культурно-историческую ценность. Я бы сказал, что эта коллекция что-то вроде  духовной и нравственной опоры, морально-психологического базиса  нашей семьи в трёх поколениях. В какой-то мере, это весь огромный  мир, в его прекрасном многообразии, заключённый в маленьком мире нашего дома. Миниатюрные  произведения искусства и общественной культуры, изображённые на марках, выпущенные почтовыми службами  сотен стран, к которым прикасались тысячи, а может быть и десятки тысяч рук со всего мира, и на которые смотрели миллионы людей в альбомах, журналах, на почтовых конвертах, в  каталогах, а в наше время и в интернете.
Всё это великолепие заключено в десятке больших кляссеров, производства СССР и  Германии, трёх больших специализированных альбомах-каталогах французской фирмы Lollini и относится к середине 1960 — концу  1970-х годов прошлого столетия.
Это книга не только о коллекции, но в общем, о жизни и обо всём остальном, что в действительности составляет смысл бытия и представляет собой истинную ценность. И, конечно же, мне хотелось довести мысль о том, что сохранение и передача предметов материальной культуры прошлого из поколения в поколение, может быть и есть, если не самая важная, но одна из весьма значительных вещей в нашей жизни.
Предполагал ли мой папа, что я когда-нибудь возьмусь за продолжение его дела, а именно за  восстановление и продолжение его коллекции? При жизни, наверное, нет… но мне представляется что   сейчас он там, наверху наблюдает за тем, как я веду наши филателистические дела, направляет меня и всячески поощряет.
Сейчас в моей «филателистической разработке» три довольно объёмных проекта, два из которых являются продолжением папиной коллекции. Первый и главный -  сбор марок для окончания заполнения иллюстрированных альбомов французской фирмы «Lollini», по теме «Космос и космические исследования»,  тех, что не успел собрать папа, покинувший наш мир в августе 1978 года.  Далее - «Отечественные космические исследования:  август 1978 - ХХI век» - сбор  всех марок по теме «Космос», выпущенных в СССР с августа 1978 по 1991 год и в современной  России с 1991 года. Третий проект -  «Лунная программа», это уже моя личная коллекция, посвящённая освоению Луны и других планет в ХХ — ХХI веке.
Конечно, на страницах этой книги мне хотелось бы поведать не только о марках, но и совершить небольшое виртуальное путешествие в Прошлое, вспомнить события, большие и маленькие, так или иначе связанные с Коллекцией и которые сложились и продолжают преобразовываться из Настоящего в  Будущее.
Сегодня я был в Храме, где поставил свечи в память о маме и папе. Наверное,  именно во многом благодаря родителям, я сейчас имею возможность жить так, как давно мечтал, а именно, заниматься только любимыми делами, встречаться и водить дружбу только с умными и прекрасными людьми и, конечно, отдавать должное тем, без кого всё это просто не могло состояться.
В мире, где всё взаимосвязано,  имеет свою цену и ценность, обязательно должно быть что-то постоянное, хотя бы в рамках одной отдельной жизни. То, от чего можно оттолкнуться в поисках самого себя и к чему можно прислониться, чтобы отдохнуть от вечного поиска. Что-то настоящее, осязаемое, незыблемое.
Может быть в моём конкретном случае это и есть Коллекция моего папы...


22 августа 2021 года   

 
1. Королевская почта

Мой папа был натурой очень увлекающейся. В чрезвычайно широкий круг его интересов в разное время входила масса увлечений, но главным было, безусловно, увлечение филателией. Кто-нибудь скажет, подумаешь, велика важность, филателист. Во времена моего нежного детства, а это поколение детей конца 50-х, 60-х и 70-х годов прошлого века, почти все мальчишки и даже некоторые девчонки  на какое-то время становились филателистами, нумизматами, фалеристами и прочими в этом порядке. В том мире не существовало интернета и почтовые отделения были переполнены  бумажными отправлениями: открытками, письмами, на конвертах которых красовались самые разнообразные, очень красивые марки всех стран и народов. Тогда быть не филателистом было гораздо сложнее, чем им быть, поэтому марками увлекался кто попало, в том числе и те, кому это занятие было противопоказано в силу органической неспособности по достоинству оценить что-то прекрасное… Конечно, здесь я преувеличиваю. Далеко не всем нравилось это, безусловно интересное, полезное и познавательное увлечение. Но когда я впервые почувствовал интерес к почтовым маркам, то обнаружил, что в моём окружении гораздо больше тех, кто собирает марки, чем, образно выражаясь при помощи  детских терминов того времени,  «значкистов», «монетчиков», «спичечников», «открыточников» «машинистов» и прочих.
Всё же главную роль в становлении моего детского, первоначального увлечения сыграл, конечно, папа.  Он был настоящим, увлечённым коллекционером и   детально разбирался во всех вопросах, связанных с филателией. Одно время даже возглавлял городской клуб Всесоюзного общества филателистов и, разумеется, выписывал журнал «Филателия СССР», внимательно изучал каждый номер, собирал их, а затем делал подшивки и отдавал их в переплётную мастерскую. Под папину коллекцию мама выделила отельную секцию в шкафу очень дефицитного по тем временам  югославского мебельного гарнитура, где коллекция и хранилась до 2014 года.
Папа собирал марки по теме «Космос», однако пришёл к этому не сразу. До этого он увлекался нумизматикой, но после запуска в 1957 году первого советского искусственного спутника Земли стал постепенно переходить на филателию. Окончательно он утвердился в своих интересах примерно в 1962 — 1965 году, когда Советский Союз превратился в космическую сверхдержаву,  и в стране то и дело проводилась эмиссия новых филателистических изданий по космической тематике. Не отставали и другие страны, в первую очередь, конечно из социалистического лагеря, но было немало тематических выпусков, посвящённых советским космическим достижениям и в странах Запада, а также государствах, как тогда говорили «третьего мира».               
Да, это было увлечение, переросшее в  великую страсть и сейчас, уже более чем через сорок лет, после ухода папы я чувствую энергетику, заключённую в коллекции, время от времени просматривая альбомы. Она меня поддерживает, стимулирует на многие хорошие дела, в том числе не связанные непосредственно с филателией и помогает выдерживать уже выбранный курс в этой жизни.
Именно эта энергия моего старшего поколения, заключённая в коллекции до сих пор поддерживает мой интерес ко многим прекрасным и удивительным вещам современности.
И в этой связи, у меня есть ещё несколько неоконченных дел.

С самого начала жизни меня окружали марки, кляссеры, каталоги, разговоры и обсуждения всего, что с этим связано. Папа, несмотря на то, что постоянно был занят на военной службе, всегда находил время для главного увлечения своей жизни. Он, когда была возможность,  регулярно посещал  городское общество филателистов, благо один раз в неделю наше отделение «Союзпечати» предоставляло свои помещения для заседания общества.  Встречался с другими коллекционерами, вёл активную переписку с коллегами из разных уголков Советского Союза и даже некоторыми зарубежными, постоянно получал и отправлял корреспонденцию. А в середине 1970-х, уже после окончания службы,  принимал участие в городских, республиканских и даже всесоюзных филателистических выставках. Мама старалась не вмешиваться в процесс, хотя бывало, приговаривала что-то вроде: «Ты в доме гвоздя не забил, только и перекладываешь свои марки из альбома в альбом». Мама не разбиралась в вопросах филателии, но знала, а точнее чувствовала, что дело это серьёзное и в общем, на эту «территорию» лучше не посягать. Насчёт «гвоздя в доме» было отчасти  правдой, папе просто некогда было заниматься вопросами благоустройства нашего жилища. Он появлялся дома очень поздно, а уходил очень рано. А в 1968 году произошли события в Чехословакии и  он с танковой колонной отправился туда, в качестве заместителя командира ударного танкового батальона по политической части. В течение трёх последующих лет мы его видели только в отпусках.
Да, возможно по части забивания гвоздей, он был не большим умельцем, зато обладал тысячью и одним достоинством, которыми не могли похвастать отцы многих моих приятелей и знакомых. Сочинение и исполнение песен под собственный аккомпанемент, фотография, домашнее кино, музыка и музыкальная аппаратура тех лет – лишь малая часть его увлечений помимо филателии. Это именно благодаря папе и семейному киноархиву, который он создал, я сейчас на экране ноутбука могу увидеть живыми своих бабушек и дедушек, других родных людей в 1960-1970 годах. Лет двадцать назад я оцифровал все киноплёнки отснятые папой с 1961 по 1978 годы.
Но филателия… Всё же это был отдельный мир и думаю, все кто является серьёзным коллекционером меня поймут с полуслова. Это мир – прекрасный, загадочный и фантастический, и, разумеется, я не мог оказаться вне его границ.   
Я начал собирать марки, будучи учеником первого класса средней школы и конечно, это была тема «животные» (филателистический термин «фауна»). Филателия стала неотъемлемой частью в общем процессе познания большого и удивительного мира. У меня как-то сразу обозначились интересы к чтению, кино, мультипликации. Мама настояла на моём обучении в музыкальной школе, и, как сотрудник городского комитета по физкультуре и спорту - на занятиях в детской спортивной школе. И всё же, собирательство марок занимало особое место в моей жизни, и мне было гораздо проще и комфортнее заниматься этим делом, чем другим ребятам, поскольку папа всячески поощрял и оказывал помощь.

Однажды папа подарил мне книгу, в которую вошли три повести Софьи Могилевской, и среди них было одно из самых значительных, самых весомых в моём понимании детских произведений - «Марка страны Гонделупы». Эту повесть, впервые изданную в 1941 году, папа прочитал ещё во время Великой Отечественной войны, когда он с бабушкой был в эвакуации под Оренбургом, а дедушка ушёл на фронт простым красноармейцем. Бабушке тогда было тридцать с небольшим, а папе едва исполнилось девять лет. Совершенно очевидно, что воспоминания об этой книге он пронёс через всю последующую жизнь, с тем, чтобы в начале 1970-х передать их мне в виде нового издания.
Эта повесть стала первой в моей жизни большой книгой, и  я перечитал  её несколько раз подряд. Поскольку речь в ней шла как раз о «детском» коллекционировании марок, а конкретнее о серии марок, посвящённых 300-летию Королевской почты Швеции, отмечавшемся в 1936 году, это лишь усилило моё желание заниматься филателией. Забегая вперёд скажу, что эта книга сохранилась и дождалась момента, когда я перечитал её в очередной раз, теперь уже в возрасте 53-х лет, а затем, и 59… то есть почти через полвека.
Что касается самой «шведской серии», то когда я в новом времени  возобновил активное увлечение филателией, то обладание этой серией стало одной из задач, которую я должен был решить в первую очередь для себя, а главное, в качестве некоего своеобразного  отчёта перед Временем.
Сначала я всё узнал об этой серии в интернете. Выяснил, что Софья Могилевская на страницах своей повести рассказывает о десяти марках, хотя в действительности их двенадцать. О двух марках с изображением шведской короны  и портрета  Адольфа Рооса, генерал-директора почтовой службы в XIX веке  автору упоминать не рекомендовали органы литературной цензуры. Потом я задал поиск в интернете: «Почтовые марки Швеции, 1936 год. 300-летие почты» и вот она, та самая серия, которую очень подробно описывает Могилевская в своей повести, на экране прямо передо мной. А вот и адрес, по которому следует обратиться для того, чтобы её приобрести. Это был очень волнующий момент… Продавец ответил сразу и я сделал заказ, серия оказалась не такой уж дорогой, наверное, потому, что была гашёной. Где-то через неделю я получил на почте заказное письмо и Шведская Серия, которой отчасти была посвящена величайшая (для меня) повесть всех времён и народов  оказалась в моём альбоме.

У каждого из нас в жизни имеется что-то самое важное, самое ценное, что невозможно измерить деньгами. Для меня, порой, это мысленно вернуться в Прошлое, ещё раз пережить ощущения, а главное, взять с собой в дальнейшее путешествие во Времени  кусочек детства. Может быть, события, связанные с этой серией, а главное, воспоминания о том, что с ней связано  – как раз из этого.  Что  могло, но всё-таки  не растворилось, не исчезло бесследно  во времени и в пространстве.



2. Альбомы Lollini

В середине 1970-х, когда папа (после окончания службы в Вооружённых Силах) уже был известным в Хмельницком, и  что называется профессиональным коллекционером -  обладателем достаточно внушительной «космической» коллекции, у нас дома появились три больших, основательных и объёмных альбома для марок. Это были специализированные, посвящённые теме «Космос и космические исследования» альбомы — каталоги, которые выпускала французская фирма Lollini. Они объединяли почтовые марки, люкс-блоки,  кляйнбогены, блоки и сувенирные листы, посвящённые космической тематике и  выпущенные в разных странах в 1920-х -1970-х годах ХХ века. По сути, эти альбомы представляли собой космическую энциклопедию с  классификацией по темам: «Космические полёты и ракетная техника», «Астрономы», «Полярные экспедиции», «Звезды и обсерватории», «Ядерные исследования», «Предшественники космических полетов» и даже «Метеорология».
Если покопаться в памяти, то можно вспомнить, как папа принёс из нашего почтового отделения  увесистый картонный ящик, украшенный различными наклейками с надписями на французском языке и открывал его на кухонном столе как самый драгоценный подарок, который когда-либо получал в жизни. Пожалуй, это и был самый драгоценный приз, если учитывать, что папа был ребёнком войны, а после детства, когда он поступил в военное училище, сразу же наступила военная зрелость. Сейчас мне трудно представить, как  можно было отыскать контакты, вступить в переписку с французской фирмой, заказать, а главное, получить такую посылку в середине 1970-х годов, когда  соответствующие специальные службы осуществляли тотальный  контроль за любой перепиской с «капстранами», а уж за посылками и подавно. Кроме того, ведь  эти альбомы и пересылку нужно было ещё и оплатить. Как всё это удалось проделать папе, я не знаю. Знаю только, что альбомы были очень ценными и сами по себе являлись большой редкостью в СССР.
На каждой странице каждого альбома типографским способом были отпечатаны рамки с информацией о марках, блоках и сувенирных листах, которые было необходимо вставить в прозрачные клеммташе. Кроме того, почти на каждой странице приводилась информация на французском (а кое-где и на английском) языке с пояснением какого цвета, образца (с перфорацией или нет)  и номинала должна быть соответствующая марка, а также пояснительные карточки о важных космических событиях.
Три больших альбома, в каждом из которых примерно по 80-90 листов,  представляющие  разные эпохи покорения космоса изображениями на марках из стран всех континентов Земли, включая Антарктические территории. Конечно, всё это выглядело фантастически для середины 1970-х годов. Много позже я узнал, что и в СССР выпускались подобные альбомы — каталоги, но, разумеется, до нашего города они так и не дошли.
Я полагаю, что в папиной коллекции на тот момент уже имелось некоторое количество экземпляров, которые значились в альбомах, но всё же это была лишь одна треть, а то и меньше от необходимого. Теперь мне невдомёк, как можно было без интернета и современных средств связи и коммуникаций заниматься заполнением этих альбомов. Хотя это было время расцвета филателии в СССР и практически в каждом населённом пункте имелись и коллекционеры, и общества филателистов, дело это было достаточно сложным, затратным, очень растянутом во времени, а также сопряжённым  с другими проблемами и сложностями. Папа продолжал активное общение со многими коллегами, как в Советском Союзе так и за рубежом, в основном из стран  социалистического лагеря, и я думаю, что после появления альбомов Lollini и начала нового этапа в увлечении филателией, он сосредоточил свои усилия именно на этих марках.   
Как заполнялись эти альбомы я не запомнил, да, в общем, папа меня в эти тонкости не посвящал. К этому времени меня захватили уже совсем другие увлечения и я как-то отошёл от филателии в общем. Папа же продолжал своё дело, несмотря на то, что к тому времени был уже серьёзно болен, в 1976 году в возрасте 44 лет он был уже на пенсии по болезни. Службе в Вооружённых Силах он отдал  слишком много сил и здоровья. Я это осознал в полной мере, когда уже служил сам. Я  думаю, что единственным по-настоящему релаксирующим средством для папы была филателия. Папа завершил службу в 1975 году в звании майора и прожил после этого всего три года. Сейчас мне трудно представить, как находясь в жесткой системе армейской действительности, ему удавалось заниматься коллекционированием и не забросить это занятие.
Папа несколько раз показывал мне эти альбомы, но я листал их без должного понимания хотя и не без интереса, настолько всё это было ярко, необычайно красиво и разнообразно. Я едва лишь догадывался, какую всё это имеет ценность, и не столько в деньгах, как в чём-то другом. Чётко сформулировать осознание этой ценности мне удалось примерно через 50 лет. А тогда я понимал, что эта область не очень-то и моя, и конечно не мог оценить всю глубину и значимость этого большого дела.
Так что альбомы Lollini пополнялись без моего участия и внимания, я был очень занят увлечением рок-музыкой, книгами, девочками и начинал свои пробы в музыке, принимая участие то в одном, то в другом вокально-инструментальном ансамбле. Обучение в музыкальной школе не прошло даром, и я для своего возраста был неплохим пианистом-слухачом.

***

Папа не успел собрать все необходимые  марки для альбомов-каталогов  Lollini. Он ушёл всего лишь через два года после их приобретения. Альбомы, как и вся остальная коллекция пролежали  в той самой секции югославского гарнитура долгие годы не востребованными, и мама была их хранителем. Я окончил военное училище, затем служил то там, то сям, но когда бывал в отпусках, в коллекцию почти не заглядывал. Мне хватало мысли, что она сохранена и содержится в полном порядке. Я продолжал, насколько позволяли условия, собирать фонотеку и художественную литературу. Если я не ошибаюсь, впервые после смерти папы мы заглянули в коллекцию и Большие альбомы в 1988 году, когда я женился и после свадьбы мы с женой несколько дней провели у мамы. Потом родилась дочь и мы, приезжая в отпуск периодически пересматривали и основные альбомы и кляссеры. Но и тогда  я не обращал особого внимания на то, сколько и конкретно каких марок не хватает в альбомах Lollini. Я тогда находился в другом секторе пространственно-временного измерения  относительно папиной коллекции. 
   

   3. Ловкие  филателисты

В начале 1990-х, когда я учился в военной академии, у меня появился приятель и по-моему, чуть ли не единственный за всю мою предыдущую и последующую службу человек, который по-настоящему увлекался и разбирался в вопросах филателии. Он обучался в соседней учебной группе и мы периодически болтали на перерывах между занятиями. Узнав, что у меня имеется большая коллекция, он попросил рассказать о ней поподробнее.
Это был период окончания «перестройки», когда Советский Союз уже трещал по швам, всё продавалось и покупалось, а советские рубли в качестве платёжного средства  утрачивали своё значение. В моде была приговорка: «Кому они нужны, «деревянные»?» Не скрою, тогда и у меня появилась мысль о продаже папиной коллекции. Я не думал о том, что то, чему посвятил свою жизнь папа, вложил все свои таланты и творческую энергию ни в коем случае нельзя ни продавать, ни менять, ни дарить кому попало, особенно на крутых изломах истории и переходных периодов.
Конечно, больших денег за коллекцию в то время я выручить бы не смог, но неуёмные аппетиты тёщи, для которой смысл жизни всегда заключался лишь в деньгах, в какой-то мере подталкивали меня к мысли о продаже коллекции. Главным образом для того, чтобы продемонстрировать «умение сделать деньги», помимо своего небольшого офицерского жалования.
Мой приятель — филателист, и, по всей видимости ещё и опытный делец от филателии, после моего рассказа в общих чертах, проникся идеей приехать во время отпуска в Хмельницкий, чтобы «глянуть коллекцию». Я не возражал, считая, что он приедет,  посмотрит, возможно даст современную оценку коллекции и только.
Лето он проводил в Умани Черкасской области, что по меркам Украины было не очень далеко от Хмельницкого и как-то в летнем отпуске перезвонил мне оттуда, дескать он уже чуть ли не за рулём и  готов к поездке. Я сказал об  этом маме. Мама внимательно посмотрела мне в глаза и ответила, чтобы и духа этого приятеля не было у нас в квартире. Я был обескуражен, в самом деле, он ведь хотел только посмотреть коллекцию! Но мама так не думала. Будет человек гнать машину за двести восемьдесят километров, чтобы просто на что-то посмотреть?!  Мама была мудрой и непреклонной. «Скажи ему, что просмотр отменяется», - твёрдо сказала она.   
Через пять минут приятель снова  перезвонил и я сказал, что коллекция НЕ ПРОДАЁТСЯ, а значит, и нет смысла на неё смотреть. На этом всё закончилось и опытный филателист — оценщик проехал мимо. Коллекция была сохранена и я в общем, перестал рассматривать её как средство для добычи денег. И сейчас, через десятилетия я иногда ощущаю приступ тоски и, одновременно облегчения   оттого, что был на волоске от продажи самого ценного, что у нас было. Я даже не представляю, на что бы мы истратили тогда  деньги, а теперь уже не было бы ни денег, ни коллекции. И восстановить папину коллекцию у меня ни за что и никогда бы не получилось. Но благодаря маме, ничего этого не случилось и вот она здесь и сейчас у меня дома в Москве, в целости и сохранности.

***

В тот же период обучения в академии я был знаком с одним, весьма интересным товарищем, назовём его Протасом Изюмовым. Человеком он был неоднозначным, во многом для меня непонятным и даже, загадочным. С одной стороны ярый поборник правды и справедливости, а с другой, хитрый и пронырливый деляга, не брезговавший в том числе и не вполне приличными средствами для достижения своих целей. Хотя в целом, человеком он был умным, проницательным, не злобным и в общем, комфортным в общении.
Он постоянно записывался в какие-то общества и объединения, которых в начале 90-х появилось бесчисленное множество, конечно же, в первую очередь в целях извлечения при этом для себя каких-либо выгод.
Однажды он примкнул к одному из военно-исторических клубов, который занимался театрализованными представлениями и реконструкциями битв и сражений времён наполеоновских войн. Члены клуба шили себе обмундирование военнослужащих русских воинских формирований образца 1800 — 1812 года, приобретали и изготавливали копии единиц оружия, боевых знамён и всего подобного в этом порядке. И, собственно организовывали и проводили бутафорские сражения, участвовали в различных международных форумах — семинарах и симпозиумах с участием членов подобных сообществ из-за рубежа: Франции, Бельгии, Австрии, Германии и др.
Однажды Протас мне под большим секретом поведал, что к очередной дате одного из сражений 1810 года готовится поездка делегации клуба в Австрию. Мой друг засуетился и очень по-деловому стал готовится к поездке. Хотя, по его словам, окончательный список участников делегации был ещё не утверждён, у него в руководстве клуба были «свои люди», которые без всякого сомнения включат его в «основной» состав.
Он приказал своей жене пошить ему новый мундир (по собственным лекалам и эскизам) младшего чина артиллерии императорской армии, а сам занялся поиском и приобретением валюты: «Сам знаешь, в Австрии доллары нужны». Также его очень интересовали предметы, сувениры и вещи, которые можно было бы выгодно «толкнуть» там, а на вырученные деньги накупить импортной и очень дефицитной в СССР видео и музыкальной аппаратуры, с тем чтобы потом «толкнуть» здесь и получить неплохой навар. Сейчас мне не очень понятно, как всё это он хотел осуществить технически (таможня, всевозможные проверки, очень неясные перспективы получения заграничных паспортов для военнослужащих, желающих выехать в «капстрану» и т.д), но тогда в начинающемся разгуле демократии 90-х, казалось всё очень возможным и вполне осуществимым.
Он знал о существовании моей коллекции и у него, в процессе подготовки к загранпоездке зародилась новая, блестящая идея. «Дай мне два альбома марок, а я привезу тебе из Австрии новый видеомагнитофон», — предложил Протас за чашкой кофе в перерыве между занятиями. До того времени, когда полки московских магазинов стали до отказа заполнены самой разной видеоаппаратурой было ещё три или четыре года и видеомагнитофон, как и хороший «бумбокс» был в большой цене. К тому же это была эпоха расцвета и успеха всякого рода полуподпольных «видеосалонов», где гнали второразрядные боевики, эротику, ужастики и прочее, в весьма посредственном качестве.
Я сказал, что это не очень хорошая идея, во-первых потому, что коллекция находится не в Москве, а в Хмельницком и, соответственно, для этого мне придётся напрягать маму, чтобы она занялась пересылкой этих альбомов-кляссеров (об альбомах Lollini речь, разумеется, не шла). А во-вторых какие два альбома из десятка сможет выбрать мама, если она не очень-то и разбирается в филателии?
— Ну и не нужно загружать маму, — спокойно пережёвывая пончик, проговорил Изюмов, — возьми, сам смотайся в эти выходные. В пятницу вечером уедешь, в субботу ты там, в воскресенье оттуда, в понедельник уже здесь. На понедельник отпросишься «по семейным обстоятельствам». В крайнем случае, я тебя «прикрою».
В принципе, так можно было сделать, билеты стоили недорого и поездов, отправляющихся в западном направлении с Киевского вокзала было превеликое множество. А для человека, которому не исполнилось ещё и тридцати, такая поездка была бы лишь в удовольствие. Ну и лишний раз повидать маму было бы очень здорово. Но я уже не только чувствовал, но и чётко осознавал всю бесперспективность этой авантюры. Ни один видеомагнитофон не стоил того, чтобы ворошить папину коллекцию, выдёргивать из неё два альбома с марками, в которых мне ещё только предстояло как следует разобраться, да ещё всё это наспех…
И потом… Я пытался объяснить Протасу, что каждая марка, каждый блок или сувенирный лист имеет свою каталожную цену, определённый индекс редкости. На одном листе кляссера могут располагаться десяток ярких и красивых марок цена которых будет равна цене пачки сигарет или бутылки водки и одна «скромная» марка, которая будет стоить дороже всего альбома, поскольку так устроен весь филателистический мир. Но Протас, казалось, либо не слышал моих объяснений, а скорее не слушал, и продолжал талдычить своё. Сам он, разумеется и понятия не имел о предмете разговора. Он стал мне напоминать мужика из анекдота, который забегает в книжный магазин и спрашивает у продавца, есть ли в магазине книги.
« — Да, конечно, мы только книгами и торгуем, — отвечает продавец.
— Тогда заверните мне, пожалуйста, две штуки».
Изюмов продолжал упорствовать и в конце концов согласился на один альбом, а за это он привезёт мне видеомагнитофон и три видеокассеты к нему.
В конце концов я твёрдо сказал другу, что никуда не поеду, поскольку то, что он задумал — полная глупость. Начиная с того, разрешат ли ему провезти альбом с марками за границу СССР и заканчивая тем, где и кому он собирается продавать его в Австрии. Ну и, уже будучи знаком с методами и приёмчиками Протаса, я вполне допускал, что в итоге его затеи я не получу ни видеомагнитофона, ни альбомов с марками. А сейчас, более, чем через 30 лет я просто уверен, что именно так бы и произошло. Альбом с марками отправился бы в своё вечное путешествие, а Изюмов придумал бы что-нибудь очень правдоподобное, вроде: «изъяли на границе», «украли вместе с рюкзаком из палатки», «дал посмотреть и не вернули» и т. д., и т. п.
Всё же у Протаса Изюмова был развит нюх на любую возможность поживиться, и на тех за счёт которых это можно было бы сделать. В общем, я сказал «нет» и Протас тут же забыл и об альбомах с марками, и обо мне тоже. Он продолжал суетиться, собирал какие-то подписи, выправлял какие-то документы и даже раздобыл целых двадцать долларов. Тем не менее, поездка в Австрию так и не состоялась. А ещё через некоторое небольшое время, он покинул военно-историческое общество, объяснив это безобразными порядками, царившими в нём. По его словам, власть в клубе захватили негодяи, которые пошили себе генеральские мундиры и жестоко обращались с теми, кто был «чином пониже». А одному «полковнику» даже досталось по морде во время дружеской попойки… Так что уж говорить о совсем «младших чинах»…
Мне же представляется, что Протас Изюмов покинул клуб по совсем другой причине. Скорее всего он просто потерял интерес к занятию военно-исторической деятельностью и нашёл более интересные для себя увлечения.
Таким образом и в этот раз папину коллекцию удалось сохранить в целости и неприкосновенности.


4. Коллекция едет в Москву

Шло время и теперь уже в далёкое прошлое уходили те благословенные годы, когда я каким-либо образом соприкасался с папиной коллекцией. В 90-е, приезжая в отпуск к маме всей семьёй, мы изредка открывали заветный шкаф, извлекали альбомы и рассматривали марки вместе с подросшей уже дочкой. И я всё ещё с некоторым интересом, но как-то отвлечённо просматривал коллекцию, которой в своё время было отдано столько сил, средств и времени.
Тем не менее, однажды я сказал маме, что коллекция не продаётся и продаваться не будет. От мамы в ответ не последовало никакой реакции на это моё заявление, во всяком случае я не уловил её, если она и была. Она лишь немного помолчала и выразила мнение, что коллекцию нужно перевозить в Москву. Не всю сразу конечно, а по одному, максимум два кляссера за одну поездку. Об  альбомах Lollini речь пока не шла.
Этот разговор состоялся в 2003 или 2004 году  и я начал вывозить коллекцию постепенно, по одному-два кляссера за поездку. Я очень нервничал при пересечении украинской границы, и хотя условия в те годы были вполне благоприятными, я не очень представлял себе реакцию таможенников при обнаружении незадекларированного альбома с коллекционными почтовыми марками, представляющими определённую не только финансовую, но и культурную ценность. А если предварительно указать в декларации, то опять же непонятно, можно ли вывозить такие  марки за пределы Украины или нельзя. Словом, каждый раз я вёз очередной альбом на свой страх и риск, упрятав его поглубже в дорожную сумку.
Наверное Богу было угодно, чтобы значительная, хотя и не основная часть коллекции без особых проблем и потерь переехала из Украины в Россию. Хотя, в этой связи вспоминается два, что называется тонких момента.
В одну из поездок, когда поезд уже приближался к границе и весь плацкартный вагон притих в тревожном ожидании «шмона», я почувствовал себя нехорошо. В этот раз я вёз сразу два кляссера и одно дорогое ювелирное изделие в подарок жене. От тревожного предчувствия бешено колотилось сердце, подскочило давление. Конечно, если бы у меня был с собой коньяк, я бы мигом успокоился, но я тогда не употреблял спиртного.
В нашем вагоне ехала юношеская команда  по футболу, которая принимала участие в международном турнире студенческих команд в Киеве. Молодёжь была в приподнятом настроении, балагурили, шумели, а некоторые из них были явно навеселе после удачного выступления. Уже была глубокая ночь, но юные спортсмены утихомириваться не собирались, несмотря на неоднократные замечания своих руководителей,  проводников и других пассажиров.
Наконец поезд дотащился до Конотопа, где составы проверяли бригады таможенников. Я сидел как на иголках, когда в начале вагона появился достаточно внушительный отряд пограничников и таможенников. Вся группа не спеша продвигалась по проходу, в общем стараясь не особенно беспокоить пассажиров, но всё же просили поднять нижние полки, а иногда и открыть сумки или чемоданы тех пассажиров, кто по их мнению «не вызывал доверия». Они уже были в соседнем купе, как вдруг парень — спортсмен  с верхней полки нашего купе, ни с того, ни с сего начал шуметь. Он никак не мог найти свой паспорт, к  тому же, скорее всего, закончилось действие алкоголя и ему стало плохо.  Он начал орать и достаточно громко, успокаивать его бросились товарищи и тренеры, а также и вся погранично-контрольная  группа. В этот момент я почувствовал, что меня пронесло.  Наскоро проверив документы у других пассажиров вагона, они всё внимание переключили на юношу. Его, в достаточно вежливой форме, успокаивали, все вместе искали пропавший паспорт, кто-то принёс стаканчик воды. Всё действо продолжалось минут двадцать и времени на внимательный досмотр вещей  других пассажиров не осталось. Паспорт в итоге  нашёлся и всё закончилось благополучно, главным образом для меня. Команда проверяющих учтиво пожелала всем доброго пути, покинула вагон и поезд тронулся.            
Утром, где-то за два часа до прибытия в Москву, я пожал парню руку и поблагодарил. Он не понял за что, а я не стал объяснять. Кто знает, доехали бы марки  до места назначения, если бы не его истерика на границе…

В другой раз, собирая вещи в дорогу в последний день отпуска, я подумал, а не взять ли с собой один из Больших альбомов Lollini. К этому времени, а это уже была зима 2011 года, все кляссеры были благополучно  переправлены в Москву, но мама как-то с неохотой, я бы даже сказал с большой неохотой отнеслась к моей идее. Без одобрения мамы я, конечно, не хотел принимать таких решений. В тот раз у меня было очень много разных мелких предметов, среди которых — сувениры, некоторые редкие книги, дорогие безделушки и прочее. Всё это заняло две  сумки, одну большую и одну чуть поменьше. В общем я был в замешательстве и только в самый последний момент принял решение альбом с собой не брать. Не знаю, вздохнула ли мама с облегчением, но мы сели в такси и поехали на вокзал. Мама всегда встречала и провожала меня, до самого последнего раза…
На вокзале мы вышли на перрон и охнули… На всём протяжении   состава «Хмельницкий — Москва» не было ни единого человека. До отправления поезда оставалось не более 20 минут, но пассажиров не было. Потом я приметил пару-тройку человек с вещами у дальнего от нашего вагона и всё. Всё! У нас на весь вагон оказалось всего два пассажира — я и ещё один мужчина, он же — мой сосед по купе. Я почувствовал, что всё это не к добру. А может быть, как раз и к добру, если учесть, что особенно ценный груз я оставил дома. По ходу поезда, до самой границы  в наш вагон на станциях  не сел ни один пассажир. Мы с соседом угощались чаем и вели неспешную беседу, о том, о сём…
В этот раз, кроме всего прочего,  я имел при себе достаточно дорогие ювелирные украшения в подарок жене и дочери, но если честно, то их утрата, в случае чего, меня не очень бы огорчила. Ювелирных украшений бывает много, денег — по-разному, как придётся, барахла всегда больше чем достаточно, а вот коллекционный альбом Lollini с собранными в него марками — один единственный на все времена, вот в чём дело. И если, вдруг случается утрата такового, то это утрата невосполнимая и безвозвратная.
На границе в вагон вошёл единственный представитель таможни,  розовощёкий и грузный, такой, что едва умещался в проходе, неспешно продвигаясь к нашему единственному обитаемому купе. Он был нетороплив, словоохотлив и весьма дотошен. Лишь мельком взглянув на вещи соседа он попросил меня извлечь сумки и выложить всё их содержимое на полку. Затем очень внимательно, тщательнейшим образом стал осматривать каждую вещь, проверяя, есть ли на ней ценник, если ему казалось, что вещь представляет собой антикварную ценность. Он открыл каждую коробочку, пощупал каждый пакетик, потом проверил сами сумки на предмет наличия в них потайных карманов и двойного дна. Все свои действия он сопровождал очень, по его мнению, остроумными комментариями, прибаутками и приговорками из своего богатого арсенала народных премудростей. Издевательство продолжалось минут тридцать, то есть всё время, отпущенное отряду на проверку состава. Я в душе несколько раз перекрестился и поблагодарил Бога за то, что в последнюю минуту он мне указал на правильный путь.
Наконец «шмон» закончился, проверяющий пошёл своим путём, а я своим.
Так завершился первый этап переправки папиной коллекции в Москву.
      

5. 2014 год

В августе 2014 года мамы не стало. Она в тот год тяжело заболела, но из-за начала военных действий на Юго-востоке Украины я не мог попасть в Хмельницкий раньше первого августа. Именно с этого числа для меня было оформлено приглашение, разрешающее въезд в Украину, как мужчине, не достигшему возраста 60 лет.
Конечно, весь май, июнь и июль я страдал, поскольку был на телефонной связи с мамой каждый день, и чувствовал, как она угасает. Но ехать без приглашения не решался, поскольку опасался, что на границе меня могут просто и без объяснений высадить из поезда. К тому же, в  свои 53 года  я внешне всё ещё напоминал действующего офицера.
Между тем вести с полей боевых действий приходили с каждым днём всё тревожнее и надежды на хоть какую-нибудь стабилизацию становились всё призрачнее.
И всё же я  успел. Я застал маму в очень тяжёлом состоянии и сразу же вызвал скорую помощь. Мама ничего не говорила, и по-моему, узнавала меня с трудом. Видимо, обида на то, что я  задержался в этот раз с приездом, была очень глубокой, а объяснить понятными причинами свою задержку  я не мог. Нас вместе с мамой отвезли в карете «скорой помощи»  в приёмное отделение городской больницы, и после короткого осмотра доктор спросил у меня разрешения на операцию. Я подписал необходимые бумаги и маму отвезли в операционную.
Я просидел у палаты до 2 часов ночи, пока меня, наконец, не вызвали врачи и не рассказали, что у мамы был перитонит и если бы я задержался хотя бы ещё на час, то в живых бы её не застал. Ещё они сказали, что операция была проведена успешно, но нужно очень много сил на восстановление…
Через неделю мама скончалась в реанимации. Я с ней так и не смог попрощаться, меня не пустили в палату.
После похорон появилось сразу много дел, которые нужно было решать немедленно и очень много, которыми требовалось заняться немного позже. Ситуация осложнялась тем, что мне предстояло решать эти дела в одиночку, поскольку те люди, на помощь которых я мог рассчитывать куда-то исчезли, а я не пытался их разыскать. Однако Бог послал мне в помощники доброго ангела, в лице очень пожилого, но весьма энергичного, несмотря на возраст и болячки хмельницкого писателя, историка и  журналиста Бориса Станиславовича К. Это именно с его помощью мне удалось организовать достойное прощание с мамой, это он ездил со мной по инстанциям в дальнейшем и там, где требовали обстоятельства общался на украинском языке  с представителями власти и должностными лицами  управляющих структур. Благодаря помощи Бориса Станиславовича мне удалось правильно оформить все документы  по маминой квартире с тем, чтобы её можно было реализовать через полгода, оплатить долги по коммуналке и раздать кое-какое имущество, как говорят, в хорошие руки. Прежде всего это касалось книг нашей домашней библиотеки, на которых я рос и с помощью которых познавал окружающий мир в том виде, в каком воспринимаю сейчас. С некоторыми собраниями сочинений и отдельными книгами я расставаться не захотел и приготовил для перевозки в Москву. Среди них были собрания сочинений Стивенсона, Мопассана, О”Генри, Марка Твена, Крылова и Джека Лондона. Жалею лишь о собрании сочинений Пушкина, что отдал в юношескую библиотеку, но которое   следовало забрать с собой. Всё остальное, включая тома Шолохова, Горького, Шевченко, Стендаля  и многих других с помощью Бориса Станиславовича удалось передать в городские библиотеки вместе… с цветами, которые выращивала и за которыми ухаживала мама.
В череде нескончаемых дел прошёл август, наступил сентябрь и мне было необходимо возвращаться в Москву. Я задумался, как быть с альбомами Lollini, которые всё ещё лежали в верхней секции гарнитурной стенки. В создавшихся условиях пытаться вывезти их на поезде не представлялось возможным: уж очень объёмными были альбомы, и любой таможенник обязательно бы поинтересовался, что это и «с чем его едят». Последствия – самые непредсказуемые, от изъятия альбомов на границе до высадки из поезда и разбирательств в соответствующих органах с вопросами кто я такой и на каком основании вывожу из страны предметы «национального достояния». В общем, вывоз альбомов в тот момент был вопросом для меня почти неразрешимым.
Но эту задачу нужно было как-то решать. Это был мой долг перед памятью папы и мамы, перед своей совестью. Перед совестью в особенности, поскольку всегда, и раньше и много позже чувствовал себя виноватым перед родителями. По сути, я стал оправдывать их надежды только к 40 годам, когда дослужился до полковника,  и к 45, когда вышла моя первая книга. Мама успела порадоваться моим успехам и многое мне, уже взрослому человеку,  прощала.
Так вот, спасти коллекцию во что бы то ни стало, оставить эту реликвию в семье и стало моей главной задачей в сентябре 2014 года.
Я сходил в отдел канцелярских товаров универмага «Детский мир», вблизи которого прошли мои детские годы и купил пачку простых конвертов. В эти конверты я сложил все марки и почтовые блоки из альбомов, с указанием на них  простым карандашом какие марки из какого альбома в каком конверте находятся. Получилось 16 полных конвертов. Это было немного и много одновременно. Те блоки, сувенирные и крупноформатные марочные  листы, которые не вмещались в конверты, я уложил в две большие подарочные иллюстрированные книги по искусству и достопримечательностям Чехословакии. Конверты поместил  в простой пакет вперемешку с бумагами, документами, свидетельствами и газетами. А когда занял свою полку – «боковушку» в плацкартном вагоне, то повесил пакет на крючок, на самом видном месте. Ещё у меня с собой было две сумки с вещами, книгами и кое-какими мелкими, но значимыми для меня вещами.
Проводить меня пришли несколько хороших знакомых (кроме тех, кто называл себя лучшими друзьями, но это совсем другая история), некоторые передали  в Москву детские вещи и игрушки для внуков. Мы попрощались, немного всплакнули и я пообещал Борису Станиславовичу, что до конца года обязательно постараюсь ещё раз появится в Хмельницком.
Проверка на границе прошла спокойно. Может быть даже гораздо спокойнее, чем некоторые другие подобные поездки в прошлые годы. Пограничники проверили документы, таможенники бегло осмотрели сумки. На мой пакет в шотландскую клетку никто не обратил внимания. Через полтора часа нас досматривали российские пограничники, всё было обыденно и спокойно, без приключений. На утро, когда мы прибыли в Брянск, я купил у какой-то старушки на платформе  четыре банки  пива и весь оставшийся путь до Москвы пил его. Во-первых, я таким образом хотел снять  слишком сильный стресс, который получал в течение почти двух месяцев от пребывания и решения скорбных дел в некогда родном городе. Во-вторых я никак не мог привыкнуть к мысли, что мамы больше нет. И пока я в Хмельницком занимался всеми этими вопросами, то конечно, ни в коем случае не мог позволить себе ни на минуту расслабиться. И в-третьих, я осознавал, что хоть и  не вся, но  очень большая часть задачи по спасению коллекции выполнена.
Следует иметь в виду, что сами по себе марки, которые мне удалось вывезти, не представляли такой ценности, какую они приобретали, находясь в альбомах Lollini, каждая на своём месте. Теперь сами альбомы (уже без марок) составляли вторую, основную часть проблемы , которую нужно было решать. И чем быстрее, тем лучше, поскольку ситуация во взаимоотношениях между Россией и Украиной продолжала ухудшаться с каждым днём.
И если честно, то меня гораздо меньше беспокоило то имущество, которое ещё оставалось в пустой, закрытой маминой квартире, чем эти альбомы и, пожалуй, ещё большой фото архив. Вопросом по самой квартире я мог заняться  только через шесть месяцев и эта была хоть немного, но всё же отдалённая перспектива. А вот альбомы нужно было спасать как можно скорее (уже поговаривали о возможном перекрытии границы), искать способы их переправки в Москву.
И я стал над этим думать.            




6. Спасение  альбомов Lollini

Вывоз альбомов фирмы Lollini представлялся мне большой проблемой. В октябре — ноябре 2014 года боевые действия на Донбассе продолжались с разной степенью интенсивности. Сводки с полей сражений постоянно транслировались на ведущих каналах ТВ в информационных программах и обсуждались  в великом множестве аналитических программ и  различных политических ток-шоу. Я понимал, что вывезти альбомы мне  будет не так-то просто. Хотя официально российско-украинская граница была открыта, мужчины в возрасте от 16 до 60 лет могли её пересечь только со специальным разрешением. При этом, такое разрешение не гарантировало беспрепятственного проезда. Из поезда человека могли высадить просто так, без объяснений. Вот если ехала семейная пара, то проблем, в общем, не было и мы собирались с женой при первой возможности приехать в Хмельницкий, с тем, чтобы вывезти кое-какое имущество...
15 марта 2015 года мы прибыли в город, где всё было связано с воспоминаниями о моём детстве и юности, откуда начался мой жизненный путь. За короткий срок нужно было решить несколько важных дел, связанных с реализацией квартиры, решением технических вопросов с установкой памятника на могиле мамы. Хотя обстановка в городе в целом была спокойной, дыхание войны чувствовалось. На улицах появилось  много людей в военной и специальной форме. Как правило это были крепко сбитые, сосредоточенные мужчины, почти все в тёмных очках. Люди выглядели напряжёнными, немногословными, а на городском кладбище появился специальный участок со свежими могилами бойцов, погибших в АТО (анти-террористической операции) на Юго-востоке.
В общем, наши дела продвигались без проблем. К 28 марта, почти все вопросы были решены и настала пора прощаться. Прощание прошло под обильные возлияния коньяка и ко времени отбытия на вокзал, я был уже хорошо «нагружен». Наверное, именно поэтому, я без колебаний и сомнений уложил все три альбома Lollini в большую дорожную сумку, вперемешку с книгами, журналами и всякой мелочью. Из-за большого количества ручной клади, мы не без труда втиснулись в вагон и заняли свои места. Нам едва удалось разместить все вещи в купе, но в общем, на нас никто не обращал внимания. Пассажиры, соседи по вагону  были заняты каждый своим делом,    всем было важно спокойно пересечь украинскую, а затем и российскую границу.
Я чувствовал себя неважно — действие хмеля стало проходить и теперь предстоящая поездка представлялась не спокойной и безоблачной, а тревожной с непонятным окончанием. Была уже ночь, но я никак не мог уснуть и лежал на своей полке в весьма прескверном настроении. До тех пор, пока не вспомнил, что в одной из сумок  имеется маленькая бутылочка коньяка. Разумеется, я её сразу же найти не смог и рыскал по вещам в поисках, стараясь не разбудить жену и соседей по купе до самой границы. Когда поезд уже замедлял ход, я наконец нащупал горлышко заветной фляжки в сумке у жены, и немедленно сделал три больших глотка. Сразу же стало легче, спокойнее и даже, как-то веселей. Появление украинских пограничников для проверки документов и таможенников для осмотра ручной клади я встретил чуть ли не с радостью. Жена, сначала встревоженная, глядя на меня тоже как-то успокоилась. Наши документы вопросов у пограничников не вызвали. Но таможенник, мужчина среднего возраста,  попросил открыть нашу самую большую сумку. Разумеется, его внимание  привлекли три больших альбома.
– Что это? – на чистом русском языке, достаточно спокойно спросил он. – Ну-ка, покажите.
– Это? – переспросил я, не особенно заботясь о том, что выгляжу, мягко говоря не вполне трезвым. – Ах это… Пожалуйста. Это просто альбомы. Вот пожалуйста.
Я вытащил один из альбомов и протянул представителю таможни. Он неторопливо, очень внимательно пролистал его, внимательно просматривая каждую страницу. Возможно, он мог предположить, что между страницами может быть спрятан какой-нибудь документ, например, или ещё что-нибудь подозрительное.
– Это для марок, – пояснил я. – В эти кармашки нужно вставлять марки.
– Понятно, – сказал проверяющий, просматривая уже второй альбом, – немецкого производства?
– Французские. В своё время, очень давно, где-то в середине семидесятых  на барахолке купили. Папа рассказывал, что  продавал один дядюшка и просил за него триста…
– Я понял, понял, – мягко прервал меня  таможенник и улыбнулся, – ну а где сами марки? Где у вас их можно посмотреть?
Если бы я был трезв, то, наверное вызвал бы своим волнением подозрение у представителя власти. Но я был нетрезв и потому не особенно волновался, а точнее выглядел довольно спокойным и раскованным.
– Марок в них нет давно. Это альбомы моего папы, и остались от него как память. – Тут я почувствовал, как совершенно непроизвольно из левого глаза пролилась слеза. – Марки были. Марки будут. Марок нет.
Таможенник кивнул и третий альбом смотреть не стал.
– Вы уж нас извините, – вмешалась жена, – мы с кладбища едем, немного расстроенные.
Но представитель таможни уже переместился в соседнее купе.
Мы выдохнули и поехали дальше. Пронесло… конечно, это снова улыбнулась удача и я благодарил Бога за то, что он позволил сохранить то, что представляло безусловную ценность для нашей семьи. Опять же совершенно неизвестно, где бы теперь находились эти альбомы и смог бы я их восстановить, если бы всё сложилось иначе. Скорее всего, не смог бы.  Уже в начале 20-х я пытался отыскать в интернете  подобные альбомы и едва обнаружил нечто отдалённо похожее в «далёкой загранице». И конечно, это были НЕ ТЕ альбомы. Забегая вперёд, скажу, что в конце концов, я нашёл сайт Lollini и обнаружил на нём очень много разных  альбомов, каталогов и отельных листов, в общем-то повторяющих структуру и тематику наших. Но всё же,  я осознавал, что это уже была продукция ХХI века.
    
 Заполнением альбомов я занялся не сразу. Мне нужно было время для полного осознания того, что коллекция спасена, сохранена в полном объёме и важнейшее дело, которое я должен был сделать, мне удалось.
Через некоторое время я выждал момент, когда жена уехала по  дачным делам и наконец приступил к операции, которой присвоил название «Большое Возвращение». Марки возвращались на свои законные места, где они находились с 1976 года. Дело это оказалось кропотливым, требовало внимания и аккуратности. Оказалось, что не так-то просто правильно разместить все экспонаты по своим местам, несмотря на то что конверты, в которых я в сентябре вывез марки были пронумерованы. Всё это  заняло гораздо больше времени, чем я рассчитывал первоначально. Тем не менее я сам постепенно увлёкся и проникся филателистическим процессом в гораздо большей степени, чем когда бы то ни было до этого момента, при этом меня согревала мысль, что в итоге всё сложилось гораздо лучше, чем просто хорошо.   
Вместе с тем я обнаружил, что в альбомах не хватает гораздо большего числа необходимых марок, чем представлялось ранее. Папа просто не успел их разыскать и приобрести. Нужно учитывать, что в середине 70-х это занятие  растягивалось на месяцы и годы. Некоторые экземпляры, которых не было в Хмельницком, нужно было разыскивать по зарубежным каталогам и филателистическим справочникам, которых часто тоже не было в городе, а возможно и во всём Советском Союзе. Например, трудно представить, каким образом можно было найти ничем не примечательную марку зеленовато-болотного цвета с изображением скалы, поднимающейся из моря, выпущенную в Норвегии в 1957 году? И какое отношение она имеет к космической тематике? Тем не менее, она значилась в альбоме, и потом я узнал, что марка была выпущена честь некоего международного  геодезического форума 1957 года  и каким-то образом имеет отношение к космическим исследованиям.
Или, например, две маленькие, невзрачные марки, размером чуть менее двух сантиметров в квадрате из Колумбии выпуска 1956 года. Надпись в альбоме (на французском) гласит, что это обсерватория в Боготе и одна из марок должна быть бледно-коричневого, а вторая светло-голубого цвета. Где их можно было найти в то время в провинциальном городке,  даже в среде знающих коллекционеров? 
А вот ещё одно «чудо». Некая территория (впоследствии я узнал, что эта территория теперь одна из провинций Японии) под названием Рюкю, марка издана в 1959 году, на ней изображён карандаш в виде взлетающей космической ракеты и приурочена году журналистики. А вот раздел альбома, посвящённый учёным: астрономам, математикам, физикам и другим, чьи открытия в далёком прошлом, так или иначе повлияли на приближение космической эры человечества. Очень часто в альбоме были отмечены марки с изображением учёных, входящие в серии, посвящённые самым разным великим личностям прошлого во Франции, Германии, Советском Союзе и России, Нидерландах, Японии, а это означало, что ради одной нужной марки, необходимо было приобретать всю серию…
До того очень важного для меня дня, когда я ощутил настоятельную внутреннюю потребность заняться поиском недостающих в альбомах марок было ещё целых семь лет. А тогда, в четырнадцатом, я, заполнял имеющимися папиными марками альбомы Lollini и благодарил Бога за спасение коллекции. В течение трёх дней я распределил все марки по своим местам. Жена убрала альбомы в шкаф, кстати, и  она и дочь очень благожелательно отнеслись ко всему, что связывало нас с филателией, за что им отдельное  большое спасибо. Их поддержка и понимание мне были просто необходимы.
Теперь в этой большой и тревожной главе можно было поставить точку.
Начиналась новая глава.
После возвращения всех  марок на свои места в конце 2014 года,  альбомы Lollini простояли почти нетронутыми вплоть до мая 2021 года. От случая к случаю, бывая с женой на Вернисаже в Измайлово, я приобретал марки. В период с 2015 по 2020 годы я сначала восстанавливал свою личную коллекцию детства и юности, это касалось в основном темы «Животный мир», потом увлёкся «персоналиями» и «выдающимися личностями» ХХ века. Одновременно при помощи интернета разыскал особенно дорогие и важные для меня серии: посвящённую Уинстону Черчиллю, 1965 года, производства эмирата Умм-Эль-Кайвайн, польскую серию «Доисторические животные», 1965 года, о которых писал в свой книге «Коллекционер Будущего» (М., 2018 г) и серию, посвящённую 300-летию шведской королевской почты 1936 года.
По памяти я восстановил почти все марки, которые у меня были в детстве и юности, вплоть до поступления в военное училище, где заниматься филателией было практически невозможно. Либо нужно было иметь очень большое желание, чтобы условиях казармы, где подчас почти  всё имущество было общим и где хранить марки было попросту негде. По сути дела в полной мере я вернулся к серьёзному  занятию филателией лишь к 20 году XXI века.
Во время работы над  книгой «Лунная дуэль ХХ века» (М. «Новые Витражи», 2020 г.) у меня неожиданно возник острый интерес и настоятельная потребность возобновить коллекционирование в широком понятии и более определённо по теме «Космос» в разделе «Программа NASA «Аполлон»». Речь шла обо всех марках, выпущенных в мире, посвящённых покорению Луны человеком, как непосредственно в те годы, так и в последующие, приуроченные к различным юбилейным и значимым датам.
Моя коллекция постепенно становилась всё объёмнее, всё больше и больше стран было представлено почтовыми изданиями сначала в одном, а затем во втором  кляссере, которые я приобретал в специализированном магазине Центра международной почты на Варшавском шоссе. Я осознавал, что марок по этой теме  выпущено превеликое множество в разных странах, поэтому решил сначала сосредоточить своё внимание на тех, что были изданы непосредственно в годы завершающего этапа реализации программы «Аполлон», то есть с 1968 по 1972 годы, а затем уже переключиться на всевозможные юбилейные выпуски. Всё это было для меня чрезвычайно интересно, и даже в книге «Лунная дуэль ХХ века» я уделил внимание космической филателии.
После издания и обсуждения этой книги на различных интернет-ресурсах и форумах, примерно в феврале 2021 года, в один из вечеров я задумался о своих дальнейших филателистических устремлениях. Подумалось о том, что было бы правильно, если бы сейчас же, немедленно взяться за большое и важное дело, а именно продолжение папиной коллекции.
Во-первых, я чувствовал свою ответственность перед памятью папы, во-вторых это имело бы немаловажное значение для всей семьи и в первую очередь для дочери, поскольку я утвердился во мнении, что папина коллекция и есть та культурно-историческая основа, на которой стоит, достраивается и укрепляется  духовная, нравственная и эстетическая составляющая нашего маленького общества.
Папа собирал марки по теме «Космос» со всего мира, часть из которых вошла в  альбомы Lollini, часть распределялась по кляссерам. Особое внимание он уделял филателистической продукции, выпущенной в Советском Союзе и посвящённой отечественной космической отрасли.
Собрать всё, что выпускалось в СССР с самого начала космической эры в 1957 году (папе тогда было 25 лет), когда был запущен первый искусственный спутник Земли, было делом чести советского коллекционера, к тому же коммуниста и патриота. Этому способствовали все условия, марок выпускалось в достаточном количестве хороших и разных, нужно было только внимательно отслеживать каждый выпуск и приобретать его по номинальной стоимости. Космос был предметом особой гордости советского народа и каждое событие (значимое и даже второстепенное) непременно сопровождалось очередным выпуском новых почтовых марок, а также конвертов первого дня гашения и другой сувенирной продукции.
С началом советских пилотируемых полётов, марки, посвящённые нашим космонавтам стали предметом увлечения сотен тысяч, если не миллионов советских коллекционеров и взрослых, и детей в Союзе, а также  коллекционеров стран социалистического лагеря и не только. Поскольку очень большой объём марок по этой теме стали сразу выпускать практически по всему миру. В начале 1960-х годов они были посвящены советским космическим исследованиям и в первую очередь, непосредственно космонавтам, Юрию Гагарину, первому человеку в Космосе, Валентине Терешковой, возможно самой известной женщине в мире, первой среди женщин, побывавшей на орбите, Владимиру Комарову, Борису  Егорову и Константину Феоктистову, совершившими первый групповой полёт в 1964 году, Павлу Беляеву и Алексею Леонову, совершившему в 1965 году  первый выход в открытое космическое пространство… Их прекрасные лица были размещены на миллионных тиражах почтовых марок, конвертов, открыток. Разумеется, папа собирал всё, что было издано в Советском Союзе. Всё, вплоть до августа 1978 года, когда ушёл…  к звездам.   
Теперь, у экрана своего ноутбука я имел возможность в деталях и без спешки рассматривать любые марки, любой страны, любого года выпуска. Передо мной открыли свои витрины целое множество филателистических сайтов и интернет-магазинов, которые предлагали невообразимый ранее объём информации и самый широкий выбор филателистических изданий по любой теме. Везде были очень качественные  изображения товаров,  ссылки на адреса, где всё это можно было приобрести, а также примерная стоимость. Я смотрел и думал: вот, передо мной весь филателистический мир прошлого, настоящего и даже будущего, пожалуйста, всё к моим услугам. Ведь в 70-х о таком невозможно было даже мечтать. Вот тогда я пришёл к идее первого своего проекта. Я присвоил ему название: «Папина Коллекция: август 1978 – ХХI век» и разработал концепцию, в основе которой был сбор всех марок по теме космос, выпущенных сначала в Советском Союзе, затем в России, а затем  и в бывших республиках СССР с 1978 года по настоящее время. Разумеется, сейчас это сделать не так уж и сложно, нужно только время, внимательность и большое желание, которые у меня имелись с избытком.
В скором времени я нашёл один интернет-магазин, который предлагал марки СССР и России, начиная с 1921 года в соответствии с подробным каталогом, имеющимся тут же, на сайте.  Я «зашёл» в 1978 год и стал, очень внимательно изучая каждый выпуск, выбирать всё, что касалось темы «Космос», начиная с августа. В каталоге были представлены все годовые выпуски марок, поэтому с другими источниками я не сверялся. Первый заказ я сделал в феврале и в этот заказ вошли марки, выпущенные с августа 1978 по декабрь 1984 года.
Я медленно отбирал марки по годам и в памяти невольно всплывали события моей жизни  тех лет. Пока выходили эти марки, я учился и окончил военное училище.  Приехал к новому месту службы в город Кострому, затем женился и вскоре развёлся. Картинки воспоминаний, как марки сменяли одна другую, иногда яркие и красочные, вроде воспоминаний о круизе на лайнере «Адмирал Нахимов» в 1984 году, но чаще бледновато-серые – о жизни на съёмной квартире после развода с женой,  и беспросветно-бурые как служебные будни. Ежедневные поездки на службу за тридцать пять километров от города, периодические попойки в компании друзей-сослуживцев и случайно знакомых женщин… И я думал о том, что в тех условиях, даже если бы я и захотел, то не смог бы заниматься таким прекрасным увлечением как филателия. Не было ни соответствующего желания, ни времени, ни подходящих условий для этого.
Зато теперь всё это было в моём распоряжении, передо мной на экране. Стоило лишь оформить заказ и оплатить его и вот, пожалуйста, все бесцветно и бесцельно ушедшие годы в этой плоскости, были снова рядом, обретали яркие краски,  свой смысл и значение. Да, конечно, всего лишь в виде почтовых марок (кстати в каталогах были указаны и точные даты их выпуска), но и этого было немало. Мне даже в какой-то момент показалось, что на этом этапе для меня нет ничего важнее реализации этого проекта.
Очередной заказ я сделал с 1984 по 1988 годы и снова оказался том, тревожном и беспокойном для меня этапе жизни...

Новый проект совершенно захватил меня и я знал, что пока его не реализую, я не успокоюсь. Да и к чему? Зачем успокаиваться, если в этом деле нет границ и пределов, думаю, истинные коллекционеры прекрасно меня поймут. Конечно, в каждом виде коллекционирования (и филателия не исключение) есть увлечённые романтики,  настоящие ценители и знатоки, а есть дельцы и ухватистые коммерсанты, которые рассматривают коллекционирование как средство или инструмент для обогащения. В общем-то это обычное явление, когда речь идёт о собраниях предметов материальной культуры, и с этим я впервые столкнулся в очень юном возрасте.
Очень скоро я понял, что для проекта потребуется новый большой альбом — кляссер, который вместит все или почти все  марки, выпущенные в такой длительный период как сорок с лишним лет. Но вместе с тем, я обнаружил, что после 1991 года ежегодный выпуск отечественных марок, посвящённых космическим исследованиям в значительной мере сократился. В 1992 году была выпущена всего одна марка, приуроченная к  совместному российско-германскому полёту и один квартблок (сцепка из четырёх марок), посвящённый сотрудничеству России и США в космической сфере.
В 1993-м -  одна единственная серия с блоком о запусках автоматических непилотируемых станций для выполнения технических задач. В 1994 серия из трёх марок, посвящённая Центру подготовки космонавтов им. Ю.А. Гагарина, в 1995-м квартблок к 20-летию «Рукопожатия в Космосе» - совместному полёту кораблей «Союз» и «Аполлон». И наконец в 1996 и 1997 годах не было выпущено ни одной специализированной тематической «космической» марки за исключением единственной, входящей во Второй стандартный выпуск российских почтовых марок.         

Но пока что, на пути реализации своего проекта я находился ещё в 1984 году. История страны и космонавтики, а потому и  космической филателии продвигалась, как тогда говорили  своими победными трассами. В 1983 году страна, и  можно сказать без преувеличения, весь мир отметили 20-летие полёта Валентины Терешковой, у нас по этому случаю вышла одна очень красивая «тёплая» марка, Болгария же посвятила этой годовщине очень внушительный блок, также  в некоторых странах были отчеканены памятные монеты. 
В 1984 году состоялся совместный советско-индийский космический полёт, чему была посвящена очень колоритная  серия и блок, а к 50-летию со Дня рождения Юрия Гагарина вышла очень скромная, одноцветная, без всяких художественных излишеств марка. С неё нам улыбается своей прекрасной улыбкой Первый Землянин, побывавший на орбите планеты (на высоте 327 км) на фоне Памятника покорителям космоса в Монино, воздвигнутого в 1962 году.
С апреля по ноябрь 1984-го наши ребята Владимир Ляхов и Александр Александров провели в космосе более 150 суток на борту орбитального комплекса, где проводили эксперименты и исследования в интересах народного хозяйства, а также монтажно-строительные работы в открытом космосе. Чем я занимался все эти 150 суток в 1984 году припомнить трудно, но хочется верить, что как мог приносил пользу укреплению обороноспособности Отечества. На марках, посвящённых 60-летию Ленинского комсомола  и 50-летию установления в СССР звания героя Советского Союза в числе прочих символов советских достижений отпечатаны изображения космических кораблей и космонавтов. Само собой эти марки и блоки обязательно  были бы включены папой в коллекцию.
Всё это происходило совсем рядом, обо всех этих событиях я, конечно, слышал, но не более того. По 16 и более часов на службе, беспорядочные, неорганизованные часы отдыха, не без спиртного и весёлых, но глупых компаний — на остальное у меня просто не хватало времени, также не было сил и желаний…
25 лет космическому телевидению, 60 лет авиации и космонавтике СССР, выход в открытый космос Светланы Савицкой в составе экипажа корабля «Союз Т-12» (куда ещё входили Владимир Джанибеков и  Игорь Волк), 237 суток, которые провели  в космосе наши герои Леонид Кизим, Владимир Соловьёв, Олег Атьков, международный проект «Венера — Комета Галей»…  Всё это проплывало мимо меня, и оседало в памяти и сознании лишь в форме обрывков из сообщений по радио и телевидению. И никого не было в моём окружении, кто хотя бы в самой малой степени интересовался этими грандиозными достижениями. Выпивка, женщины, а у тех кто постарше семейно-бытовые дела: дачи, запчасти для «Жигулей», всё очень обычное и совершенно неинтересное.
В 1986 году в честь 25-летия первого полёта человека в Космос  была выпущена  памятно-мемориальная серия с портретами К.Э. Циолковского, С.П. Королёва и высеченным в камне образом Ю.А. Гагарина. В этот же год произошли значительные изменения и в моей жизни. Волею военной судьбы я оказался на новом месте службы, в Подмосковье. Должность была повыше, ответственности побольше, а поскольку я проживал на территории военного городка, то можно сказать, что находился на службе круглосуточно. По сравнению с прежними условиями, мне казалось, что я попал в другой, прекрасный  мир. Я вставал на полтора часа позже, чем раньше, спокойно завтракал в офицерской столовой и спокойным, прогулочным шагом отправлялся в Дом офицеров, начальником которого являлся. Тем не менее, к филателии вернуться пока не представлялось возможным. Появились новые задачи, новые заботы, новые люди в моей жизни. Впрочем, никто из них также как и на прежнем месте службы, ничем особенным не увлекался. Была пара приятелей помладше, которые изображали из себя меломанов и приверженцев веяний современной моды, но всё это было поверхностно и несерьёзно. Говорить с кем-нибудь о филателии просто не имело смысла, а если быть более категоричным, на меня просто стали бы смотреть, как на дурака. Тебя могли воспринимать как охотника, рыболова, автолюбителя или, на худой конец грибника, но ни в коем случае не филателистом. Некоторые, на мой взгляд даже развитые и эрудированные офицеры начинали как-то дурацки улыбаться и крутить пальцами у виска, когда речь заходила о коллекционировании почтовых марок.
Между тем, в этот период состоялись совместные советско-афганский, советско-французский, советско-сирийский и советско-болгарский полёты. 15 ноября 1988 года был осуществлён первый, и, как позже выяснилось последний орбитальный полёт ракетоплана  многоразового использования «Буран». История Великих свершений времён начала заката развитого социализма в СССР была увековечена на почтовых марках.
И снова всё это было где-то рядом, снова обычные житейские и служебные дела и снова, по сути, бесполезная трата времени. Правда, в 1988 году я во второй раз женился и всё вокруг меня стало как-то меняться. Я бы не сказал, что мы с молодой женой сразу начали понимать друг друга с полуслова. Но как выяснилось позже, жена оказалась именно тем человеком, кто мог не только понять и одобрить, но и разделить мои мысли, переживания а главное, увлечения. Сначала это было почти незаметно, но со временем проявлялось всё более отчётливо. Нет, я в очередной раз не нашёл ни времени ни возможностей, чтобы вернуться к космической филателии, но когда мы были после свадьбы у мамы, я показал Виктории малую часть папиной коллекции и по её реакции понял, что она бы уже тогда одобрила это увлечение, несмотря на то, что у молодой семьи всегда хватает проблем и забот и без подобных  увлечений-удовольствий.
В 1989 году произошли довольно значительные события в жизни: мне удалось поступить в военную академию в Москве, а в сентябре у нас родилась дочь. Жизнь в одно мгновение изменилась кардинально, поскольку учёба в академии в корне отличалась  от повседневной служебной деятельности в воинской части. В этом году получил развитие международный космический проект «Фобос», чему был посвящён выпуск почтового блока, а в Вашингтоне состоялась Всемирная филателистическая выставка «ЭКСПО-89», где была широко представлена продукция СССР. В Советском Союзе была издана серия, выполненная по теме космической фантастики и сувенирный блок-лист. Марки в подборке были посвящены важным вехам в истории космических исследований: полётам на Луну советских автоматических межпланетных станций, посещению естественного спутника Земли астронавтами США, а также фантастические рисунки космонавтов СССР Алексея Леонова и Владимира Джанибекова.

Между тем в стране разворачивались серьёзные события, начинались большие перемены. Перестройка закончилась, наступило время тотального дефицита, рушилась экономическая система, набирало обороты одностороннее разоружение. Разумеется, дела в космической индустрии существенно затормозились, как и во всех сферах общественно-политической жизни. Конечно, в таких условиях никому не было дела до космоса, что уж говорить о космической филателии. Тем не менее, в 1990 году вышла марка, посвящённая  международному советско-японскому полёту, а  1991-м  совместным полётам космонавтов  СССР и Австрии,  СССР и Великобритании по программе «Интеркосмос». Всё это осталось незамеченным «широкими народными массами», страна была занята другими вопросами. И всё же, несмотря на все трудности того периода, в Москве, в апреле 1991 года к 30-летию полёта Ю.А. Гагарина состоялась международная выставка «К Звёздам. Космос  на службе мира и прогресса». К этому форуму была издана и погашена 6 апреля 1991 года почтовая серия, посвящённая Юрию Гагарину  и на её основе юбилейные блоки, сувенирные листы и конверты первого дня гашения. Юрий Алексеевич снова улыбался нам с четырёх марок, запечатлённый   в скафандре, в военной форме и в штатском. Улыбался, и сквозь время повторял свои слова: «Облетев Землю в корабле-спутнике, я увидел, как прекрасна наша планета. Люди, будем хранить и приумножать эту красоту, а не разрушать её!» 
12 июня 1991 года первым Президентом России  был избран Борис Николаевич Ельцин (тогда в честь этого события вышла марка), а в августе грянул путч… О людях, которые были очень заинтересованы моей коллекцией в тот период я уже рассказывал, поэтому не вижу смысла снова вспоминать о них.

Ну вот, мы снова в 2021 году, за окном март плавно переходит в апрель. Я продолжаю заказывать марки в интернет-магазине, сотрудники которого очень аккуратно, ответственно и своевременно выполняют мои заказы. В очередной раз они прислали мне всё, что выходило в России по теме «Космос» с 1991 по 1999 год. Разместив новые поступления в альбом, и отметив движение на компьютере (все свои действия я обязательно фиксирую, чтобы не запутаться в больших объёмах текстовой и визуальной информации), я остановился.
Очень медленно, загадочно искрясь, из глубин моего сознания, стала выплывать мысль, постепенно утверждаясь в идею. Я посмотрел на шкаф, на полках которого стояли Большие альбомы фирмы Lollini и принял решение. Поскольку почувствовал, что час настал. И если не теперь, то может быть и никогда. Долгие годы папа собирал коллекцию ещё до появления  Lollini и значительная её часть как раз и вошла в эти альбомы-каталоги. Я спас коллекцию в 2014 году и теперь, через 7 лет, когда она окончательно обжилась, привыкла к новой обстановке, настало время заняться заполнением этих альбомов. У меня возникло острое желание, жгучий интерес к этому занятию и я тут же положил начало очередному своему проекту с условным  названием «Большие папины альбомы Lollini. История возвращения №2». Я притормозил первый проект с учётом того, что марки, выпущенные в России по теме «Космос»  в период с 2000 года и по настоящее время я всё равно, так или иначе смогу собрать. А вот достать марки со всего мира, период издания которых охватывал  1920-1970 годы было гораздо более сложной задачей, и приступать к её выполнению следовало незамедлительно. Этому способствовали сложившиеся обстоятельства и главными факторами выступали наличие необходимого времени и финансов. Время, пожалуй, даже важнее, поскольку я прекрасно осознавал, что моего собственного времени, может быть, осталось не так уж и много…       

8. Возвращение Lollini
 
Собственно, заниматься  розыском и приобретением  недостающих марок для заполнения альбомов Lollini  я начал ещё в 2015 году. Правда всё это было бессистемно, да и взялся я тогда за дело без должной подготовки. Я наивно полагал, что многие из недостающих экземпляров, я легко смогу найти и по вполне доступным ценам  приобрести на Вернисаже. Мне казалось, что стоит всего лишь  внимательно изучить коллекции и подборки, которые предлагали тамошние коллекционеры. Ещё одно моё заблуждение: я думал, что смогу отыскать нужные мне марки у этих самых коллекционеров по памяти и не допускал мысли, что всё может оказаться значительно сложнее, чем казалось на первый взгляд.
Тем не менее, я сфотографировал все листы в альбомах, на которых не доставало нужных экземпляров, и поместил их в специальную папку на компьютере, чтобы каждый раз не искать в альбомах. Как я уже отмечал, информация о марках на альбомных листах часто давала лишь самое общее представление о том, какая конкретно марка, какого номинала и цветовых оттенков, с перфорацией или без таковой должна находиться на этом месте. Тем не менее, это обстоятельство лишь усиливало мой интерес и желание заниматься поиском.
В один из дней, в начале  2021 года приехав специально на Вернисаж и внимательно просмотрев марки нескольких продавцов (кстати, с достаточно солидным предложением), я понял, что с помощью Вернисажа не смогу выполнить задачу, которую перед собой поставил. Нужных марок я просто не обнаружил ни у одного из коллекционеров. Ещё в 2015 году мне, правда, удалось приобрести серию  производства Республики Бурунди 1965 года выпуска, однако заглянув в альбом, я обнаружил, что к этой серии требуется ещё одна, такая же, но без зубцов (без перфорации). А ещё к этим же сериям требуются два блока. Потом мне случайно удалось там найти болгарскую марку, её недоставало в серии, уже имевшейся в альбоме. Это был без сомнения успех, но в итоге, настолько мелкий и незначительный, что я даже не стал просить жену, чтобы она достала альбом, надёжно упрятанный в глубинах квартиры, чтобы разместить там своё важное приобретение.
Потом мне попалась серия, посвящённая запуску космического корабля Mariner (США), выпущенная в Королевстве Йемен в 1964 году, но не совсем та, что требовалась и одна марка времён гитлеровской оккупации Польши 1940-го года, с изображением университетского дворика и памятником Копернику. И она оказалась не совсем той, что была отмечена в альбоме… На этом первая попытка в моих поисков  и закончилась.
Но вот наступил май 2021 года, и настала пора заняться альбомами вплотную, на самой серьёзной основе. К этому времени я уже приобрёл некоторый, хотя и небольшой опыт поиска нужных марок в интернете и убедился в том, что на поиски нужных экземпляров на Вернисаже не стоит тратить время и силы.
Я ещё раз очень внимательно изучил,  переснял на камеру все листы в альбомах, и, собственно приступил к делу. Достаточно трудоёмкий процесс – поиск в интернете реальных марок по описанию из альбома. Для этого мне приходилась разыскивать каждое изображение в различных российских и зарубежных электронных каталогах и загонять в поисковик Яндекса в раздел  «картинки по запросу». Поиск тут же выдавал мне сразу несколько сайтов, где можно было приобрести нужную марку. Мне удалось за небольшое время найти очень много необходимых экземпляров. Это ещё не был поиск в целях заказа и приобретения. Это был общий сбор всех лотов, для ориентировки и правильного выбора. Я создал три папки-хранилища в компьютере, в которых разместил изображения нужных марок к каждому альбому и подробную  информацию о них: страна, год издания, цвет, номинал. И главное, в честь какого события или исторической личности в мире науки издана та или иная марка. Если непосредственно по космосу было всё более или менее понятно, то с учёными, обсерваториями и всякими «сопутствующими», вроде каких-нибудь астрономических или метеорологических  форумов нужно было разбираться. Но всё это к.г., было делом вторым. А первым и главным – соответствие марки её месту в альбоме-каталоге.
Находясь в поиске, практически каждый вечер, я довольно быстро сформировал объём необходимых марок – «экспонатов», сувенирных филателистических листов и блоков за некоторым, очень малым исключением. Когда я занимался этой работой, то испытывал ни с чем несравнимое чувство поисковика, открывателя, пионера, добытчика, который в тоннах породы отыскивает крупицы драгоценного металла или горсточки драгоценных камней.
Наконец исходная база была сформирована, и я решил пару дней отдохнуть, собраться с мыслями, прежде чем приступить ко второму этапу выполнения своего плана. Теперь мне всё представлялось гораздо проще, чем первоначально и гораздо интереснее, чем я предполагал ранее.   
Конечно, двух дней отдыха я вытерпеть не смог, и уже на следующий вечер приступил к подаче в интернете запросов и заявок на необходимые марки. Как я и предполагал, сразу  несколько сайтов предлагали свои услуги и товары, откликались интернет-магазины и частные коллекционеры. Я, не особенно обращая внимания на цены, заказывал то, что мне было нужно. Как выяснялось потом, во многих случаях я значительно переплачивал, поскольку позже мне нередко попадались уже заказные мной экспонаты, но по гораздо более низким ценам. Иногда случалось, что я покупал, казалось  нужную мне серию, а потом оказывалось, что в альбоме такая уже имеется, и нужна такая же, но без перфорации или с другим цветовым оттенком. А это были уже совсем другие цены.
Например почтовый блок Венгрии 1961 года, в котором помещены  четыре марки с зубцами стоил в два с половиной раза дешевле, чем такой же, но без внутренней перфорации. И нужен был именно он, поскольку «зубцовый» уже имелся в коллекции – папа видимо приобрёл его в том же 1961 году. Случалось, я покупал неполные серии в расчете на то, что потом смогу найти и остальные марки, но как назло они не обнаруживались, а попадались только полные серии, и опять же совсем по другим ценам. Так произошло с серией, выпущенной в Албании в 1962 году и посвящённой первым искусственным спутниками и полётам животных в Космос. Словом, много всяких неожиданностей подстерегало меня на нелёгком филателистическом пути, но я, увлёкшись в полной мере, ни перед чем уже не останавливался, а всё заказывал и заказывал. А с какого-то момента стал получать свои заказы. Наш почтальон Татьяна добросовестно приносила заказные письма и отправления первого класса (пересылку тоже оплачивал я) домой, так что на почту мне пришлось сходить лишь один раз, когда она на несколько дней ушла в отпуск.
С волнением и радостным ожиданием я вскрывал каждый конверт, и каждый раз у меня возникало  чувство, что  я обнаруживал там то, что очень-очень долго искал и, наконец, нашёл. Я ощущал невероятный подъём и восторг оттого, что получаю марки, по сути, со всего мира, которые незнакомые добрые и честные люди отправляют мне со всей России. В этом понимании Россия и стала для меня главной страной в филателистическом мире.
Из Кирова я получил блоки Бурунди 1965 года, те самые, о которых уже упоминал ранее, из Омска пришла редкая марка из Дании 1948 года, из Ростова-на-Дону – марка, выпущенная в Западном Берлине в 1960 году, посвящённая Максу Планку и две марки 1960 года, изданные в Венесуэле в честь Александра Гумбольдта - немецкого учёного  физика, климатолога, метеоролога, географа, ботаника, зоолога и путешественника. Коллекционер из Пушкино Московской области прислал одну очень редкую и очень нужную марку, посвящённую Иоганну Кеплеру,  выпущенную в Австрии в 1949 году и входящую в серию «Великие люди».
Большим успехом считаю находку и приобретение французской марки, посвящённой математику, механику, физику и астроному маркизу Пьеру-Симону де Лапласу, 1955 года. Дело в том, что она входит в серию «Деятели Французской республики» и вся серия стоит у нас очень дорого. Но у одного коллекционера нашлась одна, именно эта, нужная мне марка и я, несмотря на то, что стоила недёшево, тут же сделал заказ. Благодаря сразу нескольким коллекционерам из Москвы альбомы пополнились необходимыми марками из Парагвая, Бельгии, Франции, Тайваня, Венгрии, Ганы, Афганистана, Нидерландов.
Все эти марки обошлись мне не очень дорого,  но их ценность сразу возрастала в значительной мере, оказавшись на своём месте в альбоме Lollini. Для того, чтобы растянуть удовольствие, я их сразу в альбомы не помещал. Сначала марки «отлёживались», «обживались» в маленьких (ещё папиных) «походных» кляссерах.
Тем временем марки, сувенирные листы, сцепки, квартблоки и блоки продолжали приходить,  среди них были и такие, которые при других обстоятельствах я даже и не понадеялся бы найти. Из Новороссийска пришли четыре больших сувенирных листа Республики Того 1961 года, посвящённые первым советским космонавтам и американским астронавтам: Юрию Гагарину, Герману Титову, Алану Шепарду и Вирджилу Гриссому. Два из четырёх (синих и зелёных оттенков) уже имелись в коллекции, но двух (красной  и фиолетовой расцветки) как раз не хватало. Из Омска, Владивостока и Санкт-Петербурга, Ломоносова (Ленинградской области), Щёлокова, Новосибирска пришли: Гватемала 1926 года, редкие  японские марки 1956-1958 годов, итальянский выпуск 1933 года (посвящение Галилею), Швейцария (Леонард Эйлер, 1957 года) и Германия (Эммануил Кант, 1933 года), а также марки и блоки Дубая, Колумбии и территории  Рюкю в префектуре японской Окинавы. Это был просто филателистический парад в честь памяти папы. И я знал, что папа при этом  незримо присутствует,  всё видит и радуется за меня… за нас всех, за маму, за нашу семью.
Несмотря на довольно значительные первоначальные  успехи в моём предприятии, ещё очень многие экспонаты ждали  времени, когда я их  закажу и выкуплю. Все они, в общем, были разысканы, но их цена в тот момент была достаточно высокой и не позволяла приобрести их сразу.
После получения ещё нескольких больших заказов и я решил, что нужно сделать перерыв. Мне было совершенно необходимо, чтобы всё это улеглось в сознании, нужно было несколько раз пересмотреть все листы в альбомах, чтобы в полной мере осознать и осмыслить итоги проделанной работы. Ещё раз убедиться в том, что вновь приобретённые марки чувствуют себя хорошо в новых условиях, а уж затем двинуться дальше.
Во всех трёх альбомах ещё имелись незаполненные места и моя задача состояла в том, чтобы довести дело до завершения.  

 
9. Конверты Apollo-15

Помимо непосредственно почтовых марок, папа в какой-то момент увлёкся коллекционированием почтовых конвертов «Первого дня». Конверт первого дня гашения (КПД) представляет собой специальный конверт, на котором наклеенные почтовые марки, либо блоки погашены в первый день их выпуска. КПД относится к целым вещам и представляет собой самостоятельный предмет коллекционирования (филателистический конверт). Практика специально подготовленных конвертов зародилась в США ещё в 1851 году, при этом предмет должен содержать в себе три обязательных элемента: собственно, сам конверт, знаки почтовой оплаты (марки, блоки) и самое главное — почтовый штемпель первого дня, дата которого совпадает с датой эмиссии самой марки.
Сейчас я не могу точно вспомнить, когда это увлечение появилось и незаметно перешло в область коллекционирования, но с какого-то момента, папа стал периодически мне показывать самые разные, очень красочные  КПД советского производства, посвящённые былым достижениям и новым  вехам в истории советской космонавтики, а также очень необычные для восприятия советского школьника, американские конверты.
Более того, в 1976 году в ходе подготовки к хмельницкой городской филателистической выставке папа  принимал непосредственное и самое активное участие в издании и специальном гашении конвертов, посвящённых 15-летию полёта Юрия Алексеевича Гагарина. Кстати, эти конверты разошлись по стране и миру,  до сих пор попадаются мне в интернете и пользуются интересом у коллекционеров.
Американские конверты были немного поменьше в размерах, не очень ярко и красочно исполнены, я бы даже  сказал, что в их оформлении преобладал разумный минимализм. Так у нас появились конверты, посвящённые космическим программам «Viking» и «Mariner» (программы исследования Марса), с чёткими штампами мыса Канаверал, изображениями космических аппаратов, датами запусков, соответствующими пояснениями и датами выпуска конвертов и марок. У папы тогда не было специального альбома для хранения этих экспонатов и он складывал их в коробку из-под подарочных сигарет «Сочи», которые мы купили, когда отдыхали  в Сочи в 1975 году (она до сих пор жива и хранится у меня вместе с коллекцией).

А однажды произошло маленькое, и не очень обыкновенное в советской действительности чудо. Папа пришёл из клуба филателистов и сказал, что у нас появилось нечто необыкновенное и … дорогое. «Ты только маме не говори», -  сказал папа когда  присел за стол, достал увеличительное стекло, пинцет и кое-какие  бумаги, в которых отмечал все коллекционные приобретения.
Затем открыл маленький альбом, с которым обычно ходил в клуб. Я увидел два конверта украшенные крупными эмблемами, марками, штемпелями, всякими надписями и подписями.   
— Смотри, — сказал папа, — эти конверты посвящены полёту на Луну «Аполлона-15». Печати и свои автографы астронавты поставили прямо на Луне.
С левой стороны конвертов под яркой круглой красно-сине-белой эмблемой миссии «Аполлон-15» стояли три подписи, сделанные разноцветными фломастерами. Справа вверху наклеены обычные почтовые американские марки с изображением какого-то политического деятеля США прошлого века и астронавтов на лунном автомобиле (ровере), все они были пропечатаны квадратными штампами с логотипом NASA, а рядом располагалась обычная круглая печать почтовой службы с датой 2 августа 1971 года.
Через очень много лет я узнал, что это были конверты из-за которых в 1971-1972 году разгорелся один из самых известных почтовых скандалов. Выяснилось, что по договору с одним крупным европейским коллекционером и бизнесменом Германом Зигером (посредником выступил некий  Уолтер Айерман, прим. автора), астронавты Дэвид Скотт, Джеймс Ирвин и Альфред Уорден негласно пронесли на борт корабля  398 конвертов и провели их гашение, находясь на поверхности Луны. Правда, по другим источникам, они это сделали уже после возвращения, во время карантина на борту вертолётоносца «Окинава». В общем, они погасили конверты и поставили свои подписи.  По условиям сделки, 298 конвертов оставались у астронавтов. Они же получили за услуги по 7000 долларов США каждый. 100 конвертов передавались Зигеру с условием, что они не пойдут в продажу до окончания программы Аполлон. Но последний начал продавать их в Европе уже в сентябре 1971 года по цене 1500 долларов за штуку.
Узнав об этом, командир экипажа  Дэвид Скотт потребовал вернуть оставшиеся конверты. Все астронавты отказались от вознаграждения и возвратили полученные суммы. Но скандал набирал обороты, разбирательство инцидента вышло на уровень Конгресса США. В результате был наложен строгий запрет на реализацию, поскольку коммерциализация  Лунной программы в частном порядке не допускалась. Большую часть реализованных конвертов удалось вернуть, но астронавты были сурово наказаны и отстранены от дальнейших полётов. Вообще же, миссия «Аполлон-15» стала одной из самых успешных и самых скандальных в истории программы. Экипаж испытал новую систему связи, кино и телевизионных съёмок и трансляций, был опробован в деле первый лунный ровер и работа камер, установленных на нём. С поверхности Луны на Землю было доставлено много ценной информации и образцов лунных пород, среди которых — известный во всём мире Камень Бытия, найденный астронавтами возле кратера Спар в районе Болота Гниения...          
Кроме этого, во время выполнения программы исследований, 1 августа 1971 года в районе Хэдли-Аппенины (юго-восточная окраина Моря Дождей, район прилунения «Аполлона-15),  астронавты установили мемориальный памятник «Павшего астронавта». Это была миниатюрная (8,5 см)  алюминиевая фигурка космонавта в скафандре, лежащего навзничь (автор Пол ван Хэйдонк) и табличку, на которой были выгравированы имена погибших и умерших 8 американских астронавтов и 6 советских космонавтов за всю историю освоения космического пространства на то время. Помимо Юрия Гагарина, Владимира Комарова и Павла Беляева  на табличке увековечены имена Георгия Добровольского, Владислава  Волкова и Виктора Пацаева, которые погибли при возвращении на Землю из своего полёта на корабле «Союз-11» месяцем ранее.
Обо всём этом, я узнал более чем через сорок лет, когда сам увлёкся историей реализации космической программы «Аполлон». А тогда я держал в руках конверты, которые побывали на Луне и мне не хватало ни воображения, ни жизненного опыта, чтобы в полной мере оценить всю грандиозность этого момента.
Сейчас я, конечно, допускаю, что в Советский Союз вряд ли могли попасть оригинальные конверты  «Аполлона-15», и очень возможно, что это были очень точные копии… Но как их можно было изготовить в СССР, кустарным способом в середине 1970-х годов мне не очень понятно. Возможно, они были изготовлены в Европе или даже Америке специально для продажи филателистам из стран социалистического лагеря, но тогда их должно было быть много или очень много. Но я больше ни у кого, ни в то время, ни позже ничего подобного не видел. Относительно недавно я узнал, что конверты из той самой серии сейчас можно приобрести на аукционах Европы за очень большие деньги.
Эти конверты, даже если они являлись копиями, были без сомнения украшением всей папиной коллекции и я  могу только догадываться,  какие деньги заплатил за них папа в середине семидесятых. Но он был романтиком, настоящим Мечтателем и подержать в руках кусочки Истории, соприкоснуться в Великим в разделе «Космические достижения цивилизации» для него было гораздо важнее и дороже любых денег…
Тогда я, может быть неосознанно, навсегда запомнил и тот вечер и конверты. Они лежали в коробке из-под сувенирных сигарет и ждали своего часа, может быть и не часа, но, хотя бы 15 минут славы в моей личной увлечённости филателией, той, которую безусловно, заслуживали.
Когда папы не стало, все конверты и коллекцию марок сохраняла мама. История спасения коллекции это отдельная и большая история, которая могла закончиться совершенно непредсказуемо, но завершилась благополучно.
Много позже, где-то в середине 80-х мама мне рассказала, что к ней приходил кто-то из  папиных друзей — коллекционеров. Она его смутно помнила по тем временам, когда папа был ещё жив, и его фамилия мелькала в разговорах по телефону. Этот коллекционер сказал, что в городском обществе филателистов проводится подготовка к большой выставке по космической тематике и для наиболее успешного её проведения очень нужны  папины конверты. Они, рассказывал друг папы, будут представлены на отдельном стенде, с указанием фамилии и данных владельца, чем будет оказано большое уважение к памяти папы. Мама, будучи человеком, в общем проницательным и внимательным, тем не менее отдала коробку с конвертами при условии, что после выставки они будут возвращены в целости и сохранности.
Миновала неделя, потом ещё одна, а затем и месяц после окончания выставки. Ни конвертов, ни друга папы не наблюдалось и мама забеспокоилась. Она стала разыскивать коллекционера, который как назло куда-то испарился. Через каких-то знакомых, через нервы и тревоги, она, наконец,  дозвонилась до него ещё через две недели и потребовала, чтобы конверты были немедленно возвращены. Друг папы принёс извинения за то что не смог вернуть конверты вовремя  и объяснил, что сначала выставку никак не удавалось открыть, а потом никак не могли закрыть. Потом он болел, потом был в командировке, а затем и в отпуске, но в ближайшие дни он обязательно всё вернёт.
Через пару дней коллекционер и друг папы конверты вернул, но чего это стоило маме, человеку, который как и папа всегда доверяла людям, особенно тем, кто считался друзьями…
***
В 2020 году мой друг и коллега по писательскому цеху Михаил Иванович Лапшин написал большую статью «Полёты во сне и наяву. Американцы летали на Луну?», опубликованную в газете «Диалог». Мы сидели с ним в редакции «Московского Парнаса» на Поварской, когда Михаил Иванович, сияя от гордости и в то же время с видом скромного победителя вручил мне экземпляр газеты «Диалог», в которой была напечатана его большая, опубликованная в двух номерах статья. Михаил Иванович был весел и горд, он с упоением цитировал выдержки из своего материала, приводил неопровержимые доказательства того, что вся программа «Аполлон» это невиданного масштаба афера, организованная НАСА, правительством и спецслужбами США для достижения превосходства над СССР в космической гонке, пик которой пришёлся на середину — конец 1960-х годов. Он радовался до тех пор, пока я не сказал: «Всё это, безусловно, очень интересно, многоуважаемый Михаил Иванович, но всё дело в том, что они там были». Михаил Иванович сначала не понял и попросил повторить, что я сказал, потом не на шутку рассердился, очень громко расшумелся и только что не отхлестал меня по щекам своей газетой, поскольку он, по его словам, встретил первого, кто усомнился, нет не усомнился а выступил против его утверждений. «Да мне институты аплодировали, стоя!» «А ну, докажи обратное!» «Давай-давай!» и всё в этом порядке. Он тут же пустился в спор, опять же с цитатами из своей статьи. В основу его материалов и исследований были заложены известные мне, да и многим постулаты, утверждения, факты и комментарии   сторонников т. н. теории «Лунного заговора», которая уже не первый год будоражила умы заинтересованной общественности. Он собрал всё воедино, добавил собственных рассуждений-размышлений и оформил  это (довольно складно и убедительно) в один большой материал, который в полной мере выражал его точку зрения на вопрос.
Михаил Иванович тут же предложил мне обосновать мою точку зрения, и не просто на словах, а подготовить свой материал по теме. Но я прекрасно осознавал, сколько времени, сил и ресурсов может на это понадобиться. Вопрос объёмный и для того, чтобы его обсуждать и, тем более делать материал, требуется специальный настрой и готовность. Словом я отказался.
Между тем, Михаил Иванович продвигал свою статью в печати и в интернете, а Академия российской словесности вручила ему специальный диплом с формулировкой «за научную пропаганду отечественной космонавтики и отстаивание научных интересов России в космических исследованиях ХХ-ХХI веков». Наконец он отправил свою статью в Нью-Йоркское издание «Русскоязычная Америка», главным редактором которого был наш добрый друг, известный в мире  журналист, писатель и издатель Аркадий Мар.
Через какое-то время Аркадий позвонил мне и сказал, что Михаил Иванович прислал ему несколько интересных публицистических работ, которые в общем и целом заслуживают не только внимания, но будут весьма интересны для читателей его издания. И среди них есть статья «Полёты во сне и наяву». Я ответил, что да, это очень интересный, фундаментальный материал, острый, как бритва и горячий как раскалённый гвоздь, обличающий ложь, фальшь и всё такое, но вот только я не согласен и  готов оспорить каждое утверждение в его статье. Аркадия всё это очень заинтересовало и он предложил мне сделать свой материал с тем, чтобы он смог у себя в газете напечатать обе точки зрения. «Это будет очень интересно, просто «космос»!»  - пошутил под конец разговора Аркадий и попросил меня не затягивать со сроками. Так стартовало наше личное с Михаилом Ивановичем соревнование, своеобразная «лунная гонка» с условным названием: «Были или не были? Летали или не летали?».
На всё про всё у меня было меньше месяца и я незамедлительно погрузился в работу. Кроме того, что знал сам, я перекопал массу источников: книг, публикаций в специальной периодической литературе, материалов в интернете. Работал днями, а иногда и  ночами, поскольку отдавал себе отчёт в том, что моя статья должна выглядеть основательно, убедительно, опираться на факты и доказательства. Мне было интересно: наверное в 1969-1972 годах никто и не думал о том, что подлинность событий планетарного масштаба и всемирно-исторического значения когда-то придётся доказывать.
Вот тогда-то я и вспомнил и о папиной коллекции и, главным образом о конвертах. Честно говоря, после того, как мне в 2014 году удалось вывезти из Украины все эти ценности, я к ним почти не возвращался. И если пополнением Больших альбомов-каталогов Lollini я время от времени занимался, то всё остальное ещё дожидалось своего часа.
И этот час настал.
Я с замиранием сердца перебрал массу вещей, переложил с места на место гору предметов домашнего обихода, прежде чем добрался до коллекции, которую жена очень заботливо упрятала в самое труднодоступное место в квартире. В этот раз меня, разумеется в первую очередь интересовали конверты. Марки, посвящённые программе «Аполлон» я периодически приобретал в ходе наших поездок на Вернисаж. Но те самые конверты мне были просто необходимы, в первую очередь для оживления в памяти событий тех лет, придания дополнительного творческого импульса при работе над статьёй. Наконец я нашёл заветную коробочку от подарочных сигарет и... не решился её сразу открыть. Я заварил кофе, выкурил сигарету (сверх своей дневной нормы) за воспоминаниями,  затем, наконец,  открыл коробку. Да, там лежали дорогие моей памяти конверты первого дня посвящённые космическим программам СССР и США 1960-х - 1970-х годов. Всё было в  сохранности и полном порядке. «Викинг», «Луноход-1», «Маринер», «Гагарин» и прочие. Все были на месте, кроме двух конвертов «Аполлон-15» с автографами Скотта, Ирвина и Уордена. У меня защемило сердце. Я несколько раз пересмотрел всё содержимое коробки, затем перелистал все кляссеры и альбомы с марками, пересмотрел все бумаги. Конвертов не было.
Видимо, всё же папин друг, тогда в 80-х забыл их вернуть вместе с остальными конвертами. Ведь не мог же он их просто украсть! Потому как  всем известно, что друзья никогда не крадут филателистические конверты (и всякие другие конверты) у друзей и особенно у друзей, которых уже нет в живых. Моей печали не было предела, мне было очень жаль, что конверты ушли. Я тосковал и пару ночей не мог уснуть, вспоминая те годы, маму, папу и нашу маленькую хмельницкую квартиру на Проспекте Мира.
И всё же, это печальное открытие придало большой заряд моей дальнейшей работе. Я окончил статью в установленные сроки, подобрал фотоматериалы, в том числе изображения некоторых марок и блоков, посвящённых программе «Аполлон»  со всего мира (из папиной коллекции)  и отправил в «Русскоязычную Америку».
Вскоре обе статьи были опубликованы и вызвали широкий отклик у заинтересованных проблемой читателей. Аркадий выразил мнение, что неплохо было бы объединить эти материалы и издать небольшую брошюру. И через некоторое время, немного подработав и укрупнив тексты, а также добавив фото иллюстрации в статью Михаила Ивановича, мы издали книгу «Лунная дуэль ХХ века» в бумажном варианте и в интернете.

***
Издание и продвижение книги шли своим чередом, а я занялся «поисками вчерашнего дня», то есть розыском конвертов первого дня гашения, посвящённых полёту «Аполлон-15» на бескрайних просторах интернета. Я скачал изображения этих конвертов, распечатал их на плотной бумаге в студии «Мультифото», собрал в интернете всю возможную информацию о конвертах и их трагической судьбе в Америке и Европе. И я… занялся коллекционированием, точнее, пополнением папиной коллекции конвертов по космической тематике.
Собственно, если вдуматься, то на коллекционирование конвертов первого дня я был, что называется определён самой историей филателистических изысканий в нашей семье.
Во-первых, конверты начал собирать папа, и те, что он успел собрать, и о которых я упоминал здесь уже представляли некоторый интерес как с позиций коллекционера — филателиста, так и с точки зрения изучения общемировой истории космонавтики. Ведь каждый конверт отражал определённую веху в космических исследованиях, содержал в себе частицы ценной информации о полётах в космос на заре космической эры. Во-вторых проект, который мы осуществили с Михаилом Ивановичем Лапшиным относительно реализации лунной программы «Аполлон» разбудил во мне дремавший доселе интерес именно в этом направлении. Да, конечно, основой всей коллекции были и остаются почтовые марки, собранные в альбомах Lollini, папиных кляссерах и теперь уже в моей коллекции Нового времени, но конверты — это особое направление, поскольку одной из самых главных деталей на конверте является штемпель с датой выпуска той или иной марки и гашения этого конверта. Эти даты зачастую совпадают с датами космических экспедиций, своеобразно фиксируют время запуска космического корабля, время, проведённое в полёте, а в случае с «Аполлонами» и с датами высадки на поверхность Луны и возвращения на Землю. И если в мире филателии гашёные марки на порядок дешевле, чем «чистые», то для конвертов первого дня гашения именно штампы и печати имеют определяющее значение.
И в-третьих, пожалуй в-главных, те два конверта миссии «Аполлон-15» с автографами Ирвина, Скотта и Уордена. Они тихо покинули нашу коллекцию, и  я никак не мог с  смириться с мыслью, что их нет, а когда мне в некоторой степени это удалось, то принял решение. Решение состояло в том, чтобы отыскать такие или подобные конверты, даже если для этого придётся перевернуть весь филателистический мир вверх дном.
Я стал активно посещать специализированные сайты, в первую очередь наши, российские, и с приятным удивлением обнаружил, что предложений по конвертам первого дня много и даже очень много, в том числе и посвящённых программе «Аполлон». Огромное количество КПД, выпущенных в честь советских космических достижений, начиная с 1957 года поражало воображение и будило новые идеи. В какой-то момент я почувствовал, что невольно начинаю новое, большое дело. Всё это походило на азартную игру, только гораздо интереснее, полезнее и эстетически привлекательнее…
Но сначала я всё внимание сосредоточил на конвертах, посвящённых миссии  «Аполлон-15». Задача стояла почти невыполнимая. Из интернета я знал, что подобные конверты из той самой партии общим количеством 390 экземпляров, в принципе можно приобрести. Но цена их колеблется от десяти тысяч долларов до двадцати двух тысяч евро на аукционах Европы и США. Поэтому я немного скорректировал свои цели, а именно, постараться разыскать что-то максимально приближенное  к тому, что было у нас. Довольно быстро мне удалось найти у одного коллекционера из Санкт-Петербурга конверт миссии «Аполлон-15» с чёткой крупной эмблемой и отпечатанными портретами астронавтов. Цена была для меня вполне доступная и я сразу его заказал. Попутно в молдавском Тирасполе обнаружился ещё один подобный конверт, но с однотонной синей эмблемой и силуэтами астронавтов, путешествующих по поверхности Луны в лунном ровере, и с ним в паре конверт, погашенный в Космическом Центре Кеннеди  во время экспедиции «Аполлон-12» (14 ноября 1969 года). Это стоило недорого, немногим больше, чем сама пересылка из Молдовы в Россию…
Всё. С этого момента я накрепко привязался к этому направлению филателии. Я продолжал поиск конвертов «Аполлон-15», с которых всё и началось, но попутно подбирал и заказывал те, что были посвящены другим лунным миссиям и выпущенные как в Соединённых Штатах, так и в других странах.
Я также обратил особое, пристальное внимание к конвертам, выпущенным в Советском Союзе различными филателистическими обществами и объединениями,  посвящённым отечественным достижениям в освоении космоса и погашенным во время крупных советских и международных филателистических форумов в 1960 — 1980 годах. Ведь я с детства знал почти всех космонавтов (особенно из первого отряда космонавтов Советского Союза), изображённых на марках и конвертах, что для меня приобретало  ещё большую ценность.
Словом, я вошёл ещё в одну реку и стал продвигаться по её руслу в поисках и приобретении всё новых и новых предметов своего нового увлечения. Новое дело, новая география. Кроме тех, что я приобрёл первоначально, я стал получать конверты из Архангельска («Аполлон-14»), Москвы («Аполлоны» 11,12,14,15,17), Красноярска, Ноябрьска и Краснодара  («Аполлон-13»). Эти конверты выпущенные филателистическими организациями США, Германии, Нидерландов, Австралии, Западного Берлина были посвящены не только непосредственно полётам, но и наземным станциям слежения (в Берлине, Западной Австралии, на Аляске и в Калифорнии), кораблям военно-морских сил и подразделениям военно-воздушных сил, задействованным в поисковых и спасательных операциях после возвращения «Аполлонов» на Землю.

В ходе моих изысканий я неожиданно узнал  для себя нечто новое и не совсем обычное. В 1974 году несколько стран осуществили эмиссию почтовых марок и другой филателистической продукции, приуроченную  к 100-летию создания Всемирного почтового союза (UTU). Моё внимание привлекла марка, выпущенная в Парагвае. На ней был изображён конверт… один из серии пресловутых конвертов миссии «Аполлон-15». Это меня весьма впечатлило – почтовый конверт по космической тематике, изображённый на почтовой марке.
Разумеется, я тут же заказал эту марку и она, проделав долгий путь из Красноярска оказалась в моём альбоме. Но это, оказывается, было ещё не всё. В том же 1974 году Экваториальная Гвинея выпустила почтовый блок в основе которого была марка, довольно крупного размера, размещавшаяся по центру, на которой был также изображён  конверт «Аполлон-15». Я покопался в интернете и в силу относительно недорогой стоимости заказал сразу два таких блока, один во Владивостоке, другой в Апрелевке. А закончилось всё тем, что в Керчи отыскался крупноформатный конверт первого дня гашения   производства Экваториальной Гвинеи с этим же блоком. Таким образом, получился конверт на конверте, который занял своё специальное место в моей коллекции.

Из  конвертов, что имелись ещё в папиной коллекции, особенную ценность для меня представлял тот, что пришёл из Донецка. Он был посвящён посещению Донбасса космонавтом корабля «Союз-3» Георгием Береговым в честь Дня шахтёра и приурочен к 10-летию его полёта в 1978 году. На крупноформатном фото в левой части конверта Герой Советского Союза Георгий Тимофеевич Береговой встречается с почётными гражданами и знатными шахтёрами края. На конверте имеется крупный штамп «Г.Т. Береговой Звёздный сын Донбасса 1968 — 1978»), на почтовом штампе дата — 31 октября 1978 года. Конверт пришёл 2 ноября 1978 года, когда папы уже не было…
Этот конверт занимает особое место в моей нынешней коллекции. Ещё несколько конвертов — серию из 4 экземпляров, погашенных Московским почтамтом 14 сентября 1972 года, посвящённых советским космическим достижениям я приобрёл на Вернисаже, так же, как и конверт 1973 года, выпущенный в честь 10-летия полёта Валентины Терешковой. Это конверт с квартблоком, на одной из марок которого Валентина Владимировна изображена в скафандре,  на второй с маленькой девочкой на руках, на третьей - держится за руки с представительницами  разных континентов на международном женском конгрессе. Большой штамп сообщает о том, что конверт погашен Московским почтамтом 16 июня 1973 года в 10-ю годовщину полёта.

Параллельно с конвертами первого дня гашения, приобретались специальные почтовые карточки и  картмаксимумы (художественные открытки с почтовыми марками на лицевой стороне, с теми же рисунками и  гашением, имеющим отношение к рисункам), среди которых появился один очень примечательный экспонат. Это очень редкая немецкая почтовая карточка, посвящённая Константину Эдуардовичу Циолковскому. Когда-то очень давно я её увидел в одном из папиных каталогов и, сам не зная почему, запомнил в деталях.  На ней представлен портрет Циолковского, изображение первых ракет,  несколько печатей и штампов различных конфигурации и расцветок. А вот марка, отпечатанная на карточке, очень уж заурядная и невзрачная (впрочем, немного позже я разыскал и приобрёл оригинал этой марки). Эта филателистическая редкость была выпущена в 1960 году в  Германии (Ганновер) и я, разыскав информацию о ней, честно говоря, не надеялся на то, что повезёт найти. Но… повезло. Совершенно случайно я обнаружил её на персональной страничке одного коллекционера из Первомайска, Нижегородской области, и он запросил за карточку примерно столько, сколько она и стоит. Я немедленно сделал заказ и через неделю получил письмо из Первомайска. В нём лежала та самая карточка, которую я в далёком прошлом увидел в одном из каталогов моего папы.

А вот среди других конвертов из папиной коллекции примечателен и очень ценен для моих нынешних интересов  комплект из 4-х конвертов, посвящённых советской лунной программе со штампом от 16 марта 1971 года. На всех четырёх - изображение аппарата «Луноход-1»,  на марках четыре сюжета: центр управления и слежения  на Земле, «первая колея» «Лунохода», автоматическая станция «Луна-17», доставившая аппарат на ЕСЗ и собственно изображение «Лунохода-1» на поверхности. В верхнем левом углу этой марки размещено  изображение барельефа  В.И. Ленина.
Я сделал и получил заказы из Москвы, Подмосковья, Твери, Барановичей, Крыма, Красноярска, Уфы, Костромы, Минска,  Владивостока, поскольку в немалой степени заинтересовался  всеми конвертами, которые  были посвящены лунным исследованиям СССР и США в те и последующие годы, причём не только советского, российского и американского производства, но и других стран.  Пришли конверты, погашенные в Венгрии, Чехословакии, Польше, Испании, Западном Самоа, Румынии, Нидерландах, ФРГ, Австралии, ГДР, Швейцарии, Франции, Австрии, а также современных России и Германии и других стран.
20 июля  2019 года Вьетнам выпустил марку и конверт первого дня гашения, посвящённый 50-летию полёта «Аполлон-11». В тот год на территории Южного Вьетнама  всё ещё проводились интенсивные  боевые действия, но как раз в июле 1969 года начался планомерный вывод войск США из Вьетнама, продлившийся более трёх лет.  Считаю, что этот конверт (мне его прислали из Белоруссии) носит символический характер, имеет глубочайший смысл и значение, и, разумеется, теперь занимает почётное место в моей коллекции.

Ну и… поиск продолжается. История с конвертами миссии «Аполлон-15» из папиной коллекции  будоражит воображение, придает особую интригу и дополнительный острый привкус  во всей идее коллекционирования конвертов первого дня в современном её виде. На трудном и тернистом пути по извилистым тропкам интернета пока что попадались только изображения заветных конвертов и подробные их описания.
Но вот, просматривая каталог одного из филателистических (и не только) интернет-магазинов (это было 11 сентября 2021 года), я вдруг наткнулся на… знакомые очертания среди массы других очень интересных для меня лотов. Я присмотрелся и обнаружил, что к продаже предлагается факсимиле конверта миссии «Аполлон-15». Посмотрел на цену и обомлел, она была вполне по моим возможностям на тот момент. И, хотя, это была всего лишь точная копия, приобретение её означало бы, что часть своего плана я всё же выполнил. В справочных данных значилось, что товар находится в Эстонии, и, одновременно пояснялось, что фирма берёт на себя все хлопоты по пересылке и доставке после оплаты. Сайт магазина, обозначенного как «Sendle» был украшен изображениями флагов Германии, Китая, США, Великобритании, отдельной строкой сообщалось, что доставка товаров осуществляется из-за рубежа. Всё выглядело очень солидно и надёжно, была представлена масса справочной информации, разнообразных опций, обширный каталог предлагаемых товаров, страховка на случай непредвиденных обстоятельств и всё такое прочее.
Сборы были недолгими и я, распечатав необходимые банковские  реквизиты  не побежал, а помчался в отделение  Сбербанка. Была суббота, ближайшее отделение не работало, и я нашёл в соседнем районе то, что было открыто. Я очень волновался, поскольку всё ещё не верил, что нашёл почти то, что так долго искал… почти 45 лет, если брать за начало тот момент, когда я их впервые увидел и подержал в руках.
После этого я отправил на сайт магазина скан квитанции об оплате и стал ждать. Через два дня, 13 сентября получил красочно оформленное  сообщение о том, что товар отобран, упакован и отправлен мне! Правда там было ещё указано, что отправление сделано без специального трек-номера (по такому номеру можно в интернете отследить движение посылки), поскольку отправка произведена из-за рубежа, но особенно не обратил на это внимание. Пополняя папину коллекцию, я с июня по сентябрь заказал и получил более сотни заказных писем с марками и конвертами, почта работала на удивление бесперебойно, ни одно письмо из самых дальних уголков России и других стран  не затерялось по пути в Москву.
Начался период Великого ожидания. Прошло две недели, за которые я продолжал получать свои заказы, которые делал без передышки, приходило всё, кроме самого ожидаемого. Потом ещё две недели, и ещё одна. Письма из Эстонии не было. Из Калининграда, где располагается магазин также. Я зашёл на сайт магазина и запросил у «живого помощника» информацию по движению своей покупки. Мне очень вежливо объяснили, что контрольный срок заканчивается 27 октября, а срок гарантии доставки 13 ноября. Но в общем, мне нужно обратиться в службу поддержки. Служба поддержки попыталась меня подбодрить, дескать почта из-за границы идёт долго, мало ли, где произошла задержка… «Давайте не будем торопиться и подождём 13 ноября» - вот так, почти дружески написали мне неизвестные друзья, которым, конечно, было невдомёк, какое значение для меня имеет эта покупка...  Но я почувствовал, что свой заказ я не получу. Ни до 13 ноября, ни после… никогда.
Я был снова расстроен. Снова конверт, точнее его копия был почти у меня в руках и опять он куда-то ушёл… Мне не хотелось бы в чём-то винить сотрудников этого интернет-магазина, мало ли, всякое бывает. Может быть владелец или служба отправки неправильно указала мой адрес, может быть письмо затерялось на границе, а может оно курсирует с одного сортировочного пункта на другой и обратно…  Ведь бывает же, что письма доходят через годы, десятки лет. Например, запечатанные в бутылку и брошенные в море… Я же расцениваю всю историю с факсимиле, как определённый знак, сигнал из прошлого и, возможно виртуальное послание о том, что я ни за что не должен сдаваться...         
 В конце концов я пришёл к мысли, что возможно утрата этого очень важного для меня заказа — своеобразная плата за то, что все остальные марки для альбомов Lollini, проекта «Отечественные космические исследования 1978 год - ХХI век», моей современной коллекции, посвящённой освоению Луны  и остальные конверты первого дня  дошли и ничего не пропало. Как в своё время утрата  конвертов «Аполлон-15», возможно «позволила» спасти всю коллекцию...
А совсем недавно мне удалось разыскать в интернете сразу два конверта, почти идентичных с теми, что были у папы. Правда один из них, тот, что находится в Германии никак  не по моим финансовым возможностям,  а второй, в США с оригинальными автографами астронавтов, но не из той самой партии, а клубный. Поскольку вся переписка с владельцами конверта обозначена на английском языке, я попросил дочку (она владеет английским лучше, чем я) связаться с родственниками астронавта миссии «Аполлон-7» Уолтера Каннингема (это они выставили конверт на продажу) и уточнить у них детали.
Если у нас получится, то это будет одним из самых, на мой взгляд, значимых событий в нашей семье  за последние двадцать, а может быть и сорок лет.
Это конверт не ляжет на страничку моего нового альбома вместе с остальными. Он будет помещён в рамку и укреплён на стене рядом со свидетельствами моих литературных достижений в 2010-2020 годах,  фотографиями папы и мамы, а также известных и уважаемых людей, с которыми мне посчастливилось познакомиться.
Я это сделаю в первую и главную очередь в честь памяти папы, а во вторую — в честь памяти  Всех Великих Покорителей Космоса ХХ века.   


Lollini – XXI век


К концу 2021 года, работа по заполнению больших  папиных альбомов 1976 года подходила к своему  завершению. Мне удалось найти все марки, значившиеся на страницах всех трёх альбомов Lollini. Даже самые редкие и самые дорогие по нынешним ценам мне удалось разыскать,  приобрести и разместить в альбомы. Я накапливал определённое количество марок и устраивал торжественную их укладку в альбомы, сопровождая фотографированием и внесением всех необходимых данных в компьютер.
25 января 2022 года с получением из Новороссийска и Костромы двух серий и трёх блоков производства Парагвая, посвящённых полёту Алана Шепарда 1961 года,  я завершил сбор марок для альбомов 1976 года. Я сделал несколько снимков и открыл бутылку шампанского по этому случаю. Пригласил жену, дочь и мы торжественно отметили это, безусловно, большое событие в истории коллекционирования нашей семьи уже в трёх поколениях.
Дочка в силу своей молодости, так же как я и когда-то, пока что  не может в полной мере оценить значимость этого события, но я уверен, что придёт время, когда она  заинтересуется и приобретёт «вкус» к космической филателии. Жене я выражаю большую благодарность за поддержку и понимание в этом увлечении, кто знает, как всё сложилось бы, если бы не она. И… мне в общем-то удалось выполнить главную задачу, свой долг перед памятью папы, который однажды приоткрыл для меня  дверцу в необъятный и прекрасный мир Большого и Загадочного Космоса. Пусть, хоть и на почтовых марках… 
Постепенно заполнился большой альбом с конвертами и чуть поменьше с открытками по космической тематике. Впереди ещё была реализация проекта «Папина коллекция 1978 год — ХХI век», мне предстояло достать все марки по теме «Космос»  выпущенные в России в период с 2000 года  по настоящее время.
И всё же я задумался. А как же Lollini? Вот так, марки  собрал, альбомы заполнил  и на этом всё? А ведь я так привязался к этому процессу! Дни и ночи, проведённые у компьютера в поисках марок разных стран в России и за рубежом, выбор, приобретение, оплата и ожидание… А потом получение заветных заказных писем… Это стало для меня не просто удовольствием, интересным и увлекательным занятием. Таким образом обозначилась одна из форм моего нынешнего существования, когда мне уже за шестьдесят. Это, образно говоря,  одна из тихих солнечных бухт с пальмами на берегу и маленькими киосками с мороженым и экзотическими напитками… И вдруг, в какой-то момент всё это закончится? Мне становилось грустно только от одной этой мысли.
Кроме того, коллекционирование марок по космической тематике в значительной мере повысило мой интерес ко всему, что связано с космическими исследованиями, как на заре космической эры, так и в современном мире. Я прочитал много новых книг, подписался в интернете на все возможные сайты по этой теме. Собрал массу очень интересной информации и фотографий. Сам написал несколько статей, которые сначала опубликовали в периодике, а затем, на их основе была издана книга («Визит американцев на Луну: миф или реальность?», - М. 2021).
Я подумал, что мне будет очень не хватать  Lollini. Очень. Конечно, продолжать коллекцию я могу, собирая марки по космической тематике, главным образом, связанные с моим самым большим интересом - по программе «Аполлон» (этих марок по всему миру издано неисчислимое множество) и в простые альбомы. Это тоже очень интересно… Но…
В один из вечеров я набрал в поисковике «Яндекса» «Lollini. Альбомы, каталоги, марки». На экране появилось множество ссылок, две из которых прямо указывали, что это сайт французской филателистической фирмы. Не скрою, с волнением и предвкушением чего-то необычайного я зашёл на этот сайт и обнаружил там… альбомы, каталоги и марки! Да, это были они. Конечно, в образе и восприятии двадцать первого века. Современные, красочно оформленные листы альбомов, цветные изображения марок на листах, иллюстрации и пояснительные записки… всё это было! На главной странице я нашёл практически все направления, которые имеются в альбомах папы 1976 года:      «Космические полёты и ракетная техника», «Астрономы», «Полярные экспедиции», «Звезды и обсерватории», «Ядерные исследования», «Предшественники космических полетов»,  «Метеорология». А полистав страницы, обнаружил на них очень много марок, которые мне удалось достать в новом времени.

Но это было ещё не всё. К знакомству предлагались варианты альбомов и отдельных листов для заказа, начиная с подборки, посвящённой первому искусственному спутнику Земли, запущенному в СССР в 1957 году  и заканчивая марками, изданными в Австрии и посвящёнными российскому космическому проекту «Вызов» 2021 года с изображением  Юлии Пересильд. Так же там имелись три  совершенно новых конверта первого дня гашения, посвящённых проекту.  Разумеется, там было всё по советским, американским, европейским и китайским  космическим исследованиям и, главное, по всем миссиям программы «Аполлон». «Побродив» по альбомам и страницам, я обнаружил, что многие марки уже имеются в альбомах 1976 года, и ещё во много раз больше тех, которых в наших альбомах нет.
Я был очень взволнован, сразу возникло множество идей и даже планов по возможности их реализации… Я стал более подробно и внимательно изучать содержание каждой подборки тематических листов, особое внимание уделяя, конечно, «Аполлонам». Отметил для себя в первую очередь,  тему «Аполлон-15» (знаковую для нашей семьи, связанную с конвертами, о которых рассказывал раньше). Затем «Аполлон-8», поскольку совсем недавно прочитал книгу Джеффри Клугера о первом путешествии землян к Луне. Потом подумалось об «Аполлон-13» - художественный фильм с этим названием я часто пересматриваю, к тому же мне удалось достать несколько конвертов первого дня гашения, посвящённых самой успешной «космической неудаче» в мировой космонавтике, а также, марок, выпущенных в 1970 году. Потом я  остановился на подборке, посвящённой «Аполлону-17». Книгу командира экспедиции Юджина Сернана я прочитал ещё тогда, когда готовил ответную статью на материал «Американцы летали на Луну? Полёты во сне и наяву» Михаила Ивановича Лапшина и которая потом вошла в книгу «Лунная дуэль ХХ века».

Итак, я перед собой снова обозначил дальнейшие перспективы. Я не знал пока, насколько это новое направление согласуется  с моими нынешними возможностями, насколько хватит сил, интереса и желания… Но ещё я подумал о том, сколько времени я потратил на пустяки в этой жизни, в конце концов принял решение и, собственно, приступил к его выполнению
В одну из ночей декабря я написал на фирму Lollini письмо (контакты были представлены на сайте), суть которого сводилось к тому, что  в далёком теперь уже 1976 году, мой папа приобрёл альбомы, которые сыграли определённую роль в жизни нашей семьи. Сбор марок в эти альбомы оканчивал уже я, и теперь, в 20-х годах XXI века мне хотелось бы продолжить его дело, поэтому я хотел бы  приобрести альбом (объёмом в 90 листов), посвящённый миссии «Аполлон-15». К своему обращению я приложил скан письма господина Бернарда Лоллини моему папе, датированного  19 мая 1976 года.   
К моей большой радости, я очень скоро получил ответ. Госпожа Энни Лоллини — жена господина Александра Лоллини  (сына господина Бернарда Лоллини) сообщала, что они очень тронуты моим сообщением и готовы представить всю интересующую меня продукцию их производства. Ещё Энни написала о том, что сейчас фирме  эта деятельность не очень выгодна с финансовой точки зрения, но компания в третьем поколении (с 1939 года) продолжает дело, потому что космические достижения имеют значение для всего мира, а космическая филателия охватывает многие страны с различными основами культуры, общественного мировоззрения и менталитета, и в этой связи служит объединению и в конечном итоге делу мира во всём мире...
В следующем письме сообщалась подробная информация о ценах на альбомные листы, обложку и бокс для хранения альбома. К моему большому удовлетворению, эти цены в полной мере соответствовали моим возможностям. Параллельно я имел возможность ознакомиться с наборами марок, блоков, люкс-блоков и сувенирных листов размещённых на листах на сайте фирмы в интернете. Оказалось, что некоторые из них уже  имеются в нашей коллекции, но, как и предполагалось, ещё большее количество предстояло разыскать и приобрести.
Относительно приобретения альбома я принял решение немедленно, оставалось лишь согласовать способ оплаты и доставки. Конечно сейчас, в двадцать первом году двадцать первого века  всё оказалось гораздо проще, чем сорок пять лет назад, во времена «холодной войны» и «железного занавеса». Современный Интернет, сразу несколько очень удобных систем международных платежей для простых граждан, возможность легко отследить и перевод и пересылку заказа – всё это существенно упрощало задачу.
В начале января я оплатил заказ по системе «Золотая корона», а 2 февраля курьер доставил мне посылку из Франции, в которой находился заветный альбом фирмы Lollini, посвящённый «лунной миссии» NASA 1971 года  «Аполлон-15». Это было больше, чем счастье. Я держал в руках вещь, которая заключала в себе в компактном, сжатом виде целую эпоху в истории мировых космических достижений, отмеченную более чем двумя десятками стран.  Воспоминания  о далёком и недалёком филателистическом прошлом нашей семьи вихрем проносились  в памяти, оживляя даже самые незначительные, на первый взгляд детали и события. Но главное, я снова был в деле. Очень яркие ощущения почти спортивного азарта вновь овладели мною, и я незамедлительно начал поиск необходимых экспонатов для альбома  по филателистическим сайтам.
Я написал письмо, в котором от всей души поблагодарил господина и госпожу Lollini за то, что они любезно и лично занимались моей просьбой. Ведь  для меня  это не просто обычная операция, «заказал-оплатил-получил»…  Это определённая веха в моей жизни, в жизни нашей семьи. Именно альбомы Lollini послужили основой системы коллекционирования, подбора именно тех экземпляров, которые значились в альбомах в соответствии с каталогами.
На следующий день я съездил в большой филателистический магазин «Коллекционер»  на Проспекте Мира и купил упаковку фирменных немецких клеммташе фирмы Lindner  для оборудования альбома. С особой осторожностью и аккуратностью, я вклеил клеммташе на нужные места в альбоме, в первую очередь на тех листах, марки к которым уже имелись в нашей коллекции.
6 февраля 2022 года состоялось торжественное открытие Нового Этапа в моём большом увлечении космической филателией. На свои места в альбоме были размещены марки, посвящённые миссии «Аполлон-15» и выпущенные в 1971-1972 годах  в эмиратах  Аджман, Умм-эль-Кайвайн, столице королевства Бахрейн Манаме, Монголии, Венгрии, Польше, США, Румынии, Бурунди, Экваториальной Гвинее и даже, на шотландском острове Стаффа (позже я узнал, что  марки, выпущенные в 1970-х годах на острове Стаффа, всемирным почтовым союзом не были признаны и как знаки почтовой оплаты не использовались). А в течение следующих дней, я не откладывая дело в «долгий ящик», сделал заказы марок по этой теме в Екатеринбурге, Москве, Санкт-Петербурге, Коломне, Кирове, Новороссийске, Павлово, Минске, Барнауле, Ростовской области…
По моему наблюдению, предложений было вполне достаточно, так что на ближайшее время, очень интересное занятие мне обеспечено.

***
Сейчас альбом фирмы Lollini по теме  «Аполлон-15», что называется в работе. Я снова в поиске, снова в ожидании получения заказов. Наш почтальон Татьяна, с которой мы  подружились с самого начала реализации моего проекта «Большие папины альбомы Lollini»,  приносит заказные письма и бандероли мне домой, за что я ей очень благодарен. Я очень признателен российской государственной компании  «Почта России», благодаря прекрасной работе которой мне, главным образом  и  удаётся осуществить свои проекты.
Мне очень хотелось бы, пока позволяют силы, собрать по темам и классифицировать максимально возможное количество коллекционных экспонатов, имеющих отношение к космической филателии и посвящённых великим событиям в советской, российской, американской, европейской космических отраслях, а также в области космических исследований в Китае, Индии, Японии и других странах в ХХ-м и первой четверти ХХI века.
Верю, что впереди, уже в недалёком будущем – более основательное освоение Луны и покорение Марса, чему, безусловно, будут посвящены выпуски прекрасных, загадочных и очень, исторически ценных, почтовых марок на всех континентах планеты Земля.
      
9 февраля 2022 года.