Иван Калита

         

        Величайшее недоразумение - это вдаваться в мораль, когда дело касается исторических фактов. (Д. Дидро)               

     Распространенное в художественной литературе представление, будто Иван Калита мечтал о свержении «ига», но понимал, что время еще не настало, что надо-де копить для этого силы, является ни на чем не основанным вымыслом. (А. А. Горский)               

     Согласно каноническом образу, нарисованному историографами Империи, Иван Калита был прозорливым мудрым политиком, который сразу взял курс на укрепление великокняжеской власти с целью последующего избавления Руси от монгольского "ига". Его же лояльность хану объясняется тем, что князь ясно осознавал, что "время для открытого сопротивления еще не настало, и надо, изображая покорность, копить силы." То есть он предстает перед потомками в образе продолжателя политической линии своего деда Александра Невского, сохранившего русский православный мир от подчинения католическому Западу. Что же, попытаемся понять, действительно ли так мудр и прозорлив был Иван Данилович, или же его "взгляд в будущее" был ограничен решением насущных политических задач?

     Все свое великое княжение Иван провел в борьбе с родственниками из Твери. (Правда, стоит отметить, что далеко не безоблачными были его отношения со старшим братом. Как сообщает нам Симеоновская летопись в 1306 году Иван и Борис Даниловичи отъехали в... Тверь1.) Силы сторон были примерно равны, но в конечном итоге именно московскому князю удалось выйти из нее победителем. Что же мы уже говорили о том, что Госпожа Удача улыбалась Данииловичам, однако было бы неверно объяснять победу Калиты лишь неким особенным «коварством» и волей капризного Случая. Иван прекрасно понимал, что милость хана невозможно заслужить одними только неукоснительным исполнением ханских приказов и уверениями в преданности. Для этого требовалось, прежде всего, исправно вносить «выход», а также регулярно одаривать подарками «различных сильных людей» из ордынского истеблишмента. Впрочем, да простят автора читатели за банальность, финансы и политика всегда были взаимосвязаны и именно успехи Ивана на финансовом поприще обусловили не только его прозвище, но и явились залогом политической непотопляемости московского князя.
 
     К сожалению, русские летописи прямо не говорят нам о социально-экономических реалиях того периода, но детальный анализ летописных сообщений позволяет историкам ответить на вопросы насколько полна была великокняжеская казна и какими методами она пополнялась. Начнем с оценки «госрезерва».

     О том, что Иван носил свое прозвище по праву и его «закрома» всегда были полны свидетельствуют следующие факты:

1. Аккуратное внесение дани.

2. Раздача подарков лично хану и «сильным людям» из ханского окружения.

3. Крепостное (в частности при нем был построен новый Кремль) и церковное строительство.

4. Покупка территорий. (Углич, Белоозеро, Галич, села в Новгородской, Владимирской, Ростовской областях).

     Впрочем, хотя имперская история «для масс» утверждает, что эти княжества были куплены Иваном Калитой у родственников умерших без мужского потомства князей, но среди профессиональных историков такой ясности нет, поэтому споры по поводу, так называемых «купель», начавшиеся еще в начале XIX века, продолжаются и в наше время. Дело в том, что в завещании Ивана Калиты нет ни малейшего намека на то, что он владел этими городами. Не упоминаются они и в завещаниях его наследников – Симеона Гордого и Ивана Красного. Классики имперской историографии по-разному пытались объяснить эту загадку. Свои версии выдвигали Н. М. Карамзин, С. М. Соловьев, В. О. Ключевский, Б. Н. Чичерин, В. И. Сергеевич, М. К. Любавский, А. Е. Пресняков, С. Ф. Платонов, А. Н. Насонов, Л. В. Черепнин, однако ни одна из предложенных реконструкций не имеет под собой надежной доказательной базы.

     Не приблизились к решению проблемы и современные историки. Так А. А. Горский1 приходит к логичному выводу, что ярлык на эти выморочные земли мог продать или, назовем вещи своими более современными именами, выдать за взятку, только хан2. Другие историки вообще называют «купли» подделкой, сделанной во времена Дмитрия Донского с целью обосновать свое право на эти владения. Третьи, указывают на то, что в старославянском языке слово «купля» означало не только покупку. Так К. И. Аверьянов предполагает, что эти земли достались московским князьям Юрию, Ивану и Афанасию в качестве приданого. В то же время он указывает на то, что имеющиеся в распоряжении историков материалы не позволяют прийти к какому-либо по поводу «купель», а все логические построения, созданные на основе немногих коротких летописных сообщений, являются не более чем «игрой разума3».

     О финансовом благополучии Калиты и его наследников свидетельствуют и начавшийся экономический и демографический подъем, что, естественно, привело к увеличению налогооблагаемой базы. Основываясь на летописном сообщении, что после занятия Иваном великокняжеского престола «была тишина великая на 40 лет, и перестали поганые разорять Русскую землю и убивать христиан; и отдохнули и успокоились христиане от великого томления, и от многих опасностей, и от насилия татарского»4, историки напрямую связывают этот подъем с деятельностью Калиты.

     Так ли это или перед нами один из тех случаев, когда «после этого не означает вследствие этого», а начавшееся восстановление не связано ни с отдельными историческими личностями, ни с конкретными уделами, а с очередным витком «мальтузианской спирали», мы разберем в очерке, посвященном экономике. Здесь же зафиксируем лишь общий тренд – данные археологических исследований дополняют летописные сообщения и убедительно свидетельствуют о том, что во Владимиро-Суздальской земле действительно начался демографический и экономический рост, что, естественно, самым благоприятным образом сказалось на размере налоговых поступлений в великокняжескую казну. Но, прежде, чем перейти к конкретным цифрам, отметим следующее немаловажное обстоятельство – история Руси, начиная с XIV века становится все менее и менее «летописной».

   Теперь о конкретике. Изучение ненамеренных письменных источников позволило исследователям прийти к выводу, что «теоретически» (в случае уплаты всех налогов, чего, разумеется, никогда в истории зафиксировано не было) сбор от ордынской дани по состоянию  на 1360 год должен был равняться 75 тыс. рублей5, между тем, «выход» в Орду при Дмитрии Донском  составлял всего 5 тыс. рублей6. Автор, ни в коей мере не собираясь ставить под сомнения эти выкладки, все же рекомендует читателям достаточно осторожно относиться к подобным во многом умозрительным «ретро подсчетам». В то же время в данном случае они позволяют прояснить картину и убедиться в финансовом благополучии великих князей, в руках которых оставалась большая часть собираемой дани.

     Для пополнения своей казны Калита прибегал и к внеэкономическому принуждению. В 1331 году после смерти Александра Суздальского он поехал в Орду и с помощью щедрых даров и взятых на себя «повышенных финансовых обязательств» убедил Узбека отдать себе все великое княжение. Чтобы выполнить свои обещания Иван запросил у Новгорода экстраординарную дань («закамское серебро») и, получив отказ, захватил Торжок и Бежецкий бег, а на следующий год «пришел в Торжок со всеми князьями низовскими и рязанскими и начал опустошать новгородские волости7.

     В ответ на великокняжеский рэкет новгородцы начали строить каменный детинец, пригласили на княжение старшего сына Гедимина – Нариманта и заключили союз с Псковом, то есть с Александром Тверским. Не рассчитавший последствий своих действий Калита был вынужден пойти на попятную, и попытался разрушить сложившуюся коалицию. В 1333 году он женит своего старшего сына Симеона на дочери Гедимина Аугусте (в крещении Анастасия), а в 1334 году, как сообщает Новгородская летопись, Иван «с любовью» принял новгородских послов в Москве, а затем и сам посетил Новгород8. Впрочем Калите, похоже, удалось лишь сгладить последствия своей ошибки – Наримант остался на новгородском престоле. (В 1337 году Калита вновь возвращается к силовым методам, направив рать на заволоцкие владения Новгородской республики. И вновь терпит неудачу9.)

      Из других деяний Ивана Калиты можно отметить строительство мощного дубового Кремля, удачную выдачу замуж двух своих дочерей10, участие великокняжеских войск в ордынском походе на отказавшееся платить дань Золотой Орде Смоленское княжество.

      Подведем итоги правления «первого собирателя земли Русской» заложившего основы последующего могущества Москвы – такую характеристику, начиная с XV-XVI веков, Калита получает в московской литературе, а с XVIII века и в имперской историографии. Между тем, по мнению А. А. Горского, подобная оценка является явным преувеличением. Основы могущества заложил Даниил Александрович, при котором Московское княжество значительно расширило свои границы и сравнялось могуществом с Тверью. Что же касается территориальных приобретений, сделанных Калитой, то они «зиждились на зыбкой основе принадлежности великого княжения московским князьям, основе, которая в любой момент могла рухнуть по воле хана»11.

     Это прекрасно понимал и сам Калита. Сохранилось его завещание, составленное в 1339 году накануне решающего раунда борьбы с Александром Тверским. Перед тем как отправиться в Орду Иван оставляет своим детям города Московского княжества, но ни слова не говорит о «Владимире, Костроме, Переяславле и других городах, бывших достоянием великокняжеского сана...»12. (Составление завещания перед поездкой в Орду к «союзным и дружественным», согласно Л. Н. Гумилеву, ханам стало своеобразной традицией у русских князей – никто из них не знал, вернется ли он в полном здравии с заветным ярлыком или его привезут в отчину «рознятым по суставам».)

     Что же кается личностных качеств великого князя, то о них косвенно свидетельствует позиция традиционно ориентированной на московских князей православной церкви. Если убитый в Орде его соперник Михаил, был канонизирован в лике Святых Мучеников в 1549 году, то Иван Калита, удостоился канонизации лишь в 2001 году, когда новым российским мирским и духовным властям понадобились новые святые. Да и то лишь в скромном чине местночтимого святого.

     1. Горский А. А. (род. 1959) – доктор исторических наук, профессор кафедры истории России до XIX века исторического факультета МГУ. Как и его родители, доктора исторических наук А. Д. Горский и Н. А. Горская (Кожина), специализируется на изучении истории средневековой Руси.
 
    2. Горский А.А. Москва и Орда.
http://www.history.vuzlib.su/book_o116_page_5.html    
               
     3. Аверьянов К. А. Купли Ивана Калиты, источниковедческие проблемы процесса объединения русских земель XIV в.   

     4. Тверская летопись.
 
               
     5. Вернадский Г. В. Киевская Русь. Тверь – Москва, 2000. С. 237 
               
     6.  Каштанов С. М. Финансы средневековой Руси. М., 1988. С. 8.   
             
     7. Соловьев С. М.   
               
     8. ПСРЛ
               
     9. Соловьев С. М.

     10. Развить       
               
     11. Горский А. А. Москва и Орда.
http://www.history.vuzlib.su/book_o116_page_5.html   
               
     12. Карамзин Н. М. Предания веков. Москва 1988 год С 322