Приход тьмы Глава 19. Долгий разговор

Непроглядная тьма, врываясь в большое черное окно башни вместе с сильным ветром, разбавлялась только красноватым свечением где-то вдалеке. Ветер начался еще утром, весь день нагонял облака, но так и не принес дождь. Теперь он звучал в окне невидимыми порывами воздуха и далекими нотками пепла.
Слуга зажег трепещущие свечи и закрыл окно. Оно находилось в комнате высоко над землей, именно поэтому вид из него открывал окрестные дали. Но сейчас они были скрыты наступившим мраком.
Комната была почти роскошна: со стульями, коврами, столами, многочисленными украшениями на религиозную тему, то есть, больше была приспособлена для приема гостей, чем для допроса заключенных. Тем не менее, Ладу, Феону и Германа без объяснений привели именно сюда. Здесь они посмотрели друг на друга впервые более чем за сутки. По-видимому, за это время ни с одним из них не произошло ничего страшного, все были в полном порядке и даже вынужденно отдохнули в бездействии.
Лада сменила стихийный гнев на внешнее спокойствие.
- Здорово! – первым делом сказала она своим товарищам. – Что нового?
- У меня ничего, - ответила Феона.
- У меня, собственно, тоже, - произнес Герман, немного успокоенный тем, что они оказались всего лишь в комнате, а не на виселице и не в пыточной камере. Впрочем, он был уверен, что рано сгущать краски: все гораздо сложнее, запутанней и непредсказуемей этой простой схемы.
Германа заинтересовали люди, сопровождающие их, те же самые, которые настигли их в лесу. Они были похожи не на наемников, не на государственных служащих, не на профессиональную охрану, а на добровольцев. Они были из разных сословий и в основном молодыми, и они предпочитали как можно меньше контактировать с арестантами: не разговаривать с ними и ничего при них не обсуждать.
Дверь открылась еще раз, и в комнату вошел живописный, как с какого-нибудь пафосного художественного полотна, Северин Делио: серое сукно, красный плащ, полные духовных откровений глаза. Но поверх нарядного светского блеска, свойственного его несветскому облику, явственно проступала усталость. Он выглядел, как человек, который сутки не спал и был все это время крайне занят. Как ни странно, но все три его пленника казались более отдохнувшими и бодрыми, чем он сам.
Делио не стал проходить дальше, остался почти в дверях и обратился к своим соратникам:
- Я попросил бы вас на время выйти и оставить нас одних… - и добавил, опередив возможные возражения: - Нет, это совершенно не опасно для меня, уверяю.
Для общего успокоения он положил на стол слева от себя вынутый из ножен меч. В свете напольных канделябров украшенное молитвами лезвие блестело, разделяя устланную черным бархатом поверхность на две половины.
«Левша» - машинально заметила про себя Лада. Северин Делио никоем образом не оправдал ее ожиданий. Она представляла его злобным коварным колдуном из страшной сказки, а он оказался вполне приятным и располагающим к себе человеком. Это пугало гораздо больше – тем, что в глазах других людей Делио был положительным, деятельным, гарантирующим спасение героем.
Оставшись наедине с пленниками, Делио сконцентрировал на них свой непорочный взгляд. Сейчас в нем был долго скрываемый интерес, затмевающий любую усталость.
- Итак… - сказал он, харизматично улыбнувшись, - Герман Элфи – хирург, аристократ, вампир. Феона Полита – выдающийся врач, бесценный алмаз, для которого любой мужчина всегда будет только оправой. Лада Десятникова (извиняюсь за произношение) – подающий надежды боец, начинающий демон войны. А где ваш чудесный… Дрозд, если не ошибаюсь?
- Он умер, - сказал Герман прежде чем что-либо успели ответить остальные.
- Да ну??? – Делио взглянул персонально на него. – И от чего же?
Вопрос вызвал у вампира смущение.
- Не знаю, - несколько неохотно произнес он. – Я, конечно, врач, но я не смог определить болезнь. И Феона не смогла. По дороге ему стало плохо, нам пришлось остановиться. Потом он стал уверять, что все в порядке. Мы двинулись в путь. Но у него началось что-то вроде эпилептического припадка, он упал с седла. Все. Уж не знаю, что его убило – падение, эпилепсия или то, что было до этого.
- Молодой здоровый воин умер от эпилепсии?.. – недоверчиво уточнил Делио.
- Сам удивился, - равнодушно пожал плечами Герман. – Но повторяю, он не выглядел здоровым, он выглядел ужасно. Нас здесь два врача. Если бы мы могли, мы определили бы причину смерти. Но все случилось слишком быстро.
- А где тело? – почти вкрадчиво спросил Делио.
- В болоте около заброшенного лагеря вампирских контрабандистов. Нам пришлось там остановиться. Если очень надо, его можно там поискать.
Блестящий взгляд Делио сузился и стал еще подозрительнее.
- Бесславно, правда?.. – произнес он. – А зачем вы его там оставили и никому не сказали?
Взгляд Германа стал таким же подозрительным.
- А надо было? – спросил он. – Лично у меня нет ни малейшего желания куда-то тащить труп человека, умершего неизвестно от чего. Тем более, все знают, откуда они – он кивнул в сторону Феоны и Лады, - вернулись. Я к таким трупам даже подходить не хочу. И… Делио, вам не кажется, что жестоко выяснять подробности в присутствии Лады. Как никак, она потеряла недавно и друга, и брата.
Пронзительный до безумия и в то же время потерянный в мыслях взгляд Лады как нельзя лучше подтверждал его слова. Она была в смятении, но, к счастью, пока молчала.
- О, святые небеса, и правда! Прости, дитя, - Делио одарил Ладу сочувствующим, раскаивающимся взором.
Феона смотрела на это все и думала, зачем Герман взял на себя такое сомнительное и опасное ведение диалога, похожее на фехтование вслепую без доспеха. Но постепенно пришла к выводу, что он не сказал ничего крамольного и даже ничего лишнего. Все, что он говорил, и так было или могло стать известным, тело из болота извлечь было нереально, смерть свидетеля после столкновения с нежитью прекрасно объяснялась как раз в духе Делио, и это было ему только на руку, а о бешенстве Герман не сказал ни слова.
Поверил или нет Делио в эту историю, понять было невозможно, но в любом случае, он потерял интерес к вампиру и переключился на девушек:
- А я же просил сообщить, есть ли среди вас раненые! Утаить такие сведения… это даже не безответственно – это вредоносно. А олух Мило у меня получит…
Он почему-то даже не скрывал связи между ранением и болезнью, наоборот, только что подчеркнул ее.
- А вы могли бы помочь раненому, Делио? – спросила Феона. Вопрос прозвучал искренне, со стороны в нем не было заметно ни капли сарказма. – И почему вы решили, что он был ранен? Может быть, не был.
- Я не решил, а предположил. О пострадавших нужно хотя бы знать. И хотя бы молиться о них, - Делио, видимо, не планировал рассказывать о том, как он собирался помогать раненому, и перевел разговор на другую тему: - Феона, ты же молиться не умеешь? Умеешь лечить, но здесь этого мало. Ты Изгнанница, Феона. Милая, но совершенно неугодная богу. Мы, кстати, знакомы.
- Простите, Делио, я не помню вас, - призналась Феона.
- Мы виделись один раз, на одном из ваших врачебных форумов. Но разве восходящая звезда медицины запомнит какого-то там священника, да еще не вашей веры?
- Может быть, я вас не могла ВИДЕТЬ?
- Нет, прекрасная Феона, ты меня УЖЕ МОГЛА видеть. Просто не запомнила. А я как сейчас помню: красное платье, очень красивое. Тебе идет.
Феона действительно вспомнила красное платье, подаренное одной трогательной богатой пациенткой. И форум вспомнила. Но не Делио.
- А Церковь знает, что вы Изгнанник? – с вызовом спросила Лада у Делио.
- Конечно, знает. Это даже хорошо, потому что у меня был выбор, и я добровольно принял правильную веру. У остальных этого выбора нет, им дается уже готовая картина мира. Но я пришел к истине сам, в ней я и пребываю. И остальным настоятельно советую.
Он взглянул на Феону и Ладу с искренним, даже не наигранным сожалением.
- У меня были на вас такие великолепные планы! Все шло просто замечательно: погибший в бою отряд, выжившие герои, готовые святые и пример народу для подражания. Как красиво все складывалось… Но нет – вы связались с вампиром, куда-то поехали, что-то стали выяснять. Вы даже не представляете, сколько всего вы изменили этим шагом для себя и для меня… Вы, признаться, заставили меня побегать и сделать за эти двое суток больше, чем было сделано за предыдущие три года. Спасибо вам за это.
- Мы просто сопровождали Германа Элфи до Милавы, - нагло соврала Лада. – Не можем мы помочь человеку что ли?
- Так он не человек, Лада. Он враг человечества. Такие, как он, тянут этот мир ко дну, а вы их все спасаете и спасаете. Впрочем, мне уже не важно, как он с вами оказался, не имеет значения.
- Ваша позиция понятна, - сдержанно сказал Герман. – Может быть, мы теперь перейдем к делу? С нами вы что собираетесь делать?
Делио посмотрел на всех троих с лучезарной улыбкой:
- Отпустить, конечно.
- Отпустить?.. – подозрительно переспросила Лада.
- А что, кто-то из вас против? Убить я вас не могу, держать здесь вечно тоже. Допрашивать – тем более. Пока. Так что, пришлось под вас подстраиваться. Что бы вы ни делали в Серых Ельниках и в Мрежке, куда бы ни ехали в какой бы то ни было компании, можете смело все забыть. Или, наоборот, всем рассказывать. Хуже вы мне все равно уже не сделаете.
- Почему? – Лада не удержалась от этого вопроса, потому что создавалось впечатление, что терять все равно больше нечего.
- Посмотрите в окно, - посоветовал Делио. – Оно сзади вас. Что там?
- Там горят Серые Ельники, - не оборачиваясь, сказал Герман. – И, видимо, все, что в них было.
- Точно! – мило улыбнулся Делио. – Вы вынудили меня все уничтожить. Но это только заставляет меня развиваться.
Звучало это почему-то ужасающе – как от лица раковой опухоли.
Делио непринужденно уселся в кресло. Красный плащ растекся по подлокотникам и полу, как изящная бархатная лужа крови.
- Советую вам тоже сесть. Надо побеседовать и познакомиться поближе, а разговор может затянуться. Мы откроем друг другу карты и разойдемся.
Теперь все сидели друг напротив друга: Делио у входа, остальные – возле окна у противоположной стены. Между ними лежал пестрый коричнево-зеленый уарский ковер, устилающий пол, со стен смотрели воинственными сценами столичные гобелены, из тьмы высокого потолка свисали и тускло поблескивали вырезанные из серебряных пластин ажурные силуэты церквей, подвешенные за вытянутые в длинные треугольники верхушки. Свет был только внизу, там, где находились люди.
- Впрочем… - каждая очередная улыбка Делио была милее предыдущей, - если дружеское предложение взаимной откровенности вас чем-то не устраивает, я могу поступить по-другому. Зажигаем свечи и оставляем вас здесь одних ненадолго. Я, конечно, не хочу, чтобы в моем доме оказалось три трупа. Но, безусловно, смогу объяснить их присутствие, если это понадобится.
- Делио, ты нам угрожаешь? – Лада сузила прекрасные от прилива гнева глаза.
- Он хочет убить нас тем же способом, что и своего соратника в Серых Ельниках, - сказал Герман.
Он уже сдался на милость этой двусмысленной ситуации, когда обе стороны знали достаточно друг о друге, находились друг у друга во власти, боялись друг друга и действовали наугад, не имея представления о границах осведомленности и намерениях своего противника. Он считал, что спасти их теперь может только некая дипломатия, если удастся нащупать для нее путь.
- А вы очень проницательны, господин Элфи, - с невесомой иронией сказал Делио. – А говорили, только мимо проходили, в Милаву.
- Так мне и сейчас надо в Милаву, - честные глаза Германа встретились с честными глазами Делио. – Думаете, мне нравится быть втянутым в эту историю? У меня свои проблемы, и я хотел бы заниматься ими, а не торчать здесь.
- Тогда уходите, Элфи, - предложил Делио.
- С большой радостью! Только придется вместе с ними. Мне не позволит совесть оставить здесь девушек, которые и так лишились спутника.
- Совесть – ВАМ не позволит? – выразительно переспросил Делио. – Вы с ними в каких-то отношениях?
Герман пренебрежительно бросил ему оскорбленный взгляд.
- За кого вы меня принимаете? У меня весьма небольшой выбор отношений с людьми. Одна из них врач, но ее стезя не совпадает с моей, и потому она мне не интересна. Другая была моей вооруженной охраной. Я хирург, а не воин, чтобы путешествовать в одиночку, она – профессионал. Но совесть все-таки не позволяет.
Делио окинул его взглядом и задержался на забинтованной руке.
- Ах да, вы вроде поссорились со своей богомерзкой гильдией, и теперь места себе не находите. Ну, раз у вас есть совесть, и она вам не позволяет бросать прекрасных девушек в беде, оставайтесь с ними и разделите их судьбу.
- Вы же вроде и их собирались отпускать. Уже не собираетесь? – с почти безупречным эгоистичным равнодушием спросил Герман.
- Видимо, все же придется, - задумчиво ответил Делио. – Но хотелось бы чего-нибудь поинтереснее…
Взгляд Германа изменился лишь на мгновение, но Делио с интересом поймал его.
- А вы меня за кого принимаете, Элфи? Я им хочу предложить сотрудничество. Сейчас особенно плохо придется милой Феоне. Она такая талантливая, красивая, молодая. Она рождена для чего-то исключительного, достойна прекрасного и блестящего будущего как личность, а не как просто красивая женщина. Вам так не кажется?
Герман при этих неожиданно хвалебных речах безразлично пожал плечами, явно показывая, что на этот счет у него нет мнения, но он готов согласиться, чтобы не спорить.
- А вместо этого она скитается, - продолжал Делио, - воюет за право на достойное существование, совершенно одна. У нее же не осталось никого. Правом собственности она не обладает как представитель Изгнанников, закон ее защищает только частично. Я сам знаю, я же из таких, как она. Наверное, уже пожалела, что не вышла замуж за неизгнанника. Потому что тяжело пробиваться в этом мире везде в одиночку. Ни здоровья, ни прыти это не прибавляет. Но Феона, она как вино, с годами пока только лучше. Ей бы со своими держаться, так ведь нет – пустилась в самостоятельно плаванье. Хотя, нет, не нужно ей держаться со своими… - Делио посмотрел на Феону внимательно, обводя взглядом каждую деталь фигуры. – Пока вы тут сидели, кое-что изменилось. В Алекси;ну на рассмотрение готовится предложение закона о том, чтобы немедленно выселить за пределы государства всех, кто не в Истинной Вере, а не выехавших после предупреждения – и вовсе казнить.
Отвечая на три направленных на него взгляда, он добавил:
- Извини, Феона, так получилось. Я ничего не могу сделать, кроме как посоветовать (от чистого сердца, между прочим) принять Истинную Веру. Государство сильно обеспокоилось – наконец-то! – религиозной безопасностью и защитой, оно готовится централизованно бороться против Сил Зла. А для этого все неИистинное, увы, нужно искоренять.
- А что, одного Северина Делио для защиты уже не хватает? – съязвила Лада. – Который справлялся со всей нечистью один?
- Нет, нашими общими стараниями уже не хватает, - так же съязвил Делио. – Вы сами сунулись в Серые Ельники, и мне пришлось там все уничтожить. Только мне не хватило времени, поэтому некоторых я отпустил погулять.
- Вы распустили по округе толпу бродячих тварей??? – для Феоны и предыдущая новость была ударом, от которого у нее не было защиты, но картина разгуливающих по окрестностям безумных существ, несущих бешенство, просто вывела ее из себя. – Зачем?!
- Да, - подтвердил Делио. – Пусть погуляют. Их никто никогда не отпускал. А прыти в них – предостаточно.
Почему-то Феоне в этот момент представилась маленькая одинокая девочка Хлоя, которая никогда не сможет убежать из мертвого, опустевшего Фрила. Картина была далека от истины, но именно она почему-то вселяла настоящее отчаяние. Однако лучшее, что могла сейчас сделать Феона – забыть о чувствах и перейти на деловой тон.
- Вы можете вернуть их обратно? – прямо спросила она.
- Вот, Феона, правильный вопрос! Восхищаюсь твоей практичностью: все для людей и все ради того, чтобы быть идеальной! Могу, конечно. Но теперь это не входит в мои планы.
- А что входит в ваши планы?
- Паника, хаос и страх, - Делио выдержал паузу, чтобы слова попали в цель, и продолжал: - И стихийность, конечно. Панику, хаос и страх надо было только создать в малых количествах, а теперь, в таких масштабах они развиваются самостоятельно, самим народом. Добавим процессу немного неуправляемости!
- Так процесс вышел из-под контроля? – решила уточнить Лада и опять не без ехидства.
- Нет. Процесс сознательно лишен контроля. Я тут уже ни при чем. Они сами: сами разведут истерию, сами выберут виноватых, сами придумают врагов, сами против них поднимутся. А я к ним присоединюсь. Надо же указывать им путь.
- Они – это народ. Вы хотите управлять народными массами, - сказал Герман. – Вам это точно надо?
- И снова Элфи самый проницательный! Самое страшное – это народ и кипящие в нем страсти, а не какие-то там ходячие мертвецы, они больше не нужны. Но если общими усилиями избавиться от всего неИстинного, повода кипеть больше не будет, мир станет спокойней и безопасней, Силы Зла уберутся на свое место, это я знаю точно. Думаю, народ готов оказать им сопротивление. Собственно, поэтому я и переживаю за Феону.
На глазах у Германа постепенно подтверждались опасения, которые он выстраивал в голове с помощью ювелирной логической работы. Но порадовать его это не могло, разве что создавало ощущение заколачиваемой крышки гроба. О том же подумала и Феона, и они невольно переглянулись. Делио, заметивший это, загадочно улыбнулся. Создавалось впечатление, что он играет со всеми тремя собеседниками, тасуя перед ними свои намерения, идеи, факты и не давая никакой уверенности в истинной картине происходящего. При этом смесь из откровенности, сарказма, любопытства, издевательства и самолюбования в речах Делио, похоже, была по-настоящему искренней.
Герману совершенно не нравилась роль мыши в лапах игривой кошки: такие мыши в конце концов обычно бывают сожраны. Но еще меньше ему нравилось внимание Делио к Феоне. Почему-то ему казалось, что это провокации, которые будут иметь серьезные последствия, если кто-то из них троих поддастся им.
- А за остальных не переживаете? – спросил Герман у Делио.
- За кого, за вас, например? Нет. Спросите, откуда такое неравенство? А оттуда, что вампиры – враги человечества, - Делио еще раз быстро окинул взглядом Феону и Германа одновременно. - Феона, ты так не думаешь?
- Я за равенство, - сдержанно ответила Феона.
- И даже не хочешь отправить их на эшафот ВМЕСТО ВАС?
- Нет, - Феона посмотрела в глаза Делио. Сейчас ей почему-то казалось, что это не вопрос, а предложение. – Я никого не хочу отправлять на эшафот, - она сделала паузу и все-таки ненавязчиво добавила: - Разве что вас.
Но Делио не принял близко к сердцу ее последние слова. Он воззрился на Феону с внезапным приливом солидарности:
- И я никого не хочу. Ради бога, Феона, это не я, так получилось. Население потихонечку тонет в страхе. Оно хочет защищаться от нападений Сил Зла. Мы живем слишком благополучно. Вере не хватает трагедии. Вере не хватает войны. Без них она – привычная и ничего не значащая часть жизни. О ней забывают. Ей следуют бездумно и формально. Государство Алекси;на дало всем своим сословиям слишком много свободы и защищенности. У людей под ногами слишком твердая почва из закона, процветания, гражданских прав и миролюбивой веры. Пора встряхнуть ее древними страхами.
- То есть, вы хотите под видом священной войны вернуть нас на сто пятьдесят лет назад, ко всем прелестям: к разрозненности, предрассудкам, бесправию, произволу, мракобесию? – спросил Герман.
Делио на секунду задумался.
- Вы удивитесь, но нет. Я бы оставил общество таким, какое оно есть. Я не сказал, что оно мне не нравится. Я сказал только, что оно слишком для всех удобно, что оно сделало нас слишком спокойными и уверенными в завтрашнем дне. Мне нравятся наши возможности. Наука сделала нас успешнее, медицина – сильнее, искусство – интереснее, грамотность – научила достоинству. Каждый из нас может выбрать, чем заняться в жизни. И не обязательно тянуть за собой рабскую лямку традиций. Видимо, все благодаря тому, что Алекса была женщиной, а ее наследники пошли по проторенной ею дорожке. Мы, все четверо здесь присутствующие, ей обязаны. Сто лет назад я не имел бы права стать священником, Феона – лечить и самостоятельно путешествовать, Лада – заниматься военным делом, разве что у себя в Разне, о ней не берусь судить. Так что, нет, я не за ограничение прав. Мне очень нравятся современные женщины: они интересны, умеют себя подать, а некоторые – и обеспечить. Что хорошего будет, если сделать из них унылые предметы и запереть в четырех стенах? Это скучно и, на мой взгляд, сильно обедняет всю нашу жизнь. Я не хочу менять все это, мое дело – ограничиться религией. Что может быть проще: ты в Истинной Вере – ты достоин этого общества, нет – извини, ты выбрал сам.
- Значит, все-таки неравенство, - заметила Феона. – А зачем, Делио? Вам чего-то не хватает?
Неизменная милейшая улыбка скользнула по Феоне, улыбка была теперь и в глазах Делио.
- Не мне, миру не хватает – веры. Ничего сверхъестественного, ничего чрезмерного. Что такого сложного – принять централизованную веру? Я же принял.
- Это же неправда! - Лада не выдержала столько молчать и слушать. Она чувствовала себя на тошнотворной карусели бесконечного притворства и лицемерия, каждый оборот которой был невыносимее предыдущего. Хотелось остановить ее любой ценой, чтобы только прекратить ее воздействие и больше в этом не участвовать. – Если бы тебе нужна была Истинная Вера, а не власть, ты бы не стал обманывать людей, не стал бы ничего подстраивать. Я потеряла друга и брата, люди потеряли своих родных, друзей и братьев, люди погибли, и те, кто их убивал – тоже когда-то были людьми и они тоже погибли. А для тебя это в порядке вещей. А я-то почти поверила в то, откуда берется твоя нежить по твоим словам. Ты всех нас принес в жертву. И ради чего??? Кому от этого стало лучше, что изменилось к лучшему? Вера окрепла? Окрепла не вера, а страх. Зачем она нужна, если от нее всем плохо? Люди стали лучше? Люди только стали ненавидеть тех, на кого ты покажешь пальцем. Раз ты сам говоришь, что все было хорошо, зачем взялся все менять? Ты предлагал откровенность, Делио, вот и скажи прямо, что ты делаешь все это только ради себя!
- Поосторожнее, Лада, - почти мягко сказал Делио. – Если я в этом признаюсь, вера рухнет, а хаос – останется. И будет еще хуже. Так что, давай придерживаться моей версии. Либо ты всеобщий враг, либо на моей стороне. И тогда я с тобой с радостью подружусь. Нет, серьезно, отряды вроде вашего мне бы очень пригодились в «Истинном Свете».
- Зачем? Мы почти всю твою нечисть повырезали.
- Ах боже мой, забудь ты о ней! Мало другой нечисти кругом? Вон, справа от тебя стоит хотя бы. Самая настоящая, вопиющая, потусторонняя нечисть, да еще легально проживающая в нашем государстве. Что, много оправданий для их существования? Направим же силы, куда надо!
- Нет. Чертова мать, нет! Даже не думай предлагать мне предательство…
- Да это я так – побесить…
- Плохая идея бесить ее, - предупредил Герман, чувствуя приближение взрыва. – Себе дороже, опробовано на опыте.
Делио указал на выложенный перед собой меч:
- А это я для чего сюда положил? Ее гнев будет просто означать, что она обезумела так же, как и ее брат. Мне никто не запретит защищаться, - он оценивающе смерил Ладу взглядом. – Силы Зла, что поделать, они так коварны… И лучшие ломаются при встрече с ними. Так что, дороже будет ей, а не мне. И, думаю, сейчас она это прекрасно понимает. Но, честное слово, Лада, ты гораздо лучше смотрелась бы в моих рядах, а не на погребальном костре.
Лада ушла в глухую оборону и изо всех сил не отвечала.
- Ты говоришь о предательстве, а я говорю о реальных делах. Там сейчас люди в опасности. Живые люди в настоящей опасности. Ничего не подстроено, все по-настоящему. Неужели бросишь их один на один с нежитью? Кем бы она ни была, ты отлично умеешь ее убивать. Лада, ты же всегда мечтала защищать народ!
- То есть, моими руками от нежити, насланной самим же?..
- А это, юная Лада, ты сказала. Я этого не говорил. Поэтому ты будешь отвечать за свои слова, а я нет.
Это была омерзительная неуязвимость, как у болотного чудовища: сколько голов ни руби, тут же отовсюду из-под ног вылезают такие же, чтобы утянуть туда, откуда не вернешься. Делио, похоже, этот процесс нравился, поэтому он продолжал потихоньку топить Ладу:
- Твоя версия безумна, и ты ничем ее не докажешь. Что ты знаешь о вере по сравнению со мной? Поэтому я и говорю: нужно придерживаться моей версии. Нехорошо порочить Церковь, единственное спасение, в такое страшное время и отказывать ей в помощи. Впрочем, как хотите. Обойдусь без вас. Хоть вы и лучшие, но не единственные. Вы думаете, почему появилась такая штука – охота на нечисть? Несколько пущенных слухов – и уже каждый считает, что борется с ней. Вы же и сами так думали. Мечебор ваш (я, кстати, совершенно точно возведу его в святые, это идеальная кандидатура) начал кое-что в этом понимать. И поэтому, наверное, хорошо, что… он больше не с нами. Нежить – это самый естественный, самый беспроигрышный страх, он будет действовать всегда. Страх перед ней у нас в крови. Она всегда противопоставлялась жизни, еще до Истинной Веры. Она олицетворяет разрушение жизни. Мало того – полную капитуляцию жизни перед смертью. Жизнь, созданная богом, священна, жизнь, созданная смертью, порочна. И весь мир зависит от того, кто победит. Вы думаете, эти страхи когда-нибудь исчезнут? Никогда, потому что они часть нашей природы. Иначе в древних верованиях не было бы столько погребальных обрядов. Ни один из них не направлен на то, чтобы позвать мертвецов обратно, все соответствуют тому, чтобы они никогда не возвращались. А если наоборот – то они причисляются к величайшим преступлениям. И наша вера не исключение. Ну а если они все-таки возвращаются – тут уж нужны герои. Кто не захочет стать героем, если на это хватает смелости? Таких и без вас полно. Как вам, например, возвышение обычного деревенского охотника? До этого у него и имени нормального не было…
- Медведь… - сказала Лада. Из команды разненских воинов здесь осталась только она, и речь Делио в основном предназначалась ей. Но дальше он обратился ко всем сразу:
- Другое дело, что вам удалось существенно подорвать мою веру В СЕБЯ. Кто из вас был за главного, Феона, конечно? Вы очень опасные враги, но, как я уже говорил, это только заставляет меня развиваться. Этап пройден, и я к нему не вернусь. Поэтому почему бы вам не расслабиться и не рассказать мне о том, как вам удалось все раскрыть? Честное слово, это очень интересно. Об этом все равно никто, кроме нас четверых, не знает, ни одна живая душа. Правда.
- Я сильно извиняюсь, но это уже не правда, - возразил Герман. – В Мрежке вам помогал явно не тот юный идиот, которого вы убили. Я не был там, но очевидно, что к такой работе он не был бы готов. Да и те люди, которые задержали нас, они же не слепые. Они были на месте преступления и видели там нас. Так что мне со своей стороны очень интересно, как вы им все объяснили и какую роль в этом для нас припасли. Собственно, только последнее мне и интересно.
- Так я их туда не пустил. К счастью, они туда не доехали. Все очень просто: я их развернул и отправил молиться. Теперь я об этом жалею, потому что тогда можно было все свалить на вас. Были бы готовые виновники, живые, вот они: бери и казни. Но тогда я думал не об этом, а как все скрыть и уладить. Мне еще слишком многое было неизвестно. Поэтому я забрал вас сюда для дальнейшего разбирательства. Потом мне вместе с Дюком пришлось уничтожать все следы в Серых Ельниках и везде, где они были. Замечательный, вернейший Дюк! Знал там все до последнего оврага. Лучшего соратника невозможно представить. Но его я тоже сжег, вместе с остальными. Не надо таращить на меня глаза. Он все равно ничего не чувствует.
Делио в очередной раз обвел присутствующих улыбкой:
- Так что предлагаю валить все на Дюка. Знаете, что произошло в Мрежке?
- Нет, - сказал Герман. – И, наверное, не стоит.
- Вам нет, вы тут вообще как побочное явление. А вот девушкам стоит. Они старались, всех победили, выжили там, где не выжили воинственные мужчины, и имеют право все знать. Чтобы у них не оставалось вопросов… к Дюку.
- Рассказывай, только честно! – перебила Лада.
- Начнем с того, что это приход. Мой приход.
- Как несправедливо, Делио, - сказала Феона. – Вы должны заботиться о своих прихожанах. А вы что с ними сделали? Сами же говорили, что это величайшее преступление.
- Я говорил о мертвых, а они, когда соглашались, были живы, в здравом уме и твердой памяти. Они добровольно стали Злом, чтобы восторжествовала Истинная Вера. Люди пожертвовали собой! Нельзя же осуждать самопожертвование!
- Добровольно ли? Где вы нашли столько добровольцев? И насчет здравого ума я сомневаюсь.
Неудобные вопросы только забавляли Делио, он мог отвечать на них так, как ему вздумается:
- Я просто умею убеждать. Итак, Дюк заприметил эту Мрежку, когда перевозил прихожан из Уара в Серые Ельники. Он все рассчитал, это было идеальное место – укромное, рядом Фрил. Оставшихся прихожан он не довез до Серых Ельников, скрыл прямо там, где-то в лесу. Я уж не знаю, где он строит там им убежища, это выше моего понимания, но я искренне ценю его труд, это, наверное, очень тяжело в одиночку. Правда, на этот раз он нанял себе в помощь четырех охотников, которые понятия не имели о его целях. Потом я разработал для Дюка план, и он почти до конца исполнял его идеально. Первым делом он пустил небольшой слух про нежить и про опасность дорог. Далее он прикончил своих помощников в охотничьем доме, который они же ему и показали. И свалил их в подвал, чтобы потом выдать за нежить. Убивать своих ради этих целей было бы слишком расточительно, в них очень много вложено. Он выдержал неделю, чтобы трупы выглядели… убедительнее, взял с собой четырех прихожан и отправился к Мрежке. Я хочу заметить, что остальных он использовать не собирался. Толпой сложно управлять. Они должны были потом отправиться в Серые Ельники, все вместе для… более великих целей. Это еще раз доказывает то, что не надо начинать дело, не закончив предыдущее.
- Как ими вообще возможно управлять? – нагло спросил Герман, даже не надеясь, что Делио будет отвечать на его вопрос. Но Делио ответил.
- С помощью того зелья, которое убило моего юного соратника в Серых Ельниках.
- Я думал, оно только убивать и умеет.
- Только дым и только живых, и это долго. А прихожане ради него на все готовы.
- Почему? – спросила Феона.
- Для них это – единственный свет. Другого они не видят. Думаете, легко во тьме? Впрочем, ты, наверное, их поймешь! В общем, задумка была такова, что происходят убийства, люди уже наслышаны о нежити и не сомневаются, что это она, они посылают за помощью во Фрил, Фрил посылает за помощью ко мне. Но что-то пошло не так. Селяне сильно перепугались и почему-то были уверены, что до Фрила не добраться. Дюк уже не знал, что делать. Он был измотан смертельно. Время шло. В конце концов, с большим риском он выследил, что все дело в одном не в меру паникующем парне, который рассказывал его же слухи, но втрое преувеличив. Руки в оврагах и прочее… он даже помнил этого парня – они разговаривали во Фриле. В общем, здесь Дюк перестарался, никто не идеален. Тогда он рискнул еще раз, они встретились и поговорили, он узнал, каковы настроения в Мрежке, а потом прихожане убили парня. Это была последняя жертва. Но проблем она не решила. Дюк, бедняжка, кажется, начал терять остатки терпения. Его можно понять. Когда приехал отряд из Разны, Дюк решил, что случилось наихудшее – что кто-то из селян позвал на помощь их, а не меня. С воинами шутить было нельзя, нужно было подготовиться. Больше всего Дюк опасался, что вы найдете всех прихожан сразу, поэтому он всю ночь обновлял следы, ведущие к охотничьему дому. Вообще Дюк настоящий мастер в следах. Был. Утром его опасения подтвердились. Вы быстро нашли дом, купились на обман, сожгли трупы и засобирались обратно. И тут до Дюка дошло, что вы сейчас уедите и объявите о победе, а ему придется все начинать сначала. К тому же он вас сильно побаивался. Его настораживало, что обратились, как он думал, не ко мне, а к вам. Вашу победу нельзя было допускать. У нас не должно было возникнуть конкурентов, тем более из мирских. Поэтому он обдумывал, как вас задержать. Один из вас подвернулся. Дюк незаметно отравил его нашим зельем, куда-то утащил, потом куда-то увел. Убить не мог: тогда бы открылось, что в лесу скрывается человек, так как нежить не убивает днем. Хорошо, что селянин ничего не вспомнил, впрочем, он был не в себе.
- Так Дюк не был знаком с этим Яковом? – спросила Лада.
- Нет. Никто больше не знал его в Мрежке.
- Значит, Яков все-таки ни при чем…
- Ваши люди ни при чем, но это уже все равно. Вы справились и с этим и пошли домой как ни в чем не бывало. Дюку бы вас отпустить. Но он побоялся, что назавтра вы повторите свой поход в лес с новыми силами. А у него-то за это время сил строить вам козни не прибавится. И он решил вас не отпускать. Он устал, сбился с мыслей и волновался, его можно понять. Он выпустил на свободу всех. Перед самым нападением, когда они почти настигли ваш отряд, он убил еще одного из вас, у которого были факелы. Это больше из заботы о прихожанах: свет, кроме истинного, приносит им страдания… Но он был уверен, что вам не помогут даже факелы. Его ждало жуткое разочарование – с вами была Феона, - Делио бросил на нее восхищенный взгляд. – Свет в ночи, Дорога сквозь тьму. Как жаль, что мы оказались врагами. Остались четверо из десяти, почти половина, с которой так и не справились. А пока вы делали невозможное и медленно побеждали, Дюк в великом горе бегал в темноте вокруг и понимал, что наших прихожан постепенно убивают. В конце концов он решил пустить все на самотек и выпустил оставшихся четырех. Потом он сообразил, что, если вы не вернетесь, во Фрил все равно никто не поедет, теперь уж точно. Но было уже поздно. Поэтому он даже обрадовался, когда вы выжили и все-таки пошли туда. Вот что он рассказал мне сам. После Мрежки почти никого не осталось, но были еще прихожане в Серых Ельниках, и о них следовало заботиться, чтобы не умерли еще и эти. Но мы к ним уже не успевали, а вокруг было полно свидетелей, поэтому Дюк использовал нашего юного друга с тем расчетом, чтобы он при этом погиб сам. Правда, вы и здесь оказались тут как тут, и пришлось все равно менять все планы, так что, жертва оказалась напрасной. Поэтому валите все на Дюка. Он всегда брал на себя грязную работу.
В глазах всех Дюк выглядел той еще мразью. Но после слов Делио как-то особенно ярко и трагично высветился его образ: преданный маньяк без судьбы, личности и жизни, которого убил собственный кумир и бросил на поругание его имя.
- Откуда вы вообще взяли своего Дюка? Он ведь не нормальный человек? – спросил Герман под впечатлением этих мыслей.
- Почему вы так решили?
- Я верю, конечно, что нормальный человек способен неделю бегать за вашими чудовищами и строить козни, но выследить отряд в ночном лесу на таких расстояниях в полной темноте – вряд ли. Если он не Феона.
- Он не Феона. И он не нормальный человек.
В этот момент снаружи двери постучали, и голос одного из вооруженных соратников Делио произнес:
- Простите, господин Делио, приехал Фрильский священник…
- А, уже!.. – Делио встал, красная лужа плаща исчезла и собралась в величавые вертикальные складки. Делио лично открыл дверь и поприветствовал гостя:
- Отец Морис! Какое счастье, что вы до нас быстро доехали. Что творится в мире?
- Леса горят, Серые Ельники… - растерянно ответил обычно цветущий и жизнерадостный, а теперь какой-то сникший священник города Фрила. – Страшное дело. Дождей нет, ветер есть – беда. Что за люди подожгли…
- Люди ли? – участливо засомневался Делио.
- Думаете… нет? – неуверенно произнес Морис и скосил на него тревожный взгляд.
Делио вздохнул, собираясь объяснить.
- Видите ли… Места там плохие. Это точно, я проверил. Что-то там засело, помяните мое слово. И народ уже сильно обеспокоен.
- А в Милаве…
- А в Милаве все прекрасно! – перебил Делио и указал на своих пленников. – А у меня – вот. Сами знаете, кто.
- И… как они? – Фрильский священник еще больше скосил взгляд на хозяина комнаты и от растерянности не знал, можно ли как-то обращаться к задержанным и стоит ли поднимать руку для приветственного благословения или это совсем уж неуместно. Отец Морис был добр и видел в своей миссии радость. А здесь радости не было.
- С этими все в порядке, - сказал Делио, обращаясь исключительно к Морису, но не заботясь о том, чтобы разговор не слышали остальные. – А это – Лада Десятникова.
Фрильский священник понимающе закивал головой, а Делио продолжал:
- Силы Зла отобрали у нее друга и брата. А теперь забирают ее у нас. Самое страшное, что она этого не замечает, она не в себе, - Делио говорил с таким видом, как будто Лады здесь не было или она не могла его понимать. – Она считает, что победила, а мы все сговорились против нее, и винит нас во всех бедах. Представляете?
Морис таращил глаза все больше, а Делио не переставал его впечатлять:
- Даже я сталкиваюсь с этим впервые. Если Силы Зла не постеснялись объявиться рядом с Офирцем, местом веры, то они, вероятно, очень уверены в себе! Или это вызов мне лично… Как неприятно: все это случилось в вашем округе, - Делио сочувственно взглянул на Мориса. – Вы же не только священник Фрила, но и отвечаете за все церкви Фрильского округа? Да, досталось вам - проглядеть такие происки. Но, надеюсь, вам не светит отстранение, как священнику из Мрежки…
- Уж не отстраняйте… - пробормотал отец Морис. Неудобно было просить при посторонних, тем более, мирянах, тем более – таких, но выхода не было. И вообще, он впервые оказался в ситуации, когда приходится защищать себя. До этого его служба всегда была легкой, миролюбивой и непринужденной.
- Ну что вы, я не отстраняю, у меня и полномочий таких нет. Это Совет.
- Они вас послушают.
- Ну, попробуем! – Делио дружески улыбнулся. – А сейчас давайте вместе исправлять то, что в наших силах! Кто как не мы?..
Морис с готовностью принялся слушать Делио.
- Возьмите в отряд моих людей, - Делио открыл дверь и крикнул в коридор: - Стивен! – и посмотрел в глаза Фрильскому священнику. – Это очень важно! Берите Ладу, везите во Фрил. Я приеду и попробую ее спасти. Но условия жесткие! Она на перепутье, в любой момент может перейти на сторону Зла. С ней нельзя даже разговаривать. Ни в коем случае, никакого общения. Опыт показал, что через речь, споры и сопротивление Зло в ней побеждает.
Лада слушала это с чувством внезапно потерянного пола под ногами. Странно, но каждая очередная подлость этого человека все еще была для нее шокирующей неожиданностью. Она была готова сопротивляться чему угодно и сколько угодно, но не знала, как это делать, когда не очень понимаешь, в чем тебя обвиняют.
- Что за бред? – попробовала возразить Феона. – Такого не бывает.
- Делио, вы серьезно?.. – спросил Герман. – Мы можем все разумно объяснить, если нас просто выслушают.
Но Делио постарался сосредоточить все внимание отца Мориса на себе:
- Пока она молчит и слушается, она Лада Десятникова. Как только заговорила, значит, уже поздно. С ее братом все случилось точно так же, и не известно, на кого распространились Силы Зла. На нее – точно. Говорят, она уже напала без причины на мирного жителя во Фриле. Поэтому, если она начнет сопротивляться или хотя бы просто заговорит – стреляйте из арбалета. Сразу. Мои, если что, в курсе.
- Св… - начала Лада, но сообразила, что к чему, и замолчала.
Вошедшая охрана беспрепятственно забрала ее.
- Делио, может, не надо ее никуда увозить? Это уже слишком! Вы превысили свои полномочия, - сказала Феона.
- Надо, – ответил Делио и, пока никто не успел повлиять на ситуацию, вытолкал за дверь притихшего отца Мориса, который выходил последним. – Истинный Свет в нас!..
Некоторое время из коридора слышались удаляющиеся шаги десятка человек, потом они внезапно сменились руганью и борьбой, и через несколько мгновений – тишиной. Устойчивой, не терпящей неизвестности тишиной.
- Что там произошло? – резко спросила Феона.
- Не знаю, - честно ответил Делио.
- Так пойдите и узнайте!
Делио даже почти послушался ее приказа. Но в последний момент он передумал и вернулся в кресло. Лужа красного бархата снова заняла свое место на полу вокруг него.
- Нет, - сказал он. – Находиться в неведении будет гораздо интереснее. Это я про вас.
- Если Лада была убита, вам бы уже сообщили, - предположил Герман.
- Я просил их не мешать мне, так что вряд ли. Наслаждайтесь неопределенностью!..
- Зачем вы избавились от нее? – спросила Феона, понимая, что на Делио не удастся повлиять.
- Потому что, как я вижу, с ней нельзя договориться. Я не могу убрать ее своими руками прямо здесь. А чужими и на людях – пожалуйста. Она ведь не сможет молча повиноваться. Не сейчас, так потом пристрелят.
- А с нами, по-вашему, можно договориться? – спросила Феона.
- Посмотрим… - Делио взглянул на нее со странной задумчивостью и обратился к Герману: - Элфи! Вы можете идти.
Герман с удивлением посмотрел на Делио. Почему он так хочет выгнать его отсюда? Наверняка припас для него что-нибудь интересное, как для Лады. Но это было почти неизбежным, поэтому не имело значения. Хуже было то, что они начали терять друг друга, из четверых осталось двое.
- Все еще не могу, - возразил Герман на предложение Делио. – Я уже говорил, и мне придется придерживаться своих слов.
- Просто я думаю, что вам будет неприятно смотреть на то, что я собираюсь сделать с Феоной, - сказал Делио, глядя прямо на него.
Стало понятно, что он хочет видеть его реакцию. Герман все еще не знал, какой в этом смысл, но инстинктивно изобразил равнодушие, хотя далось это неимоверно тяжело. Эти провокации почти сносили ему голову, потому что он действительно боялся за Феону, не представлял, зачем она понадобилась Делио, и не знал, чем ей можно помочь. Единственное, что он все еще мог пока делать – оставаться рядом. Увы, бедная Лада не вызывала в его душе и части этих чувств.
- Сохраним честность, я останусь, - решился сказать он, очень аккуратно подбирая слова.
- Как хотите, - пренебрежительно бросил Делио. – Феона, тебя сильно успокаивает присутствие вампира?
Феона и не думала выдавать свои настоящие мысли, чего бы ей это ни стоило. Делио начал поединок с ней, ошибочно приняв за своего главного врага, но она не собиралась его разубеждать. Если кому-то суждено выйти отсюда, пусть это будет Герман, он лучше знает, что делать дальше. И, похоже, он уже одной ногой на свободе, потому что Делио, к счастью, не принял его всерьез.
- Нет. Но больше, чем ваше, - сказала она.
- Вот как… - в голосе Делио скользнуло легкое презрительное удивление.
- Вы пытаетесь убить Ладу, убиваете собственных помощников. Собственноручно сочинили указ, который, как я понимаю, будет принят и погубит наш с вами народ. Как я еще могу к вам отнестись? – объяснила Феона.
- Я уже признал, что перегнул палку. Признал, что это несправедливо, - сказал ей на это Делио. – И относительно нашего с тобой народа я могу все исправить, если ты захочешь.
Феона не впечатлилась его великодушием:
- ВЫ можете все исправить и спрашиваете, хочу ли Я? Подумываете, не переложить ли ответственность за все на мое желание? Сначала скажите, что вы собираетесь исправлять и на каких условиях.
Делио взглянул на нее с философской полуулыбкой, понимая, что у Феоны нет никаких оснований верить в искренность его намерений. Он в них и сам не верил.
- Все проще, чем ты думаешь. Бумага, о которой мы говорим, сейчас в Милаве. Чтобы закон был принят, ее должны отвезти в Алекси;ну. Но не отвезут, если я напишу, чтобы дождались меня, - он демонстративно достал из ящика принадлежности для письма и развернул лист бумаги. – Я сделаю это совершенно добровольно и бескорыстно, здесь и сейчас. Ты права, нельзя так со своим народом, - серебряное перо заскользило в тишине по бумаге, быстро наполняя ее текстом. – Теперь все будет честно: даже у Изгнанников должен быть шанс и время позаботиться о своем будущем и, перейдя в Истинную Веру, выбрать правильный путь. Ну уж если не выберут, тогда… Но это будет их собственное решение.
Делио сложил письмо, запечатал его и показал своим собеседникам:
- Теперь осталось только отвезти его в ближайшее время в Милаву. Думаю… это должен сделать Элфи! – он метнул взгляд на Германа и обратно на Феону. – Забавно: пусть судьба вашего народа зависит от честности вампира.
- Ну нет! – Герман воспротивился этим утонченным издевательствам. Терпения у него оставалось все меньше. – Делио, вы сами должны отвезти ваше письмо или отправить своих, раз уж взялись за это дело. Вы отвечаете за него.
- Отказываетесь? – поинтересовался Делио. – Тогда просто уходите, вы здесь бесполезны.
- Это совершенное безумие. Я не имею к вам отношения. Как я повезу ваше письмо с решением государственного характера? Это не кажется странным?
- Просто передадите его «Истинному Свету» через Службу общественного порядка, когда доберетесь. Они напишут, что все получили, и вы привезете ответ нам. Чтобы мы точно знали, что все сделано. Больше двух дней на это и не надо. Куда уж проще.
- Ну честное слово, Делио, вы смеетесь? Самое простое – послать туда ваших людей.
Делио категорично протянул в его сторону руку с посланием.
- Либо вы, либо никто. Берите письмо. Иначе оно никуда не поедет, а то, другое, отправится в Алекси;ну. И больше никто уже ничего не исправит, благодаря вашему упрямству. Вы свободны!
- Я могу поехать, - сказала Феона.
- Нет, мы с тобой будем ждать ЗДЕСЬ! Проверим вампира на надежность. Ведь смысл в этом.
Чувства Германа стремительно теряли контроль, угрожающе закручиваясь в противоречивый ураган где-то внутри. Делио обрубил ему его единственный путь и предложил за это свободу. Попахивает ли эта свобода смертью, Герману было сейчас все равно: в голове осталась только Феона. Сознательно или нет, но именно отказ от нее Делио сейчас покупал обещанием освобождения.
- Я хочу остаться здесь, - сказал Герман единственное, что еще можно было сказать.
- Нет! – Делио сузил глаза, изгнав из них все миролюбие. – Либо вы уйдете просто так, либо с письмом. Но уйдете!
Эта фраза уничтожила терпение Германа вместе с надеждой. Он резко встал, глядя в глаза Делио с обжигающе-ледяной ненавистью.
- Давайте письмо!
Два соперничающих взгляда столкнулись в открытом вызове друг другу. Делио протянул бумагу:
- Уходите.
Герман с посланием в руке молча прошел мимо него и хлопнул дверью.