Приход тьмы. Глава 11. Только немедленная месть

Феона вошла в темную комнату и зажгла лампу на маленьком столе. Янтарный свет озарил ее снизу-вверх: сначала скользнул по пальцам, затем по одежде и по лицу и наконец залил собой все помещение. По углам сразу ожили и расползлись бесформенные тени от предметов.
Герман остался в дверях, отрешенно глядя на все сразу: на свет, на комнату и на Феону – как она смахивает со стола лишние вещи, не глядя сбрасывает на кровать плащ, аккуратно закатывает рукава белой рубашки, заправленной в штаны, убирает непослушные пряди волос под косынку. Она вымыла руки водой из кувшина, вытерла их полотенцем и развернулась к нему:
- Ну, что за нерешительность? Первый раз с врачом наедине? Давай, раздевайся.
Герман машинально усмехнулся приведенной ею аналогии и начал стягивать с себя одной рукой плащ. Медленно и не очень уверенно. Иронию он оценил, но она его не забавляла, а угнетала. Феона была прекрасна, даже не по-женски, а как-то по-своему, а он сейчас чувствовал себя мерзким созданием общественного дна. Никогда в жизни он еще так физически ощутимо не осознавал, насколько отвратительна для посторонних его раса. Когда ты хорошо образованный аристократ с врожденным обаянием и умением решать проблемы – это одно, а когда тебя чуть не прикончили в канаве помойного двора, тебе очень плохо без чужой крови и поэтому ты вынужден бросить последние силы на эти унизительные поиски, а каждый твой шаг тянет за собой, как шлейф, твоих убийц – это уже совершенно другое. А разматывать под ее взглядом грязные тряпки на безобразной ране вообще было уничтожающим откровением, почти насилием над собой. Таким он не хотел выглядеть ни в чьих глазах.
Но выхода не было. Никакого. Только просить у кого-то помощи, зная при этом, что далеко не каждый захочет помочь вампиру даже с таким статусом, как у него.
- Послушай, - он остановился и заставил себя встретиться с ней взглядом. – Я понимаю, что доставляю кучу неудобств. Но я не могу самостоятельно решить свою проблему. Просто нужен второй человек…
- Не юли, показывай, - сказала на это Феона. И едва взглянув, приняла решение: - Нет, я за это не возьмусь. Здесь нужна операция. Инструменты, лекарства, перевязка. Я не хирург, и у меня ничего этого нет.
Переломанная конструкция из костей, мышц и разорванной кожи, в грязи, крови и прилипшем тряпье вызвала у нее профессиональный ужас.
- Тебе надо немедленно пойти к кому-то из знакомых врачей, у кого есть подходящие средства. И побыстрее! Не ставь перед собой и мной невыполнимых задач. Хочешь, пойду с тобой…
- Нет… Со мной не надо никуда ходить. За мной и так ходят. Я не хочу привести… - он оборвал сам себя. – Черт! Я понимаю, что мне и здесь не место. Но я УЖЕ здесь. И у меня вряд ли будет какой-то другой шанс. Я вампир. Ты знаешь – на нас все заживает как на собаках. Когда я выйду отсюда, мне придется скрываться. А потом… это все нужно будет уже ломать. Я… - он сел на кровать, отчаявшись все внятно объяснить, и начал объяснять с другого конца, уже даже не пытаясь поднять на нее глаза: - Я хирург, Феона. Я хочу практиковать. Я должен сохранить руку.
Феона смотрела на него сверху-вниз и думала, что вот как она, оказывается, выглядела несколько лет назад. Страх все потерять – и никогда не вернуть, никогда в жизни.
- Ладно, - сказала она и даже села с ним рядом. – Я тебя понимаю. Сама была в безвыходной ситуации и не могу не помочь. Но за последствия я не отвечаю. Воспаление будет немереное.
- Вот оно меня интересует меньше всего. Вампиры от него не умирают.
- Из обезболивающих у нас только водка. Сам знаешь, как она действует.
- Нет, не надо, - медленно произнес Герман, и страх в его глазах сменился ледяным ожиданием неизбежности. – Я буду руководить. Я должен понимать, что делаю, и что ты делаешь. Ты нужна мне для контроля. Я же не знаю… как у меня получится.
- Ясно. Тогда тебе удачи. Понадобится много чистой ткани, а эту надо размочить. Не представляю, где взять. Может быть, на кухне.
Она вышла, а он продолжил отдирать от раны намоченные водой тряпки, изготовленные из собственной рубашки. Зрелище жалкое, жуткое и возрождающее в памяти дьявольские ощущения, когда на рассвете, на том же пустыре на окраине за городскими стенами, где на него напали, он, даже не собрав мыслей и не чувствуя боли, ковырялся в разорванных тканях руки, расчленял на полоски рубашку, как мог, и осознавал только одно: если его убийцы вернутся, они его прикончат. Рану на шее он замотал еще раньше, ночью, сразу, как только заставил себя двигаться. Но она оказалась не только не смертельной, но и по невероятно счастливой случайности даже не опасной.
А потом ему нужно было куда-нибудь уйти. Но дом, в котором он останавливался во Фриле, принадлежал гильдии, и там ему было нельзя появляться. Где можно было наткнуться на его убийц, он не имел понятия. Поэтому пришлось идти в Службу общественного порядка, чтобы спокойно обдумать, что делать дальше. Рассчитывать на защиту со стороны человеческого закона не приходилось, но здесь было хотя бы безопасно.
А сейчас он знал, что ему опять предстоит копаться в собственном теле, тем более, без права на ошибку, истерику или отступление, и почувствовал, как предательски, безудержно начинает стучаться в грудную клетку сердце. Он много раз раскладывал для себя по полочкам эту операцию, но даже не представлял, сможет ли не остановиться на той черте, когда мысли должны воплотиться в действия.
Феона вернулась, когда он был уже готов и совершенно не готов; ничто не могло повлиять на то, чтобы это состояние изменилось.
В прекрасных, как благословение, руках у Феоны была стопка белоснежных скатертей.
- Ого, отличная ткань, - удивился Герман, и голос почти не выдал его.
- Записала в счет Дрозда и Лады, - сказала Феона. Она начала выкладывать на стол скатерти, ножницы и еще какие-то вещи, прихваченные с кухни, но остановилась, обернулась и взглянула на Германа. – Еще раз спрашиваю, ты справишься?
У него даже перехватило дыхание от этого вопроса. Это было самое важное, что он сам хотел бы знать.
- Если нет, - сказал он, - заставь меня.

Лада и Дрозд вовсю обсуждали купленную историю, когда Герман спустился обратно в зал. Многие посетители уже разошлись, и стало гораздо тише и спокойнее. Он подошел к столу с совершенно отсутствующим взглядом и почти машинально выхватил стакан чуть ли не из рук Дрозда.
- Это водка?
Так же машинально он выпил, налил еще, выпил, вернул стакан крайне удивленному Дрозду и уселся на свое место, отрешенно глядя в абстрактную точку пространства перед собой. Выглядел он так, как будто с его лица смыли последние жизненные краски, то есть бледность была уже не болезненной, а смертельной.
- Э… это что было? – спросила Лада у брата и помахала рукой перед глазами Германа. – Где Феона???
- Убирает. Пинты моей кровищи, - голос Германа оказался не таким отсутствующим, как взгляд, но тоже был безжизненным.
- Прямо-таки пинты? Ты что, хочешь сказать, там всё в крови? В вампирской крови???
- Всё, - подтвердил Герман, укладывая голову на стол на здоровую руку.
Лада и Дрозд переглянулись, но гадать им не пришлось – в зал вошла Феона. Лада молча показала ей глазами на вампира.
- Угу, - ответила Феона. – Это болевой шок.
Теперь, когда в зале почти никого не осталось, их странная компания притягивала слишком много внимания. Но пока они не скандалили и хорошо платили, никто к ним не придирался.
- Это не болевой шок, - возразил Герман, не меняя положения. – Ты не права.
- Ладно, - согласилась с ним Феона и села за стол рядом с Дроздом.
Он наклонился к ней и заговорил так, чтобы вампир ничего не слышал:
- Как ты думаешь, то, что он нам наговорил, правдоподобно?
Феона не стала отвечать сразу, она подумала.
- Правдоподобно, - сказала она наконец. – Не знаю, правда ли, но за исключением явно додуманных деталей правдоподобно. Он просто изложил вам свою версию.
- Осталось только проверить, верна ли она, - сказал Дрозд уже достаточно громко. – Мы собираемся воспользоваться неделей траура (я знаю, если попросить, нам ее дадут, потому что Мечебор был нам близким человеком, и сейчас не военное время) и потратить ее на то, чтобы сгонять в Офирц и разведать, что там делается. Я знаю, Мечебор поступил бы так же.
- Феона, - подал голос Герман, - где ты откопала себе таких друзей? Они умеют искать неприятности.
- Тебя не спрашивали, - напомнил ему Дрозд.
- Хорошо, - ответил Герман, даже не меняя положения. Спорить у него не было ни сил, ни стимула.
- Предлагаю выехать послезавтра, если завтра придет наш отчет… - обратился Дрозд к Феоне.
- Э, нет, - перебила его Феона. – Вы сумасшедшие. Я никуда не поеду.
- Почему??? – удивилась Лада. Кажется, брат и сестра были уверены, что Феона с готовностью отправится с ними.
- Почему?.. Потому что я не буду помогать вам в том, что может вас убить. И меня тоже.
- Но сидя здесь мы не найдем доказательств! – возразила Лада. – А без доказательств это все так и останется просто словами. И никто в них не поверит. А гады так и будут продолжать безнаказанно шляться по лесам и убивать всех подряд. Так что, надо, Феона. Это же очень важно!
- Значит, так, - сказала Феона. - Ехать в Офирц, искать там логово нежити и их хозяина, у которого еще и куча вооруженных фанатиков, это, пожалуйста, без меня. Вам этого тоже не советую.
- Но… ты нам очень нужна!.. – растерявшись, сказал Дрозд.
- Зачем?
- Знаешь, - призналась Лада, - говоря откровенно, ты единственный умный человек из нас. Без тебя мы завалим это дело.
- Гениально!.. – прокомментировал Герман.
Дрозд вздохнул, немного подумал и увлек Ладу из-за стола в сторону. Он начал ей что-то объяснять, и его монолог перерос в бурное обсуждение.
Феона в это время думала, не пойти ли ей спать, бросив все эти разговоры. Слишком насыщенным выдался день. И как поступить с Германом, который совсем расклеился: просто оставить его здесь или дать ему в долг денег на комнату?
Сам Герман уплывал куда-то в темную неизвестность. Он тоже думал про то, что ему некуда деться, что на улице просто физически никуда не уйдет, про деньги в долг и про комнату, которую ему все равно могут не дать, если узнают, кто он. Но дальше этого мысли не двигались. А еще он думал про то, что слишком дешево продал свою историю. Сейчас бы ему кровь пригодилась больше. Он не рассчитал, что после операции на него свалится все: усталость, слабость, головокружение, апатия, боль и отвращение к самому себе.
Дрозд и Лада вернулись к столу явно вдохновленные своим обсуждением и приступили к уговорам с новыми силами.
- Феона, - сказал Дрозд, садясь напротив нее, - тогда давай заключим деловую сделку. Деловую, с оплатой. Мы наймем тебя для расследования.
- Да, это называется «расследование»! - подхватила Лада. – Ты же хотела свалить из Фрила, да и Герман тебе это сильно советовал.
- Да. В Милаву, а не в Офирц. Ни в коем случае! – предупредила Феона.
- Так мы тебя и проводим до Милавы! – Лада прямо сияла от такого удачного решения. – Это же по пути. Мы и завернем туда. За это время ты поможешь нам все прояснить.
- По-моему, теперь уже все и так прояснилось.
- Нет, так только кажется, а едва начнешь думать, сразу вопросы: что было с Яковом, почему в доме и именно в подвале лежало четверо, а в лесу нас поджидало тварей двадцать, почему именно Мрежка, и где может быть следующий удар, и чего опасаться дальше? И это еще не все! Некогда сидеть и думать здесь, у нас всего неделя. Мы с Дроздом поедем в Офирц и постараемся разнюхать, что там происходит. А на обратном пути снова заедем к тебе в твою Милаву и снова все обсудим. За это мы тебе заплатим, сама скажешь, сколько.
- Ну что ж… - неуверенно ответила Феона, - предложение было бы бессмысленным, если бы я действительно не решила в ближайшее время уехать. Я поеду. Но только до Милавы! Если по пути будут происходить опасные или подозрительные вещи, я прекращу ваше путешествие, а если вы не послушаетесь, брошу вас прямо там. Я возьму за это сумму, которую ты, Дрозд, собираешься получить завтра за свой меч (я знаю, что теперь ты пользуешься оружием Мечебора), если нам удастся все выяснить. Если нет, ограничусь компенсацией за расходы. И, да, окончательное решение я приму только когда увижу отчет.
- По рукам… – произнес Дрозд в полном восхищении от того, как стройно и красиво все вышло.
Потом он бросил взгляд на почти не подающего признаки жизни вампира.
- Герман!..
- Я все еще присутствую, - отозвался тот.
- Ты тоже должен поехать с нами.
- Господи, я-то за что?.. – Герман медленно привел себя в нормальное сидячее положение и посмотрел на Дрозда никак не желающим фокусироваться взглядом. Чувство реальности для него сейчас было весьма условным.
- Ты знаешь дорогу контрабандистов?
- Нет, я не знаю, - соврал Герман.
- А даже если и не знаешь, тебе узнать это легче, чем нам. Нам нужен провожатый. Ты хвалился, что легальный и закон не нарушаешь, значит, с тобой можно иметь дело.
Герман обреченно вздохнул и сказал:
- Я даже не знаю, что на это ответить… Прирежьте меня сразу сами.
- Про прирезать, это ты кстати, - бесцеремонно вмешалась Лада. – Мы знаем, что и ты хочешь свалить из Фрила. И мы обеспечим тебе стопудовую охрану.
- Я хочу «свалить» в Хуту! Она в другой стороне!..
- Ничего, сначала съездишь в Офирц, - заявил Дрозд. – Неужто тебе не интересно, чем закончится твоя история?
Разговор приносил Герману страдания, но он не удержался от сарказма:
- Двое свидетелей нападения едут в Офирц к зачинщику нападения – и я с ними. Спасибо, не надо. У меня и здесь достаточно шансов сдохнуть.
- Вот именно, здесь – достаточно, - подтвердил Дрозд. – Ты же не хочешь, чтобы мы тебя здесь бросили? Не можешь в Офирц, свернешь в Милаву, как будто туда и собирался, а мы твоя охрана. Может же аристократ нанять себе охрану? А на обратном пути мы забросим тебя и в Хуту, если пожелаешь. А если мы встретим твоих убийц, мы знаешь, что сделаем? Мы их убьем. Они же, кажется, все равно вне закона?
- То есть, все это вы собираетесь успеть за неделю? – уточнил Герман.
- Ну, опоздаем маленько. Мы все рассчитали, верь нам.
- А они умеют устраивать дела… - Герман повернулся к Феоне и кивнул на Дрозда с Ладой.
- Неожиданно, но да, кажется, умеют, - ответила Феона.
- Надеюсь, это означает, что ты согласен, - Лада посмотрела на него в упор. – Если нет, я своими руками…
- Я согласен, воинственный ангел, - перебил ее Герман. – Мне деваться некуда. А вы поделитесь всей информацией, которую добудете. Всей.
- Ну ладно… - неохотно согласился Дрозд. – Вчетвером хоть думать сподручнее. Завтра дождемся отчета, подготовимся, а утром отправимся…
- Нет, только не утром, - вынужден был поправить его Герман. – Ближе к вечеру. Когда у вампира сильно не в порядке здоровье, знаешь, что его больше всего угнетает? Солнечный свет. Представь себе одновременно похмелье, отравление и последствия неравной драки. Вот это примерно оно.
- Да?... – разочарованно покосился на него Дрозд. – А как же мы с тобой будем двигаться? Днем ты не можешь, ночью ничего не видать.
- Мы быстро восстанавливаемся, - успокоил его Герман. – Через пару дней будете двигаться, как хотите.
- Хорошо, значит, все вместе ускачем в закат, - подвел итог Дрозд и взглянул на часы на стене. – Ого, уже час ночи. Надо по койкам.
- Там все в крови, - устало сказала Феона. – Я еще не убрала.
- Тогда пусть Герман там и спит, это его кровь! А ты, Феона, иди-ка наверх с Ладой, к нам. Тебе надо отдохнуть, - сказал Дрозд с заботой, в которой Феона не нуждалась. – Я там тоже как-нибудь устроюсь. А вам, - он повернулся к Герману, - приятного отдыха, ОТДЕЛЬНО от нас.
Герман равнодушно взглянул на него и не поблагодарил. Его проблемы разом решились, но ему ясно дали понять, что ни доверия, ни уважения к нему не прибавилось. А самым омерзительным было то, что он был в таком состоянии, что ему было все равно.
- Днем ко мне не ломиться, - предупредил он в ответ.
- Даже не подумаем, - заверила его Лада, вставая со своего места. – Встречаемся здесь вечером. И не передумай смотри!