Роман часть вторая глава сорок первая

   Потом вдруг решительно,хотя все тем же голосом,спросила:- Папа,а что,Бельский виноват? Все это стряслось с ним из-за его легкомыслия и нечестности?
  -Не исключено,-отвечал юрист. -То есть... Да нет; я ничего не знаю,дитя мое. Я ведь уже сказал, что мне еще только предстоит разговор с ним и с его банкиром.
  - Но Вероника казалось,не слышала этих слов. Она сидела на пуфе согнувшись,уставив локти в колени,подперев ладонями,и снизу вверх смотрела на стены невидящим взором.
   -Ах,папа,-сказала она чуть слышно,почти не шевеля губами,-разве не лучше было бы тогда...
  Владимир не видел лица дочери, а сейчас на нем было такое же выражение, как четыре года назад в их летней веранде,те прекрасные летние вечера, когда она сидела у окна своей маленеькой комнатки, локоть ее правой руки лежал на коленях отца, а кисть вяло свешивалась вниз. И даже в этой беспомощной руке было какое-то бесконечно грустное,покорное самоотречение,тоска сладостных воспоминаний, уносивших ее далеко отсюда.
  -Лучше?...-переспросил Владимир Кремниковский.-Лучше,если бы что дитя мое?
  В сердце своем он уже готов был услышать, что лучше бы ей вовсе не вступать в этот брак, но она, вздохнув, сказала только:
   -Ах,нет! Ничего.
В плену своих мыслей она витала где-то далеко, и почти забыла о страшном слове" Банкрот" Юрист был вынужден сам высказать то, что он препочел бы лишь подътвердить.- Я верно, угадал, о чем ты думаешь, милая Вероника,- сказал он, и, со своей стороны,должен открыто признаться, что шаг,четыре года назад казавшийся мне столь благим и разумным, теперь представляется мне ошибочным, и я, раскаиваюсь всей душой. Я полагал,что выполняю свой долг, стараясь обеспечить тебе существование, приличное твоему рождению... Господь судил иначе. Ты ведь не думаешь, что твой отец легкомысленно и необдуманно поставил на карту твое счастье?