Отрывок из моего романа Ничего не бойся

«Как у нас дела, подружка? Как ты себя чувствуешь? Выспалась?» - оживлённо проговорила Ольга и тут же продолжила: «Слушай, а ты хорошо выглядишь, дорогуша! С учётом того, что мы тут с тобой около восьми часов кряду баловались алкоголем практически без закуски, отмечая наш день рождения, ты выглядишь просто прекрасно! Даже превосходно! Правда! Надеюсь, не только ты, дорогая, но и я». Она поставила сок на столик, улыбнулась, взяла с него свой портмоне со словами: «Деньги забыла заплатить Эдварду» - после чего снова удалилась на мгновение. Вернувшись, она поставила на стол две тарелки с сэндвичами и яичницей, затем снова отошла и принесла две чашечки кофе и мороженое. «Хороший мальчик» - усаживаясь на свой стул сказала Ольга, - «И щедрый, кстати! Он сказал, что наш завтрак за его счёт». «Кто? Жеребец?» - словно не понимая о ком идёт речь промолвила Патрисия. «Ага! Он самый, дорогая! Он самый! И зовут его Эдвард!» - как бы заступаясь за официанта бросила Ольга. «Ну надо же! Эдвард! Прямо королевское имя! Куда же деваться! И вовсе не за его счёт! Он мне в прошлый раз сдачу не соизволил дать, пока я ему не напомнила» - шутя произнесла Патрисия, - «А за свою смену, он доброй сотне таких как я, сдачу не сдаёт, как пить дать». «Так, Пат, давай уже без сарказма, пожалуйста! Шутки – в сторону! И не нужно пытаться безосновательно оболгать человека только из-за того, что он тебе пять центов не сдал! Окей? Он милый и клёвый, между прочим! И у меня на него планы, если ты заметила» - сверкнув своими жгучими глазами ответила Ольга. «Давай ешь уже! Алкоголя мы выпили достаточно! Нужно подкрепиться как следует! Скоро посадка в самолёт! А то ещё чего гляди с нашим перегаром и на борт не посадят! Давай, давай! Чего уставилась? Давай, бери вилку, нож, и, как говорят в России, начинай метать!» - глядя на Патрисию протараторила Ольга и рассмеялась, встретившись со слегка отупевшим взглядом подруги напротив. Патрисия, пытаясь взбодриться, встряхнулась и провела руками по лицу. «Слушай, Пат» - бросила Ольга – «Мы с тобой как две одуревшие синицы после купания в городской луже в летний зной. Ты не находишь?». «Ты что, серьёзно?» - спросила Патрисия. «Конечно серьёзно! Ты только представь себе двух взъерошенных синиц после лужи?!» - скрывая улыбку парировала Ольга. «Ну что? Представила?» – спросила она. «Ну представила!» -  ответила Патрисия. «Ну и?» - снова допытывала её Ольга. «Ага! Представила! Только не синиц, а двух ворон!» - сказала в ответ Патрисия. Они встретились глазами и в ту же секунду разразились громким смехом. «Ладно, всё! Начинаем метать, как говорят в твоей России!» - словно резюмируя произнесла Патрисия. Обе они попытались сделать хоть сколько-нибудь серьёзные лица и приступили к завтраку, энергично стуча по посуде своими столовыми приборами.
Разобравшись с тем, что было в их тарелках, они приступили к своему кофе и мороженому. «Ммм! Нямка! Обожаю кофе с мороженым, Пат! С юности!» - закрыв глаза от удовольствия проговорила Ольга, отправив в рот очередную ложечку мороженого и запив его глотком свежесваренного молотого кофе. «Кстати, дорогая, ты ничего не замечаешь, Пат?» - с улыбкой на лице бросила она. Патрисия отставила в сторону пустую тарелку и уставилась на Ольгу удивлённым взглядом, пытаясь угадать, о чём идёт речь. «А что я должна заметить» - спросила она, слегка удивлённым тоном. «Шея не устала?» - продолжила Ольга, указывая пальцем на грудь Патрисии. Патрисия опустила голову и замерла, несколько растерявшись. На её шее красовалась массивная золотая цепь с подвеской в виде иконки. Она подняла голову и, глядя на Ольгу захлопала глазами, не понимая, как эта вот золотая штука оказалась у неё на шее. Ольга смотрела на неё с улыбкой, обнажив свои белые и красивые зубы: «Что, действительно не помнишь?» «Блин! Я, я, не помню, Оль! Я что, так напилась?» - закрыв глаза ладонью ответила Патрисия. «Мне так стыдно, дорогая!» - продолжила она, - «И как же она? Как она оказалась на мне?». «Да не парься, подружка! Всё хорошо! Она тебе идёт! Это - во-первых! А во-вторых, я дарю тебе её! Слышишь, Пат? Это тебе мой подарок на день рождения! Всё! Замётано! Носи на здоровье и вспоминай меня, где бы ты не оказалась! Не снимай её никогда! Это тебе на счастье, дорогая! Эта цепочка и эта ладанка тоже из России. Она досталась мне от моей бабушки. Но я дарю тебе это от чистого сердца! Она принесла мне счастье, она оберегала меня всегда и везде! На этой ладанке изображение иконы Казанской божией матери. Пусть теперь она хранит тебя, дорогая! С ней ты можешь ничего не бояться! Знаешь, Пат, я уже давно живу на этом свете и главное из того, что я поняла, это то, что мы живём ради других людей! У меня уже есть абсолютно всё, что мне нужно для жизни! Мои любимые девочки, моя светлая память о Дэйве, мой старенький папочка, мой маленький бизнес. И это всё, что мне, чёрт возьми, нужно в этом мире! Жизнь коротка и нужно успеть очень многое! Для других! Ты слышишь меня?» - прослезившись говорила Ольга без остановки. Патрисия смотрела на неё не в силах сказать ни слова. Затем наступила пауза. Они сидели и смотрели в свои чашки, ковыряя ложечками в стаканчиках с мороженым. «Я не могу принять такой дорогой подарок, Оля» - вдруг проговорила Патрисия, подняв голову и посмотрев на подругу. «Так, всё! Я сказала! Это не обсуждается более!» - отрезала Ольга. Они снова замолчали. «Ну хорошо, дорогая! Будь по-твоему! Только вот сейчас мне абсолютно нечего подарить тебе в ответ, в честь твоего юбилея! Но как только мы прилетим в Калгари, клянусь, что я тоже подарю тебе подарок от души! Пообещай, что ты примешь его?» - немного придя в себя с заметным волнением в голосе сказала Патрисия. «Окей, окей, принято, дорогуша! Обещаю!» - щёлкнув пальцем радостно проговорила Ольга, смахивая слёзы ладонью. Затем она продолжила: «Так ты в самом деле не помнишь, как цепочка оказалась на тебе? «Не помню, Оль» - с раскрасневшимся лицом ответила Патрисия. «Тогда слушай. Ты приняла сегодня ночью очередной стаканчик и отключилась. Но не сразу. Ты сказала, что тебе очень нравится моя цепочка и ладанка, но, также ты сказала, что цепи подобного размера у вас в Штатах носят только состоятельные афроамериканцы и русские. А я тебе ответила, что этот как раз один из тех случаев, и я, как ты видишь, не афроамериканка, но второе мне как раз вполне подходит – я русская» - улыбаясь продолжала Ольга. «И?» - вопросительно глядя на неё проговорила Патрисия. «Что «и»? Ты попросила меня дать тебе примерить эту цепочку. Я сняла и надела её на тебя, дорогая» - ответила Ольга. «А дальше что?»- допытывала её Патрисия. «Что дальше? А дальше ты, милая, как говорится, загнула пальцы и громко, на весь зал затребовала прибавить погромче музыку!» - засмеявшись сказала Ольга, приставив к своему лбу ладонь и качая головой в стороны. Я думала, что нас сейчас в полицейский участок заберут, потому что полицейский после твоего громкого голоса не заставил себя долго ждать и появился в тот же миг. Благо, что наш общий друг вступился за тебя и коп тут же отвалил. Похоже, что они давно знакомы» - оживлённо продолжила Ольга. «Какой это наш общий друг?» - хлопая глазами спросила Патрисия. «Да ладно, подружка, не нужно делать вид, что ты не поняла, о ком идёт речь! У нас что, здесь сейчас в этом зале друзей полным-полно?» - прищурив глаза проговорила Ольга. «А-а, ну да! Точно! Жеребец! То есть, прости, конечно же, Эдвард! Наш красавчик, Эдди! Ну, в смысле твой! Твой Эдди! Прости!» - сказала Патрисия. «Кстати, Пат, заметь, что он уже второй раз вытаскивает тебя из передряги! И тебе пора бы уже его зауважать и хотя бы немного начать восхищаться этим достойным мужчиной! Конечно, насколько он действительно достоин покажет время, но, первые его поступки я оценила, как весьма достойные уважения! Как-то так я мыслю, дорогая!» - подытожила Ольга, протянув Патрисии через стол свою руку ладонью наружу, ожидая ответного хлопка ладони подруги. И она получила этот хлопок. «Могу я спросить?» - продолжила Патрисия. «Валай, подружка!» - весело бросила Ольга. «А что было дальше?» - опустив глаза спросила Патрисия. «Что было дальше? А ничего не было! Ровным счётом ничего! Коп удалился. Эдвард принёс нам зелёный чай и минералку. Сказал, что может предоставить нам свою подсобку на несколько часов для того, чтобы могли отдохнуть» - поведала вкратце Ольга. «Боже, как это мило с его стороны!» - воскликнула Патрисия. «Ну неужели! Аллилуйя!» - бодро проговорила Ольга. «Что?» - удивлённо глядя на неё спросила Патрисия. «Я говорю «ну неужели ты наконец-таки произнесла доброе слово в адрес Эдди?!» - бросила в ответ Ольга. «О, да! Наконец-то я сделала это!» - ответила Патрисия подняв два кулака с вытянутыми вверх большими пальцами. Затем она вновь посмотрела на цепочку, свисающую на своей груди, и спросила почти шёпотом: «Слушай, Оль, ну правда, это очень дорогой подарок! Я даже не знаю, как себя вести сейчас! Я просто не в своей тарелке! Ты понимаешь? Она, наверное, целый килограмм весит! Ты просто с ума сошла, подружка! Прошу тебя, забери её назад? Пожалуйста?». «Ну, во-первых, не килограмм, а всего-навсего пятьсот сорок граммов и то, вместе с ладанкой. Так что, не такая уж она и тяжёлая» - шутя ответила Ольга, состряпав кривую улыбку и махнув рукой. «Повторяю – это мой тебе подарок и твой оберег на всю жизнь! Всё ясно?» - уже со строгим лицом проговорила Ольга. Патрисия молча кивнула и опустила глаза. В этот момент Ольга заметила, как лицо подруги вдруг покраснело, но, в ответ на это, она лишь улыбнулась, почувствовав неимоверное удовольствие от того, что только что произошло между ними. Она так любила делать людям добро, что просто не мыслила для себя другого пути по жизни. И она совершенно определённо осознавала, что доброта и самопожертвование — это её кредо, именно то, ради чего стоит жить на этом свете. Так она считала, ибо так её воспитал отец. И за это она была ему безумно благодарна.      
«За что я обожаю кофе с мороженым, так это за то, что от этого сочетания моих слабостей практически невозможно простудить горло» - с довольным выражением лица проговорила Ольга, - «Ты простужала когда-нибудь горло от перебора мороженого, или от того, что слишком быстро его ела?» - продолжила она. «Что? Оль, прости, я прослушала. Прости» - с вопросом в глазах ответила Патрисия. «Ладно, проехали» - с улыбкой бросила Ольга, - «О чём ты думаешь, Пат» - спросила она. «О чём я думаю? Наверное, обо всём на свете, дорогая. Обо всём и обо всех, кого знаю, знала, и даже о тех, кого ещё не знаю» - задумчиво ответила Патрисия. «Так вот послушай тогда, Пат! Я дам тебе один совет! По крайней мере это совет на сегодняшний день!» - протараторила Ольга. «Забей на всё и на всех! Кроме меня, конечно! Расслабься, ни о чём не думай! Просто лови момент! Момент этой жизни! Кайфуй здесь и сейчас, подружка! Жизнь продолжается, и она, чёрт возьми, до безумия классная штука, моя дорогая! Что бы ни случилось, и кто бы что ни говорил! Скоро мы с тобой будем в Калгари. Нас встретят любимые люди! И тогда жизнь будет тоже продолжаться, но тогда она будет ещё прекраснее! В сто крат прекраснее, Пат! Вот увидишь! Обещаю! А теперь давай, поймай релакс, прикрути улыбку к своим устам сахарным, а на лицо надень маску абсолютного счастья! Никого не слушай, никому не верь. Опять же, кроме меня! И ещё одно – ничего не бойся!» - выпалила залпом Ольга. И вдогонку промолвила: «Слушай, ничего себе я речь задвинула то! Надо было записать! Кстати, ты не успела сделать это?». Патрисия взглянула на неё с изумлением. В её глазах и в выражении её лица читалась абсолютная уверенность в том, о чём она только что сказала. Но мгновением позже Ольга расхохоталась, что есть сил, а после добавила: «Этот талант повествования перешёл мне от Цицерона. Он мой дальний родственник! А может быть и нет. Я просто иногда так думаю себе, когда хочу сама себя похвалить за блестящую речь. А вообще-то, мне кажется, что это просто мои русские гены. Мой дед был весьма красноречив. Да и папа тоже, когда это необходимо». Ольга сделала паузу, смакуя своё мороженое и запивая его глотком ароматного кофе. Патрисия посмотрела на неё и с улыбкой сказала: «Я вот смотрю на тебя, Ольга, и снова убеждаюсь в том, насколько ты открытый, бескорыстный, добрый и весёлый человек, всё-таки! Ты мне так нравишься! Ты альтруист!». «Но-но, попрошу не выражаться!» - со строгим лицом ответила Ольга и снова расхохоталась. Патрисия уже было открыла рот, чтобы попытаться объяснить Ольге смысл слова «альтруист», но та оборвала её словами: «Дорогая, я прекрасно знаю, кто такой альтруист! Как-никак два университета за плечами! Я, конечно, вовсе не хвалюсь, но, что есть – то есть. Первый на филолога, второй – на психолога. Да, дорогая! Пришлось, пришлось. Ибо мой милый ушёл навсегда, а на мне остались мои детки-конфетки. Их нужно было кормить, одевать, обувать, учить и так далее, в общем. Чтобы получить хорошую работу, мне нужно было получить образование. И на одном я не остановилась. Вошла в кураж, так сказать. И вот, могу позволить себе весьма немало из того, что могут позволить себе очень небедные люди. Папа мой скульптор и художник, если ты помнишь, довольно известный в таких же небедных кругах. У нас обширная коллекция его трудов. Не окончи я этих университетов и не получи должность в приличной корпорации, всё равно, на улице я бы не осталась и на кусок хлеба с икрой всегда бы заработала. Хотя, знаешь, есть кое-какие мудрые изречения, о которых нужно помнить. Ну, вот, например «От тюрьмы и от сумы не зарекайся». Или вот ещё «Неисповедимы пути Господни». Так что, сейчас гадать о том, как бы там в жизни сложилось, если опираться на все эти бесконечные «бы» - никто знать не может». Поэтому, дорогая моя, нужно просто жить и радоваться каждому мгновению, которое дарит жизнь. Патрисия слушала её с неподдельным интересом, широко раскрыв свои большие и красивые зелёные глаза, почти малахитового цвета. «Да, да, Пат! Вот так всё просто! Просто жить! Жить и любить! Здесь и сейчас!» - продолжала она, глядя в глаза Патрисии, - «Но, чёрт возьми, я так не могу! Я всю жизнь живу одновременно и прошлым, и настоящим, и будущим! Скажи, возможно ли жить сразу в трёх временах? Конечно же нет! А я вот могу! Могу! Понимаешь? Вот, такая я, Пат! И хотя от тюрьмы и от сумы зарекаться не принято, но, как говорится, «на бога надейся, а сам не плошай. Знаешь, быть может её смысл и не соответствует духу христианского служения, но я всю жизнь сама, слышишь, сама пробиваю себе дорогу и всегда надеюсь только на себя!». Она помолчала немного. «Но, несмотря ни на что, в бога я верю, дорогая! И он всегда со мной! Вот здесь!» - произнесла она, приложив свою ладонь к груди и продолжила - «В тот день, когда не стало Дэйва, я рыдала, взывая к богу! Я спрашивала его: «О боже! За что? Почему ты забрал его?». Казалось, я открыла ему свою душу в ожидании того, что он вот-вот ответит мне! Но, увы! Он молчал! И я подумала: «Наверное, богу так угодно. Угодно потому, что там, на небесах, мой любимый очень нужен ему! Для меня Дэйв был лучшим! А ведь бог и забирает к себе, прежде всего, самых лучших!». Я стала читать священные писания. Я настолько глубоко прониклась этим, что в один из дней едва не ушла в монастырь. Я не могла понять того, почему Дэйв оказался настолько сильно нужен богу, что он, при всей своей любви к людям, решил забрать у меня этого человека, которого я любила, наверное, не меньше, чем бог любит нас!». Год за годом боль постепенно утихала, но оставалась душевная пустота, заполнить которую я могла лишь моими любимыми девочками, его кровиночками. Лишь это грело меня первые пару лет, оберегая от сумасшествия». Она утёрла слезу. Патрисия смотрела на неё глазами, полными печали и сопереживания. Глубоко вздохнув, Ольга выдержала паузу и, немного успокоившись, продолжила: «С годами я не утратила веры, но стала более приземлённой. Моим воззрением, девизом, если угодно, стали слова офицера Германна, главного героя из книги того же Пушкина «Пиковая дама». Надеюсь, вы её тоже проходили в вашем университете?». «Нет, Оль, не проходили, но, прочитать её самостоятельно, по своему личному желанию, я удовольствие имела» - ответила Патрисия. «Ну надо же! Какая же ты умница!» - сказала Ольга уже с улыбкой, - «Я всегда знала, что русская классика – это сокровище мировой литературы!». «Да, я согласна с тобой, Оль» - сказала Патрисия, - «И что же это были за слова Германна из Пиковой дамы? Можешь напомнить мне их из контекста?» - спросила Патрисия. «А-а! Очень хочешь услышать мой жизненный девиз?» - спросила Ольга и широко улыбнулась. «Конечно хочу!» - бросила Патрисия с любопытным взглядом. «Тогда слушай и вспомнишь заодно» - проговорила Ольга, - «Расчёт, умеренность и трудолюбие: вот мои три верные карты, вот что утроит, усемерит мой капитал и доставит мне покой и независимость!» - процитировала она наизусть, прищурив глаза. «Класс! Да! Я помню эти строки!» - кивнув головой восторженно ответила Патрисия. «Ну так вот, эта цитата и есть мой жизненный девиз, которого я придерживаюсь по жизни! Что скажешь?» - бросила Ольга, пристально глядя в глаза Патрисии. «Это мудро! И очень точно подмечено!» - ответила та. «Так-то, моя хорошая! Александр Сергеевич Пушкин – он такой! Что ни слово – то в точку! Не Пушкин – огонь!» - сказала Ольга нахмурив лицо, - «Хотя ты ведь помнишь, как закончил Германн в Пиковой даме, Пат?». «Конечно помню. Он проиграл все деньги. А затем у него съехала крыша и его поместили в психушку. Насколько я помню, будучи в больнице он как в бреду повторял тройка, семёрка, туз, тройка, семёрка, дама» - ответила Патрисия. «Ты ж моя умница! Всё верно, Пат! Всё верно! Слушай, я так рада тому, что ты читала это!» - бросила Ольга оживлённо и продолжила: «Так вот, касательно Германна! Несмотря на то, что думал он, как ты выразилась, «мудро», поступил же он прямо противоположно. Он пренебрёг расчётом и умеренностью, поставив во главу угла жадность! Жадность к деньгам! Сгубив тем самым свою жизнь, дорогая моя! Я же считаю расчёт, умеренность и трудолюбие своими нерушимыми принципами, ценностями, если угодно, которые помогают мне оставаться на плаву в этой жизни». Ольга вздохнула, задумалась на мгновение, после чего проговорила: «Ладно, это долгая тема и мы ещё не раз к ней вернёмся, дорогая. Мы ведь теперь с тобой подруги, не так ли?» - сказала она с улыбкой. Патрисия улыбнувшись в ответ, кивнула ей и накрыла своей ладонью внешнюю часть ладони Ольги. «Пат, ты может и не поверишь, но, я знала!» - сказала Ольга, - «Я будто чувствовала, что скоро встречу настоящего человека! Близкого мне человека! Близкого по душе! И вот я встретила его! Это ты, Патрисия! Ты! Я так рада этому, дорогая! Ты веришь мне?». Ничего не ответив на это, Патрисия лишь крепко сжала руку Ольги и закрыла на пару секунд глаза, подав ей тем самым знак своего согласия и взаимности. От своих слов Ольга так расчувствовалась, что не заметила, как опустошила стаканчик с мороженым и выпила до дна свой крепкий кофе. «Всё!» - бросила Ольга и, сменив тон на более весёлый, продолжила: «Знаешь, Пат, я когда волнуюсь, то во мне всегда просыпается такой зверский аппетит, что я готова целиком проглотить целого быка! Да что там быка! Слона, дорогая, именно слона!». Затем, протерев свои губы салфеткой она продолжила: «Ну да ладно! Заказывать из еды, наверное, уже ничего не будем. В самолёте, по всей видимости, нас должны кормить. Так что потерпим! Сколько нам лететь по времени, Пат?». Патрисию словно током ударило от этого вопроса. Но, не подав вида, она бросила в ответ: «Четыре, или около того. Короче, целая вечность!». «Хм! Целая вечность! Ну надо же! Скажешь тоже! Вечность! Четыре часа! Это же ничто по сравнению с вечностью! Не заметишь, как будем в Калгари!» - оглядываясь в сторону бара с уверенностью проговорила Ольга. Затем, посмотрев на Патрисию, она продолжила: «Вот когда мы с папой летели из Новосибирска в Торонто в семьдесят седьмом году, вот это можно действительно было назвать вечностью. Я помню, что мы тогда летели с папой дня два-три. Время в детстве всегда тянулось бесконечно медленно и мне казалось, что впереди целая тысяча лет жизни! Я была беспечна и испытывала чувство бескрайнего детского счастья! Ты знаешь, прошло уже сорок четыре года, а я до сих пор помню, во что я была одета тогда я и как был одет папа в тот день, когда мы летели в Канаду. Я помню вкус русских пирожков из моего детства и вечный скрип деревянных полов в комнате того самого барака, в котором я жила у дяди Андрея. Я помню молоко в треугольных пакетах, помню кефир в бутылках с крышечками из фольги. А ещё я помню полчища тараканов, рыскающих по всей кухне, стоило лишь ночью включить там свет. Помню игру, в которую мы играли с мальчишками и девчонками из нашего двора. Эта игра называлась двенадцать палочек. Помню сибирские морозы. И даже помню, как всем двором хоронили какого-то дядьку, живущего в бараке по соседству. Тогда говорили, что он напился, и, не дойдя с работы до дому, упал в сугроб и замёрз. А когда его хоронили, то к нам во двор сбежалось столько народу из соседних дворов, что в нашем дворе было, что называется, не протолкнуться. И тогда была живая музыка. Целый духовой оркестр и большой барабан. Играли похоронную. И знаешь, Пат, мне не было страшно. Позже, там хоронили ещё многих людей из числа соседей по дому, или по кварталу, но я, лишь услышав эту уже знакомую духовую музыку, бежала сломя голову туда, откуда она доносилась, чтобы посмотреть на покойника и проводить его в последний путь. А ещё, на похоронах всегда раздавали конфеты и всякие прочие вкусняшки. В общем, Пат, я была шальная и бесстрашная с детства. Во дворе меня называли Оленька-сорвиголова. Вот так вот, Патрисия! Ты знаешь, подружка, прошла целая вечность, а я помню так много из того времени! В деталях! Даже не знаю, почему, но, помню!» - сказала Ольга, с улыбкой на лице и продолжила: «Я часами могу тебе рассказывать истории из моего детства! Но не сегодня! Договорились?». Поставив локоть на столик и глядя на Ольгу горящими глазами, Патрисия сидела напротив неё и слушала, уперевшись подбородком в ладонь. «Я бы сказала, что мы не договорились, но уж не стану делать этого, Оля! Так уж и быть! Расскажешь в Калгари, под клёном. Окей?» - оживлённо проговорила Патрисия. «Не в Калгари, в Ред Дире, дорогая! От Калгари до Ред Дир всего-навсего сто пятьдесят километров. Кстати, ты была в Ред Дире, Пат?» - спросила Ольга. «Кстати, ты уже спрашивала. Нет, ещё не успела. Я ведь из Штатов, а в Калгари мы со Стивом приехали совсем недавно. Пару месяцев назад» - ответила Патрисия. «Прекрасно! Значит твоего любимого зовут Стив? Стивен, стало быть?» - спросила Ольга, буравя Патрисию взглядом. «Да, именно так» - бросила Патрисия. «Ну и каков он, твой Стивен? Опиши мне его?» - прищурив глаза продолжала Ольга. Патрисия вдруг задумалась, но, спустя мгновение, весьма импульсивно проговорила: «Кстати, я сейчас покажу тебе его. У меня есть его фото. В бумажнике». С этими словами она повернулась вполоборота назад, чтобы достать из висящей на спинке стула сумочки бумажник. «Нет, нет, постой! Дорогая, прошу! Подожди, не показывай! Сначала опиши его! А затем покажешь и мы посмотрим, насколько точно ты его описала! Окей?» - чуть умоляющим тоном проговорила Ольга, широко улыбаясь. «Ну хорошо! Твоя взяла!» - сдавшись ответила та, и сходу продолжила: «Значит так! Слушай!». И она, закрыв глаза, тихим голосом и с выражением сладострастия на лице начала описывать его внешность: «Он шатен. Волосы густые, кудрявые. Пять футов и девять дюймов ростом. Широк в плечах. Жилист и силён. У него тонкий и довольно длинный, прямой нос. Губы тоже тонкие, но они не портят его. Подбородок с ямочкой. Глаза серые. Лицо местами покрыто мелкими веснушками, которые делают его ещё привлекательней. Высокий и широкий лоб, который он часто морщит. Когда он делает это, на лбу у него вырисовываются несколько горизонтальных складок, которые усиливают его индивидуальный мужской шарм. Уши ровные, с чуть торчащими в стороны мочками. Кость довольно широкая. Пальцы кистей ровные и красивые. Тембр голоса низкий и очень приятный. Когда он говорит у меня по телу бегут мурашки с колючками. В общем, он образец мужчины! Эталон! Красавчик и умница! За ним, я как за каменной стеной, Оля!». Она закончила, открыла глаза и посмотрела на Ольгу, которая сидела и смотрела на неё каким-то шальным взглядом, словно ей только что сообщили, что она выиграла миллион долларов в лотерею, но она не верит, требуя увидеть сам чемодан с купюрами. Её рот был слегка приоткрыт, а руки сложены на груди. Она помолчала немного, а затем произнесла: «Ну и ну! Вот это типаж! Да с таким мужем тебе позавидует любая актриса Голливуда! Слушай, Пат, я восхищаюсь тобой! Ты бы только видела себя, когда описывала его! На твоём лице было выражение абсолютного счастья, дорогая! О мой бог! Я так тебе завидую! Белой завистью! Я только что увидела, насколько сильно ты его любишь! И я уверена, что ваши с ним чувства взаимны! Знаешь, что я тебе скажу? Это дорогого стоит! Нет, даже не так! Это, чёрт возьми, самое дорогое, да что уж там, единственное и бесценное что может быть в жизни! Это любовь, милочка! Любовь и преданность! И именно это я только что прочитала на твоём лице! Я горжусь тобой! Дай вам бог всегда пребывать в этом состоянии! У меня нет слов, чтобы выразить всё то, что я чувствую сейчас по отношению к тебе, к твоим чувствам!». Патрисия слушала Ольгу, всем телом ощущая приятную дрожь. Сейчас она думала о Стиве и о том, насколько сильно она на самом деле любит его, с каким нетерпением снова ждёт с ним встречи. В одно мгновение в её сознании возник его образ, такой ясный, такой надёжный, милый и родной, что она не смогла сдержаться, чтобы не обронить слезу. Слезу абсолютного счастья.  Все проблемы вмиг улетучились куда-то, а мысли наполнились приятными воспоминаниями и ожиданиями. С этими мыслями Патрисия уставилась куда-то в точку, а Ольга продолжала говорить что-то, чего Патрисия уже почти не слышала от наплыва чувств. Заметив это, Ольга протянула руку через стол и смахнула своей ладонью слезу со щеки Патрисии. Поймав её руку на своей щеке, Патрисия поднесла её к своим губам и поцеловала. Затем она отпустила её и произнесла: «Я люблю тебя, Оля!». В этот же миг слёзы хлынули из глаз Ольги, они взялись за руки и разрыдались, глядя друг на друга. В это время сентябрьский дождь окроплял с неба стоящие на площадке самолёты и взлётно-посадочные полосы, а их рейс в Калгари, как и прежде задерживался. 
Немного успокоившись, они заказали себе ещё по чашечке кофе. «Твой Стив. Кем он работает?» - спросила Ольга. «Финансовым консультантом. У него контракт с нефтяной компанией и ему нужно некоторое время поработать в Альберте. Затем мы снова уедем домой, в Штаты» - ответила Патрисия. «Понятно» - сказала Ольга, - «А ты? Что делаешь ты?» - продолжала она. Патрисия задумалась на мгновение, вздохнула и сказала, слегка улыбнувшись: «Я? Я домохозяйка. Пока что». Ольга проницательно посмотрела на неё и сказала: «Понятно. Честно говоря, я заметила по твоему акценту, что ты из Штатов. Кстати, ты меня прости!». «И за что же?» - с улыбкой на лице спросила она Ольгу.  «За то, что пока мы с тобой сидим здесь, я то и дело говорю только о себе!» - наморщив лоб виновато проговорила Ольга. «Да ладно, забей! Подумаешь! Я очень люблю слушать, между прочим! И мне кажется, что тебя я готова слушать вечно! Поверь мне!» - сказала Патрисия и улыбнулась. «Комплимент принят, Пат, но, прошу, хватит уже обо мне! И, кстати говоря, я тебе почти всё уже рассказала о себе. Мне почти нечего тебе добавить! Во всяком случае пока» - с ответной улыбкой проговорила Ольга, - «Давай уже, дорогая, расскажи теперь о себе». Патрисия, сверкнув глазами, пристально взглянула Ольге в глаза и произнесла: «Ну хорошо. Так уж и быть. Что ты хочешь знать? Спрашивай. «Окей! Начну с того, что спрошу о твоём доме. Точнее вашем. Где он? Где вы живёте?» - бросила Ольга, - «Погоди, дай сначала угадаю хотя бы штат! Флорида?». «О! Если бы!» - ответила Патрисия с улыбкой и добавила: «Так, с первой попытки тебе угадать не удалось! Какие ещё будут варианты? Не спеши, подумай хорошенько! В Америке ведь всего-навсего пятьдесят штатов. Шансы угадать не так уж малы!». Ольга приставила указательный палец к виску, и, прищурив глаза, спросила: «А подсказки есть?». «Ага, хитренькая какая! Нет уж! Давай сама попробуй отгадать!» - бросила в ответ Патрисия. «Ну же, Пат, давай! Хочу подсказку! Хочу, хочу! Ну скажи, хотя-бы, на побережье, или в центре Штатов?» - словно маленькая капризная девчонка продолжала Ольга. «Ну хорошо! Даю тебе подсказку! На побережье! Только не спрашивай на каком!» - сделав строгое лицо проговорила Патрисия. «Окей, окей! Я сама!» - радостно сказала Ольга, - «Вашингтон?». «Уже теплее, дорогая!» - ответила Патрисия. «Ну всё, попалась, Пат! Считай я отгадала! Короче, вы живёте в штате Орегон!» - с уверенным, серьёзным лицом сказала Ольга. «А вот и нетушки! А вот и промашка у тебя снова вышла» - затараторила Патрисия и засмеялась, захлопав в ладоши. «Боже мой! Не может быть! Неужели Калифорния?» - с изумлением воскликнула Ольга. «Она самая!» - блестя глазами ответила Ольга. «Слушай, но только не говори теперь, что Лос-Анджелес, дорогуша!» - проговорила Ольга требовательным тоном и сжала губы в ожидании ответа. «Бинго! Наконец-то! Да! Это Глендейл! Получите ваш приз!» - радостно бросила Патрисия, достала из сумочки леденец и протянула ей. Ольга с довольным видом приняла леденец, торжественно пожав ей руку. «Слушай, Пат, ты крутышка, конечно, но, если мне придётся вытягивать из тебя информацию подобным образом, то я, наверное, растолстею от сладкого!» - проговорила Ольга и от души рассмеялась. «Да ладно тебе, Оль! Какая там крутышка! Скажешь тоже! Я самая обычная!» - немного смущённо ответила Патрисия. «Да ладно, Пат, не прибедняйся! Чтобы в Калифорнии жили простые люди!» - бросила Ольга с лёгким сарказмом, - «Ладно, ладно! Шучу, дорогуша! Шучу! А что привело тебя к нам в Торонто, милая» - спросила она. Патрисия вздохнула и ответила: «Знаешь, Оль, мне тяжело об этом говорить. У меня есть кое-какие проблемы со здоровьем. Я лежала здесь в больнице общего профиля Торонто Дженерал Хоспитал» - тихо проговорила Патрисия. «Прости, Пат! Прости!» - ответила Ольга. Они помолчали немного, а затем Ольга продолжила: «Но, кстати, это крутой медцентр! Это по Элизабет Стрит 200. Верно?». «Да, да, он самый» - бросила Патрисия. «Кстати, я живу в двух кварталах от него. Каждый день езжу на работу мимо. Папа однажды лежал в этом госпитале. Там всё на уровне! Первое место в Канаде среди всех больниц! Седьмое место в десятке лучших во всём мире!» - уже чуть более оживлённо проговорила Ольга. «Я знаю» - ответила Патрисия, - «Поэтому мы со Стивом и выбрали именно его. Но, это лишь на йоту успокаивает меня» - взволнованно сказала Патрисия. Я пролежала там две недели. Обследования, анализы и всё такое. Окончательный диагноз ещё не поставлен. А когда они поставят его, надеюсь, что он не станет для меня приговором. От диагноза будет зависеть характер курса лечения. В любом случае, скоро мне предстоит пройти операцию. А там, как говорится, одному богу известно». «Прости, дорогая! Конечно! Я понимаю тебя! Давай не будем об этом! Прости!» - с сочувственным видом произнесла Ольга, протянув руку и положив её сверху ладони Патрисии, - «Но, я уверена на все сто, что всё будет хорошо! Главное – верить! Вера – ключ к успеху, Пат!». «Да. Я очень надеюсь на то, что всё наладится с моим здоровьем. Спасибо тебе за доброе слово и за поддержку, Оль» - спокойным тоном проговорила Патрисия, покрыв ладонь Ольги сверху своей ладонью. «Да не за что, дорогая. Не за что» - спокойно ответила Ольга, закрыв на мгновение глаза и слегка помотав головой из стороны в сторону, - «А твои родители? Где они?». Патрисия взглянула Ольге в глаза и проговорила: «Их нет». «Прости, Пат!» - ответила Ольга и продолжила с досадой в голосе: «Ну, что ты будешь со мной делать! Я снова задала не тот вопрос, который следовало бы!». «Всё в порядке, дорогая! Всё хорошо! Не волнуйся! Прошу тебя! Придёт время, когда я всё тебе расскажу» - улыбнувшись сказала Патрисия.      
Наступила короткая пауза. Они сидели и молчали. Через пару минут, когда страсти немного улеглись, Ольга, в попытке ещё более разрядить обстановку, вдруг с улыбкой проговорила: «Окей, Пат, ну хорошо, позволь задать тебе вопрос, который уж точно не будет расстраивать тебя? Вопрос, на самом деле, весьма непростой, но мне просто интересно знать твоё мнение». Патрисия, слегка насторожившись от пронзительного взгляда подруги, закинула в рот ложечку мороженого, сделала пару глотков кофе и, улыбнувшись ей в ответ, сказала: «Ну, раз так, давай, спрашивай». «Патрисия, как ты думаешь, в чём смысл нашей жизни?» - спросила Ольга, пристально глядя ей в глаза, ни на миг не отрывая взгляда. Патрисия, не ожидавшая такого вопроса здесь и сейчас, смотрела на Ольгу с видом человека, которому бросили вызов. Заметив это, Ольга тем временем бросила с улыбкой: «Ладно, дорогая, забей! Вопрос философский и, наверное, для нас будет уместным не обсуждать пока этот вопрос. И хотя я обожаю муссировать подобные темы, давай оставим это на потом. У нас с тобой будет ещё куча времени для этого. Более того, мы с тобой, мягко говоря, не в лучшей форме сейчас для таких обсуждений. Не так ли?» - проговорила Ольга и высунула язык набок, состряпав смешную мину на лице, как бы констатируя, что излишне выпитый ими за ночь алкоголь и недосыпание явились тому основанием. В этот момент Патрисия, глядя на Ольгу, мгновенно сменив выражение лица с задумчивого на почти озорное, выпалила: «А знаешь, почему бы и не обсудить это прямо сейчас? И хотя чувствую я себя ещё не очень важно, но, ради удовлетворения твоего интереса в данном вопросе, я с удовольствием готова подискутировать на эту хотя довольно избитую, но так и не раскрытую доселе тему. Это было основой моей диссертации в университете. И вообще, ты разжигаешь во мне мою страсть к обсуждению и полемике в этой области. Вопрос смысла жизни мучает меня всю мою сознательную жизнь. Я читала Чарльза Пирса, Альбера Камю, Сёрена Кьеркегора, Жана Поля Сартра, Сократа, Аристотеля, Иеремия Бентама, Канта, а ещё Библию и ещё кое-что.» - с горящими глазами произнесла Патрисия. «Ого! Вот это поворот, Пат! Да ты у нас крутая, оказывается! Это здорово! Почему ты молчала об этом? – выдала Ольга, услышав это. «Знаешь, ничего крутого в этом нет, подружка. Обычный европейский университет, который я окончила двадцать лет назад. Ну и ну! Вот это да! Двадцать лет! Ну надо же! Полжизни тому назад! Ужас, как быстро летит время! А не говорила я тебе об этом потому, что ты не спрашивала. Да и как-то не до этого было. Мы ведь с тобой говорили о более важном. И вообще, я больше люблю слушать, нежели чем говорить. Тем более о себе» - продолжала Патрисия. «Да, уж» - задумчиво ответила Ольга, - «И какой университет?» - спросила она. «Нидерландский университет в Амстердаме» - ответила Патрисия, - «Ты филолог-психолог, я же училась на кафедре философии и социологии» - ответила Патрисия и тут же спросила: «Кстати, Оля, а ты какой университет заканчивала?». «Университет Лаваль, в Квебеке» - бросила Ольга, взглянув на часы и продолжила: «Так, уже семь часов, подружка! Полагаю, скоро у нас с тобой всё-таки должна начаться посадка в самолёт! Так что, давай, поднимай своё мягкое место со стула и пойдём прогуляемся до уборной. Заодно уточним информацию о нашем рейсе. Посмотри-ка вон туда» - со слегка озабоченным выражением лица проговорила она, махнув головой в сторону экрана расписания самолётов. «Куда?» - озадаченно спросила Патрисия. «Вон, туда! - ответила Ольга, уже пальцем руки указывая на чёрный экран монитора на стене, - «Экран движения бортов погас почему-то! Ну и дела! Пойдём скорей! А то чует моё сердце, что мы провороним его, и улетит наша железная птичка в Калгари без нас! А ещё одну ночь здесь я не вынесу, дорогая! Веришь?». «Ещё как верю! Я и сама не вынесу вторую серию этого фильма» - подхватила Патрисия усмехнувшись. Они торопливо встали из-за столика и стремительно зашагали в общий зал ожидания посадки. «Я слышала про университет Лаваль – бросила Патрисия на ходу. Это очень престижный универ, кстати! Ты крутая!» - восхищённо проговорила Патрисия на ходу. «Ну да, очень недурное заведение. Одно из лучших в Канаде» - сказала в ответ Ольга, подмигнув Патрисии и приобняв её за плечо. Они вошли в общий накопитель и огляделись по сторонам. «Слушай, Пат, смотри, до сих пор задерживается наш рейс» - произнесла Ольга, указав на первый попавшийся на глаза монитор движения рейсов. «Х-м, точно» - бросила Патрисия в ответ, - «А давай-ка узнаем у кого-нибудь из персонала аэропорта, что, чёрт возьми, происходит». «Ты права, подружка, давай уточним вон у той дамочки» - сказала Ольга, махнув головой в сторону молодой женщины в униформе, стоящей поодаль за стойкой. Обходя по пути бегущих куда-то со всех сторон пассажиров, они энергично зашагали по направлению к стойке администратора…

Андрей Шикин, автор.
(продолжение следует…)