В поисках бернардинского двора. Часть 9

(Продолжение)

С ПОКЛОНОМ К ДЕРЕВНЕ (РАЗМЫШЛЕНИЯ У СЕЛЬСКОГО ПОРОГА)

Было не миновать деревню Заболотье, помеченную в парафиальном списке 1775 года как весь. Она сразу за Пышногорами. В отличие от пышных холмов, деревенский вид удручает. Удручает наше отношение к деревне. Она заброшена. С одной стороны, это хорошо: сохраняется природная первозданность, и это лучше, чем сплошные городские анклавы, как, например, в Германии. А с другой, беспокоит наша расточительность. Мы бежим от земли. Она по-прежнему не в почете. Мы уезжаем в города, покидая родные места, богатые сырьевыми и природными ресурсами, и былые отцовские и дедовские воздвиженья пребывают в запустении.

Проезжая деревню Заболотье, расстроенно сокрушаемся: улица пустынна, и даже поговорить не с кем. Одиноко смотрят вслед темные окна опустевших хат, дорога давно не ремонтировалась. Нужны некие кардинальные меры, чтобы поменять отношение, уравнять сельскую жизнь с городской. Я был приятно удивлен, когда узнал, что правительство приняло решение отпускать стройматериалы для сельчан по другим ценам – более низким. Однако одним этим вряд ли сдвинешь «телегу» с места. Надо искать другие возможности. Почему статскому советнику Дохтурову отошли Пышногоры? Половину имения занимали лесные угодья, и всего в восьми верстах от уездного центра! Режь и вывози! И караванные лесопотоки заполняли речные русла, перетекая за межу. Под Ригой есть музей Даугавы. Там представлены фотографии былинной реки, хранящие историю перемещения и торговли. Большие плоты, сколоченные в магнатских «империях» междуречья, плыли по Западной Двине (Даугаве), попадая в Ригу. По пути плотогоны причаливали к берегам, где их ожидали харчевни наподобие белорусских корчм. Один из прибрежных городков латвийской Латгалии до сих пор носит название Koknese, что можно перевести как «проносить дерево».

Лес по-прежнему в спросе. Мы гоним его за границу, удовлетворяя потребности зарубежных пользователей ради денежной выгоды – погони за валютой. Мне рассказали увиденное в одном из рижских портов: китайцы заполняли морские контейнеры древесиной – чтобы отправить на родину. Так ценится этот ресурс! А мы что же – не способны его перерабатывать? Привлекая творческий потенциал молодых людей, можно создавать из дерева не только образцы современной мебели, но и другую номенклатуру, полезную для жилья. Но почему «навар» с продажи лесных богатств минует деревню, почему не кооперировать его прежде всего в сельских общинах?

А может, ничего менять не надо? Вырастут новые землевладельцы-магнаты, и возвратится тот час, когда общество делилось на холопов и бар? В некоторых бывших советских республиках уже есть примеры. Продали землю, но богаче не стали - цены на продукты взвинчены до предела, а страны пополняют ряды заемщиков кредитов.

Нет, все же идея агрогородков, где сельские жители объединены общей целью, более разумная. Только как возвратить интерес к земле? Как возродить потребность наших предков, когда земля ценилась на вес золота? В моей деревне нашли выход, предоставив часть колхозной земли учащимся сельскохозяйственного лицея, ребята засевают поля, одновременно набираясь опыта в овладении техникой. Это неплохо, но богатство деревни намного весомей и шире.

Монахини понимали значение земли, а потому молились за ее процветание. Им не требовались величественные дворцы и шикарные экипажи, им грезился солнечный «город» Кампанеллы, где все одинаково счастливы. К сожалению, надежды не сбылись, но их вклад не пропал даром. Выросли поколения людей, которые очень ценят миролюбие. Вот и теперь Беларусь демонстрирует соседскую близость, открытость, сняла ограничения на въезд граждан из приграничных стран. Разве это плохо? С другой стороны, в некоторых европейских странах уже отменена стоимость за проезд в общественном транспорте. И это - дальновидное решение. Оно стимулирует торговлю - люди больше ездят и покупают. Кроме того, люди встречаются, общаются, не столь замкнуты в своих бетонных клетушках. А сколь широкое поле для поиска новой работы!
 
Да, бернардинки не построили общество, о котором мечтали духовники. Победил капитал с «нутром» прагматизма. Но вера осела в сердцах людей, и целые поколения воспитались на принципах нравственности, веруя в справедливость.

Любовь к земле оставила след, как оставляет в душе человека видение божественной картины. О том же – каменные надгробия на древних сельских погостах. В виде распростертых вширь объятий крыжи целомудреннее всех нотаций. Смотришь, и понимаешь: земля связывает нас воедино. Не деньги, не капитал, не валюта. Вот и заболотский погост – о том же: аргумент в пользу мира. Цените землю! Не пушки и ракеты, не бомбы, снаряды и истребители…

Нас вывел в памятное урочище Валерий Тухта, учитель-историк, создающий летопись края в сельской школе, где ведет уроки для детей. Аккумулирует сведения о местных жителях, накопил наглядный материал и открыл в школе музей. Здесь его привлекли каменные кресты – как богатыри, вросшие в землю. Они - укор нашей тленной погоне за лучшим куском юдоли и состоянием вражды между «латифундиями». Какой труд нужен, чтобы вырезать из камня поминальную фигуру! А ведь вырезали, чтобы увековечить память, отразить пребывание человека на многострадальной земле.

Еще одно похожее место мы нашли, проехав деревню Заболотье - когда дорога закончилась: вывела на плато, поражающее краевидом - отвлеченно напоминающее забытый природный погост. Здесь не было ни души, безлюдное пространство. А ранее было застроено, об этом говорят карты: российские землемеры фиксировали в 1810-1816 годах «сел: Заболотье» (сельцо Заболотье). Мы встали на безжизненной возвышенности и в растерянности крутили головами: куда все подевалось?

Здесь шли ожесточенные бои между белорусскими партизанами и оккупантами. Лепельская партизанская бригада сдерживала натиск врага, оберегая свободную зону – Лепельско-Ушачскую республику, которая противостояла Каминскому - гитлеровскому прихвостню, пытавшемуся создать "протекторат" благодаря примкнувшим к нему орловцам: русским "народникам". Период был кровавым и разрушительным. На широком поле валялись отстрелянные гильзы – уже проржавленные. Валерий Тухта вывел нас еще к одному знаменательному месту: где возможно стояла каплица. На квадратном холмике возвышались надгробия – захоронения тех, кто пребывал на бренной земле ранее…

(Продолжение следует).

На снимке: крыж-богатырь на древнем заболотском погосте. Фото Владимира Шушкевича.


04.11/22