Вдовец Одним файлом

Фёдор Иванович овдовел в 67 лет. Оставшись один, потерялся, как маленький ребёнок, без своей Аннушки, без её заботы, каждодневного общения, да и просто какой-то опоры в жизни.

Словно половинку себя потерял, а ведь без неё ни есть, ни пить, ни жить невозможно. Сначала он просидел неделю в одиночестве, уставившись в пространство, словно надеялся увидеть там что-то, потом пытался найти утешение на дне стакана.

Его маята закончилась тем, что приехала дочь Лида и увезла отца в городскую квартиру. Только недолго он выдержал. Дав дочери слово больше не глупить, отпросился назад.

– В своём-то дому по-любому лучше и веселей, чем в этой клетушке, куда ты меня заперла! – объяснял Фёдор Иванович, – Тесно мне здесь, хоть режь, душа простора хочет. А там вышел из дома, вот и на улице, не надо никакого лифта дожидаться, и пыль городскую глотать я непривычный.

– Ну хорошо, – согласилась с его доводами дочь, только звонить мне будешь каждый день и докладывать, как у тебя дела. А ещё лучше, нашёл бы себе какую-нибудь женщину, и тебе веселей, и у меня бы душа за тебя спокойна была.

Только одно условие: говори, что дом на меня записан, прежде чем пускать в него чужого человека.

– Думаешь, я только как довесок к дому теперь сгожусь? – обиделся отец, – А сам по себе ничего и не значу уже?!

– А вот и посмотришь, так ли это. Считай,что это проверка моя такая. Не хочу, чтобы тебя облапошил кто-нибудь.

Фёдор Иванович слыл идеалистом и ещё был не последнего мнения о себе, поэтому предвкушал, как посрамлена будет Лида с её представлением о нём и интересе к нему женского пола, когда он докажет обратное.

– Да я ещё о-го-го какой мужчина, – хорохорился он перед зеркалом, – Зря она так обо мне думает, обижает отца.

Заходя теперь в магазин, он присматривался к женщинам и оценивал на свой вкус. Идея дочери понравилась вдовцу, и хоть бывали иногда угрызения совести, он гнал их, объясняясь с фотографией Аннушки.

– Ты уж прости меня, ведь знаю, не хочешь, чтобы я остался одиноким замшелым пеньком. Жизнь идёт дальше, надо как-то и мне жить. Видишь, как дочка за меня переживает, хочет, чтобы был я под присмотром. А тебя я всё равно буду помнить, не сомневайся даже!

Поначалу мужчина установил для себя планку: "Буду знакомиться с теми, кто не старше сорока, ну ладно, пусть будет самое большее пятьдесят лет. На кой мне старуха, от неё уже и проку нет!"

Только когда он пытался подкатить к моложавым женщинам со своим предложением, его поднимали на смех. Случайно услышав однажды разговор, продавщица Зина, разбитная разведёнка с сыном - хулиганом, посочувствовала Фёдору Ивановичу.

– Коли скучно тебе одному, приглашай в гости! – зазывно улыбнулась она.

– А что, – оживился тот, – Приходи, когда захочешь, да вот хоть сегодня приходи! Завесь-ка мне конфет к чаю, будет чем разговор поддержать.

Пришедшая вечером женщина первым делом прошлась по участку, зорко поглядывая по сторонам, потом вошла в дом и огляделась.

– Домишко-то так себе! – заявила она безапелляционно.

– А ты что, прицениваешься? – насторожился хозяин, – Так я не продаю.

– Да это я так, к слову. Ну где там твой чай? А у меня с собой кое-что покрепче есть. Давай угощаться!

За столом Зина скупо рассказала о себе, поругала бывшего мужа, пожаловалась на проделки сына, затем принялась расспрашивать Фёдора Ивановича. Тот размяк от выпитого, от внимания участливой гостьи и выложил свою историю.

– Выходит, ты теперь один тут хозяином остался, – поддержала она разговор, – Тяжело это. Какой-никакой, а дом обихода требует, да и усадьба захиреет без женских рук.

Хоть и крепкий ты ещё мужчина, а всё одно помощь не помешает. Так ты зови, коли что, я ведь безотказная и помочь хорошему человеку всегда рада.

С той поры Зина начала захаживать по вечерам к вдовцу, всякий раз с угощением, и даже несколько раз пыталась навести порядок в его доме, но без особого рвения.

Фёдору Ивановичу льстило внимание молодой женщины, он ходил по улице гоголем, хвастаясь перед соседями своей подругой. Спустя какое-то время та сообщила, что нашла ему жиличку.

– У моих знакомых есть дальняя родственница, она убогая, хромая и лицом неказистая, потому и одинокой всю жизнь прожила, – рассказывала она, – А недавно вышла на пенсию, вот и решила на всё лето снять здесь дом, а если понравится, насовсем переехать.

– Зачем мне чужой человек в доме?! – заартачился мужчина.

– Ну, коли так, ко мне переезжай, – предложила Зина, – я вроде тебе не чужая.

На том и порешили, хоть и не сразу Фёдор Иванович согласился. Дочь узнала об этом, когда он уже обосновался у подруги, а в его дом въехала квартирантка.

– Что ж ты со мной не посоветовался? – возмущённо вопрошала Лида, – Ну и за сколько сдал?

– Да я и не знаю, – оправдывался отец, – Зина договаривалась, мне не сказала.

– Как это не сказала? А деньги-то тебе отдали?

– Нет, – повинился Фёдор Иванович, – Да на что они мне, потом отдаст.

Чтобы разобраться в этой ситуации, Лида в ближайшие выходные приехала в родной дом, где познакомилась с Василисой Петровной.

– Ой, какое у вас имя сказочное! – восхитилась гостья.

– Да уж, сказочное, – смущённо улыбнулась квартирантка, – Всё детство в Васьках проходила, мальчишки задразнили. А родители Васёной звали, пока живы были, – вздохнула горестно она, – Только теперь одна я на всём белом свете, вот уж третий год пошёл. Да что же мы на крыльце-то стоим! Заходите, я вас кормить буду!

Пообедав и наговорившись вдоволь, Лида отправилась к отцу, где застала и Зину. Разговор с ней сразу не заладился, а уж когда гостья поинтересовалась, почему не спросили её мнения насчёт сдачи дома в аренду, та и вовсе вышла из себя.

– А ты кто такая, чтобы тебя спрашивать? Фёдор хозяин, как решил, так и сделал!

– А вот и не Фёдор, а я хозяйка, – осадила её Лида, – Пап, подтверди!

Тот нехотя кивнул.

– И где же денежки, что отдала вам квартирантка? – продолжала она, – Пап, ты их видел?

В ответ Фёдор Иванович отрицательно помотал головой.

– Вот и я их что-то не вижу, а очень хочу получить прямо сейчас и полностью, имейте в виду, что я знаю, сколько там должно быть.

– Ещё чего! – завопила Зина, – А ничего, что он тут жил, я его кормила, поила, ублажала, портки его стирала. И где благодарность?! Да нужен он мне больно!

Валите отсюда оба! Ничего не получите, это плата за все его удовольствия. Я-то думала, он при доме, а это голь перекатная! Ишь, молодого тела ему захотелось, пень обшарпанный!

Сто лет в обед, а туда же метит, ласки ему подавай! А мне что с этого? Думала, хоть поимею что-то, не так обидно будет!

Зина ещё долго не могла успокоиться и всё выкрикивала им вслед обидные слова, вкладывая в них всю свою обиду и разочарование.

– Ну что, убедился? – спросила Лида, сочувственно приобняв повесившего голову отца, – Какой же ты наивный! Говорила ведь, не верь никому и устрой сначала проверку.

– Да я же хотел, как лучше, чтобы не обижать её понапрасну. Куда ж мне теперь, дом-то занят уже, и деньги назад не вернёшь!

– Ничего, договоримся как-нибудь, – упокоила его дочь, – Василиса Петровна мне показалась хорошим человеком, должна понять.

Лида предложила Василисе Петровне жить дальше за полцены за то, что придётся делить дом с хозяином. Та долго не соглашалась, убеждая, что для неё даже лучше, если в доме будет мужчина, а то неспокойно одной и страшновато по ночам.

В итоге отец с дочерью всё-таки убедили квартирантку, к всеобщей радости, в честь чего потом устроили праздничный ужин. Застолье получилось душевным и веселым, хоть и не сразу.

Лида старалась разрядить обстановку шутками, так как Василиса Петровна поначалу чувствовала себя скованно, а Фёдор Иванович время от времени мрачнел, вспоминая унизительную сцену у Зины, и тяжело вздыхал.

– Прости меня, дочь! – в который раз повинился он, когда та уезжала назавтра, – старый я уже, видно, и глупый.

– Да ладно, пап, забыли! – утешала его Лида, – И вовсе ты не старый! Между прочим, мне кажется, ты понравился Василисе Петровне, я видела, как она на тебя поглядывает.

– Скажешь тоже! – сконфузился тот, но потом польщённо заулыбался.

– Надеюсь, теперь всё у тебя будет хорошо, – наказывала ему заботливо дочь, – Но ты всё-таки позванивай, держи меня в курсе. И не забывай о проверке, так, на всякий случай. Бережёного Бог бережёт!

Зина всё не могла уняться, досадуя на то, что потратила зря время на Фёдора и строила планы мести. Ради этого она, надо и не надо, прохаживалась мимо его дома, высматривая, что там происходит.

Между тем, хозяин с квартиранткой на пару хлопотали по хозяйству: благоустраивали двор, высаживали цветы, занимались неотложными огородными делами, потом, отдыхая, сидели на крылечке и, как Зина злословила в пересудах с покупательницами, о чём-то ворковали.

Однажды некстати вошедшая в магазин Василиса застала такое обсуждение её личной жизни. Женщины, обернувшись, смутились, но она сделав вид, что ничего не поняла, поздоровалась и подошла к прилавку. Только Зина не хотела угомониться, повторив ещё громче свои россказни, не выдержала.

– Зря стараешься! – выпалила она, победно улыбнувшись, – Поживиться тебе там нечем, дом-то не его, а дочкин!

– На что мне его дом, – не дрогнув, произнесла Василиса, – У меня своё жильё имеется. Я же не стервятница какая, чтобы людей их домами мерять. Есть у вас хорошее шампанское? Торжественное событие нам с Фёдором надо отметить.

Она уже вышла из магазина с покупками, а Зина всё что-то лихорадочно соображала, стараясь переварить эту информацию.

– Что ещё за событие?! – не выдержала сплетница, – О чём это она, а?

Этим же вечером Василиса выставила шампанское на стол.

– Федя! – решительно начала она, – Ты мне недавно что-то намекал про замужество, да я отшутилась, потому что хотела подумать. Так вот, я надумала. Я выйду за тебя с радостью, только с одним условием.

– Каким? – удивился тот.

– Я тут узнала от Зины, что дом не твой, нехорошо это. Негоже семью создавать в чужом жилище.

Давай выкупим дом у Лиды! У меня есть накопления, в крайнем случае, если не хватит, квартиру продам. И заживём мы с тобой на славу, так буду и я себя уверенней чувствовать, и для тебя лучше.

– Да милая ты моя! – растроганно заключил её в объятия Фёдор, – Не надо ничего выкупать, мой он! Это дочка так специально сказала, чтобы Зину от меня отвадить.

– Ой, как неловко! – зарделась Василиса, – получается, я сама навязываюсь, просто думала, что помогу тебе, вот и осмелела. Ты, может, и не то имел в виду, и всё мне почудилось.

– То самое и имел я в виду! Выходи за меня! Хочешь, на колено встану, как в кино? – Фёдор начал было с кряхтением приседать.

– Нет! Не надо!

– Ты что, передумала уже? – обиделся он.

– Да нет! У тебя же радикулит, а вдруг опять, как вчера, прострелит?! Я и так согласна, не надо на колено!