Слово о полку Игореве

Литература:
И.Можейко. 1185 год. М. 1996.
Б.Рыбаков. “Слово о полку Игореве” и его современники. М. 1971.
С.Чернявский. Кто есть кто в "Слове о полку Игореве"? М. 2019.
Д.Лихачёв. "Слово о полку Игореве". М. 1982.
Е.Осетров. Мир Игоревой песни. М. 1985.
Рассказы русских летописей XII-XIV в.в. М. 1973.

Трудно представить себе двенадцатый век, особено в истории Руси,  без "Слова о полку Игореве".
Из книги И.Можейко "1185 год":
 "Загадки «Слова о полку Игореве» возникли с того дня, когда поэма была найдена. И не разрешены сегодня."
  Загадки начинаются с того, как было обнаружено это литературное творение графом Мусиным-Пушкиным в конце XVIII века.
   " В 1812 году, во время оккупации Москвы войсками Наполеона, среди многих домов сгорел и дом старого екатерининского вельможи, известного ценителя и коллекционера древних рукописей, тайного советника графа Алексея Ивановича Мусина-Пушкина. Сгорела библиотека. Сгорела и рукопись — большая, в лист, переплетенная в кожу, значившаяся в каталоге под № 323. Под одним переплетом в ней находилось восемь сочинений разного времени, в том числе написанное «старинными буквами» «Слово о полку Игореве».
   Это сочинение было известно с конца XVIII века. Мусин-Пушкин откуда-то привез эту рукопись, много лет с помощью лучших знатоков древнерусского языка переводил, знакомил с ее содержанием Екатерину II и наконец в 1800 году опубликовал ее текст и перевод на современный ему язык. После этого рукопись оставалась еще двенадцать лет в собрании Мусина-Пушкина, сначала в Петербурге, а потом в его московском доме, и некоторые его коллеги могли ее видеть.
   «Слово о полку Игореве» стало литературной сенсацией России. Современники понимали, что обнаружена первая русская поэма, ставшая в один ряд с такими шедеврами, как «Песнь о Нибелунгах» или «Песнь о Роланде».
   Разумеется, держать у себя дома уникальную рукопись, созданную в конце XII века и сохранившуюся в копии XV века, было опасно, и следовало бы передать ее в государственное хранилище. Но дело в том, что такие хранилища лишь создавались, и трудно было решить, где рукописи безопаснее находиться. Император Александр I рад был бы получить «Слово», но, когда открывалась петербургская Публичная библиотека, Мусин-Пушкин подарил ей другую рукопись, также бесцепную, — Лаврентьевскую летопись.
   О происхождении рукописи Мусин-Пушкин не распространялся, да и мало кто задавался тогда тем вопросом.
...Лишь в 1817 году, после смерти Мусина-Пушкина, в статье Калайдовича, посвященной памяти графа, появилась такая фраза: «…у архимандрита Спасо-Ярославского монастыря Иоиля купил он все русские книги, в том числе драгоценное „Слово о полку Игореве“».
   Еще через несколько лет Калайдович сообщил и прочие сведения, полученные от Мусина-Пушкина. Оказывается, Спасо-Ярославский монастырь закрыли, и его игумен, просвещенный архимандрит Иоиль, потерял должность. А так как монастырская библиотека осталась «бесхозной», он согласился продать «комиссионеру» Мусина-Пушкина некоторые рукописи, среди которых и оказалось «Слово».
 ... Когда ему в руки попала рукопись «Слова о полку Игореве», он сразу оценил ее значение для русской истории и литературы, показал ее другим знатокам и вместе с ними начал трудиться над переводом. Работа оказалась сложной. До 1800 года, когда граф и его помощники сочли возможным опубликовать ее, рукопись видели лишь немногие. Мусин-Пушкин сделал все от него зависящее, чтобы вернуть России ее великое произведение. И остался в русской истории как открыватель «Слова о полку Игореве».
 
Стало понятно, что никогда не пропадавшая "Задонщина" - поэтическое слово о Куликовской битве была написана в подражание "Слову", только не о поражении, а о победе. Значит, "Слово" знали несколько веков. Обнаружено оно было в изборнике - сборнике разных текстов XVI века.

"Слово о полку Игореве" особо выделяют из литературы Руси этого времени,  да и из литературы всего Старого Света, сравнивая с ним испанскую "Песнь о Сиде"  или вьетнамское воззвание Ли Тхыонг Кьета. Его назвали "золотым словом русской литературы". Многим известны иллюстрации Фаворского и других художников к произведению, и, конечно же, опера Бородина "Князь Игорь". Начиная с Жуковского, сделано множество литературных переводов и переложений "Слова" на современный русский язык, из них выделяются поэтические версии А. Майкова. Заболоцкого, Рыленкова, есть и прекрасные украинские и белорусские переводы, переводы на другие славянские языки...

Обычно время написания "Слова" определяют концом 1185 - началом 1187 г.г.  (когда Игорь Святославич, вернувшийся из плена, совершил поездку в Киев к великому князю Святославу и до возвращения из плена Владимира Игоревича с женой - дочерью хана Кончака).

И много, много загадок традиционно возникает, когда мы говорим о самом этом произведении...

Надо обратить внимание ребят на то, что целый ряд загадок "Слова"  связан с его правильным прочтением. Нам неизвестен список, по которому открыл поэму Мусин-Пушкин, и при прочтении в 1790-ые - 1800-ые годы целый ряд мест мог быть истоков с ошибками.Да и сам список XVI века мог содержать неточности и описки.

Известный пример с расхожим выражением "растекашеся мысЛию по древу". А дальше - серым волком по земли, шизым орлом под облакы. Конечно, здесь должны быть три метафоры, сравнивающие Бояна с животными. Исследователи давно предложили вариант: мысию, до есть белкой, по дереву!
Разные варианты прочтения есть и далее:"на землю Трояню" - "на землю Бояню". А что это за кличущий див, или дивь - сказочная птица-чудище или половцы? И обида, пошедшая на Русскую землю девою (или той же дивью,  то есть дикими половцами)? Долгое время читали,  что "бебрян рукав" Ярославны - бобровый. Но княгиня могла оплакивать участь Игоря лишь во армия его плегения,  то есть с конца мая по июль, и не могла быть в бобровой шубе. Нашли убедительную версию: это белый рукав, белого летнего платья... Что за птица - зегзица, которой Ярославна хочет полететь по Дунаю? Кто такие Карна и Жля (Желя), налетающие в скачке в русские пределы - половецкие ханы или названия грехов и бедствий?

Ещё одна загадка: Почему о затмении солнца говорится во вступлении, а не в рассказе о начале Игорева похода?
Впрочем,  сама композиция "Слова" непростая - вначале идёт обращение к певцу "старого времени" Бояню,  обещание сложить повесть "по былинам сего времени", а не по образцу старинных песен. Далее рассказ о начале похода Игоря, о его столкновении и двух битвах с половцами и поражении, кончившемся пленением. Затем - горькое повествование о вторжение половцев в русские земли, обвинение в бедах Руси князей, допускающих несогласие, "сами на себя крамолу" кующих. И - большое отступление, "золотое слово" киевского князя Святослава, обращение автора к князьям:"Вступите,  господа, в золотые стремена за землю Русскую, за раны Игоревы". А ещё - рассказ об Олеге Гориславиче как зачинателе усобиц и дальнейший исторический экскурс со Всеславом Полоцким... Вот жена Игоря, Ярославна, произносит свой знаменитый плач по Игорю и его дружине, И, наконец, возвращение к прямому сюжету: Игорь бежит из плена, приезжает в Киев, "страны рады, города веселы".
Проза перед нами или стихи? На первый взгляд, это мало похоже на стихи: нет чёткого размера, правильно чередующихся рифм или созвучий. Но в те времена понятие стихов не было похоже на привычное нам. И учтём, что это - ораторское произведение, то есть оно не читалось,  а исполнялось вслух. И сама интонация, выделение ритмизированно звучания фраз, закольцованные концовки делали речь поэтической. Не говоря уже о множестве эпитетов, метафор ("О Бояню, соловей старого времени!"), повторах, таких, как "О Русская земля, ты уже за шеломянем еси" ("ты уже за холмом"). Да и рифмы угадываются - "Святослав(о)" - "злато слово". И в самом конце:"Князьям слава и дружине! Амин(е)." В действии активно участвует природа:" Никнет трава от жалости, а дерево с тоской к земле преклонилось". Над миром повествования летают и подают звуки лебеди,  соколы, галки, вороны, сороки, дятлы, соловьи, на красные щиты лают лисицы, а половецкий хан Гзак бежит серым волком... Игорь скачет горностаем, на воду спускается гоголем, летит над туманами соколом...
А плач Ярославны? Княгиня обращается к трём стихиям - ветру-ветрилу, Днепру-Славутичу и "светлому и пресветлому" солнцу...

Вопрос, возникающий из разных исторических версий жизни Ярославны: первая она жена Игоря или вторая?  То есть - перед нами немолодая по тем временам или совсем молодая женщина? Почему-то в XIX веке возобладала версия, что княгиня Евфросинья Ярославовна - вторая жена Игоря, а первая скоро умерла. И в опере Бородина Ярославна показана молодой и не матерью княжича Владимира. Современные же исследователи почти единодушны, что героиня "Слова" была первой и, возможно, единственной женой северского князя.

Само название поэмы(повести)обычно понимают как "Слово о походе Игоревом". Но, может быть,  есть и смысл,  понятный нам:"Слово о дружине Игоревой"(большей частью погибшей в походе - "А Игорева храброго полку не воскресити!"). И тогда надо читать концовку так:"Князьям слава и дружине амине(память)"?

И самое главное,  над чем бьются различные комментаторы более двухсот лет. Поход Игоря прославляется или осуждается? Игорь - герой или объект критики? Его поведение - образец доблести и служения родине или заносчиво и легкомысленно? Побег из плена - образец храбрости или малодушия?
Косвенно в пользу прославления Игоря говорит то, что в тексте ни разу не встречается слово "горе", которое автор явно не хочет рифмовать с "Игоре"...

А ещё, конечно - кто автор "Слова"?

Авторство "Слова", похоже,  вопрос, на который так и не будет дан точный ответ. Наверное, число претендентов на написание произведения уже перевалило в разных версиях за тридцать. В их числе - сам Игорь Святославич,  Овлур и даже Ярославна.
Кто мог быть Автором, как многие пишут с заглавной буквы? Непосредственный участник событий или человек, знавший о них понаслышке? Видный придворный - боярин, дружинник попроще, или постоянный сказитель при каком-то князе? Летописец? Вряд ли - монах или священник, потому что в "Слове" почти нет цитат из Священного писания или житий святых, которыми буквально умащали свои ораторские сочинения епископ Кирилл Туровский, владыка Кирилл Смолятич...
Где это сочинялось? В Новгороде-Северском, Чернигове, Киеве,Галиче, а, может быть, и в Полоцке? Всяк судит по-своему - Рыбаков склонялся к киевскому боярину князя Святослава Петру Бориславичу,  Югов - к галицкому певцу Митусе, белорусский поэт Игорь Шкляревский - к безвестному автору из Полоцка, Андрей Чернов - к сыну князя Святослава Владимиру.
Но в любом случае автор был человеком активного действия, и, возможно, не самого аристократического происхождения - его язык близок к живой речи XII века, избегает чисто церемониальных оборотов.

Есть ещё одна тема - о подлинности произведения.  Сколько возникало сенсаций о подделке Мусина-Пушкина, вплоть до того, что мистификация якобы с поэмой XII века понадобилась для прославления Екатерины... И "Задонщина" объявлялась не подражанием "Слову", а образцом для позднецшиъ его сочинителей... Но давно уже подлинность поэмы, её языка и реалий для того времени более чем убедительно доказана.

Обратимся к обстановке,  в которой возникло "Слово" - к истории и повседневной жизни русских княжеств во второй половине XII века и жизни степных соседей Руси - половцев, столкновение с которыми стало темой произведения.

   "Процесс основания новых городов шел очень быстро. Причиной этого было не только экономическое развитие государства, но и опасность, исходившая от степняков. Вся южная граница Руси застраивалась городками, которые были первоначально лишь убежищами для сельского населения, спасавшегося от половцев. Но год от года такие городки крепли, через них проходили торговые пути, там селились ремесленники. По мере того как половцы отступали дальше в степь, вслед за ними двигались и новые города. Южнее Курска вырос Донец — он успешно, даже порой без помощи князей, отбивался от степняков".
 
Из работы Б.А.Рыбакова "Русские князья - современники "Слова о полку Игореве":
Автор «Слова » делит современных ему русских князей на две династические ветви: Ярославли внуки и Всеславли внуки.

Ярослав Мудрый – сын Владимира Святого. Герои «Слова » ему праправнуки (Святослав Киевский, Игорь и др.) и прапраправнуки (Рюрик и Давид Ростиславичи).

Всеслав Брячиславич Полоцкий – внук Владимира Святого. В «Слове » – полоцкие князья (братья жены Святослава Киевского).

Среди внуков Ярослава видное место – «Олегово гнездо » . Олег Святославич – внук Ярослава Мудрого и дед Святослава Киевского.

1) Святослав Всеволодович, великий князь Киевский (1125-1194) – внук Олега «Гориславича » . Самый старый из всех князей. Его соправитель – Рюрик Ростиславич (из Белгорода).
(Распространенный курьёз: немало "проходящих" "Слово" в школе считают Святослава Киевского отцом Игоря. Нет, отец Игоря и Всеволода - Святослав Ольгович, союзник Юрия Долгорукого, тот, кого он приглашал на "обед силён" в Москов в 1147 г. А как же фраза "О, Игорь и Всеволод, дети мои!"? Святослав называет детьми,  как положено в те времена,  младших по своему статусу)
 Снова раскроем книгу И.Можейко.
  "Почти весь XII век киевский престол был яблоком раздора для русских князей. Подсчитано, что только за тридцать лет, с 1146 года, на нем сменилось двадцать восемь человек. И очень мало кому из них удавалось удержаться в Киеве хотя бы несколько лет. Бывали князья, что правили один день, а то и меньше. Стремясь оградить город от разорения и грабежей, киевские бояре, настоящие его хозяева, старались подыскать князя, который мог бы защитить город, но притом не разорить его.
   Лишь в 1176 году для киян наступило некоторое облегчение. Престол на восемнадцать лет занял князь Святослав Черниговский, и Киев начал залечивать раны, нанесенные предыдущими войнами."
2) Ярослав Всеволодович Черниговский (1140-1198) – младший брат Святослава Черниговского – давний соперник Киева.
3) Игорь Святославич Северский (1151-1202) – внук Олега «Гориславича » . Его именем названа поэма. Был женат на дочери Ярослава Осмомысла Евфросинье.

   "В первой половине двадцатых годов XII столетия, по окончании войн Мономаха с половцами, «Аепина дчерь» приехала к своему жениху Святославу. Лет ей было немного: в династических браках возраст невест и женихов бывал не только весьма различным, но и крайне юным. Жених был ненамного старше. Их первый сын Олег родился в тридцатых годах. Вторым был Игорь, он увидел свет 3 апреля 1151 года. Вскоре появился еще один сын — Всеволод.
   Годы детства князя Игоря были для его отца временем сложным, порой отчаянным. Это были годы бесконечных походов, заговоров, годы многочисленных перемен союзов, клятвопреступлений, засад и сражений. И хотя Святослав был из Ольговичей, которые остались в истории как род злобный и коварный, была у Игорева отца черта, которая вызывает к нему симпатию. Дело в том, что старший брат Святослава Игорь, в память о котором и был окрещен наш герой, занимал великий престол в Киеве, но, когда к Киеву подступило мощное войско его соперников и он мог добровольно уступить престол и уйти в свои черниговские владения, он предпочел сражаться. Силы его уступали вражеским во много раз. Побежденный, он бежал в болота и скрывался там, раненный, четыре дня, но потом его все же выследили, схватили и бросили в яму — подземную тюрьму. Так вот Святослав Ольгович в течение нескольких лет отчаянно бился за освобождение старшего брата. Такая преданность брату была не в обычае в те времена.
   Спасти брата не удалось. Когда Игорь понял, что умирает в сырой яме, он попросил разрешения постричься в монахи. Он его получил, но тут Святослав начал брать верх, и возникла опасность, что он все же освободит брата. Возбужденная толпа вытащила монаха из церкви, где он укрылся, и растерзала.
   Шли годы, сыновья Святослава подрастали и были такими же неугомонными и деятельными, как отец, который с 1157 года укрепился на черниговском престоле.

  Настоящую войну Игорь узнал рано. Ему еще не было десяти лет, когда половцы, приведенные одним из русских князей, осадили Чернигов. С крепостной стены Игорь видел далеко за Десну, где стаей саранчи, севшей на поле, шевелилось половецкое войско; к берегу подскакивали группы всадников, размахивая саблями. У берега и дальше к горизонту, где лежали черниговские деревни, поднимались столбы дыма: враги разграбили все левобережье Десны.

   В 1164 году Святослав умер, и тринадцатилетний Игорь, по тем временам уже почти взрослый, остался сиротой. Главенство в роде должно было перейти к его старшему брату Олегу.
   Святослав Всеволодович бросился к Чернигову и въехал туда одновременно с Олегом. Начался торг, по которому Святославичи потеряли Чернигов, но Олегу был выделен Новгород-Северский, центр большого, хотя и подчиненного Чернигову Северского княжества. Игорю и его младшему брату Всеволоду придется ждать уделов из рук нового черниговского князя.

   После столичного Чернигова Новгород, где Игорь не был с раннего детства, показался ему тихим и маленьким. Княжеский детинец, обнесенный тыном из серебряных от старости бревен, стоял на высоченном обрыве над рекой. Дальний берег был совсем плоским — ни холмика. Зелеными пятнами по нему были разбросаны рощи, черными горстками домов — деревни. В дымке, у далекого горизонта, начиналась степь, оттуда выскакивали порой стаи половецких всадников, и тогда загорались деревни, а их жители спешили в Новгород, чтобы укрыться от врагов.
   По узким, крутым, промытым в обрывах дорогам наверх тянулись окруженные людьми подводы с добром, брели коровы и овцы, а навстречу потоку беженцев уже спускались вереницей, цепляясь концами копий за свисающие ветви яблонь, дружинники старшего брата.
   Завидев красные щиты дружинников, половцы смеялись, кричали с того берега. Свистели стрелы, ударяясь на излете о кольчуги. Потом половцы стегали нагайками коней и спешили прочь, чтобы увезти добычу и пленных, пока дружинники перебираются через неширокую Десну на плотах и лодках.
   К концу лета, когда на кривых, сбегающих с холмов уличках Новгорода желтели упавшие с деревьев яблоки, а на рынке у монастыря торговали с телег зерном, прискакал гонец. Его давно ждали. Едет посольство из Великого Галича, везут невесту для княжича Игоря.
   Этот брак подготовил еще покойный отец. Он хотел скрепить союз Чернигова и Галича. Теперь Чернигов потерян, но Ярослав Осмомысл понимал, что сыновья Святослава — не последние из русских князей, они еще свое возьмут. И потому не стал отказываться от уговора. Ефросинье как раз исполнилось четырнадцать лет — пора замуж.
     Ефросинья уезжала из Галича без сожаления. В Галиче было страшно. Мать все время плакала, запиралась со своими боярами, они шептались, грозили местью Настасье и отцу. А отца она и не видела: не заходил он в терем законной жены. Ефросинья думала, что если все равно положено выходить замуж, то лучше дома, на Руси. Княжич Игорь молод, а могли бы просватать за старика.
   Путешествие было долгим, ехали три месяца, останавливались в Киеве, потом в Чернигове. От Чернигова пошли светлые, лиственные леса, деревень было меньше, и казались они беднее. Порой встречались пепелища — посольство въезжало в пограничные со степью места. Из Новгорода-Северского прислали дружину, чтобы охранять невесту. Старший брат Ефросиньи Владимир, которого отец отпустил на север, ехал с новгородскими дружинниками и мечтал о том, чтобы напали половцы. Тогда он покажет им, какие в Галиче есть витязи. Но половцы не напали.
   Княжича Игоря Ефросинья увидела, когда приехала в тихий, деревянный Новгород-Северский, взлетевший над Десной, словно плывущий по небу. Игорь оказался высоким худым подростком. Светлые прямые волосы до плеч, глаза серые, короткий нос и крутой отцовский подбородок... Откуда ей было знать, что ее любовь, ее боль станут темой великой русской поэмы, что через много столетий русский школьник будет повторять горькие слова ее плача, что сотни художников будут рисовать тонкую фигурку, стоящую на крепостной стене. Что образ ее станет воплощением женской любви, верности и терпепия. Идут века, а Ярославна все плачет на городской стене…
  Совсем молодой князь - участник похода на Киев владимиро-суздальского князя Андрея  Боголюбского.
 В большом войске, сколоченном дипломатией Андрея Боголюбского, были и молодой князь Игорь Святославич с братом, были там сын и младший брат Андрея. Сам Андрей ждал вестей дома. Подступив к славному Киеву, князья начали осаду. Кияне твердо стояли за своего князя. Но в конце концов город пал, и Мстиславу еле удалось бежать. И тогда случилось дотоле небывалое на Руси, что говорит о явной моральной деградации русских князей: впервые Киев был взят как вражеский город и отдан на разграбление войску, наполовину состоявшему из степняков. Были сожжены церкви, даже знаменитый Киево-Печерский монастырь. Большинство населения было либо перебито, либо уведено в плен, и, как говорит летописец, «были в Киеве на всех людях стон и тоска, печаль неутешная и слезы непрестанные».
  В последующие годы Киев возродился, но удар ему был нанесен непоправимый. Киев лишился роли главного города страны. Теперь он просто город, просто добыча, на него можно ходить походами и грабить, как любой другой. Степнякам с благословения христианских князей дозволено убивать, насиловать и грабить. С этого момента половцы смелее вмешиваются в русскую политику — за услуги им платят не только добром, но и кровью.

 Игорь с братьями смело бросались в авантюры, и, судя по летописям, жизнь в седле для Игоря была обычна. Не было года, чтобы северские Ольговичи не ввязывались в очередную княжескую свару. В середине семидесятых годов они напали на Стародуб, ограбили его окрестности, взяли богатую добычу. Но тут же Святослав Киевский отомстил им, напав на Новгород-Северский, и вся их дружина оказалась в плену. В 1179 году старший из братьев, Олег, умер; Святослав созвал в Любече оставшихся в живых Ольговичей, и они договорились жить в мире.
   Святослав утвердил Игоря князем Северским вместо Олега, Чернигов уступил своему брату, а сам остался в Киеве.
   Наконец-то у тридцатилетнего Игоря есть свое княжество, и он становится одним из наиболее влиятельных русских князей. Небольшое по площади, Северское княжество играло важную роль, так как граничило со степью. Основными городами были Новгород-Северский, Путивль и Курск."


4) Всеволод Святославич Трубчевский и Курский (1155-1196) – «Буй-тур » . Женат на внучке Юрия Долгорукого Ольге Глебовне.

5) Святослав (Борис) Ольгович Рыльский (1166-1191) – молодой удельный княжич. Он эпизодическая фигура в русской истории XII века, быстро исчезнувшая со страниц русской летописи.
 (Не так давно один автор даже написал роман об этом куда-то исчезнувшем князе. Но насадил там много ляпов: заставил его соединить свою жизнь с таинственной женщиной - агентом тамплиеров на Руси (?), затем зачем-то стать мастером во Владимире-на-Клязьме, скрывая своё имя, и там же увидеть,  как на торгу продают "Слово о полку Игореве" (книги в те времена не продавались, а хранились как сокровище!) 
6) Владимир (Петр) Игоревич Путивльский (1170-1208) – старший сын Игоря. За него посватана дочь Кончака.

7) Олег Игоревич (1174-1208) – одиннадцатилетним мальчиком участвовал в походе, сын Игоря.

Первый князь не из числа Ольговичей, о которых упоминает Святослав, – молодой Переяславский князь Владимир Глебович (1157-1187) – внук Юрия Долгорукого, зять Ярослава Черниговского и Буй-тура.

В 1185 г. он оказался жертвой княжеских раздоров, т.к. промедление наступательных действий, соединенных русских сел, оставили его один на один с Кончаком.

Первый призыв был обращен к старшему из наследников Владимира Мономаха, к Суздальскому князю Всеволоду Большое Гнездо (1154-1212) – сыну Юрия Долгорукого.

 Он и в самом деле был «большим гнездом». Восемь сыновей да дочка Верхуслава дожили до зрелых лет. Всех надо было обеспечить уделами.

Следующий призыв обращен к двум князьям, с которыми у Святослава Киевского была чаще всего вражда и неприязнь – Рюрик и Давид.

Исследователи считали, что речь идет о восхвалении дружин этих князей. Но автор «Слова » пишет только о шлемах, плавающих в крови и о ранах. Этим призыв резко отличается от двух других – ко Всеволоду Юрьевичу и Ярославу Осмомыслу, где автор действительно восхваляет их силу и политическое могущество.
Рюрик Ростиславич (1139-1215) – правнук Владимира Мономаха. В 1185 г. был соправителем Святослава. Это крупнейшая фигура на политическом горизонте           Руси XII в.
(Увы, этот воинственный князь в борьбе за киевский "стол" разрушит в 1203 г. город так, что Киев едва вновь отстроится как раз к нашествию Батыя)
Давид Ростиславич Смоленский (1140-1197) – брат Рюрика, главный отрицательный герой «Слова о полку Игореве » , вероятно оставивший русские полки и ускакавший со своими смоленскими дружинами домой в момент решительного наступления всех русских сил летом 1185 г.

Ярослав Владимирович Галицкий (1130-1187) заслужил самую торжественную характеристику в «Слове » , был прапраправнуком Ярослава Мудрого, последующим ярким представителем второстепенной княжеской линии потомков Владимира Ярославича Новгородского.
(Добавим - отец Евфросиньи Ярославны - жены Игоря, героини "Слова", поэтому - такое внимание к этому князю)
  "Галицкое княжество граничило с Венгрией, Польшей и Болгарией. Галицкие князья роднились со своими соседями и участвовали в европейской политике. Перекресток торговых путей Южной Европы привлекал и завоевателей и торговцев. Там выросли большие города, а в них были сильны бояре и купцы, которые порой соперничали с князьями. И хотя князья Галича считались самыми могучими на Руси, в критические моменты бояре, как в Новгороде, выступали на первый план и диктовали свою волю.
  В 1153 году, со смертью сурового князя Владимира Галицкого, престол перешел к его сыну Ярославу Осмомыслу."

Вопрос: Попробуйте назвать восемь языков, которые знал Ярослав Осмомысл.

Роман Мстиславич (1150-1205) – представитель старшей ветви, потомок Мономаха. Волынское княжество – самое богатое на Руси. Вместе с Романом упоминается Мстислав, но он не может быть определен точно.

Следующие обращение адресовано шести князьям, но их точно тоже невозможно установить (по А.В. Соловьеву). Это:

1) «Мстислав » – Мстислав Всеволодович Городенский;

2-3) «Ингварь и Всеволод » – сыновья Ярослава Луцкого;

4-6) «Трое Мстиславичей » – сыновья Ярослава Луцкого, братья Ингваря и Всеволода: Мстислав и Ярослав (третий неизвестен).

Последний раздел «золотого слова » не является призывом к борьбе с половцами, т.к. обращен к самым далеким от поля полоцким князьям на Западной Двине. Здесь есть свои враги, свои соседи – язычники, с которыми приходится воевать «грозным Кончаком » .

Полоцкие князья – близкие родичи Святослава, женатого на полоцкой княжне, и его шурья, братья жены, нередко помогали ему в усобных войнах.

«Слово о полку Игореве » сообщает больше, чем можно установить по летописям. Летопись знает Брячислава Васильковича (упом. с 1159-1180), правнука Всеслава Брячиславича, героя Киевского восстания 1068 г. На его сестре был женат Святослав Всеволодович.

«Изяслав, сын Васильков » , брат Брячислава и Всеволода, летописям неизвестен.

И ещё один князь часто вспоминается,  когда идёт речь об Игоре Святославиче Северском, - брат его жены Владимир Ярославич Галицкий. В "Слове" он не упомянут,  но известен по опере Бородина, где показан разгульным интриганом, думающим только о том, как бы где подобрать власть. Композитор, сам писавший либретто,  пользовался здесь летописями, отрицательно оценивавшими Ольговичей и осудившими их зарвавшегося постояльца.

3 половецких хана:

1) Кобяк Карлыевич. Упоминается в летописи в 1166 г., когда его разбил Олег Святославич. В 1174 г. его победил Игорь, а в 1180 г. Кобяк был союзником Святослава и Игоря. В 1183 г. русские войска разбили половцев и взяли в плен Кобяка.
2) Гзак (Къза, Хоз, Кза) Бурнович. Его имя только дважды мелькает в летописи: 1168 г. – Олег взял его вежи, 1185 г. – герой разгрома Игоря. В «Слове » показан жестоким, больше чем Кончак.

3) Кончак Отракович – один из наибольших колоритных половецких ханов XII в. Это внук Шарукана, первого половецкого хана, приведшего половцев войной на Русь и держал в страхе с 1068 по 1107 гг.
(Отец Кончака Отрак (Атрак) - герой летописного "Сказания о траве емшан", переложенного в балладу А,К,Толстого)

Автор «Слова » связал в поэме плен Игоря с давним пленом Шарукана и еще более далеким – Буса в IV в.

О Кончаке и его отце Отраке, сыне Шарукана («Шаруканидзе » по грузинским данным) говорится в «Слове о полку Игореве » .

Кончак упоминается в летописях с 1172 г., когда он помогал Давиду Ростиславичу, по 1203 г., когда он помогал Рюрику Ростиславичу овладеть Киевом. В это время он был и врагом, и другом разных русских князей. В 1181 г. – союзник Игоря.
(Так что оперное "не врагом бы твоим, а союзником верным" соответствует фактам).
  "В последующие годы Игорь участвовал в новой большой войне, которую Святослав вел с коалицией князей во главе с Всеволодом Большое Гнездо. На стороне Святослава выступил половецкий хан Кончак. Перипетии этой кровавой и разорительной войны сложны и запутанны…
  Итак, в 1181 году князь Игорь и Кончак — союзники. Они вместе бегут в Чернигов и, возможно, даже беседуют по-половецки, ведь Игорь по матери половец...
   После разгрома под Киевом Кончак мстил за брата и сыновей, но конными набегами мало чего добьешься. И хан решил перестроить свою армию. Он понимал, что цепь русских пограничных городов становится крепким заслоном на пути половецких набегов. Сами пограничные города были небогаты — основная добыча таилась в глубине Русской земли, а пробиваться туда становилось все труднее. Половцы могли получать долю добычи, лишь согласившись на сомнительную роль наемников, как это было под Киевом.
   Кончак избрал иной путь. Он сам возьмет Киев.
   Хан начал готовиться к войне. Он выписал иноземных мастеров, чтобы они изготовили стенобитные орудия и катапульты — тяжелую артиллерию средневековья, без которой большой город не взять.
   Это были годы затишья на рубеже Степи.

  Великий князь Святослав созвал русских князей в поход на половцев весной 1184 года. В нем участвовали многие князья, в том числе и Игорь с младшим братом Всеволодом.
   Как только русская армия углубилась в степь и начала приближаться к половецким кочевьям, произошла ссора между Игорем и переяславским князем Владимиром. Владимир потребовал, чтобы ему позволили идти в авангарде: авангарду достается основная добыча. Игорь, который замещал в походе великого князя, категорически отказался пустить Владимира вперед. И тогда тот в самый разгар кампании покинул армию.
   Войско продолжало путь и вскоре натолкнулось на половецкие кибитки. Было побито много половцев и взят полон, но тут поход прервался.
   Примчавшийся гонец сообщил, что обиженный Владимир Переяславский пошел не к себе домой, а на Северскую землю. Он сжигал села, уводил пленных, разрушал городки, в то время как остальные князья храбро воевали в степи.
   Игорь повернул свою дружину обратно. Но пошел не домой, а на переяславский город Глебов — город был взят и уничтожен.
   В результате похода на половцев пострадала только русская земля. Какие бы пламенные речи о необходимости борьбы с половецкой опасностью ни говорили летописцы, как горячо бы ни выступал за единство великий князь Киевский, доверия между князьями не было и ненавидели они друг друга порой больше, чем половцев.

   Перейдя Днепр у Переволочны, армия пошла степью. В авангарде шли дружина Владимира и легкая берендейская конница. Вскоре авангард столкнулся с передовыми отрядами хана Кобяка. Половцы увидели, что русский отряд невелик, и кинулись на него. Владимир приказал своей дружине стоять твердо, а сам послал гонца к Святославу, чтобы тот поторопился, — его отделял от авангарда целый день пути.
   Отразив половцев, Владимир не стал их преследовать, понимая, что впереди находятся главные силы хана Кончака. Кобяк же, соединившись с Кончаком, уверил того, что русских немного: он не знал о движении основной армии. Кончак поспешил вперед, чтобы разбить Владимира. На его несчастье, подоспели главные силы русской армии и в жестоком бою разгромили половецкое войско. По сведениям летописцев, в плен попало семь тысяч степняков, в том числе хан Кобяк с двумя сыновьями и другие ханы.
   Цель похода — освобождение днепровского торгового пути — была достигнута.
   Однако Кончак не был разгромлен. Пленение ханов освободило его от конкурентов в борьбе за власть и способствовало объединению Степи. Вернувшись в свои кочевья, Кончак продолжал готовить большой поход на Русь.
   Что касается князя Игоря, то он все же ходил в то лето в степь, правда недалеко, хотел пограбить половецкие кочевья, пока армия половцев сражается с русскими. Кочевий он не нашел, по встретил половецкий отряд из четырехсот всадников и побил его.

Святослав решил нанести половцам окончательный удар. Всю весну он провел в разъездах и переговорах с князьями. Поход планировался в центр половецких кочевий.
   Пока великий князь готовил поход, шли приготовления и в Новгороде-Северском.
   Уже много лет идут споры о том, что побудило Игоря опять отколоться от основных русских сил. Апологеты Игоря-рыцаря утверждают, что он отправился в степь ради славы, ради чести русского народа. И это отличает его от прочих князей.
   Факты говорят, к сожалению, о другом. Поссорившись с прочими князьями, Игорь готовил свой сепаратный поход именно потому, что полагал: он будет нетрудным и добычливым. Он знал, что Кончак с войском еще в марте был на левобережье Днепра, и полагал, что половцы останутся там, готовясь к новому походу на Русь. Следовательно, если он со своими полками пойдет на восток, то сможет захватить практически беззащитные становища половцев. К тому же половцы не ждали нападения князя Игоря, с которым у них был мир.
   Таясь от половцев и от собственного великого князя, Игорь проводил сбор войск не в Новгороде-Северском, а в небольшом Путивле и в пограничном Курске. 23 апреля Игорь выступил на юг. Участвовали в походе лишь вассалы и близкие родственники Игоря: его брат Всеволод, племянник, князь Рыльский, и сын Владимир, которому не было еще и шестнадцати.
 
  1 мая, вечером, случилось неожиданное и зловещее событие, отмеченное летописцами и ярко описанное автором «Слова о полку Игореве». Солнце, опускавшееся к горизонту, к низким увалам, стало уменьшаться, превращаясь в узкий месяц. «В рогах его яко уголь горячий были звезды видимо и в очах зелено».
   Войско остановилось. Тревожно храпели кони, перекликались во внезапно наступившем полумраке воины.
   Воеводы подскакали к князю.
   — Не на добро это затмение, — промолвил кто-то. Полки примолкли, ожидая, что скажет Игорь. Ведь в те времена никто не сомневался, что такие события, как солнечное затмение, могут быть не чем иным, как знамением неблагоприятным. Вообще-то благоприятных знамений почти не было: для средневекового человека бог был силой карающей.
   Игорь не растерялся. Он обратился к войскам:
   — Братья мои и дружина! Тайны божии неисповедимы, и никто не может знать его определения. Что хочет, то творит — добро иль зло. Если захочет, он накажет и без знамения. И кто ведает — для нас это знамение или для кого еще, ведь видно затмение во всех землях и народах.

   Можно только преклоняться перед здравым смыслом Игоря. Но сила предсказаний и знамений в том, что их запоминают лишь тогда, когда они сбываются. Половцы, тоже видевшие затмение, о нем, разумеется, благополучно забыли,
   Игорь помнил о разведке и посылал вперед разъезды. Взяли пленного. От него выведали, что половцы знают о приближении Игоревой дружины. Воеводы ратовали за возвращение — уж очень далеко ушли они от дома, вокруг была лишь пустая степь.
   Игорь возвращаться отказался.
   — Если теперь мы, не бившись, вернемся, — сказал он, — то стыд нам будет хуже смерти. Поедем на милость божию.
   10 мая Игорь увидел с холмов за степной речкой половецкие кибитки. Когда русские всадники поскакали вперед, половцы помчались прочь, оставив кибитки врагу. Младшие князья бросились в погоню и только вечером, заморив коней, вернулись к главным силам.
   Игорь был встревожен. Может быть, его тяготили предчувствия, а вернее, сказывался опыт. Поведение половцев ему не нравилось, место, где стояла лагерем его дружина, не удовлетворяло. Он приказал той же ночью отступить. Но из этого ничего не вышло: кони отряда, что гонялся за половцами, устали, им надо было отдохнуть. Молодежь — князья и простые воины — была возбуждена, весела: первый бой прошел удачно, почему не быть удачным и завтрашнему бою?
   Ночью лагерь спал. Неспокойно было только Игорю и опытным воеводам, которые не раз уже ходили в степь. Внутренним зрением они видели, как скачут к степной речке половецкие ханы.
   На рассвете лагерь пробудился от топота тысячных отрядов. Земля гудела.
   Даже в самом дурном сне Игорь не мог предположить, что ему так не повезет: основные силы Кончака и другого могучего половецкого хана, Гзы, оказались неподалеку. Узнав о походе русских, они в считанные дни настигли Игоря.
   По приказу Игоря русские полки начали пробиваться на север, но путь им преградили половецкие отряды. Началась жестокая сеча. День выдался жаркий, кони быстро устали и изнемогали без воды. Но к воде половцы не пропускали. Лишь к вечеру измученные воины пробились к речке.
   Битва шла и ночью. Не такая отчаянная, как днем, но поспать русским не удалось. Половцы изматывали их, непрестанно бросая в бой новые силы.
   Перелом наступил утром следующего дня, после суток почти непрерывного сражения. Легкая конница союзных степняков бросилась бежать с поля боя, разрушив строй.
   Игорь поскакал за беглецами. Он был ранен в левую руку и потому бросил щит. Но степняки не остановились. Пришлось вернуться ни с чем. Сражение продолжалось до полудня, княжеские полки бились, стоя спиной к озеру, но постепенно половцам удалось разъединить их и окружить. Всеволод и остатки войска сложили оружие. В плен попали князь Игорь, его сын и пять тысяч дружинников. Мало кому удалось вырваться. За беглецами бросились стаи легкой половецкой конницы.
   Кончак, узнав, что в плен попали русские князья, торжествовал. По двум причинам. Во-первых, у него было много пленников, а это — выкуп. За Игоря половцы установили выкуп в две тысячи гривен, за прочих князей — по тысяче, за воевод — по двести. Это были громадные деньги. Такой запас пленных после ряда поражений позволял рассчитывать на обмен с русскими. Но еще важнее было другое: с гибелью войска Игоря в русской обороне открылась брешь.

   Святослав, возмущенный поступком Игоря, говорил: «Не сдержали вы молодости своей и отворили ворота поганым в Русскую землю… как прежде я был сердит на Игоря, так теперь мне жаль его стало».
Но времени Святослав не терял. Он немедленно послал в Северскую землю своих сыновей с дружинами.

Кончак ударил по Переяславлю. Город был осажден, и Владимир решил совершить вылазку с небольшой дружиной. Половцы окружили его и изранили так, что дружинники еле живого внесли его обратно в город. От этих ран Владимир вскоре умер. Так Игорь, не ведая о том, руками половцев отомстил своему врагу.

Узнав об осаде Переяславля, Святослав поспешил на выручку. Кончак снял осаду с Переяславля и повернул назад. На обратном пути он осадил город Римов. Город успешно сопротивлялся, но тут – то ли из-за подкопа, то ли от ветхости – рухнули две крепостные башни вместе с защитниками. В наступившей суматохе половцы ворвались в город и перебили его жителей. Добыча Кончака была так велика, что он повернул в степь. Давно не наносили половцы такого удара Русской земле.
  Армия Гзы подошла к Путивлю, сожгла его посады, разграбила окрестные села, но взять город не смогла. Подоспели полки сыновей великого князя Киевского. Гза отступил за реку, увозя награбленное добро и пленных, а сына послал вверх по Сейму жечь прибрежные деревни. Сын увлекся грабежом, его настигли киевские войска, и он погиб.
   Когда Гза вернулся в кочевья половцев и встретился с Кончаком, Игорь и его дружина все еще были в плену. Гза, потерявший сына, жаждал мести. Он потребовал убить Игоря.
   Но это не входило в планы Кончака. Игорь был нужен ему живой. Как заложник и как потенциальный союзник.
   Игорь не был утеснен в плену. Кончак разрешил ему выписать православного священника — между Новгородом-Северским и станом Кончака поддерживались отношения. Хан даже просватал свою дочь за шестнадцатилетнего Владимира, сына Игоря.
   Но, несмотря на такое отношение к пленнику, Кончак не хотел отпускать его бесплатно.

   Узнав о том, что среди половцев зреет план его убить, Игорь склонился на уговоры некоего полукровки Лавра (Овлур в "Слове"), обещавшего помочь ему бежать. Игорь сначала не верил Лавру, думая, что тот подослан половцами, дабы был предлог его убить «при попытке к бегству». Конюший же и тысяцкий Игоря, которые знавали Лавра, утверждали, что он — «муж твердый, но оскорблен от некоторых половцев, мать же его была русская из области Игоревой». Наконец Игорь сдался. Бежал он вместе с Лавром и несколькими слугами. Одиннадцать дней они шли степью и дубравами, пока не добрались до Путивля. Ярославна, узнав о появлении мужа, бросилась ему навстречу, и «от слез и радости они сказать ничего не могли».
  Более того, историк Татищев в XVIII веке привёл летописный рассказ, по которому Ефросинья помчалась навстречу супругу верхом. Возможно,  такое внимание к жене князя в летописи было уже вызвано её образом в "Слове".
  Убедившись, что его княжество находится в ужасном состоянии, Игорь отправился по сильным соседям просить помощи. Поездка была унизительной для гордого Игоря. Вряд ли князья воздерживались от упреков.
Между тем в Киеве шло совещание князей. Кончак не разбит, часть Русской земли разорена. Все, чего добились русские за последние годы, пошло прахом. Можно было сколько угодно корить князя Игоря, но этим дела не поправишь. Над всей Русью нависла угроза".
  Встречей Игоря со Святославом заканчивается "Слово", возможно, прозвучавшее впервые как раз у князя Святослава как напутствие Игорю...

"Но в 1186 году войны с половцами не было. Не исключено, что князья договорились дать совместный отпор половцам. А хитрый Кончак знал об этом и остался в своих кочевьях.
Но уже в 1187 году Кончак опять пришел на Русь и разграбил села и города в Северском и Черниговском княжествах. И когда Святослав начал собирать новый поход на Кончака, его родной брат князь Черниговский от похода уклонился. «И была между братьями распря».
А Игорь продолжал жить в Новгороде-Северском. Вскоре вернулся из половецкого плена его сын Владимир с молодой невестой – Кончаковной. От них пойдут дети по крови более половцы, чем русские.
В 1198 году, после смерти черниговского князя, этот стол по старшинству перешел к князю Игорю Северскому. А еще через четыре года он умер в Чернигове.

   Правда, у этой истории есть печальный эпилог. Он относится к другой эпохе, но связан с нашими героями. Когда в начале XIII века в Галиче произошел очередной переворот, бояре призвали на княжение сыновей Игоря Северского — Владимира (того, что женился на дочери Кончака), Романа и Святослава. Три брата, поделив между собой княжество, боролись против венгров, поляков, русских соперников и самих галичан, которые периодически меняли свою политическую ориентацию. В этой борьбе Игоревичи разгромили галицкую дружину и убили нескольких бояр. Но это была пиррова победа. Вскоре, призвав на помощь других князей, галичане победили Игоревичей, и двое из них, Роман и Святослав, попали к боярам в плен. Не дожидаясь решения русских князей, бояре решили отомстить братьям. Романа и Святослава они повесили. Лишь Владимир с Кончаковной (в православии Настасьей) сумел спастись".

  Таковы события, связанные со "Словом". И, подчеркнём, на их восприятие уже ближайшими потомками сильно повлияло наличие "Слова о полку".
Вопрос: Почему повесть о неудачном походе Игоря Святославича оказала такое воздействие на современников?
Домашнее задание: Попробуйте доказать или опровергнуть принадлежность "Слова о полку" к поэзии.