Превратности судьбы

Владимир Семёнович стоял возле окна, выпуская в распахнутую душу форточки сигаретный дым и размышления о превратностях судьбы. Ему, венерологу с пятнадцатилетним стажем, приходилось делать это в третий раз. Впервые – когда он, тринадцатилетний пацан, был вероломно застигнут сестрой за «активным» просмотром журнала для взрослых, одолженным у одноклассника за бутерброд и польский ластик. Пришлось лет пять пресмыкаться перед шантажисткой, пока на первом курсе мед. училища не понял, что пубертатное рукоблудство вполне нормально, а в некоторых случаях даже полезно. Второй раз, когда его лучший друг Серёга, будучи на последней стадии опьянения, признался, что уже семь лет полноценно живёт на две семьи. Со слов дружбана: «Главное, чтобы всё было зеркально!» И у него «отзеркаливало» как положено. Комплектация каждого семейства включала: жену блондинку, двое разнополых детей, кота и хомяка. Кстати, имена двух последних во избежание путаницы были одинаковые – Бабасик и Пикачу. Его всё устраивало и устраивает по сей день, впрочем, как и его женщин. Потому как он уверен, что они догадываются о «полигинии», но предпочитают оставаться в неведении.

И вот сегодня Владимир Семёнович столкнулся с ещё одной непонятного свойства превратностью, которая его заставила крепко задуматься и даже где-то взгрустнуть. Неделю назад к нему на приём пришёл достаточно представительной и даже приятной наружности сорокалетний мужчина, по профессии экономист, а по статусу - глубоко женатый. Диагноз был однозначен и безжалостен - гонорея. Со слов господина N (назовём его так для соблюдения конфиденциальности) он находится в крайнем отчаянии, так как любит жену и делёж имущества в ближайшее время в его планы не входит. И если бы не отвратный случай в лице вульгарно-необузданной особы с низкой социальной ответственностью, утащившей его в «своё гнездо разврата» в командировке, он бы так и остался примерным семьянином.

Через два дня кабинет Владимира Семёновича посетила симпатичная женщина, статная и дорогая. Диагноз - трихомониаз поверг мадам M (наделим её так же статусом инкогнито) в величайший ужас и вывел на душевное извержение, в котором говорилось о прекрасной семье, заботливом верном муже, социальном статусе, стерве свекрови, неблагодарных детях, больной собаке и бесчестном альфонсе А, покушавшимся и, как видим, всё же осквернившим самое святое, уже не говоря о пропаже ста тысячи рублей и золотого браслета.

То, что люди обнажали перед Владимиром Семёновичем не только свои интимные места, но и свои душевные подноготные не было редкостью. Каждый из них искал оправдания своим порокам, особенно, если врачебная этика подобно тайной исповеди, обещала стопроцентное хранение секретов. Иной раз, в моменты осенней накатившей хандры, венеролог ощущал себя безразмерной мусорной корзиной, набитой под самую крышку отходами людских «проказ». Обычно в такие периоды он брал отпуск и ехал на моря выпускать пар и содержимое «корзины». Кстати, до отпуска ему оставалось пять дней.

Но пришёл четверг, а вместе с ним и пикантная ситуация, которую доктор называл ни как иначе, как превратностью судьбы. Господин N после повторного осмотра и новых указаний собирался покинуть кабинет Владимира Семёновича. И уже покинул через левую дверь, но вдруг вернулся за уточнением в тот самый момент, как следующий пациент – мадам M вошла в комнату через правую дверь, держа наготове справку с новыми анализами. Ей не было назначено, она просто зашла отдать анализы своеручно, подкрепив к ним «небольшую благодарность». Пока два пациента в шоке пялились друг на друга, Владимир Семёнович вынул из руки дамы листок и прочёл фамилию. По свежим следам памяти стало понятно, что эти двое носят её одну на двоих. Доктор покраснел, потом побледнел и, не найдя ничего лучшего, отступил и уселся на стул в качестве зрителя. Спектакль разыгрался через мгновение:

- Вера… - голос господина N слегка дрогнул, но не сдался. – Что ты здесь делаешь?

- Я? – голос мадам M тоже не хотел уступать. – А ты как думаешь?

- А что тут думать?

- Я не знаю, может ты мне скажешь?

- Почему бы тебе просто не ответить на вопрос?

- А почему бы тебе не перестать увиливать от ответа?

Владимиру Семёновичу хотелось аплодировать стоя – надо же, пока оба отлично выезжают на одних вопросах! Но он сдержал себя - развязка может оказаться непредвиденной и даже опасной. Лучше поберечься.

- Увиливать? Я не пойму, что ты от меня хочешь! – левый глаз мужчины стал предательски дёргаться. Это не утаилось от зорких женских глаз, потому мадам M уже более твёрдо спросила:

- Не знаешь… Может тогда ты попросишь помощи зала и спросишь твоего доктора? – она с натянутой улыбкой посмотрела в лицо врачу, но тот ожидаемо развёл руками, безмолвно напоминая жестом о врачебной тайне. – Не смешите меня, Владимир Семёнович, мы все знаем, что ваша врачебная тайна, такое же фуфло, как и клятва брачующихся. Не так ли, дорогой? – теперь она с вызовом уставилась на мужа.

- Как ты узнала? – промямлил импозантный мужчина. «Неправильный вопрос», - подумал доктор и покачал головой, словно давая понять, что это не он предатель.

- Добрые люди нашептали.

- Какие люди?! Что ты несёшь!

- Ты потаскун и последний кобель! – закричала дама.

- Ну на счёт последнего это вы загнули. Это я вам, как доктор говорю… - не удержался венеролог.

- А вы не вмешивайтесь!

- Не ори на врача! Веди себя прилично!

- Это ты мне сейчас говоришь о приличиях?! Подлец! Сволочь! Доктор, что у него за зараза? А?!

- Успокойся! Ты…Ты… - вдруг его взгляд зацепился за бумагу, принесённую женой, и в глазах господина N блеснул каверзный вопрос. Дама отчётливо уловила его установку и…Они оба бросились к столу, но повезло на этот раз мужу. Он поднял руку со злосчастной бумажкой над собой, и пока разъярённая жена лупила его и прыгала за листком, мужчина силился прочесть содержание. Потом его глаза округлились, и он враз обмяк, ошарашенно взирая на супругу:

- На, держи своё подтверждение моим могучим рогам. Сука!… Какая же ты сука!…

- От такой же и слышу, - она вырвала листок из его расслабленной руки, с жестокостью смяла и отшвырнула на стол. – Я надеюсь ничего не меняется, Владимир Семёнович? – не дожидаясь ответа она громко вышла через правую дверь.

Мужчина тоже не стал прощаться, покинув кабинет по-английски, хлопнув левой дверью.

Владимир Семёнович отдал должное тишине, потом разравнял листок с анализами, вложил его в больничную карточку пациентки, запер двери и одну, и другую, и подошёл к окну. Распахнув форточку, он закурил. Доктор видел, как отъезжает от здания больницы сначала её машина, затем – его. В разные стороны. «Вот ведь как бывает, - думал венеролог со стажем, - вроде бы и семья хорошая – оба об этом рассказывали – а болячки «нехорошие», к тому же не одна на двоих, как это обычно бывает, а у каждого своя. И как только они живут, как ими не обмениваются? Значит, не спят друг с другом? Иначе никак. Просто видимость, просто рядом, просто дети, злые свекрови, больные собаки…и разные машины, едущие в разные стороны… Одно объединяет – я и интенсивное лечением. Смешно и грустно… К чему катится этот срамной мир…утопия…»

Владимир Семёнович закрыл форточку, убрал учётную книгу в стол, надел пальто и пошёл домой, где его ждала любящая пятая жена…
Автор: Ира Берсет