Первая глава

— СНЕЖНЫЕ ЗВЕЗДЫ ТАЮТ В МОИХ РУКАХ. Я ПОГРУЖАЮСЬ В ЗЫБКИЙ НОЧНОЙ МИРАЖ —

    Ранним утром четвертого июня, в день своего рождения я, проснувшаяся не в лучшем расположении духа, подошла к огромному зеркалу, занимавшему всю северную сткну моего будуара и, разглядывая постепенно плывущий вниз, теряющий четкие очертания овал лица, напомнила себе, что у внешней красоты, увы, есть срок годности. Разумеется, в мире много разных людей, и нельзя отрицать очевидного: there are many women, которые даже преступив пятидесятилетний рубеж, выглядят умопомрачительно. Знаменитая и по сей день бесподобная первая леди Гомерики, Шэрон Кляйнедди, будучи в весьма преклонном возрасте, выглядела like a queen и несмотря на седые волосы и глубокие морщины, могла дать фору едва оперившейся нимфеточке в короткой юбочке, но также следует признать, что таких «счастлтивиц» среди нас меньшинство, и даже являясь Великой княгиней Форрамской, к услугам которой предоставлены самые лучшие косметологи мира, я отдаю себе отчет, что время повернуть вспять и полностью предотвратить процесс старения не способен никто, поэтому после двадцати лет я считаю странным радоваться birthday, ибо после заката юности праздновать момент, приближающий тебя к неотвратимому финалу как минимум странно. Коль я могла, я бы запретила устраивать торжества в свою честь, предпочтя шумному балу ужин при свечах с моим обожаемым супругом, однако народ желает веселиться, и, будучи женой номинального главы крошечного государства, граничащего с Конте-Марло и омываемого водами Атлантового моря, я была обязана считаться с законом of this small kingdom и с помпой отметить свое тридцатишестилетие.
    Если бы восемь лет назад мне кто-нибудь сказал, что я выйду замуж за Ар Джея, единственного сына Юлиуса Форрамского, восседающего на престоле Форрамского княжества, расположенного на самом краю Тосканского полуострова и знаменитого самым большим в Эвропе колесом обозрения, я бы, фыркнув, посчитала предсказателя шарлатаном, потому что с раннего детства отличалась невероятным трезвомыслием и не мечтала о том, чтобы однажды очутиться в реальности, где присутствуют сказочные дворцы, томные вздохи под луной, потерянные хрустальные башмачки и любовь до гроба. Являясь скептиком и приземленной личностью я, представляя, какая ответственность возляжет на мои поечи, если я вдруг сделаюсь королевой, понимала, что in real life все будет не так, как в ванильных мифах и легендах, так что когда после помпезного бракосочетания у мекня брали интеравю журналисты из Франции и Иудалии, я, честно отвечая на сылящиеся со всех сторон вопросы, подчеркнула, что и помыслить не смела о том, что займу столь высокий «пост».
    Когда вскрылась правда о том, что мой парень - сбежавший из Форрам престолонаследник, крепко поссорившийся с деспотичным отцом, желавшем женить его на сиэддльской миллионерше и дочери джирракского принца Муниссе Ирман-Кхади. Взбунтовавшись воле Юлиуса, чей авторитет в глазах молодого человека упал после того как, прогуливаясь по саду, он наткнулся на оргию в беседке, в которой непосредственное участие принимала похотливый стпарик, давно потерявший свою супругу и предабщийся плотским утехам с молоденькими горничными. Обожавший свою мать Ар Джей, не смирившийся с нелепой смертью Мариэлы Форрамской в результате крушения вертолета, считал своего отца предателем, и поскольку во дворце его более ничто не держало, он после ужина, на котором his father заговорил о Муниссе, собрал два чемодана и, подговорив своего телохранителя оказать содействие в обмен на кругленькую сумму, под покровом ночи покинул княжество и на следующий день сел в самолет, летевший из Сибании в Нонтмюррей, и уже из Айла-Баммы он перебрался в Грандес-Аламос, небольшой городок, граничащий с Эквадорросом на юге и Таллосом на юго-западе.
    Я, родившаяся в Конкорридже, терпеть не могла холод, поэтому, подав документы в педагогический колледж Баумана, обосновалась в жаром Эквадорросе, а по окончании учебы, испытывая тягу к спокойному ритму жизни, стала жить и работать в городе, где Северная и Южная Гомерики соединяются змееобразной полосой суши и многочисленными архипелагами. Одна сторона of this city омывалась Великим океаном, а на пляжи с другой стороны катил свои бкрные волны холодный Пангейский океан, поэтому здесь температура летом не превышала тридцати градусов по Цельсию, а вечерами становилось прохладно даже в конце июля.
    Работа учитеоем младших классов требовала колоссального терпения, поскольку до десяти лет детям, как правило, тежело дается концентрация внимания на чем-то одном, - они, наполненные энергией как Солнце - водородом и гелием, рвутся на волю как пойманный в силок пересмешник, и моей основной задачей было ьезболезненно, не травмируя хрупкую психику малышей, настроить их на нужный лад. Рассказывая на уроках по всемирной истории о Германе Форрамском, основавшем свое княжество после того, как его выгнали из Сибании за интрижку с любовницей короля в 1438-м году, я не могла предугадать, что рыжеволосый красавец, с которым я познакомилась на уроках фехтования, которые посещала вместо тренаженого зала, чтобы держать свои мышцы в тонусе, окажется потомком авантюриста, выкупившего у Иудалии крошечный клочок земли, дабы провозгласить ее своим княжеством, которое впоследствии станет одним из центров международного туризма.
    На данном этапе Форрамы - конституционная монархия, и законодательная власть в этой крошечной стране осуществляется парламентом, а в полномочия великого князя входит в основном организация светских приемов и подписание различных документов. Теоретически представитель великого княжеского рода может оспорить решения, принятые министерством, однако на практике он будет ограничен различными прецедентами, так что, можно сказать, мы с Ар Джеем являемся лицами княжества и в политику не лезем, а настоящая власть сконцентрирована в руках закаонодательного преставительного собрания.
    Мариэла Форрамская, до того, как ее жизнь оборвал несчастный случай, активно занималась благотворительностью, помогая нуждающимся не только в княжетсве, но и за его пределами. Утонченная, с безукоризненной укладкой на светло-русых волосах, она посещала хосписы в Югославии, раздавала еду малоимущим семьям в Хелльмании, организовала фонд для поддержки приезжающих в Эвропу из Хамфрики людей. Лично я запомнила Мариэлу как бесконечно добрую женщину с печальными зелеными глазами и лучезарной улыбкой, мгновенно преображавшей ее строгое лицо. Эта женщина долгое время являлась для меня образцом для подражания, я хотела вырасти и стать такой, как она: элегантной, сияющей, дипломатичной, поэтому когда на семьдесят первом году от обширного инфаркта скончался в объятиях своих многочистенных любовниц Юлиус, а пропавший на две недели Ар Джей, вернувшись, открыл мне тайну своего происхождения и попросил стать его женой, я не сразу поверила в то, что это - не глупый розыгрыш, и мой парень, которого, как мне казалось, я изчила вдоль и поперек - сын Мариэлы Форрамской, и теперь, когда его отец скончался, он обязан унаследовать трон и сочетаться узами брака со своей избранницей, дабы воспроизвести на свет наследника, которому заранее уготована участь продолжить великую династию и стать лицом княжества после смерти или отресчения от престола родителей.
    Ар Джей являлся моей первой люборвью, потому что все свядания с парнями заканчивались моими побегами, поскольку стандарты у меня были завышенные, а еще я не хотела вступать в необременительные отношения и предпочла бы остаться старой девой, нежели подпустить к своему телу едва знакомого мужчину. Большая часть парней, которые встречались на моем пути, вели себя как имбецилы, озабоченные лишь удовлетворением низменных потребностей. Они видели во мне не личность, а дырку, в которую можно засунуть свой член, а я остро нуждалась в романтке, когда пара ходит на свидания, узнает друг друга прежде чем приступить к коитусу, так что рыжеволосы и веснушчатый джентельмен, учтивый и галантный до енвозмодности, покорил мое сердце не только внешней красотой, но и безупречными манерами. Не преступавший четру дозволенного, Ар Джей всегда провожал меня до дома и целовал в щеку на прощание. Он не клал словно бы невзначай свою руку мне на плечо, как это любят делать некоторые, не отличающиеся терпеливостью парни, спрашивал разрешения, прежде чем обнять, а когда нашим отношениям стукнул месяц, случился наш первый поцелуй, и я, несколько смущенная реакцией своего тела на это действие, на какое-то время застыла, прикрыв глаза и позволяя губам парня медленно и нежно ласкать my lips. Мои похолодевшие от волнения руки легли на его плечи, и он, расценив этот жест как протест, отстранился. Сбитая с толку, я досадливо качнула головой, осознавая, что из-за того, что не успела подготовиться, повела себя немного странно, и единственным выходом из ситуации, чтобы он не почцвствовал себя отвергнутым, было попросить его снова поцеловать меня.
    - Прости, мне нужно было немного времени, чтобы настроиться на нужный лад, - прошептала я, смотря в его глаза с расширенными зрачками и видя в них отражение своего лица. - Не мог бы ты сделать это еще раз, пожалуйста?
    Понимающе улвбнувшись, Ар Джей огладил костяшками пальцев мою скулу и, наклонившись, прикоснулся кончиком носа к моей щеке, а я, привстав на носочки, расслабленно выдозхнула, когда его руки, крепко удерживая меня за талию, позволили мне слегка обмякнуть в объятиях любимого мужчины. Наш первый секс произошел в самом шикарном номере отеля на кровати усеянной лепестками роз, и хотя мне было бы достаточно того, что мог дать мне мой ненаглядный, он настоял на том, чтобы our first time произошел так, как это описывается в женских журналах, воспевающих красоту каждого момента of the life. Мне было неважно, скольких девушек он любил до меня, ведь именно благодаря свонму опыту он смог довести меня до оргазма еще до того, как его член оказался внктри меня: долгие, медово-тягучие ласки, от которых я потеряла голову, развеяли все сомнения, и я осознала, что здесь и сейчас для Ар Джея я - единственная женщина на свете.
    Заснув под у тро я, со счастливым выражением on my face, прижималась щекой к чуть влажной от пота груди своего молодого человека, радуясь тому, что сберегла свою девственность для того, кто этого достоин. В моих ванильных мечтах мы жили в уютном одноэтажном домике  с качелями в палисаднике, а затем оказалось, что my sunny boy - великий князь, и мне надлежало смириться с его открывшимся титулом, отречься от своей прошлой жизни и начать все с чистого листа, переехав в крошечное княжество на юге Эвропы. Наверное, не стоит упоминать о том, что мне стало страшно из-за того, что он оказался не тем, за кого себя выдавал, и мне было не слишком приятно понимать, что парень, которогт я люблю, устаил от меня важную часть de la vie, но Ар Джей объяснил мне, что планировал жить как обычный человек. Он не подозревал, что его отец настолько плох, что покинет этот мир так скоро.
    Я не буду врать, говоря, что готова пойти на край света за своим любимым, я даже хотела порвать с Ар Джеем, потому что получение титула Великой княгиги пугало меня до звона в ушах. Представляя себя в пышном белом платье, идущей сквозь толпу к храму, у подножия которого меня ожидает правитель Форрам собственной персоной, я нервно сгралывала стоящий в горле ком. И все-таки, невзирая на грызущие my mind сомнения, я приняла предложение нового Великого князя Форрамского стать его супругой и, расписавшись в посольстве, мы, будучи мужем и женой, отправились в Эвропу. Как и многие гомериканцы, я неплохо владела французским, сибанским и иудальянскими языками, но для собственного спокойствия я настояла на том, чтобы, даже оставаясь наедине, говорили на иудальянском, ио не гоже будущей Великой княгине изъясняться с акцентом.
    От платья, которое заказали по случаю венчания в церкви Святого иоанна, у меня чуть глаза не выкатились из орбит: расшитый жемчугами корсет и пышная юбка показались мне верхом непрактичности, однако когда я обмолвилась о том, что хотела бы явиться на церемонию в чем-то попроще, мой секретарь развел руками, напомнив, что in this dress обручилась сама Мариэла, и Ар Джею будет приятно увидеть свою супругу в наряде, принадлежавшем покойной матери.
    К моему удивлению, жители княжества отнеслись ко мне лояльно и моя фотография моментально украсила обложку форрамского «Smoque». По словам моего драгоценного husband, все подданые в восторге от новой Великой княгини и стремятся подражать мне во всем. Я же, не считающая себя достойной становиться иконой стиля, полагалась на вкус своих помощников, которые выбирали для меня гардероб на любые мераприятия. Согласно этикету я должна была соблюдать несколько правил: не краситься слишком ярко, избегать красного, синего, зеленого и черного лака на ногтях, не смешивать золотые и серебряные украшения, и так далее и тому подобное. Я, в принципе, не планировала становиться фриком с пирсингом, татуировками и дредами из канекалона, однако утраченная возможность распоряжаться своей внешностью меня подавляла, так что, записавшись на прием к психотерапевту, я попросила выписать мне нейролептики и транквилизаторы, которые остановят резкие перепады настроения и сделают меня более стабильной. Пилюли, к моему сожалению, особого эффекта не дали: нервозность моя меня не покинула, зато к ней добавилась сонливость, спутанность сознания, постоянно пересыхающее горло, жажда и ощущение песка в глазах. Не закончив курс, я смыла все таблетки в унитаз и дня три не могла встать с кровати: потому что привыкший к стимулирующим выработку дофамина веществам, мой организм стал бунтовать, и я, маясь головокружением, прокляла тот день, когда решила, что мне нужна помощь специалиста.
    Если я когда-нибудь напишу мемуары, то, боюсь, многие из тех, кто возьмут сию книгу в свои руки, не смогут меня понять и даже осудят. Еще бы, - столько привелегий, а я ною о том, как мне тяжело живется. Я отдаю себе отчет в том6 что in our world есть много людей несчастнее меня, но это все равно не обесценивает лежащего на моих плечах груза ответственности, так что очень прошу не сравнивать мое положение с голодающими детьми и умирающими на войне солдатами. Сомневаюсь, что в нашей Вселенной можно найти абсолютно счастливого человека, и горести каждого из нас имеют право на существование. Я, Асмодея Форрамская, живущая в прекрасном дворце с Ар Джеем, люблю и любима, but our life похожа на la vie des oiseaux in big cage: у нас есть иллюзия власти, мы окружены роскошью, но у нас нет главного - свободы. Это прозвучит банально и глупо, но я отдала бы с радостью все, чем владею, за скромную квартирку в плохом районе, лишь бы иметь хотя бы каплю личного пространства. Постоянно инаходиться на виду, знать, что за тобой постоянно наблюдают, оценивая и изучая - дичайший стресс, душащий жабой, не дающий вздохнуть полной грудью. Поэтому я так часто предаюсь воспоминаниям, позволяя зыбким миражам уводить меня в свое убежище каждую ночь, а утром, продирая глаза и наблюдая за тем, как колышутся занавески, и ветер незванным гостем проникнув in my room, разгуливает по будуару, нахально шевеля стеблями искуственных пионов, стоящих в вазе на туалетном столике, буквально через силу вытаскиваю себя из постели, не повзоляя отчаянию и апатии завладеть собой.
    Ровно в восемь утра в дверь постучит моя помощница Карли Леммон и, открыв свой блокнот в коленкоровой обложке, зачитает мне расписание дел на сегодня, после чего я приму массажистку, полежу полчаса в джакузи и спущусь к завтраку. Времени на то, чтобы печалиться из-за того, что гравитация все сильнее и сильнее  воздействует на мое некогда свежее личико, у меня нет. Да, я скучаю по temps, когда моя кожа была более эластичной и упругой, но, как говорят французы: се ля ви. Прибегать к помощи пластических хирургов мне совершенно не хочется, ибо натянутая на череп кожа не превратит меня в семнадцатилетнюю Дею Депп. Возраст, как известно, выдает не толька дряблая шея, но и отсутствие блеска в глазах. Так что, моя дорогая Асмодея, Великая княгиня Форрамская, будь любезна взять себя в руки и не расстраиваться из-за того, на что повлиять ты не в силах.