Приход тьмы. Глава 3. Лес днём

Леса вокруг Мрежки были самостоятельным, величественным и властным существом – частью еще большего организма, Больших Смешанных Лесов, застилающих пространство к северу от эпицентра наиболее цивилизованных государств и уходящих куда-то в дикие неизведанные дали. Они были скреплены суровым союзом дубов и елей, они были средой обитания, источником жизни, глубинами подсознания и почти религией для местного народа. Они были наполнены тайнами, живущими независимо от человеческого разума: первозданными звериными божествами, неумолимыми природными законами, древними голосами невидимых существ, вечным благом и вечной жестокостью дикого мира. Гармонично слитое с природой воображение людей испокон веков наделяло эти места бесчисленными духами, олицетворяющими деревья, воду и жизненную силу, священными животными, мистическими приметами и скрытым существованием параллельной реальности.
Всем этим было пропитано мировоззрение местных жителей, несмотря на официальную государственную религию. Поэтому их не пугал лес как таковой: они знали его опасные стороны. А то, что случилось в Мрежке, было чужеродным элементом, занесенным сюда извне, и с лесом совершенно не связанным.

…Медведь стоял на краю сыроватого оврага и критически рассматривал размазанный, но узнаваемо человеческий след, который оставило возле смятого куста лещины существо, явно стремящееся на другую сторону. Через кроны деревьев в лес светило солнце, указывающее за полдень.
Подошли все остальные: воины и селяне.
- Полдня ходим. За все время этот – самый четкий, - сказал Медведь.
Пока было непонятно, считает он это успехом или неуспехом.
Но Мечебор воспринял эту находку с явным воодушевлением.
- О! Ничего себе, человеческий – человечней некуда. Сейчас переберемся и, я уверен, дело на лад пойдет.
- Угу. Надеюсь, - отозвался Янски, сидя на павшей от старости ели, среди мха, поганок и муравьев, - Это наследили либо сумасшедшие бестолочи, либо совсем уж хитрые твари.
Медведь полез в овраг, проворчав что-то вроде: «и тем, и другим накостыляем, когда найдем», и Янски, отряхивая с одежды остатки того, на чем сидел, полез следом.
Поверхность земли на другой стороне немного уходила вверх (такое здесь попадалось местами) и, насколько простиралось поле зрения, была покрыта роскошными зарослями высоких и раскидистых папоротников, теряющихся в тени между деревьями. Если недавно здесь кто-то и проходил, они уже давно сомкнулись над следами. Но не уничтожили их.
У суеверного народа папоротники, да еще в таком количестве, не пользовались большой любовью и доверием, но сейчас угроза ассоциировалась с совершенно другими вещами. Цепочка из десяти людей выстроилась по пояс в возвышающемся зеленом кружеве в поисках новых следов.
Через некоторое время после блуждания в шуршащих листьях и редких сдержанных комментариев (в лесу лучше не сквернословить) отряд существенно продвинулся и вошел в еще более мрачное место. Медведь, который, видимо, был в романтических отношениях с лесом, обернулся на поломанное и смятое поле папоротника и с сожалением махнул рукой:
- Ну ладно, новые вырастут…
Здесь было более сухо, следы снова терялись, дело опять пошло медленнее, но не остановилось. Честно проковырявшись с поисками около часа, Янски подозвал к себе Медведя, а заодно и руководителей отряда.
- Твои соображения, - спросил он в упор своего товарища, - Это что за часть леса?
- Ты чё, Янски? – удивился Медведь. – Юго-Запад это, сам знаешь.
- И что здесь? – не смутился рыжий охотник. – Как ощущаешь, куда могут вести следы? Сдается мне…
Медведь задумался и закончил мысль:
- …что к охотничьему дому? Мне тоже так кажется.
- Так, так, так, - заинтересовался Дрозд. – Поподробнее. Вы что, уловили направление?
Охотники с сомнением переглянулись.
- Не знаю, наверное, стоит проверить, - сказал Медведь. – Здесь есть дом, прямо в лесах. Там никто не живет, там останавливаются охотники, если нужно. Он общий. Не знаю, как мы о нем забыли. Хотя, что о нем помнить? Он большую часть стоит пустой.
- Он далеко? – спросил Мечебор.
- Отсюда уже недалеко, - ответил Янски. – Хотя и отсюда часа полтора. Но уж если окажется, что следы ведут туда, значит, нам туда, - сделал он совершенно очевидный вывод.
Через полтора часа вывод подтвердился, когда впереди, в светлой прогалине между вертикальными стволами елей, опутанных паутиной собственных сухих нижних ветвей, стало вырисовываться какое-то черное пятно, имеющее очертания рукотворного строения.
- Твою мать, и правда дом, - удовлетворенно сказала Лада.
- А то, - согласился Медведь, не слишком одобрительно глядя на нее, ибо брань не входила по его представлениям в добродетели девушки, даже такой.
Оба говорили тихо, не разрушая подступившую тишину, рассеянную в воздухе. Сзади подошли остальные. Доносилось только приглушенное расстоянием трещание сорок, невидимых за массивом леса. Они, вероятно, были встревожены появлением людей.
- Неужели, нашли-таки?.. – произнес кто-то из Петров.
- Нашли, не нашли – а проверить придется, - не оборачиваясь, сказал Мечебор, достал меч и знаком распорядился окружать одинокое строение.
Оно было небольшим, потемневшим от времени, не слишком аккуратно и не слишком ровно сложенным из местных бревен. Было видно, что настоящего хозяина у него нет. Место, на котором оно стояло, разумеется, было когда-то расчищено от деревьев, но они все равно подступали к нему, особенно несколько свободолюбивых диких яблонь, поспешивших воспользоваться образовавшимся пространством. Они, конечно, были кривыми и болезненными, но это не мешало им усердно плодоносить: земля возле дома была щедро усыпана мелкими яблоками с кисловато-алкогольным запахом. Ближе к порогу был и другой запах, он и заставил всех остановиться.
- Там ничего хорошего? – взволнованно предположил Марцин.
- Определенно, ничего хорошего, - согласилась Феона, до этого момента не вступавшая в разговоры. – Самое лучшее, что там может быть – это погибшие запасы кого-то из охотников. Если их там оставляют.
- Ну, если с зимы сюда никто не возвращался, то может. Но зачем другим свое оставлять?.. – рассудил задумчивый Янски.
- С зимы??? Забудем эту версию, - сказала Феона.
В доме точно не было людей – он не подавал никаких признаков жизни, единственное маленькое окно было очень плотно, добросовестно закрыто ставнями, дверь…
Дверь тоже была плотно закрыта. Замков на ней не было, потому что не существовало хозяев, дом был общим. Оставалось проверить, заперт ли он изнутри.
Мечебор протянул к двери руку.
- Очень страшно, - заметил сзади Марцин. Ему действительно было страшно, но поскольку он считал страх в данной ситуации совершенно нормальным, то и говорил о нем спокойно, без паники.
Мечебор опустил руку. Миниатюрные обереги на запястье, ударившись друг от друга, издали в тишине приглушенную перекличку.
- Кому страшно, можете подождать в стороне, - снисходительно сказал он. – Последите с Феоной за окном и за лесом. И за выходом.
- Марцин, нам нужен свет! – скомандовал Дрозд.
Хозяин постоялого двора, которому доверили отвечать за факелы и все принадлежности для огня, начал разжигать один из них. С первого раза у взволнованного Марцина ничего не получилось, но ему на помощь пришел Яков.
- Вот теперь открывай, - сказал Дрозд, подхватывая из рук Якова разгоревшийся факел.
Мечебор снова протянул руку и толкнул дверь.

В проеме их встретила тьма и волна запаха смерти. Ощутимая, физически останавливающая, как что-то вырвавшееся, наконец, на свободу, переступившее обозначенную дверью границу.
Никто даже ничего не сказал, все молча смотрели на черный прямоугольник входа, открывшийся прямо перед ними. Но снаружи невозможно было услышать или увидеть то, что происходило во внутренностях темного помещения. Тогда Дрозд, держа меч в правой руке, осторожно поднес факел к самой черте дверного проема.
Ничего не прояснилось, все еще ничего нельзя было разглядеть. Подождав несколько мгновений, Дрозд внес факел в дом.
Он был, конечно, не один, его прикрывали товарищи. Но пока это оказалось излишним: внутри никого не было. В свете яркого и неуместного в совершенно закрытом помещении факела были видны бревенчатые стены с полками, стол, скамьи, какая-то очень нехитрая утварь, под потолком – сухие пучки разных трав. Глаза вошедших скользили от предмета к предмету. Ничего угрожающего, кроме адского запаха, здесь не было.
- Никого нет, - сказала Лада стоящим снаружи.
Медведь заглянул в дверь.
- Вы окно откройте, пока не перетравились дымом, - он вошел и несколькими движениями распахнул плотно закрытые ставни; свежий воздух, хлынувший извне, немного разбавил непереносимую атмосферу. Потом он пошарил по полкам, достал и зажег несколько свечей и вынес факел на улицу.
- Тогда откуда запах? – призадумался Дрозд.
- Из подвала, - уверенно сказал Медведь, возвращаясь, - Он тут есть.
Дрозд воззрился на неровные доски пола.
- Вон, в середине, - подсказал Медведь.
- У вас тут все по-серьезному, все есть?
- Ну, строиться, так уж серьезно. Ну что, открываем?
- Кому эта честь достанется? – спросила Лада. – Кто вниз полезет?
- Мы сверху посмотрим, он небольшой, - сказал Янски, который раньше тоже бывал здесь. – Чего туда лезть, не подземелье же.
- Открывайте, - разрешил Мечебор. – Не будем тратить время на разговоры.
Медведь спокойно буркнул про себя слова молитвы и начал выковыривать из пола крышку подвала, используя взятый с полки местный нож, уже давно переведенный из разряда охотничьего оружия в бытовой инструмент.
Когда крышку приподняли, стало очевидно, что Медведь не ошибся – вонь стала еще более непереносимой. Охотник даже инстинктивно захлопнул крышку обратно.
- Господи прости, - сказал он. - И как туда заглянуть?
- Как-как, - насмешливо отозвался Мечебор, - придется опустить туда руку со свечой, - он действительно взял свечу и распорядился: - Давай, открывай обратно.
Крышку снова откинули. Все стоящие вокруг были уже готовы к чему угодно. Теперь в середине пола зиял квадрат зловонной черноты – следующий рубеж на подступах к источнику смертоносной неизвестности.
Холодная пустота под ногами оставалась безмолвной и неподвижной, сколько люди ни вглядывались в нее. Никто не мог бы сказать, хорошо это или плохо: ощущение звуков или шевеления хотя бы обозначало их врага, а полное отсутствие всего этого вынуждало делать первый шаг навстречу.
Громче всех сейчас билось сердце Марцина, хоть он и стоял подальше от центра событий. Зато все, кто был смелее, получили очень искреннюю молитву, которую он автоматически повторял про себя с того самого момента, как приблизился к порогу проклятого дома.
Но вечно стоять вокруг зловещего провала в полу и домысливать, что может находиться прямо под ногами, отделенное от людей всего лишь досками, было невозможно. Пора было делать вынужденный шаг. Дрозд и Мечебор, не сговариваясь, склонились над входом в подвал; напряжение в кольце стоящих вокруг людей достигло уровня звенящей тишины…
Свет свечи теперь находился у самого пола, но глубина была для него еще недоступна. И свет был вынужден опускаться вниз, дюйм за дюймом, медленно-медленно, с предельной осторожностью проникая во мрак. Когда из этого мрака было выхвачено все нутро неглубокого подвала, свет остановился. Лада пыталась заглянуть сзади, но для троих в квадратном проеме места уже не было.
- И что там? – шепнула она брату.
Дрозд медленно поводил свечой внутри подвала и ответил:
- Люди…
- Люди???
- Мертвые… - Дрозд вынырнул на поверхность, ибо дышать там было невозможно. – Мертвые охотники. По-моему, их четверо.
Казалось, на него это произвело гораздо более сильное впечатление, чем он рассчитывал. Просто мертвые люди, сброшенные в подвал. Не уложенные, а именно сброшенные. Не обезличенные смертью враги, а конкретные люди, у каждого из которых еще недавно была своя жизнь.
- Их бы попробовать опознать, - сказал Мечебор, озвучивая его мысли.
Медведь и Янски послушно склонились над подвалом.
- Нет. Никого не знаю, - мрачно произнес Медведь.
- Я тоже не знаю, - добавил Янски. – Одеты вроде, как охотники. Кто такие – не знаю.
- Мне нужно их осмотреть, - сказала Феона.
Мечебор взглянул на девушку с большим сомнением.
- Не знаю, как ты будешь их осматривать. Спустишься прямо туда? Думай, как хочешь, Феона, но я не позволю тебе это сделать. Рисковать людьми не намерен. Не забывай, как погибли селяне.
- Я осмотрю сверху, - успокоила его Феона. – Позаимствую?.. – она взяла его свечу, и Мечебору ничего не оставалось, как подстраховать ее, пока она светила во тьму подвала.
Она была очень осторожна, но профессиональный долг заставлял ее исключить поспешность, а временами Мечебор всерьез опасался, что она увлечется и все-таки залезет в люк полностью.
Наконец, она высказала свое заключение:
- Да, их четверо. Полторы-две недели. Не на всех видно, но, кажется, убиты ножом или чем-то подобным. Повреждения не похожи на те, что были на предыдущем. Те были беспорядочными, их было много. А здесь они прицельные, каждый убит одним ударом. Ну, может, двумя. Целенаправленно.
- А врач в отряде – это удобно, - сказал Дрозд, выслушав ее. – Мне нравится. Дай пожму тебе руку, - добавил он, не замечая снисходительного взгляда своей сестры. – По-моему, здесь все ясно.
- Все ясно, - согласился Мечебор и окинул взглядом стены помещения. – Остается только догадаться, почему они выбрали этот дом.
- Нужно же от света где-то прятаться, - сказала Лада. – Здесь это единственный дом. При жизни они его знали.
- А почему подвал? Здесь и так темно.
- Ну, в дом могут войти, - рассудила Лада. – Это первое. Подвал наверняка легко открывается изнутри… Прячутся куда подальше…
- Ага – и двери за собой закрывают…
Лада задумалась:
- Ну… почему нет? Выходит, закрывают.
- Умные, твари, - произнес Яков.
- Хитрые – уж точно. Следы путают – будь здоров, - сказал Янски. – Только не они, а то, что их заставляет это делать.
Тишина после его слов стала особенно ощутимой.
- И это нужно уничтожить, - подытожил Мечебор.
Произнес он это с оттенком задумчивости и даже обреченности, потому что уничтожить было непросто, место источало опасность, было непонятно, чего от него ожидать, не говоря уже о том, на что похожи трупы людей после двух недель смерти. Но тянуть время было нельзя.
Странно, но он зашел в тупик. Казалось бы, они знали, на что шли, знали, что с этим делать, да и поиски увенчались успехом, а могли бы до сих пор блуждать по лесу. Но… на расстоянии все казалось гораздо проще, чем на деле. Вот перед ним люди. И те, живые, которыми он взялся руководить, и эти, уже не живые, в подвале. С нападающими вопросов бы никогда не возникло, враг и есть враг. Вот если бы они сейчас дружно на всех набросились, Мечебор как следует порубил бы их мечом, и дело с концом, в движении оно как-то легче и естественнее. Но ничего подобного пока не происходило. Велик был соблазн просто поджечь все сразу и перестать думать. Но при ближайшем рассмотрении и это оказывалось сложнее, чем представлялось раньше.
Он обдумывал план действий, стоя поближе к окну – иначе голова вообще не работала. Но остальные не стали ждать готового решения. Посыпались предложения.
- Запалить подвал. Не лезть же туда за ними.
- Тогда уж и избу. А то не дай бог кто-то захочет здесь остановиться.
- Да сколько она гореть будет? И как ты будешь проверять, что там сгорело, а что нет?
- Нам, господа, все равно нужен священник. Жаль, что мы не склонили его пойти с нами.
- Да нет, Марцин. Он же нас всех благословил на это и сказал, что будет читать молитвы, пока мы не вернемся. Значит, и сейчас читает. А молитвам неведомо расстояние, он сам так говорит.
- И фигурок церквей нам надавал. Он их славно делает!
- Ребят, это подвал, там ничего толком не сгорит.
- Мы разберем часть пола, будет место для костра.
- Плохая идея. Вы предыдущих-то помните? Еле спалили. А здесь мы застрянем дня на два.
Мечебор послушал их рассуждения и обернулся.
- Нет, придется вытаскивать, - сказал он. – Надо смириться с этим.
- И никак нельзя… - начал Марцин.
- Никак нельзя.
Первым смирился Медведь.
- Ну ладно… - убитым голосом сказал он. – С молитвой и это сделаем.
- Настоящий товарищ, - одобрил Мечебор. - Пока мы будем это делать, пусть остальные натаскают из леса все, что горит. Я считаю, что дом тоже необходимо уничтожить.
Он принялся снимать наиболее ценные части одежды. А доспеха на нем и так не было, он не очень-то полагался на него в борьбе с нежитью.
Медведь кивнул на подвал:
- А если они нас захотят того…
- Дрозд и Лада нас подстрахуют, если они нас захотят того.
Пока большая часть отряда добывала материал для будущего погребального костра умершим охотникам и всему жилищу, они осторожно извлекли из подвала его содержимое и уложили на стол и скамьи, выдвинутые в середину помещения. Смешанные чувства скорби, отвращения и потустороннего страха все еще не могли склониться ни в одну из этих сторон.
- Лада, сходи погуляй минут пятнадцать, тебе не помешает свежий воздух, - сказал Мечебор, поразмыслив.
Лада обиделась, и сильно.
- Нет, черт подери! – сказала она и чуть не заработала подзатыльник от своего брата, который был более разборчив в неуместных выражениях. – Я вам что, беременная белошвейка??? Дай сюда топор, я с ними сама разделаюсь. А вы можете идти гулять. Я что, не знаю, что делать?
Мечебор вздохнул и попытался оправдаться, раз уже дело приняло такой оборот:
- Просто топоров всем не хватит, селяне забрали, - он остановил взгляд на Медведе. – Дай ей свой, а то не успокоится – праведный гнев.
Медведь пожал плечами, протянул топор и вышел на улицу. Может, он и рад был избавиться от обязанности расчленять трупы, но в его простой логике эти мысли даже не проскочили – он просто отправился в лес помогать селянам.
А взведенная Лада уже всерьез примерялась топором к разложенным в помещении телам, собираясь немедленно доказать всему миру и себе самой, что для нее нет ничего невозможного и ничто никогда не сможет ее остановить. Что бы ни происходило сейчас у нее в голове и как бы ужасно это ни выглядело со стороны, но ей наконец-то удалось с брезгливой аккуратностью обезглавить один из трупов, и у нее даже не сдали нервы. И оба воина были вынуждены последовать ее примеру.
Казалось бы, теперь атмосфера должна была уже разбавиться ощущением исполненного долга, но она оставалась непреодолимо гнетущей. Только когда место, где лежали погибшие, скрылось под кучей сухого хвороста, присутствие где-то рядом материального ужаса начало рассеиваться. Еще меньше его осталось, когда над охотничьим домом вверх потянулись струйки дыма, постепенно перерастая в уверенные клубы, пробивающиеся сквозь щели и вываливающиеся через окно и дверь.
- Удачно пошло, - заметил Дрозд, стоя вместе со всеми на безопасном расстоянии в безнадежно испачканной белой рубахе (работа все-таки оказалась для него грязноватой). – Хоть бы сгорело побыстрее.
- Все равно вернемся уже в темноте, - сказал на это Янски, критически взирающий на костер. – Так быстро это все не сгорит, а времени уже много.
- Зачем мы тогда сжигаем дом? – повернулся к нему Дрозд.
- Да нет, все нормально. Это мы сначала метались по лесу. А по прямой отсюда часа четыре будет. Должны уложиться. Главное, на дорогу выйти, а там и в темноте не заплутаем.
- Ну хоть радует, что будет уже не опасно, - вскользь ответил Дрозд, продолжая следить за клубами зловонного дыма и трещанием пока еще невидимого огня.
Постепенно появилось пламя, все более властное и агрессивное, уничтожающее одним своим прикосновением, но вселяющее надежду во всех, кто сейчас смотрел на него. Правда, у Янски несколько раз вертелся на языке вопрос, что они будут делать, если всему Фрильскому округу придется бегать не только от нежити, но и от стихийного лесного пожара. Но выбирать между двумя рисками сейчас не приходилось.
Мечебор посчитал, что расслабляться пока рано, и отправил селян за новой партией хвороста. С ним остались только воины и Феона. Он присел рядом с ней на останки вывороченного ветром дерева, теряющиеся в россыпи пушистого ярко-зеленого мха. Отсюда, сквозь жидкую хвою окружающих елок было хорошо видно взлетающее пламя теперь уже самостоятельного и плохо управляемого костра.
- Вроде все хорошо, - произнес он. – Но меня не оставляет мысль, что что-то мы делаем не так.
Феона повернулась к нему и окинула задумчивым серым взглядом.
- Я ничего не понимаю в этом, - сказала она. – И не верю молитвам. Но я точно знаю, что пепел не убивает.
Как врач Феона на самом деле могла бы ему много рассказать, как убивает пепел в зависимости от того, что за вещества в него превратились. Но она была слишком материалистически настроена, чтобы переносить это на сегодняшнюю ситуацию. Да, можно допустить, что что-то не так… но ведь сделано все возможное.
- А тебе зачем во Фрил? – спросил Мечебор.
Для него самого, несмотря на то, что он часто бывал далеко от дома, это путешествие было особенным, ведь ему не приходилось ездить в такие большие города. Его родная Разна до Фрила немного не дотягивала. Поэтому решительное заявление одинокой девушки о том, что ей очень срочно нужно во Фрил, его удивило и заинтересовало.
- По работе, - ответила Феона на его вопрос.
Короче не скажешь.
Что-то в отстраненной манере общаться, в легкости, с которой она перемещалась по миру, и в абсолютной независимости от других наталкивало его на мысль, что она может быть из Изгнанников. А это странные люди, у которых нет родины, потому что ее отобрали, и которые живут где попало. Как к ним относиться, Мечебор не знал. В Разне они не задерживались, там их недолюбливали, и он с ними никогда не общался.
В это время Дрозд и Лада находились гораздо ближе к костру, несмотря на вонючий дым. Лада от скуки занималась метанием ножа в близстоящие деревья. Дрозду было лень делать даже это.
- Вот что они там болтают? – Лада выдернула нож из кривой березы, чудом затесавшейся между дубами и елями. – Пойду, спрошу, что делать дальше.
- Я думаю, дальше уже только ждать, - сказал ей вслед Дрозд.
Постепенно вернулись селяне, сложили запасы хвороста в стороне и разместились кто где, терпеливо ожидая, на что окажется способен разбушевавшийся костер, благо он быстро делал свое дело. Солнце было еще высоко, однако все понимали, что могут застрять здесь насколько угодно, если придется что-то доделывать. Шанса отложить на другой раз не было. Все выглядели подавленными, потерянными и одновременно с этим воодушевленными и сплоченными. Все, кроме воинов, которым не к лицу были слишком глубокие переживания, и Феоны, которая была просто мрачной и задумчивой.