Приход тьмы. Глава 1. Страх

-
У края широкой дороги, плавно изгибающейся в уютно зеленеющих полях, красовался добротный, высокий, ярко выкрашенный столб с прикрепленным к нему, также добротным ярким указателем, гласившим: «Окружная дорога на Фрил, город большой и богатый. Три дня пути на коне».
Внизу под этим указателем были прибиты несколько табличек, авторами которых являлись, по-видимому, фрильские ремесленники и купцы, если судить по надписям: «Красивые и недорогие шелка на главной базарной площади Фрила, ряд третий, места 2, 10 и 11», или «При въезде через Двойные ворота – наигостепримнейшие таверны», или «У купца Завязки можно одновременно поесть, одеться и вооружиться на любой вкус». И тут же прилагалось схематичное изображение довольного и разухабистого воина в полном доспехе и с бочкой огурцов в обнимку.
Рядом же с этим представительным и информативным столбом, расположившимся возле красивой широкой дороги, притаился другой, поскромней и поменьше, указывающий на вторую дорогу, которая ответвлялась от первой и тоже убегала в поля. На этом скромном столбе было написано: «На свободное селение Мрежка». А рядом с этой надписью кто-то увековечил изречение чудовищной грамотности: «Сюда на Фрил ближе! Суток полторы».
Утомленный путник, стремящийся в большой и богатый город Фрил, останавливался перед высоким и красивым столбом, читал все завлекательные надписи купцов, тяжело вздыхал по поводу четырех дней пути, а затем его взгляд падал на второй указатель. Естественно, кто-то из таких путников нет-нет да сворачивал иногда на кривую дорожку, по которой до славного города «суток полторы». Но дело все в том, что, повиляв немного по полям, дорога предательски углублялась в густой лес, и в течение многих часов путнику приходилось ехать по ней среди высоченных дубов и крайне мрачных елей, местами огибая овраги. И когда терпение начинало его уже подводить, в лесу обозначались прогалины, и в конце концов путник выезжал на открытое пространство, где, действительно, гостеприимно встречало его селение Мрежка. Измученный своими сомнительными странствиями, он останавливался в этой самой Мрежке, а наутро его ждал такой же малоприятный путь по лесам, пока он не добирался-таки до Фрила следующей глубокой ночью. В реальности на это приключение уходило больше полутора суток – около двух, или чуть больше, или чуть меньше, в зависимости от того, насколько путника подгоняли его тревожные ощущения. Конечно, он зарекался ездить во Фрил короткой дорогой, но в следующий раз, возможно, вспомнив свой благополучно завершившийся опыт, сворачивал туда снова, и повторно было уже не так страшно.

1. Страх
Ранним вечером уходящего лета, когда солнце смотрело уже сквозь деревья, а в оврагах сгущались сырые тени, к Мрежке подъезжали трое конных путников.
Если бы они бывали в этом месте раньше, то удивились бы перемене, произошедшей здесь. Ворота всех домов были заперты, а на безлюдной улице царила гробовая тишина. Казалось, если бы разрешено было обносить селение частоколом, вокруг Мрежки поставили бы не один, а по меньшей мере три, да еще окопали бы рвами.
Единственным нарушением этой мрачной картины было появление трех всадников, беспечно путешествующих по лесу, непринужденно и шумно при этом беседуя.
Один из них был симпатичный голубоглазый блондин лет двадцати, с вьющимися волосами чуть выше плеч, с манерами уверенного в своих силах сангвиника и с дурной привычкой громко разговаривать – так чтобы слышали все. Он как раз что-то рассказывал, иногда оборачиваясь к своим спутникам. Его темная одежда с кучей серебряных украшений вполне соответствовала моде, он был вооружен хорошим мечом и ехал на буланом коне с вплетенными в гриву талисманами, то есть являл собой вполне заслуженный образ молодого героя.
Второй была девушка лет семнадцати, судя по чертам лица – его сестра. Она представляла собой одновременное сочетание внешней самоуверенной небрежности и постоянной внутренней собранности, готовности ко всему. Это проявлялось и в отточенных опытом движениях, и во внезапно брошенном настороженном, как у кошки, зеленоватом взгляде, и в привычке никогда не расставаться с оружием. Ее стройная фигура была затянута в короткую красную куртку, высокие черные сапоги были безупречно туго зашнурованы, длинные светлые волосы покрыты черной повязкой. Но особое внимание привлекали богато украшенное оружие – меч и нож – и восхитительный темно-гнедой конь. Весь внешний вид девушки говорил, что в этой жизни нет и никогда не будет места слабости и снисхождению, жизнь – борьба.
Последний из всадников был чуть постарше, по крайней мере, он казался более серьезным, чем остальные. Это был темноволосый воин с иконописным лицом, стройной фигурой, на золотисто-рыжем, степенном и презрительно-спокойном коне, явно наслаждающимся праздной прогулкой по незнакомому лесу.
Все трое оживленно беседовали, вернее, говорил в основном блондин, а остальные иногда прерывали его замечаниями.
- И тут воевода Клин и говорит: «А поезжай-ка ты соревноваться с Аксиньскими ребятами в стрельбе из лука». Я только хотел рот открыть и сказать «неохота», а он мне: «Проиграешь – женю тебя на своей сестре». Ой, нет, думаю, мама дорогая, я же с ней и дня не выживу – угрызет насмерть, - он обернулся к спутникам и подмигнул. – Говорю воеводе: «Мне бы лучше твою дочку». А он, зараза, говорит: «Победишь, женю на дочке».
- Неплохо, - заметил его спутник.
- Тут я понял, что ляпнул что-то не то со страху. Что за насилие: и так женит, и так женит. Кругом я зять! Нет, говорю, я тебе что хочешь выиграю, хоть вышивание крестиком, а дочку свою лучше прибереги кому-нибудь другому, не такому прохвосту, как я.
- А был бы сейчас воеводским зятем, Дрозд.
- Еще чего! – возмутилась его сестра. – Не хватало мне в родственниках еще истеричек! Да с ними, и правда, вышивать начнешь …
- Не любишь ты их, Лада, не любишь, - отозвался Дрозд. - А тебе, Мечебор, воеводская сестренка нравится.
- Ну, нравятся склочные вдовы, что делать …
Лада лениво бросила ему пренебрежительную улыбку, но, кажется, это его не задело.
Примерно за такими разговорами они выехали к Мрежке, уютно устроившейся посреди небольшого укрытого лесами поля. Несколько десятков деревянных построек встретили путников окнами с закрытыми ставнями, как будто в упор не желали их замечать, погрузившись в свою затворническую тишину.
- Что-то мне не нравится эта Мрежка, - сказала Лада, оглядывая селение. – Какое название, такое и место…
- Тут тебе и распахнутые двери, и приветливые хозяева… - сострил Дрозд.
- Да тут просто что-то случилось, - сказала Лада, теперь уже серьезно. Она уверенным движением остановила коня недалеко от ближайшего дома, окруженного глухим забором с роскошной крапивой. - Давайте постучим и спросим, что здесь произошло.
- Вот и постучи, - отозвался Мечебор, - раз ты первая это придумала.
Лада оглядела свой вызывающий наряд: узкие штаны, кованый пояс, амулеты на шее…
- Ну не знаю… По-моему, это у тебя самый обнадеживающий вид. Я боюсь, добрые жители меня примут за нечистую силу. Ладно уж, постучу.
Лада спрыгнула с коня и, одергивая со всех сторон короткую куртку, направилась к воротам дома на переговоры.
- Ты уверена, что они добрые? – бросил ей вслед брат.
Стучать пришлось недолго. Сначала в воротах открылось окошко, и в нем мелькнули чьи-то глаза, потом распахнулись и сами ворота. Из-за них показалась средних лет высокая женщина в темной крестьянской одежде, видимо, в трауре. Она с большим недоверием и без капли доброжелательности оглядела Ладу, потом двух ее спутников, и наконец взгляд ее немного смягчился.
- Ночевать заехали? – спросила женщина без приветствия. – Зря.
- Ну, не в лесу же нам ночевать, - сказал Дрозд, слезая с коня.
- Нет. Не в лесу.
Она посторонилась, чтобы путники вошли во двор. Он был пуст и мрачен. Лада обернулась к хозяйке.
- Что у вас здесь произошло, можно спросить?
Женщина равнодушно отмахнулась и ответила:
- Это теперь плохое место, сами увидите. Вы зря приехали.
- Нет народа, заслуживающего плохих мест, - сказал Мечебор, входя во двор вслед за Ладой. – Это несправедливо, и с этим следует бороться.
- Вот загнул!.. – шепнула Лада брату.
Хозяйка закрыла за гостями ворота. Она хотела что-то сказать, но не успела: в дверях дома показался хозяин, видимо, ее муж, еще мрачнее, чем она сама. Он долго оценивающе разглядывал приезжих, потом вздохнул и спросил, кивнув на них:
- Ну и как там, в лесу?
- Да ничего, - ответил Мечебор.
- Никого не повстречали?
- А кого могли повстречать?
- А нечисть.
При этих словах женщина неодобрительно взглянула на него, а он добавил:
- Ночью опасно. До рассвета отсюда не выходите, сразу предупреждаю. А дальше - посмотрим.
- Опа! – Дрозд подмигнул спутникам. – Слыхали? Нечисть. Так я и думал. У меня чутье.
- Хозяин! – сказал Мечебор. – Мы постараемся помочь.
Хозяин взглянул на всех троих.
- А вы кто? «Охотники» что ли?
- Да нет, не «охотники». Но боевая команда вроде нас, наверное, тоже подойдет.
Хозяин воспрял. Слово-то какое: «команда». В столицах сейчас так говорят. Но этим Мрежку не удивишь, тут и грамотные есть, даром что в лесах. Здесь не глухомань какая-нибудь – Фрил совсем рядом.
- Вот удача… А как вы о нас узнали?
- Да мы о вас ничего не знаем. Нам во Фрил надо, - сказал Дрозд, - по делам. Едем, смотрим – неладное дело. Ну, давай, давай, рассказывай, что у вас тут.
Хозяин призадумался и похлопал глазами:
- А давайте-ка пойдем на постоялый двор, там к вечеру все собираются. Вместе не страшно. По дороге расскажу. Коней только поставьте, пусть отдохнут.
- У вас и постоялый двор есть?
- Как же. У нас и постояльцы есть. Дня три как боятся выехать, тоже во Фрил.
- Отчего? Так страшно?
- Так ехать-то лесом. И следующую ночь – точно в пути, потому что дорога как раз где размыта, где завалена. Так-то обычно оно пошустрее выходит. Как нарочно подстроено. Боятся ночь в лесу встретить.
- Значит, есть чего бояться? – спросил Мечебор, явно заинтересовавшись.
- Еще бы, - хозяин остановился и серьезно взглянул на них. – Если бы у нас не было смертей, стали бы мы бояться?
- Вас убивают, - сказала Лада, - а вы ничего не делаете, только прячетесь?..
- Да если бы мы знали, что делать! А мы даже не знаем, что это…- хозяин провожал путников по улице мимо дворов, показывающих грязноватый, но добротный быт селения Мрежка. - Мы уже пришли. Сейчас все узнаете.
Постоялый двор представлял собой довольно большое двухэтажное здание, не лишенное тяжеловесного деревенского изящества. Он являлся центром Мрежки во всех отношениях, в том числе и культурном. На широкой площадке перед ним стояла пара повозок, возле которых прогуливались три недоверчивые собаки, все одинаковой масти – белые с черным. При появлении путников собаки подняли лай, но успокоились, когда провожатый прикрикнул на них и обозвал дармоедами.
Несколько человек, стоявших на широком крыльце, общались. Среди них особо выделялся хозяин постоялого двора, очень высокий и очень худой мужчина, несмотря на свою комплекцию каким-то чудом производивший солидное впечатление.
- Кого ведешь, Яков? – крикнул он, прищурившись на гостей.
- Мастеров по нечисти, - бодро ответил Яков, в душе которого мрачная апатия уже успела уступить место надежде.
От этих слов хозяин машинально плюнул на землю.
- Сдурел что ли??? Кто это?
- Господа воины. Не видишь, что ли, Марцин?
- Он прав. Хоть нарочно нечистью мы и не занимаемся, но народ бросать в беде не привыкли, - подтвердил Дрозд, подходя, и спросил, оглядываясь по сторонам с небрежным любопытством: - Говорят, вам тут помощь нужна?
- А что, можете помочь? – осторожно спросил хозяин постоялого двора, глядя с крыльца. - А откуда вы?
- Из Разны. Только что прибыли, - сказал Мечебор.
- Чем занимаетесь, господа?..
- Военной службой. В свободное время помогаем людям вроде вас. А сейчас едем во Фрил.
- Военной службой!.. – в голосе Марцина мелькнуло оживление. – А у нас – вот… несчастье. Видно, мы чем-то прогневили бога, что он от нас отвернулся.
- Вы нам скажите толком, что случилось, - перебил его Дрозд, у которого последняя фраза вызвала скуку.
Марцин с высоты крыльца еще раз оглядел гостей и спустился к ним. Остальные селяне спустились тоже, чтобы не отстать от разговора.
- Если так, - сказал Марцин, - то смотрите сами, - он обвел рукой село. – Все попрятались, а ведь еще не стемнело. Почти все сидят у меня на постоялом дворе. И расходиться не собираются всю ночь!
Сделав паузу, предназначенную произвести впечатление, но вызвавшую всего лишь ироничную улыбку Лады, Марцин продолжал:
- Неделю назад что-то завелось у нас в лесу. А я всегда считал наше место не очень хорошим. Сначала люди у нас пропали, не вернулись из леса. Пришлось искать. Нашли мертвыми. Потом еще один пропал, но мы и его нашли. Он умер у нас на руках за пару часов.
- От чего? – спросил Мечебор.
- От ран, господа, от ран. Как и предыдущие.
- И вы думаете, что это нечисть…
- Она, она. Потише, ради бога, о ней говорите. Она уже чуть ли не под окнами ходит. Это не звери, уж зверей у нас повидали. Мы посреди лесов, здесь каждый второй – охотник, и все вам скажут, что это точно не звери. Позавчера умер еще один раненый. А он ни в какой лес и не ходил, просто вышел поздно ночью за дом. Теперь вы нас понимаете? Послать во Фрил – это уж крайняя мера, до темноты из леса не выбраться. Вообще-то власти за состоянием дорог следят, но только два раза в год. А сейчас она, говорят, в жутком состоянии. Мы уже решили послать кого-нибудь в другую сторону, но там только всякте мелкие селения да окружная дорога, так что помощь позвать быстро невозможно. Но тут приехали вы.
- Понимаем… - сказал Мечебор все еще с оттенком недоверия в голосе.
- Понимаем-то – понимаем. Не понимаем только, почему бы вам не собраться и не сходить в лес да поискать там источник всей этой дряни? - сказал Дрозд. – Или, может быть, поискать его среди вас.
Марцин невесело пожал плечами, но глаза его говорили: «Да вы просто не представляете весь ужас того, что происходит».
- Тогда этим делом займемся мы! - оживленно заявила Лада. – Мне уже становится чертовски интересно. Давно мы не втягивались в темные истории. Только покажите мне эту нечисть!..
- Так ее бы еще найти… Вы с ней справитесь? – осторожно спросил Марцин, у которого речь Лады вызвала некоторое сомнение, а слово «нечисть» вообще резало слух.
- Понятия не имею, - ответил Дрозд. – Посмотрим. Кстати, надо справиться побыстрее, нам нужно во Фрил.
- Да у нас еще целых три дня свободных, - напомнила Лада.
- Однако… - Марцин учтиво прервал разговор, – давайте-ка войдем в помещение: темнеет, господа. Войдем, поговорим…
- …обсудим план действий, - добавил Мечебор ему в тон. – Согласны вы нам помочь?
- Если вы да, то и я – да. И остальные тоже, я в этом уверен. Только мы не знаем, господа, что делать. Мы уже и следы искали, и караулы выставляли…
Хозяин провел гостей на кухню, усадил за стол и крикнул бойкой рыжей кудрявой хозяйке, чтобы она собрала очень хороший ужин. Сам он нетерпеливо устроился за тем же столом. Молчать он не мог, поэтому рассказывал подробности постигшего их несчастья.
- Этот Яков, чей дом в трауре, потерял двоюродного брата. А мой сосед – зятя. А еще раньше… он рассказывал, что видел в лесу что-то совсем уже…
Оказалось, что несколько месяцев назад, еще весной, этот молодой человек проходил через лес то ли к ручью, то ли к поляне, а когда возвращался, уже вечером, свернул к какому-то оврагу. В овраге было сыро, темно, на дне скопилась грязь, невысохшая талая вода, а на склонах были разбросаны ветви, как и в любом овраге. В один прекрасный момент взгляд молодого человека упал как раз на противоположный склон, где он ясно увидел торчащую из-под прошлогодних листьев обглоданную и полуистлевшую кисть человеческой руки. Это уже само по себе могло вселить ужас, не говоря о том, что молодой человек мог бы поклясться, что ему было видно в легком наступающем сумраке, как рука эта вслепую шарит по мертвым листьям.
Услышав эту историю, Лада даже перестала есть, глаза ее азартно загорелись и расширились, и она восхищенно и недоверчиво произнесла:
- Брехня…
Марцин выразительно развел руками. Пока он рассказывал, он чуть не расплакался от переживания, поэтому глаза у него тоже блестели.
- Парень поэтому нам и не говорил. Мы бы тоже сказали – брехня. Он только потом рассказал, когда все началось. Вы думаете, мы готовы поверить всяким россказням? Да мы и сами рады бы сказать «брехня». Но теперь поверить пришлось.
Дрозд спросил Марцина:
- Так никто толком и не может сказать, что такое эта ваша нечисть, как выглядит?
Марцин погрустнел:
- Все скрывает ночь. Чтобы узнать, надо выйти в ночь. А как в нее выйти? Сейчас стемнеет, выйдешь за порог, и будет тихо все и спокойно: звезды, месяц. А потом раз и все, и нет тебя больше в один миг. Так у нас и погибло четверо человек уже, последний - позавчера. Сидишь, слушаешь дома – тихо все на улице. Вдруг шорох и скребется кто-то. Думаешь: кошка. А ведь тут же вспоминаешь: четверых у нас уже нет. Не кошки же их поубивали.
Не слишком умелые, но зато проникновенные рассуждения хозяина постоялого двора заставили призадуматься даже Ладу. Поразмыслив, она выдала следующий план действий:
- Похоже, это нежить. Источник в лесу. Собираемся, прочесываем лес, находим источник, обезвреживаем. У нас два дня.
- За что люблю свою сестру, - медленно произнес Дрозд, - так это за то, что все слова, которые придут в голову умному человеку, она тут же озвучивает.
- Это ты, что ли, умный человек?
- Кто там у них - пока непонятно, – прервал их Мечебор. – Интересно, как настроены селяне?
- Как настроены селяне!.. – воздел руки Марцин. – Половина чуть ли не живет в церкви, половина ночует у меня, причем, я их не звал. Третья половина запирается в домах. Есть еще четвертая, которая пытается кого-то выследить. Но так жить долго невозможно, согласитесь.
В разговор вмешалась вертлявая, похожая на дородную рыжую лису хозяйка в фартуке:
- А вот и нет. Священник и сам сегодня сидит у нас в общем зале. Церковь пуста.
- Вот, дожили: церковь пуста! – воскликнул хозяин.
- Пойдем-ка и мы в общий зал, - подумав, сказал Мечебор, - пообщаемся с народом, раз их там много, познакомимся.
- Как пожелаете, - Марцин встал, чтобы проводить гостей.
- Решено, - сказала Лада. – Завтра займемся этим делом. Мы докопаемся, обязательно докопаемся.
- Интересно, ЧТО мы выкопаем? – остроумно заметил Дрозд.
Они вошли в большое помещение, хорошо освещенное и наполненное людьми. В убранстве преобладало дерево: надежно сколоченные столы, потемневшие стены, фигурки птиц, подвешенные под потолком, миниатюрные, ажурные, с острыми крышами фигурки церквей – разрешенные религией обереги, длинные стойки. Хозяйничали здесь две условно привлекательные высокие рыжие девицы, одна лет шестнадцати, другая – примерно тринадцати, дочки Марцина. Старшая была с виду увереннее, с ленивой критичностью во взгляде и казалась яркой в своем желто-пестром наряде. Младшая, видимо, старалась быть похожей на старшую.
Но больший интерес вызвали, конечно, посетители, сидящие за столами, залитыми легким золотистым свечением масляных ламп. Появление новых героев вызвало в их среде заметное и почти единодушное оживление, так что интерес получился взаимным.
Пока присутствующие встречали вошедших удивленными взглядами, путники тоже успели в целом оглядеть гостей этого просторного помещения.
За ближайшим столом разместились селяне, они разговаривали до прихода воинов на какие-то обыденные темы и не проявляли никакой тревожности, потому что тревогой все равно ничего нельзя было поправить в их ненадежном положении. Немного поодаль расположился не очень здорового вида купец в хорошем, современного алексинианского покроя дорожном летнем кафтане из традиционного синего сукна. С ним беседовал похожий на старого лиса охотник, у ног которого растянулись две большие и высокомерные пегие собаки. Отдельно, на отшибе, в полном одиночестве сидел другой охотник: очень мрачный и дикий человек высокого роста с темными волосами и шрамом через лицо. Рядом с ним валялись на лавке скинутая верхняя одежда, топор, лук и стрелы. Этот охотник пил. Видимо уже долго и много.
Наконец, ближе к темному углу на лавке сидел священник в обычном церковном сером плаще, но без капюшона. Священник селения Мрежка оказался молодым нерешительным человеком с темными серыми глазами, наполненными то ли тревогой, то ли растерянностью. Несмотря на эту встревоженность, авторитет его был здесь незыблемым – ведь он был представителем веры. Вокруг него были люди: несколько мужчин, несколько женщин, несколько детей и несколько молодых девушек. Молодые девушки преданно заглядывали в его пронзительные глаза, когда он пытался сказать какие-то слова утешения окружающим его людям. Они были в восторге от близости к такому красивому служителю церкви и готовы были слушать его сколько угодно или даже просто смотреть на него. Их вера в него была сильна, хотя сказать ему было особо нечего.
В другом углу играли дети – их уж точно никто не выпускал сейчас на улицу. Они смирились и принимали это как данность, с типичной детской легкостью найдя себе занятие в закрытом помещении.
Люди беседовали друг с другом, вернее, они делали это до внезапного появления героев. Когда же в дверях показался Марцин с тремя путниками, добрая часть голосов утихла, и все глаза устремились на них. Словно само нехитрое помещение преобразилось, когда в него вошли благородные гости: светловолосый красавец, похожая на юного ангела воительница с дерзким взглядом и высокий воин с княжеской осанкой и в таких доспехах, каких здесь никогда не видели. Этот воин остановился перед удивленным народом и произнес:
- Здравствуйте, хозяева-селяне! – и, окинув взглядом помещение, он продолжал: – Мы знаем о вашем несчастье и хотим помочь вам. Мы к вам попали случайно, и теперь находимся в том же положении, что и вы. Значит, будем справляться с вашей, с нашей напастью вместе!
- А для начала, - Дрозд уселся за один из столов, и кто-то налил ему уже пива, - нужно попытаться выяснить, что тут у вас…