Стучащие в двери бессмертия. Симфония непостоянств

Времена года, пасьянс судьбы, карты, разложенные на зеленом сукне вечности, на них проявлена, зафиксирована, обозначена и кем-то заранее спроектирована вся жизнь человека.
За отступающими слабеющими сумерками спряталась вельветовая ночь, на землю опустилось нежное розовое утро, молочная, густая поволока рассвета.
Любопытные солнечные зайчики упали на луга, поля, холмы, реки, макушки лесных деревьев, весна защебетала многоголосьем птичьих трелей, новый день открыл свои глаза, капелька солнца в ладонях ребенка, рыжие веснушки на розовых щеках, горсточка неба в детских смеющихся глазах.
Взбитая пена облаков, по весенним лужам бежит вприпрыжку детство, мир танцующего счастья, любые звуки превращаются в музыку, звонкий, весело улыбающийся трепет весны, запах зарождающейся жизни, волшебство совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки.
Необозримый, неистощимый, неисчислимый мир, не умеющим лгать, приспосабливаться, приноравливаться, анализировать жизнь, со встроенной привычкой к потреблению.
Счастливое, беззаботное детство закружилось, запрыгало, сорвалось с места и побежало.
Новый день вечности, пронизанным солнцем, смешанный с небом, раскрашенный акварелью полевых цветов, танцующий под музыку весёлого, легкомысленного ветра.
Я маленький пятилетний мальчик, я бегу по траве босиком наперегонки с юной задорной весной, срываю цветы надежды на разноцветном поле своей судьбы, разговариваю с птицами, вдыхаю дожди удачи, ловлю руками падающие звёзды, ещё не зная, что однажды я безвозвратно повзрослею, а затем обречённо постарею.
Мириады новых оттенков, цветов, запахов, событий, волшебных открытий, я во всем уверен, я ни в чем не сомневаюсь, я не о чем не беспокоюсь, маленькие шаги в огромный неизведанный и незнакомый мир.
Все люди, которым за тридцать кажутся большими, громоздкими, старыми, неповоротливыми и неуклюжими.
Жить, любить, смеяться, мечтать, дышать вечностью, уткнуться головой в звёзды, бежать на перегонки с диким ветром, идти по лесу взявшись за руки с зеленоглазой весной, кричать в распахнутые окна лету, подставлять лицо дождям, снегопадам, солнцу, закрыть глаза и пять минут помолчать в тишине у ночного костра.

Шримад Бхагаватам книга 6, глава 1
Смертные, в качестве награды за свои труды, получают разные тела, имена и условия обитания.
За каждым поступком смертного наблюдают: солнце, огонь, небо, воздух, небожители, луна, сумерки, день и ночь, стороны света, вода, земля и Господь, всеобщая Душа.
Каждым своим поступком смертный покушается на чужую жизнь или имущество.
Действуя во благо одних, он причиняет зло другим.
В каждом поступке есть насилие, за которое суждено отвечать.
Всё живое действует, каждый действующий совершает грех.
За причиненное ближнему зло придется платить страданиями, добро же вознаграждается удовольствиями.
Смертный сам творит свою судьбу, мыслями и поступками.
Подобно шелкопряду, что из собственной слюны сплетает кокон, из которого сам потом не может выбраться, душа плетет паутину деятельности и запутывается в её последствиях.

Не помню, как родился, не заметил, как вырос, не догадался, как постарел, не предполагаю, что когда-нибудь умру, тысячи солнц, тысячи лун, тысячи дней и ночей, тысячи лиц, тысячи масок, тысячи ролей, тысячи отцов и матерей.
Несусь вперед сломя голову по крутящемуся барабану колеса времени, оглушенный грохотом его вращающихся осей, ступиц и шестерёнок.
Юность - стремительный сон, любовь - сладкое наваждение, жизнь - скорый поезд.
Он здесь на этой станции, весна, цветы, запахи, лето, хрустальные синие небеса, море, песчаные пляжи, любовь, бессонные ночи, вишневые губы, малиновые закаты и золотые рассветы, а вот его уже нет, поздняя осень, зима и старость глядят в моё измождённое морщинами лицо.
Мир по ту сторону реки смерти, я не отправлюсь туда и не вернусь назад, дыхательный аппарат, носилки, синий свет, серены скорой помощи, финишная прямая очень короткая, ещё несколько шагов, несколько выдохов и вдохов, и я просто исчезну, растворюсь в ненасытной утробе вечности.
Смерть играет с людьми как с просроченными лотерейными билетами, победа достается ни смелому, ни умному, ни богатому, ни удачливому, ни долгожителю, а голодной ненасытной смерти.

Шримад Бхагаватам книга 7, глава 2
Плоть недостойна сожаления, она не принадлежит ни вам, ни ему, ни кому бы то ни было.
Мы заимствуем ее у матушки-природы и вынуждены будем отдать в назначенный срок.

Неиспорченная весна, сплетённая из южных ветров, карамельного солнца, шепота переговаривающихся звёзд, робких нежных подснежников, трепещущих сердец, стремительных восторгов, неистового безумия, порывистых рассветов и коралловых закатов, восторженных поцелуев, зелёное, розовое, голубое, поющие по ночам соловьи.
Я покупаю билет в счастливую жизнь, справочники, путеводители, дорожные карты, красочные маршруты, комфортабельные гостиницы, высшего класса номера.
Я планирую, рассчитываю, предвкушаю, строю грандиозные планы на будущее, но мой поезд останавливается не там, где я хотел, не тот  вокзал, неизвестный перрон, иные дорожные пути и знаки, другие обстоятельства, несходное время в пути, отпущенное мне.
В багряном золоте стынет листва, поздняя осень уныло разгуливает по остывшему, продрогшему, опустевшему миру, небо заволокло вязким свинцовым туманом, извилистая дорога жизни, под замерзшими ногами остаются размытые следы.
Любовь впритирку со смертью, радость в обнимку с горем, счастье бок обок с болью, юность в двух шагах от старости, надежда в одном ряду с отчаяньем, начало рядом с концом, всего один щелчок затвора и я не успеваю оглянуться, как оказываюсь на другой стороне дисплея.
Заросшие памятью могилы, увядшие цветы, дорога, упирающаяся в никуда, время меняет правила игры, обрывая с циферблата моей жизни последние мгновения "сейчас".
Я в пасти у голодной ненасытной смерти, пытаюсь торговаться с ней в очереди на казнь, на площадке сожжения трупов, с петлей, туго затянутой на шее.

Шримад Бхагаватам книга 6, глава 12
Как птицы в тисках мы бьемся в сетях времени, послушные высшей воле.
Все мы, люди и звери, точно соломенные куклы, танцуем на нитях невидимого Кукловода.
Он определяет нам роли, раздает имена и Им выверен каждый наш шаг.
Все существа и вещество, проявленные образы, самомнение, стихии, чувства, мысли и рассудок, всё что составляет зримый мир взаимодействует между собою, повинуясь высшей воле.
Разрозненное не способно совокупиться без вмешательства высшего Начала.
Невежда мыслит себя повелителем своей и чужих судеб, хотя сам целиком зависит от внешних обстоятельств.
Без нашего прошения к нам приходят радости и печали, богатство и слава, долголетие и власть, и без нашего прошения они покидают нас в должный срок.
Потому, пусть позор и слава, победа и поражение, спасение и смерть не выводят тебя из равновесия, будь всегда невозмутим и в радости, и в печали.

Нет, молодость не закончилась, она где-то осталась там, в другом мире.
Она также звенит, также кричит, также поёт, также танцует, также смеётся, также влюбляется до беспамятства, также разговаривает со звёздами, но уже без меня.
Желтоглазая осень, симфония непостоянства, холодные синеглазые дни, время тех, кто любит грустить и мечтать, расцвет предательской красоты в её безнадежном увядании.

Шримад Бхагаватам, книга 5, глава 14
У Всевышнего есть могучее оружие, с которым не справится ни одна живая тварь, неодолимое колесо времени.
Никто не в силах остановить его, ни великий творец Брахма, ни крошечное насекомое.
Оно крутится с самого сотворения мира и перемалывает в своих спицах слабых и сильных, благородных и подлецов, отважных и малодушных.
Оно каждому отмеряет свой век, перетаскивая его из поры младенчества в детство, в юность, зрелость и старость.
Расставшись с дряхлым телом, душа получает новое, дабы пройти смертельный круг заново.

Время разрушает мир, сдвигаются границы, рушатся империи, горят города, меняются правители, исчезают люди, исчезают жизни, исчезают судьбы, исчезают лица, исчезают имена, исчезают следы на дороге времени.
Черные и белые, христиане и мусульмане, союзники и враги, богатые и бедные, правые и виноватые, ученые и глупцы, власть имущие и бездомные, у всех нас есть одна общая не разрешаемая проблема, которая называется смерть.
Я с ней связан по рукам и ногам, как в браке по расчету, хочется спрятаться, убежать, вырваться из плена, а финансовой возможности нет.
Смерть использует мою жизнь как мишень, как бумажную фигурку на доске в тире и стреляет навскидку, на поражение, в упор горячим свинцом.
Я подстреленная временем птица, дошел до края, до последней черты, необыкновенное романтическое путешествие зашло в тупик, в свою финальную завершающую фазу.
Смерть укоротила поводок, я всё ближе к концу моего мелодраматичного маршрута, а надежда всё дальше от меня.
Идет война между жизнью и смертью, и я её неотъемлемая часть, как и ты, как и он, как и они, как и все.
Если на свете сила, способная противостоять смерти?

Шримад Бхагаватам книга 7, глава 9
Счастье в бренном мире, что мираж в пустыни.
Смертные заботятся о бренном погибающем теле, как о средстве, инструменте для удовольствий, но оно больше напоминает вместилище нечистот, сомнений и болезней.
И даже ученые мужи, властители умов, призывают смертных искать подлинное счастье там, где его нет и быть не может, в области чувственных ощущений, где всё зыбко и мимолетно.
Счастлив не тот, кто сделался рабом своих чувств, но тот, кто отверг их гнет.

Жизнь и смерть не более чем шоу, маскарад: маски, одежды, диалоги, голоса, романтические сцены, флирт, влюблённости, взгляды, жесты, танцы, прически.
Мы бумажные, глиняные или тряпочные марионетки в руках главного Кукловода, Он надевает нас на руки, словно перчатки и дергает за веревочки, а мы отчаянно танцуем, кричим, с кем-то ругаемся, кого-то ненавидим, подпрыгиваем в разные стороны, смеёмся без причины, влюбляемся до беспамятства, нещадно сражаемся друг с другом, горько плачем, поём под Его весёлую или грустную мелодию.
Однажды Мастер останавливает музыку, выключает свет, закрывает занавес и шоу сворачивается.
Спектакль заканчивается, актёров рассортировывают, распределяют и разбрасывают кого куда, одну партию в печь, другую в сырую холодную яму.

Шримад Бхагаватам книга 3, глава 30
Как гонимые ветром облака летят заключенные в плоть души над бездной вечности понукаемые всемогущим временем.
В облеки времени Господь повергает в прах все усилия смертного.
Скорбью устлан путь того, кто грезит о счастье во временном, сиюминутном мире.
Сбитая с толку игрой света и тени душа старается не думать о том, что плоть и её принадлежности дом, семья, имущество обречены на неизбежную погибель.
Великий обман внушает душе что окружающие образы будут существовать для неё всегда.

У жизни нет середины, она либо растет, расцветает, прибавляет, разбегается, набирает силу, взлетает, либо постепенно гаснет, увядает и распадается на первоэлементы.
Игра, в которую мне приходиться играть, колода не в моих руках, я лишь играю картами, которые мне выдала жестокосердная судьба.
Остекленевшие глаза, мертвые цветы, свежие могилы, застывшие улыбки, запечатанные на сером граните, моё счастье остановилось, солнечный весенний день замер, капли, уныло скользящие по надгробному холодному камню, размытый юности след.,
Людские жизни и судьбы, мелькающие, тонущие и всплывающие в могучем потоке реки времени, словно мотыльки, стремящиеся к счастью, которые обречённо сгорают в бушующем пламени костра неизбежности.
Занавес моей жизни опустился, стихли восхищенные голоса и аплодисменты, разошлись в разные стороны друзья, знакомые, поклонники, завистники, доброжелатели и враги, свет погас, смолкла музыка, на пустой сцене я совсем один.
Вспыхивающие и гаснущие звёзды, выцветшие краски угасающего дня, солнце медленно опускается за горизонт моей жизни, оставляя мне мир смуглых сумерек, бесплотных призраков, длинноруких теней и не проходящих страхов.
Что ждет меня с другой стороны экрана? Я хочу увидеть всё это сам.

Шримад Бхагаватам книга 4, глава 24
Я не вижу времени, но вижу, как эта сокрытая сила разрушает и пожирает всё и вся.
Образы внешнего мира сменяют друг друга, подобно хищным зверям, что пожирают себе подобных.
Время отнимает у нас богатство, молодость власть и даже память о нас растворяется в вечном времени и невозможно противостоять этой губительной силе, ибо она невидимая рука Твоя.
Как ветер рассеивает облака, время обращает в прах всё в видимом мире.
Несчастные глупцы кладут свои жизни на алтарь зыбкого благополучия.
Они трудятся и рискуют от зари до зари ради бренных благ, ради спокойствия в обречённом на гибель мире.
Воистину безумны алчущие власти, богатства и славы.
Но ничего не укроется от Твоего всевидящего ока, и в должный срок, Ты в облике времени проглатываешь их, как змея проглатывает мышь, и они исчезают в утробе ненасытной вечности.

Мёртвое идеально, утончённо и совершенно, как непревзойдённый гранитный памятник на уютном кладбище,
живое порывисто, оптимистически ненадёжно, небезупречно, наполнено скоростной динамикой и необратимыми функциями потерь.
А розы со временем завянут, и иссохшие лепестки опадут, и голоса замолкнут, и дождь осенний смоет мои следы.
Непреодолимое, неистовое время, даже надгробья размываются и становятся безымянными.
Бронза мемориальных надписей, серый гранит поминальных плит, тихое уютное место, где заканчивается полоса неудач.
Где я? Участок восемь, могила номер тридцать семь!
Недосказанные слова из-под могильной плиты: “За что?”